Annotation


Если после налета на Каирский бриллиантовый аукцион я решил порвать с прошлым, это совсем не означает, что прошлое безропотно про меня забыло. Поэтому теперь, год спустя, мне, вполне успешному и совершенно легальному бизнесмену, снова придется оглядываться по сторонам и не забывать про «сэведж» в наплечной кобуре. Но я так жить не хочу. У меня большие планы на светлое будущее, которому темное прошлое мешает. Следовательно, остается только одно – сделать так, чтобы про это самое прошлое напоминать мне стало некому. Или, как вариант, устроить кое-кому Очень Большие Неприятности, чтобы очень надолго, а желательно навсегда, им стало не до меня…





* * *



Андрей Круз

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22





notes1

2

3

4

5

6

7

8

9

10





* * *





Андрей Круз

Ар-Деко. Своя игра





Серия «Новый фантастический боевик»



© Круз А., Круз М., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017





* * *


1




– Обратите внимание, что «Плимут» всегда, все семь лет, выпускал полностью стальные машины. – Я постучал рукой по гулкой бежевой крыше автомобиля. – Если для «Шеви» впервые создали цельностальной кузов в этом году, то «Плимут» это сделал давно!

Упитанный краснощекий джентльмен в панаме и мятом костюме с уважением посмотрел на крышу. Стоящая рядом такая же упитанная дама в ярком платье и шляпке, заколотой фигурной позолоченной булавкой, еле заметно вздохнула.

– Сталь легче, прочней, а новая рама еще и жестче, то есть вам нужно меньше опасаться за свою безопасность на дороге, мэм. – Я обратился уже к даме, почувствовав, что она начинает скучать. – И новая рама дала возможность сделать салон шире. Это самый широкий автомобиль в своем классе!

Вообще-то самый широкий «терраплан», но он все же дороже. Так что не будем об этом, за эти деньги – самый.

– Смотрите. – Я распахнул водительскую дверь, открыв доступ в кремовое нутро салона. – На передний диван легко сядут трое. Обивка сидений совершенно нескользящая. – Я похлопал по подушке.

– Наш сын жалуется, что когда он в коротких штанишках, у него чешутся ноги после поездки, – чуть поджала губы дама.

– Да, у всего есть свои недостатки, но это сделано для того, чтобы ребенок не мог случайно соскользнуть с сиденья при резком маневре, мэм, – сказал я, обращаясь при этом к мужу. Тот солидно кивнул. – Вентиляция! Где мы живем? В Новом Каире, где жара круглый год. Смотрите. – Я решительно проскользнул за руль и открыл ветровое стекло. – Все как обычно, верно? Но это на первый взгляд. – Закрутив ручку, я быстро его опустил. – Видите? Только в этой модели боковое стекло уходит в дверь вместе с рамкой. Раз – и окно как в дорогом купе! И вот еще, – я откинул рукоятку на панели, – лобовое поднимается как и у всех, но если потянуть вот этот рычажок, – я немедленно его потянул, – то впереди поднимается воздухозаборник и в салон попадает еще больше свежего воздуха. А теперь сзади!

Я выскочил с водительского места и перебрался на заднее сиденье, сопровождаемый заинтересованными взглядами.

– Я не говорю о том, что такого пространства для ног вы не найдете ни в одном автомобиле за такие деньги. – Я демонстративно вытянул ноги. – Удобные подлокотники, крючки для сумок. И, смотрите, даже это маленькое заднее окно открывается. Раскройте все, и вы будете чувствовать себя в семейном авто как в кабриолете. И при этом над головой у вас будет самая прочная и безопасная крыша в своем классе! – Я постучал по обитому плюшем потолку. – Кстати, здесь две лампы для чтения! И обратите внимание на ручки, они теперь загнуты внутрь. Вам никогда не приходилось рвать одежду, выбираясь из машины? Больше этого не произойдет.

Жена фыркнула, муж чуть покраснел. Но затем спросил:

– А как она ездит?

– Скоро увидите сами. – Я расплылся в улыбке. – Добавлю лишь несколько слов: идеальное управление. Новая рулевая система, таких еще не было. Амортизаторы на всех четырех колесах, они пришли сюда прямо из авиации. Гасят все колебания. Это уже не машина, это почти самолет. Вы можете ехать по любому проселку и чувствовать себя словно в домашнем кресле, стоящем на полу. Да, центр тяжести у новой модели прямо посередине, а ход задних рессор такой же, как и у передних.

– Что это дает?

– Плавность, сэр, плавность! Раньше зад у машины подскакивал сильней, а теперь тряска исчезла вообще. А когда в салоне сидели люди, передние колеса слишком разгружались и это сказывалось на управляемости.

– Мне нравится дерево вон в той машине. – Жена показала на стоящий рядом серый кабриолет с откинутым верхом. – На окнах.

– Комплектация «делюкс», мэм! Всего двенадцать фунтов сверху, и вы получаете полный пакет!

– Майкл! – Она с требовательным видом повернулась к мужу.

– Мне надо подумать, сладкая, – вздохнул тот.

– Простите, чем вы зарабатываете на жизнь? – повернулся я к нему.

– Я продаю мужские сорочки оптом, – он ловко выудил из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул мне. – От «Сирса», сэр!

– Хорошая машина продает товар лучше, поверьте мне. – Я принял карточку так, словно она сделана из золота. – Не мне вас учить, сэр, вы и сами знаете, что люди предпочитают вести дела с преуспевающими сэйлсменами.

– Поэтому мне и нужна новая машина.

– Майкл! – жена подергала его за рукав. – Двенадцать фунтов не так много, это всего шестьдесят долларов.

– Бетти, давай позже. – Он все же оказал попытку сопротивления.

– Мэм, давайте сначала оценим сам автомобиль, а выбрать его версию вы сможете в любой момент, у нас на стоянке есть все, – предложил я. – Сэр, вернусь к технической части. Самая длинная база в классе. Багажник! Мэм, вас это тоже наверняка заинтересует. – Я обошел машину сзади и повернул ручку, открыв доступ в багажное отделение. – Только у «Плимута» такой объем. Вы даже не поверите, сколько всего вы сможете сюда загрузить, не загромождая салон. – Не стану уточнять, что однажды у нас в багажник именно «Плимута» прекрасно влез труп одного немца. – Семейный выезд на пляжи Александрии, вы и ваш мальчик…

– У нас двое, еще и девочка, – заулыбалась Бетти.

– Прекрасно. – Черт, она еще и заигрывает со мной. – Вы вдвоем на переднем сиденье, дети играют сзади, багаж там, где ему и положено быть. И видите эту полку? Запасное колесо и инструменты снизу, вам не придется ничего выгружать, даже если спустит колесо.

– А что под капотом? – Муж перевел разговор на «мужскую» тему.

– Здесь экономичный двигатель, шестьдесят пять сил, но вы сможете проехать двадцать шесть миль на одном галлоне. Прекрасный показатель, лучший в классе.

– А какие есть еще?

– В комплектации «делюкс» восемьдесят две лошадиные силы, сэр. Двадцать одна миля на галлон, но вы получаете самый настоящий самолет.

– Майкл, и там лучше салон. – Бетти дернула мужа за рукав.

– М-м-м… – Ее благоверный задумался.

Я решил помочь, поэтому сказал:

– Может быть, есть смысл проехаться сразу на модели «делюкс»? На этой вы не сможете оценить мощность автомобиля, а это действительно крутые колеса, сэр. Кстати, о колесах – обратите внимание на толщину дисков. Вам будет очень сложно их помять. И двойной контур гидравлических тормозов.

– А что это?

– Машина останавливается плавно, как пароход, никаких рывков. Колодки прижимаются к барабанам с одинаковым давлением. Вы обязательно оцените.

– А на чем ездите вы? – требовательно спросила Бетти.

– Разумеется, на «Плимуте», мэм! – Я даже изобразил некий намек на некую оскорбленность. – Торговать этими машинами и ездить на чем-то другом… поверьте, этого я не сделаю. – Ну да, не сделаю, потому что езда на автомобиле от «Крайслера» записана у меня в дилерском контракте. Правда, на «Плимуте» ездит Сюзет, а я катаюсь на «Додже». Но это тоже о’кей, условиям соответствует. – Какую из машин вы бы хотели попробовать? – Я обвел рукой стоянку под навесом. – Купе – для семьи не самая подходящая, а вот четырехдверные и двухдверные седаны у нас одинаково популярны.

– Вот эту! – пухлый палец Бетти с красным лакированным ногтем ткнул в белую двухдверку.

Да, как всегда, муж выбирает мотор, а жена выбирает цвет.

– Сейчас принесу ключи, – расплылся я в улыбке. – И дальше нас ждет незабываемая поездка. Кстати, вы нуждаетесь в финансировании? «Уэллс Фарго» предлагает на два года под три процента, а «Первый Каирский» на три, но под пять процентов.



Мы проехались на машине по Либерти-авеню, разделявшей город на американский и французский сектора, до самого центра и обратно. Сначала вел я, расписывая достоинства машины, затем вел Майкл, немного озадачив меня по ходу дела: зачем ему мотор помощней, если он едет медленно и аккуратно? Но задавать вопрос я не стал. Как бы то ни было, после поездки рубашечный торговец подписал лизинг, кредитный договор и все остальные бумаги, и пара уехала на новой машине, довольная до предела. А я снял пиджак, откинулся в кресле, закинул ноги на стол и глянул на часы – еще четверть часа, и мы закрываемся.

День получился на удивление неплохой, продажи были. «Плимуты» и даже один «Крайслер». С тех пор как компания изменила облик своего «эрфлоу», популярность их резко подскочила, несмотря на цену. А вообще все неплохо продается, Великая депрессия закончилась, люди бросились тратить деньги, что очень радует, потому что мы с Ианом вложили в это дело чуть ли не все деньги, что у нас были, да еще и кредит взяли. Непривычное для меня чувство того, что ты кому-то должен. До того, как я решил стать законопослушным гражданином, оно не было мне знакомо. Но своих на все не хватило, надо было и здания арендовать, и для гаража все купить, и главное – сами автомобили денег стоят. Я бы лучше торговал «Плимутами» и «Доджами», благо все машины на одном заводе сделаны, но компания «Крайслер» делит все свои марки попарно. Или ты продаешь «Плимуты» и «Крайслеры», или «Доджи» и «Де сото». «Плимут», как самый дешевый, продается лучше всего. И совершенно замечательно покупаются пикапы, бизнес в городе тоже почувствовал ветер перемен.

Так, чеки… завтра с утра их отвезти в банк и обналичить. И завтра же придется платить по счетам, но это именно завтра, сегодня я устал. Кроме меня тут еще три сэйлсмена работают, и все. И секретарша, вон она на машинке стучит за перегородкой, готовит письма, которые я должен буду подписать.

Не скучно? Нет. Сюзет счастлива, а я даже пистолет днем теперь убираю в ящик стола. И Иан больше не занимается крадеными машинами, а его гараж теперь обслуживает то, что продаем мы. Ну или другие машины «Крайслера». Здесь не занимается, по крайней мере, потому что «Гараж Хупера» никуда не делся, продавать его он не стал.

И Сингера я уже давно не видел – нет необходимости. И даже он мне сам никогда не звонит «по делу», потому что я больше не нуждаюсь в наводках на удачно стоящие сейфы. Только social calls. Я сдержал свое слово и больше в криминал ни ногой. Ну, почти, потому что те самые облигации китайского займа все равно нужно продать. И вот тогда уже точно все.

Ладно, мне нужен кофе. Больше всего страдаю от того, что не могу уже в любой момент забежать в кафе и выпить чашечку. Хорошо, что Сюзет подсказала, и я купил на работу электрический «мокка-пот», эдакий высокий шестигранный кофейник из двух частей. Так что я вышел в офис из своей выгородки, снял верхнюю часть с аппарата, после чего осталось насыпать в него заранее молотого кофе из мельницы и включить в розетку. Вскоре вода в нем забурлила, а по офису расплылся запах мокки.

– Босс, потом не уснешь, – сказал Дэн, упитанный молодой парень в костюме песочного цвета, листавший каталог «Понтиака». Сейчас он, как и я, стащил пиджак, повесив его на спинку стула, и закатал рукава.

– За меня не беспокойся, кофе мне нужен, как машине бензин. – Я наполнил чашку, выставив ее на блюдце, и направился обратно к себе.

– Босс, нам нужно заказать «бизнес-купе», они хорошо идут, а так на стоянке всего два «делюкса».

– Я помню, завтра дадим телеграмму.

Купе – самая дешевая машина из всех в модельном ряду. И их действительно берут хорошо. Мы больше рассчитывали на женщин, но оказалось, что они нравятся тем же коммивояжерам. У купе очень большой багажник. Удобно и для продаж, и для путешествий.

Дэн продает блестяще, я даже подумываю его поставить главным. Он обаятелен с дамами, убедителен с мужчинами, а болтает так гладко, что мне хочется предложить ему еще и поработать проповедником.

Еще нам повезло с местом. Либерти-авеню, как я уже сказал, делит между собой французский и американский сектора. Это широкая улица, полная разных «бизнесов». Ближе к реке она превращается в скопление складов, в середине принимает автоторговцев, мебельную торговлю и многое другое, а когда добирается до центра, то заполняется самыми популярными магазинами. То есть людям удобно проехаться по ней, никуда не сворачивая, и купить все, что им нужно. Включая автомобиль.

Но и это не все. Мы начали рекламировать наши машины еще и во французском и британском секторах. Просто взяли ту рекламу, что присылает нам «Крайслер», перевели на французский и начали давать объявления в местных газетах и на радио. Пока так никто не делал, все дилеры держались в рамках своих секторов. «Рено» и «Пежо» торговали во французском, американские машины – в американском, а британские – в британском. Оказалось, что это ошибка. Американские машины – большие, мощные и недорогие, если говорить не про «Кадиллак» или «Паккард», так что брать их начали с удовольствием. Я даже нанял еще сэйлсменов: француза Ксавье и британца Пола, которые больше работают с клиентами из своих секторов. И такая стратегия оправдалась на все сто, в этом году мы сразу же показали самый высокий рост из всех дилеров зоны Большого Каира. И сейчас близки к тому, чтобы остаться без запасов. Надо заказывать не только купе, грузовички у нас тоже заканчиваются.

Я вернулся к себе в офис, снова плюхнулся в кресло и с наслаждением отпил кофе. Пусть и не тот, что можно получить в хорошем кафе, но все же куда лучше, чем в тех американских дайнерах, что есть тут в округе. Прекрасный эфиопский кофе.

Так, и еще мне нужно переодеться. Я взял с вешалки парусиновый портплед, развернул на столе и критически оглядел костюм, не помялся ли? Нет, вроде бы все нормально. Прекрасный вечерний костюм цвета «полуночный синий», пошитый в Неаполе в «Английском доме» Дженеро Рубиначчи. Вообще я его «для дела» заказывал, одного из тех, от которых уже отошел, но дела закончены, а костюмы остались. И вот сегодня он пригодится. Закрыл жалюзи на стеклянной двери и быстро начал переодеваться.

Едва успел закончить, как из общего офиса донеслись голоса. Приоткрыл жалюзи и сквозь окошко в двери увидел, как в магазин вошли двое. Оба невысокие, коренастые, в вызывающе дорогих костюмах и соломенных панамах, скроенных на манер «федор». Гангстеры, однозначно.

Я выдвинул ящик стола, вытащил из него кобуру с «сэведжем», накинул на плечи и тут же надел пиджак. Пусть меня никто и не беспокоил в последний год, но все же… некий неприятный хвост все же тянется из прошлого. Может тянуться, если точней.

– Чем могу помочь, джентльмены? – спросил я, выходя из офиса.

Да, мобстеры, однозначно, не перепутаешь. Один похож на итальянца, что совсем нехорошо, второй – блондин, голубоглазый, с крупной круглой головой. Нос сломан. Но заговорил он вежливо.

– Видели вашу рекламу, сэр, – голубоглазый протянул мне руку. – Болтают, что «Плимут» – быстрые колеса.

Тут явный ирландский акцент в чистейшем его виде, не спутаешь.

– Быстрые, никакой ошибки. – Я расплылся в улыбке, ответив самым дружественным из доступных мне рукопожатий. – Какой тип машины интересует?

– Вроде во-он той, – он показал на зеленоватый флэтбэк-седан, стоящий за окном.

– Отличный выбор, – одобрил я, – линия «делюкс», больше двухсот кубических дюймов объема и восемьдесят две лошадиные силы. На самом деле быстрые колеса, можно сбежать от кого угодно и догнать кого угодно. И всего сто двадцать четыре фунта.

Это не боссы, это рядовые бойцы. Только, интересно, из какого «аутфита»? Тут их много разных, и не со всеми мне даже встречаться следует.

– Мы раньше не встречались? – вдруг спросил смуглый.

Акцент американский, чистый, скорей даже бруклинский говор. Может быть человеком Антенуччи, но это крайне сомнительно, он бы тогда в компании ирландца не пришел, разве что привез того в катафалке и попросил закопать. Или наоборот, тот бы его прикатил. Тогда… тогда они, скорей всего, из «новых ребят», тех самых, о которых тогда говорил Сингер. Тогда ладно, у меня с ними проблем никогда не было.

– Н-нет, не думаю, – покачал я головой, присмотревшись к нему. – Не встречались.

– Значит, обознался, – равнодушно кивнул тот.

Нет, действительно не встречались. Если только совсем случайно. Настолько случайно, что он не сможет связать меня нынешнего и меня годовалой давности. И это не боссы, босс покупал бы «Крайслер» или пошел к другому дилеру за «Паккардом», что вероятней.

– Дэн, займись джентльменами, пожалуйста.

Хоть мы уже почти и закрылись, но Дэна это не остановит. Он уже видит и чувствует свои комиссионные и копытом землю роет. Тем более что он сейчас единственный сэйлсмен в офисе. Ксавье взял сегодня выходной, а Пол поехал отправлять телеграммы с заказами, поэтому ушел раньше.

– Я вас оставлю. – Я кинул взгляд на часы. – Джентльмены, вы в самых надежных руках, Дэн знает про эту машину все. Удачи.

В этот момент из своего закутка вышла Мэри, секретарша, на ходу поправляя шляпку. Ирландец присвистнул, но тут же оба бандита спохватились и синхронно сняли шляпы. Мэри девушка яркая, как раз в их стиле, сюда переехала из Нью-Йорка, так что для них еще и как столичная штучка выглядит. Плюс у Мэри формы, причем такие, что люди несколько раз интересовались у меня причинами, по которым я ее нанял. Когда она идет, кажется, что под легким платьем каждая округлость живет своей личной, собственной жизнью.

Все эти грязные предположения – совершенная неправда, Мэри печатает триста знаков в минуту без единой ошибки и никогда ничего не забывает. Ей бы еще избавиться от привычки жевать резинку во время телефонного разговора, и цены ей бы тогда не было.

Возле ворот стоянки я встретил сторожа, который уже приехал на работу. Будет приглядывать и за машинами, и за гаражом.

– Добрый вечер, сэр, – поздоровался он первым.

– Рад видеть, Мэт. – Я протянул ему руку.

Мэт из Бирмингема, ему под пятьдесят, он прихрамывает – последствие ранения, полученного еще под Верденом. Его привел на работу Иан, они знакомы и дружат еще с войны. Иан же намекнул, что Мэт, случись надобность, может и другую помощь оказать, но надобности у нас пока не возникало. Но платили мы ему на всякий случай прилично, верный человек поблизости никогда не помешает. Одинок, дежурить в «дилершипе» ему даже нравится – он читает газеты, слушает радио и всю ночь напропалую пьет чай. Несколько месяцев назад он прихватил пару воришек, пытавшихся украсть запчасти, и, угрожая дробовиком, перепугал их до полной невозможности, продержав носом вниз на земле до самого утра, пока Иан не приехал. С тех пор к нам даже лезть никто не пытался.

Еще Мэт подкармливает местных кошек, и сейчас сразу несколько собралось в дальнем конце стоянки, подъедая корм с расстеленной бумаги. Никто не возражает, а я так еще и подкидываю ему по несколько шиллингов в виде своего взноса в благородное дело.

Мой «Додж» стоял у самого выезда. Двухдверный «транкбак-седан»[1] цвета яичной скорлупы и тоже, разумеется, «делюкс». Купил с дилерской скидкой у «Марлоу Карз», что расположились через квартал от нас на этой же улице. Вот они как раз торгуют «Доджами» и «Де сото». В порядке ответной дружеской услуги мы продали дешево «Плимут» для дочери Билла Марлоу.

Да, а с моим любимым «Фордом» пришлось расстаться. Ему уже три года, и хотя Сюзет он по-прежнему нравился, я уговорил сменить его на машину из тех, что мы торгуем. А «Форд» достался Джимми, помощнику Сингера.

На улице быстро темнело, вывеска «Либерти Ауто» переливалась множеством лампочек, освещая подъезд. Впрочем, две уже перегорели, надо завтра заменить, никуда не годится. Мимо меня проехала машина с Дэном и обоими гангстерами внутри – поехали на пробную поездку. Эти, скорей всего, купят, финансирование им не требуется. Заплатят наличными, разумеется.

Все, мой день на сегодня закончен. Я отпер машину, плюхнулся на широкое мягкое сиденье, завел солидно заворчавший двигатель. Дал ему немного прогреться и выехал в ворота, которые Мэт так и держал пока открытыми. Он в любом случае дождется, пока Дэн не вернется.

По Либерти-авеню я поехал в аптаун, где в это время только начинал биться пульс гигантского города. Чем ближе к центру, тем больше машин на дороге, город полон туристов, приезжих и тех, у кого много свободного времени. Именно они сейчас заполнят рестораны, клубы, кабаре, уличные кафе на верандах, театры и все прочее, что может предложить им Новый Каир, столица мира. Рауль даже предлагал мне вложить деньги в клуб, но я побоялся – слишком незнакомый для меня бизнес. Или сам его провалю, или обворуют управляющие, так что пошел в автоторговцы.

Но сейчас мне именно в кабаре. В «Ла Люн дю Дезерт», то есть «Луну Пустыни» – новое и очень популярное место на площади Согласия, как раз на границе аптауна и самой богатой и пышной части французского сектора. Сюзет закончила школу танцев Тома Харли, великого танцовщика, и теперь Сол Лейферман устроил ей там ангажемент на роль второго плана. Еще не звезда, но уже и не девочка из кордебалета. И сегодня у нее первый выход на сцену, так что я обязан там быть. И буду не один, за Сюзет не только я болею.



Стоянка перед «Луной Пустыни» была почти заполнена, но место все же нашлось. Я воткнул свой «Додж» между серым «Паккардом» и белым «Аустро-Даймлером» с откидным верхом, где он сразу потерялся. Ну, ничего, наш бизнес на пути к процветанию, так что дальше… ну, хотя бы на «Крайслер» пересяду, когда вернем долги банку.

Похоже, что сегодня в кабаре аншлаг, за красными канатами у входа настоящая очередь. Желтые кебы с шашечками на бортах подъезжают один за другим, высаживая компании модно одетых людей у самого входа. Швейцары в белых куфиях, изображающие из себя бедуинских шейхов, проверяют билеты и пропускают людей внутрь.

Билет у меня есть, так что прошел быстро, оказавшись в просторном холле, отделанном в стиле ар-деко, и оттуда попал в зал.

– Сэр? – ко мне подошел метрдотель. – Могу вас проводить к месту?

– Да, у нас зарезервирована ложа, на имя Сол Лейферман.

– Минуточку, – метрдотель быстро перелистнул страницу журнала в сафьяновой обложке, лежащего на высокой стойке в форме вавилонской колонны. – Да, вижу, пойдемте.

Он провел меня через просторный полукруглый зал, окружающий сцену, подвел к ложе, распахнул синие занавеси.

– Прошу вас, – он сразу выложил меню. – Что-нибудь из напитков?

– Джи-энд-Ти, пожалуйста, по-испански.

– Ужин закажете поздней?

– Да, подожду остальных.

Я первым пришел, пока никого нет, хотя собирается целая компания. Метрдотель удалился, а я, поднявшись на ступеньку, вошел в ложу, представлявшую собой длинный диван, обитый синим плюшем, огибавший большой овальный стол. Потом подадут шампанское, как и подобает, но пока посижу с аперитивом.

Людей в зале все больше и больше, компания человек из восьми, исключительно из немолодых джентльменов и молодых дам полусветного типа, заняла соседнюю ложу. Где-то настраивается оркестр, суетятся официанты, разносящие пока больше напитки.

Никогда здесь не был, место новое, но уже популярное. Насколько американский и французский сектора соседствуют в городе, настолько же в этом клубе встретились стили американский и французский. Французский стиль, если точнее, и американский размах. Американцы любят французские кабаре, но все же предпочитают переделывать их на свой лад. Вот и этот клуб принадлежит какому-то клубному воротиле с нью-йоркского Бродвея, и, несмотря на французское название, ходят сюда все больше американцы и британцы.

– А он уже здесь! – к ложе подошел Рауль с дамой, непривычно одетый в вечерний костюм с бабочкой. Волосы на бриолине, вид как у кинозвезды в роли героя-любовника. – Откуда у честного человека деньги на такие места?

– У меня контрамарка, – ответил я лаконично, жестом предлагая присесть рядом.

Дама была невысокой худенькой испанкой с блестящими черными волосами, убранными в аккуратный пучок, и даже с цветком в прическе. Смуглая кожа, ярко-красное шелковое платье – впечатляет. Яркая женщина.

– Мой друг Поль, – представил нас Рауль, – а это Росита.

Подробностей не последовало, так что Росита могла быть кем угодно. Но хотя бы в отсутствии вкуса ее не упрекнешь, пусть в наряде и доминируют андалузские мотивы. Впрочем, в такие места Рауль с женщинами легкого поведения не ходит, так что Росита, скорей всего, его нынешняя постоянная пассия, которая будет с ним проводить время до тех пор, пока неисправимый бабник Рауль не попадется на интрижке с кем-то еще.

Почти сразу за ними подошли еще трое. Сам Сол, творец сегодняшнего чуда, в дорогом токсидо, которое явно отчаянно гладили, но ему это не помогло, потому что комплекция Сола не предполагала отсутствия складок, и с толстой сигарой в руке. И Сингер с дамой. Даму я знал, она, как и ее спутник, торговала антиквариатом, но связывало их явно не только это, хоть Сингер отношения не афишировал. Он вообще личную жизнь напоказ не выставлял, как, впрочем, и все остальное. Единственное, что я о ней знал, так это то, что она переехала из Лондона в Британскую Палестину, а оттуда быстро перебралась в зону Большого Каира, открыв «галерею древностей», таких же «аутентичных», как и те, которыми торговал Сингер.

– Большой день? – с ходу спросил явно довольный собой Сол. – Я же говорил, что после классов у Харли девочку ждет большое будущее. Марк! – Он махнул рукой стоявшему наготове метрдотелю. – Пусть тащат шампанское и готовятся носить еду.

Сола тут знали. Впрочем, его знали во всех кабаре, театрах и клубах города, потому что он был главным поставщиком звезд для шоу. Поэтому и наша ложа была лучшей в зале, и я очень сомневаюсь в том, что за ужин вообще придется сегодня платить, хоть я к этому и готов.

Официанты с шампанским буквально сгустились из воздуха через секунду после того, как Сол плюхнулся на диван. На столе возникли серебряные ведра со льдом, метрдотель лично с аккуратным хлопком открыл бутылку «Лоран-Перье», разливая пенящееся вино по широким низким бокалам.

– Всегда рады вас видеть, Сол! – объявил он.

– Попробовали бы быть не рады. – Лейферман усмехнулся. – Но как бы то ни было, мне тут у вас нравится. Итак, первый и главный тост, – он подхватил полный бокал со стола, – мой тост, личный. Не за Сюзет, за нее мы выпьем, когда она будет на сцене. Пол, это за вас. За то, что вы сделали для нее то, что сделали. Без подробностей. Мы в своем дружеском кругу, и все знают все, что нужно знать. Я рад нашему знакомству. Хотя бы потому, что девочка становится отличным клиентом для «Лейфермана и партнеров». Мои первые комиссионные с контракта уже оплатили этот вечер. Ну, если бы я собирался платить. Салют! – Бокалы зазвенели.

– Все забываю спросить, – усмехнулся Сингер, – а что за «партнеры»?

– Я с ними незнаком. – Сол ухмыльнулся в ответ. – Но работать с партнерами солидней. А так старина Сол тащит воз в одиночку.

– Не надорвись.

– Я постараюсь.

Свет в зале стал не таким ярким, загорелись огни рампы, синий бархатный занавес медленно пополз в стороны, открывая залу уже выстроившихся девушек кордебалета в блестящих коротких платьях-туниках и крошечных шляпках. Начиналось шоу. Но пока можно ужинать, Сюзет появится, насколько сказал Сол, не раньше четвертого номера. Кордебалет – это уже не ее уровень.

Ко второму номеру в зале появилась опоздавшая компания, занявшая ложу слева от нас. И почти сразу стройная креолка с прилизанными черными короткими волосами бросилась к Солу чуть не с визгом. Он поцеловал ее в щеки, похлопал сначала по ручке, а потом, отправляя обратно, еще и по попке. При этом компания креолки улыбалась Солу в тридцать два зуба.

– Джозефин Бейкер, – пояснил он, когда креолка убежала к своим. – Талантливая танцовщица, могла, да и может танцевать хоть в балете, хоть в бурлеске, но ее карьера в Нью-Йорке никак не складывалась. У нас чопорный народ, джентльмены, и не могут отличать искусство от пошлости. Плюс она мулатка. Мне тогда удалось получить для Джозефин прекрасные ангажементы в Париже, и она стала звездой номер один. И знаете что? Затем она решила петь, и ее буквально рвут на части. Она нарасхват в оперетте и где угодно. Она записывает пластинки и выступает на лучших площадках. А теперь я договариваюсь о ее гастролях здесь. Хотите посетить шоу – обращайтесь.

В какой-то момент я решил, что у Сола сегодня бенефис, настолько он был горд собой. Но все же, когда дело дошло до номера Сюзет, он призвал всех к вниманию, а заодно жестом подозвал официанта, чтобы тот в очередной раз наполнил бокалы.

– Джентльмены, уверен, что все будет прекрасно, – объявил он.

Занавес в очередной раз поднялся, открывая ряд девушек в откровенных нарядах с закрытыми на арабский манер лицами. Оркестр заиграл «Караван» Дюка Эллингтона, новую композицию, ставшую ураганно популярной в последний год. И под соло на кларнете на сцене появилась Сюзет, с открытым лицом, в наряде из переливающегося шелка.

Я так до сих пор ни разу и не видел ее на сцене. К танцевальной школе она меня и на пушечный выстрел не подпускала, к репетициям тоже, так что для меня это было как… да я просто в первый раз увидел свою девушку на сцене во всем ее великолепии. Но именно сейчас понял, что в танце она живет по-настоящему. Гибкая, грациозная, сливающаяся с музыкой… я даже в какой-то момент решил, что вижу ее такой просто потому, что смотрю влюбленными глазами, но огляделся и убедился в том, что взгляды всего кабаре прикованы к ней. И когда номер закончился, она сорвала настоящие, долгие аплодисменты. Даже Джозефин Бейкер аплодировала долго и искренне, а уж она точно разбирается в том, что видит.

– За мисс Валери, – провозгласил тост Сол. – Она этого заслуживает.

Зазвенели бокалы.

У Сюзет был еще один номер в программе, но до него далеко, так что мы занялись ужином, который на нашем столе быстро и аккуратно сервировали сразу три официанта. Появилось вино, белое и красное, метрдотель в очередной раз пришел убедиться в том, что у нас все хорошо. У Сола хорошо, разумеется. Мы уже так, вроде как с ним.

Перед десертом Сол заговорил о том, о чем и собирался, планируя этот вечер. Я не настолько глуп, чтобы не понимать простую вещь – первое выступление пусть даже хорошей танцовщицы из десятков, а то и сотен его подопечных недостаточно веская причина для того, чтобы собрать всех на банкет. Солу что-то от нас нужно. Поэтому он быстро перетасовал компанию за столом так, что дамы оказались на одном конце дивана, а присутствующие мужчины на другом.

– Джентльмены, у меня есть проблема, – сказал он, обращаясь больше к Сингеру. – Деликатного свойства.

– Сол, если ты с контрактом на кого-то, то это не к нам, – усмехнулся тот.

– Ты сколько меня знаешь? – Сол уставился на него укоризненно. – Это не мой стиль. Я не знаю, что именно нужно сделать, но проблема растет и мешает мне работать.

– Что за проблема? – Сингер взял со стола бокал красного вина и пригубил.

– Есть такой человек, Эйб Монро. Он агент, как и я. Только дерьмовый агент, без особых связей, и его не принимают всерьез. У него офис на Восьмой авеню, в самом конце.

– И какую проблему дерьмовый агент может создать хорошему агенту?

– Этот кусок дерьма продает героин богеме. А в богеме много моих клиентов. И у некоторых начались проблемы. А когда у них возникают проблемы, они почти сразу становятся моими проблемами. Я теряю комиссионные, на меня начинают косо смотреть. Это недопустимо. – Сол откинулся на спинку дивана и поочередно посмотрел на всех нас.

– Сол, это проблема полиции, – осторожно сказал Сингер. – За героин пакуют в банку надолго.

– Тут все сложней. Монро осторожен – это раз. Его покупатели не хотят его сдавать – это два. Потому что ходить по темным дворам и искать товар на улице им не хочется. А Монро передает его в руки, этот прохвост вхож всюду, он давно примелькался. И если напустить на него копов, то они просто облажаются, дерьма у него на руках не окажется.

– И что ты конкретно хочешь от нас?

– Я хочу, чтобы вы его остановили. Все равно, каким образом, но крови мне не хотелось бы. Придумайте, а я оплачу ваше беспокойство. Подставьте его, сдайте хоть той же полиции, но так, чтобы они его взяли с поличным, что угодно. Пол, он и возле Сюзет рано или поздно появится. – Сол повернулся ко мне. – Знаете Джин Фэй? Она снималась в «Каирском романе».

– Я помню, горячая штучка, – сразу откликнулся Рауль. – И пела здорово.

– Ей больше не дают ролей, она постоянно на этом дерьме. – Сол хлопнул ладонью по столу. – А я вложил в нее кучу денег, и они только начали возвращаться. И берет она точно у Монро, мне уже многие об этом сказали. – Он вздохнул. – И это отражается и на моей репутации. Короче, сколько? Это не мокрая работа, я не хочу, чтобы ею занялись мобстеры. Пусть все останется в нашем кругу, раз мы друг друга знаем. Пусть он остановится.

– Нам надо подумать, – сразу ответил Сингер. – Но я отвечу завтра. Подъезжай ко мне в бар к двенадцати, там и поговорим окончательно. Пол, я бы тебя тоже хотел завтра видеть.

Вообще-то я от этих дел отошел. Я торгую машинами и ни разу не нарушал закон уже год. Но Сол в немалой степени адресовал свою речь мне, а я ему должен. Должен вот этот самый вечер, когда я вижу счастливую Сюзет на сцене. Мои там вложены деньги или не мои, но без Сола Лейфермана у нас бы ничего не получилось. И он сделал все как обещал, до самой последней мелочи.

– Я подъеду, – кивнул я в ответ на выжидающий взгляд Сингера.

– И нам вообще есть о чем поговорить, как раз время, – добавил он.

– Тогда о делах сегодня достаточно. – Сол хлопнул в ладоши. – Наслаждайтесь вечером, а у Сюзет еще номер. Эта девочка станет звездой, поверьте мне на слово. Есть вещи, в которых я всегда прав.



Во втором выходе Сюзет была уже не одна, танцевали свинг сразу три девушки с тросточками, одетые в белые, почти мужские костюмы и шляпы. Но и этот номер публика приняла хорошо, так что Сол объявил первый ее день успехом.

– Думаю, что через месяц у нее будет уже три выхода, а через два – четыре. Контракт предусматривает не меньше четырех, – пояснил он.

За стол платить нам так и не пришлось, хотя Сол сделал вид, что собирается. Но подошедший менеджер сообщил, что все внесено на счет заведения.

После того, как шоу закончилось и просто заиграл вышедший уже на сцену оркестр, мы начали расходиться. Сингер лишь напомнил, что ждет нас завтра у себя, после чего направился с дамой на выход. Все разъехались на такси, которые непрерывной очередью подкатывали к сверкающему огнями подъезду, и лишь я направился к стоянке, где присел на крыло своего «Доджа», наслаждаясь прохладным ночным воздухом, сменившим горячий дневной. Здесь вообще нужно ночь сделать рабочим временем, а спать днем, как мне кажется.

Публика почти вся успела разойтись до того момента, как на улице показалось купе «Плимут» белого цвета, медленно едущее вдоль полупустой стоянки. Я шагнул вперед, помахал рукой. Машина остановилась рядом, за рулем сидела улыбающаяся Сюзет, одетая теперь совершенно обычно и даже смывшая сценический грим. Волосы убраны под легкую шляпку.

– Что скажешь? – спросила она гордо.

– Если бы я сказал, что ты меня покорила – я бы соврал, – наклонился я к окну. – Покорила ты меня уже давно. Так что на этот раз просто добила окончательно. Поехали? – Мы быстро поцеловались, наплевав на все условности.

– Поехали. Я устала. И переволновалась.

– Езжай вперед.

Несмотря на то ли поздний, а то ли уже ранний час, машин на улице и людей на тротуарах до сих пор хватало. Отчасти поэтому я и люблю Новый Каир, за то, что он почти никогда не спит. Разве что совсем ранним утром жизнь замирает ненадолго, чтобы вскоре взорваться кипением рабочего дня, который позже превратится в шумный вечер и не менее шумную ночь, чтобы снова, ближе к следующему рассвету, ненадолго затихнуть.

Ехать от площади Согласия до Латинского квартала совсем недалеко, минут десять, не больше. Отчасти и поэтому мне нравится место, в котором живем – отсюда недалеко до всех интересных частей города. Аптаун, французский и американский центры – все рядом, до всего рукой подать. Пара поворотов, авеню Наполеон, поворот возле закрытого сейчас ресторана «Лестрапад» в проулок, оттуда на параллельную улицу Мане, и вот уже наша арка. Купе Сюзет свернуло в нее первым, мазнув лучами фар по оштукатуренным стенам, а я заехал следом.

Гаража здесь нет, зато можно поставить сразу две машины во дворе, гулком и пустоватом, эхом отражающем тарахтение моторов. Ни одно окно не светилось уже, все нормальные люди спали. А может, и где-то гуляли еще, потому что завтра суббота и у большинства этих самых нормальных людей выходной, так что выспаться и с утра можно. А это все же Латинский квартал.

Я открыл ключом дверь, просунул руку к выключателю и пропустил Сюзет в квартиру первой. Тут все как в той квартире, что я снимал раньше, – гостиная и кухня на первом этаже, две небольших спальни с террасой на втором. От своего жилья я отказался на всякий случай, когда сменил род занятий, а квартирка Сюзет была нам маловата, так что, как истек срок аренды по контракту, мы переехали сюда, с месяц назад примерно.

– Я устала-а, – протянула она, свалившись на диван и стаскивая с себя туфли. – И у меня нет сил даже дышать, чуть не умерла от волнения.

– Ты была неотразима. – Я присел на диван, положив ее ноги себе на колени. – Видела Джозефин Бейкер в зале?

– Это была точно она? – Сюзет даже поднялась на локте. – Я глазам своим не поверила!

– Точно, Сол с ней разговаривал. – Я начал массировать маленькую ступню Сюзет. – Ты видела, как она аплодировала? Ты блестяще выступила. Сол считает, что у тебя большое будущее.

– Он льстит. – Сюзет снова отвалилась на мягкий диванный валик.

– Он бизнесмен, он в тебя поверил и инвестировал, а потом нашел тебе прекрасный ангажемент. Так что лучше ему верь, пока все, о чем он говорил, сбывалось.

– Я боюсь верить, если честно. Страшно разочароваться.

– Любимая, год назад ты тряслась у него в офисе, переживая, что тебе вообще могут отказать, а сегодня ты если еще и не прима в одном из лучших кабаре, то не так далеко от примы. Дай другую ногу.

Она послушно положила мне на колени вторую ступню.

– Ой, как приятно… Не останавливайся.

– Я и не собираюсь. Сейчас станет легче. Наполнить тебе ванну? И ты в ней не уснешь?

– Не думаю, что я вообще способна сейчас уснуть. – Сюзет засмеялась. – Меня просто распирает от впечатлений. А после ванной мне будет нужна любовь и забота, так что сам не усни.





2




Проснулся я первым и спустился вниз тихо, стараясь не разбудить Сюзет. Но когда начал резать шампиньоны и опята для омлета, она спустилась следом. Совсем сонная, завернутая в халат, она подошла сзади и обняла.

– Ты почему вскочил?

– Нужно съездить по делам.

– А мы днем выйдем пообедать?

– Конечно. Я быстро вернусь.

– А куда ты собрался?

– Надо заехать к Сингеру.

– К Сингеру? – Она удивилась. – У тебя снова с ним дела?

– Не совсем. Это еще те дела, с тех времен. Надо кое-что закончить.

Сюзет чуть отстранилась и посмотрела на меня с подозрением.

– Что закончить?

– У меня есть еще деньги, помнишь? Я тебе говорил. Теперь нужно их получить. Ничего криминального, просто они нам понадобятся. Там не меньше шести тысяч фунтов, а может, и больше.

Если получится продать облигации за половину цены, то выйдет даже семь с половиной тысяч на каждого, большие деньги, хватит, чтобы полностью закрыть все кредиты «дилершипа», и даже останется.

– Я не хочу, чтобы ты опять во что-то влез.

– Там не во что влезать. Мы год сидели тихо просто из чистой перестраховки.

– Ты же не забыл, что мне обещал?

– Нет, не забыл. – Я притянул ее к себе, чтобы поцеловать, но она отстранилась.

– Вот и не забывай.

– Ты омлет будешь? Я тогда еще грибов подрежу.

– Буду. Режь. Я в душ.

Омлет, пара тостов, крепкий кофе, круассаны, что доставили с утра и бумажный пакет с которыми я подобрал с крыльца вместе с бутылками молока, – отличный завтрак. За окном начинался день, доносились крики мальчишки-газетчика, который пытался распродать свою пачку каждое утро на соседнем углу, через открытое окно было слышно, как у кого-то из соседей играет по радио музыка. Люблю субботы, теперь особенно люблю после того, как они превратились для меня в законный выходной, но, боюсь, любовь к ним придется переоценить уже сегодня. Для Сюзет теперь суббота – рабочий день. Или даже рабочая ночь. Работа в кабаре имеет свои темные стороны, тут ничего не поделаешь.

– Во сколько ты вернешься?

– Около половины второго, я думаю. В два самое позднее. Так что решай, куда пойдем обедать.

– Хорошо. Я пока приберусь немного.

– Отдохни лучше.

– Я уже. Если бы не выспалась, то и не проснулась бы. Сколько сейчас? – Она посмотрела на восьмиугольные часы на стене. – Одиннадцать. Все равно дольше спать нельзя, буду потом весь день разбитой.

– Когда у тебя выходной?

– Понедельник и вторник, а что? – Сюзет отставила пустую чашку из-под кофе на стол и закинула ногу на ногу так, что полы халата съехали, не оставив уже никакого простора воображению.

– Сходим в кино? В «Вавилоне» идет «Сто мужчин и девушка» с Диной Дурбин.

– Пошли. Девочки в уборной его хвалили. Там классные танцы.

– Поэтому и предлагаю, читал критику в газете. Ладно, пойду одеваться, пора уже ехать. Кстати, – я обернулся к ней, – когда мы уже поженимся?

– Ну… – она задумалась, закинув руки за голову, при этом шелковый халат еще и натянулся и разъехался на груди, – к Рождеству ближе?

– А зачем так долго ждать?

– Я загадала. – Она улыбнулась. – Поль, да никуда я от тебя не денусь, что ты нервничаешь?

– Тогда чего ждем?

– Пока мама думает, что я живу с любовником, она избегает лезть в мою жизнь. – Сюзет хихикнула. – А когда мы поженимся, она тут же возникнет с целым листом полезных житейских советов, а еще начнет настаивать на том, чтобы я бросила танцы, потому что замужней даме не к лицу вертеть почти голой попой на сцене.

– Ты уверена?

– Я знаю маму. Сейчас она избегает обсуждать меня с подругами, а если я выйду замуж, то стану у них основной темой. И тогда советовать, как правильно жить, начнут уже все, а она будет работать чем-то вроде радио, транслируя неиссякаемый поток женской мудрости в моем направлении.

– Надо же, как все сложно, – усмехнулся я. – Иногда даже выгодно быть сиротой, получается. – Я нагнулся и поцеловал ее в теплые нежные губы. – Пошел собираться.

Из шкафа в спальне я достал легкие серые брюки, пиджак из сирсакера в тонкую полоску, надел голубую сорочку без галстука, никакой официальности в моем деле нет, и водрузил на голову панаму из белой блестящей соломки. Под пиджак, разумеется, надел кобуру с «сэведжем». От этой привычки я точно не могу отказаться, особенно учитывая тот факт, что закон против этого ничего не имеет. Сюзет тоже свой маленький пистолет из сумочки не выкладывает.

– Поехал, – объявил я, спустившись вниз. – Скоро буду.

Сюзет лишь погрозила мне пальцем с явным намеком на «ты обещал». Да, обещал, и хорошо это помню. Но все же историю с Солом предпочел пока утаить. Посмотрим, может быть, Сингер и вовсе откажется, а может, мы придумаем что-нибудь разумное и неопасное. В этом случае мы даже на стороне закона, так что незачем лишний раз волновать любимую женщину.



Ехать до «Сокровищ фараонов», магазина древностей Сингера, совсем недалеко. Он хоть и в американском секторе, но ближе к границе с французским. Сингер намеренно старался уйти как можно дальше от своего настоящего облика, то есть бывшего бутлегера и главаря «аутфита» Сент-Пола, что в Миннесоте, и поэтому отпустил себе и профессорскую бородку, и ездил на французской машине, и держался поближе к французскому же сектору, тем более что район был богат как раз на антикварные лавки, галереи и магазинчики египетских древностей. И на самом деле, глядя на этого приятного, похожего на университетского профессора человека, было почти невозможно поверить в то, что он когда-то организовал устранение своего босса, подорвав того вместе с машиной, и устроил ограбление почтового вагона со стрельбой, потом еще и облапошив нанятых на один раз сообщников.

Впрочем, сейчас Сингер не только торговал древностями, все больше фальшивыми, но и скупал информацию обо всем, что происходит в криминальном подполье города, используя ее лично в корыстных и вполне себе преступных целях или же перепродавая. Так что университетский профессор из него получился так себе, если уж честно говорить.

Уже по привычке подъезжать сразу ко входу в магазин не стал. Остановился поодаль, понаблюдал немного. Нет, люди Антенуччи меня уже и искать забыли, как я думаю, и сюда в поисках меня тоже не наведаются, но все же мало ли кого можно тут встретить? Но ничего подозрительного не обнаружил. Первые посетители бара за столиками на улице, под разноцветными зонтиками, из магазина под ручку вышла немолодая пара и направилась к стоящему перед самым входом «Мерседесу». Чуть дальше по улице дворник сметает пыль с тротуара.

Можно идти. Поднял стекло в двери, выбрался из-за руля и потопал к бару.

Если Сингер назначил встречу именно там, то это означает, что баром сегодня заправляет Джимми – здоровенный, чуть погрузневший бывший боксер-тяжеловес с наполовину парализованным лицом, из-за чего любая усмешка в его исполнении превращалась в недобрую кривоватую ухмылку. Да и мой бывший «Форд V-8», стоящий неподалеку от входа в бар, тоже это доказывал.

– Джимми, скучал ли ты по мне? – спросил я с порога.

– Нет, – ответил он, причем даже искренне, как мне показалось. – А если бы скучал, тебе было бы легче?

– Нет, не думаю, – покачал я головой. – Но пиво у тебя по-прежнему холодное?

– Не рано для пива? – Он посмотрел на меня с подозрением. – Мама разрешает пить в такое время?

– Только молоко, но у тебя его нет. Так что налей пинту «Чаррингтона», мама все равно не видит.

– Если она дала тебе пять пенсов на завтрак. – Джимми достал из-под стойки кружку и принялся накачивать в нее эль.

– Видел? – Я выудил из кармана шиллинг и хлопнул им о стойку. – Надеюсь, что в этой дыре наберется сдача.

– Целый шиллинг, с ума сойти. – Джимми вздохнул. – Детям стали давать слишком много карманных денег, поэтому вместо леденцов на палочках они покупают пиво и шлюх. Держи, – он поставил налитую до краев кружку передо мной. – Босс с кем-то занят, сказал позвать его, как приедет кто-то еще, кто его спросит. – Он высыпал на стойку несколько монеток сдачи.

– Подождем.

Я взял с полки газету и вместе с пивом пересел за столик.

Первым делом нашел нашу рекламу. Вроде бы хорошо разместили, в глаза бросается. Так, криминальная хроника. Ограбление дорогого ювелирного в аптауне. Грабители зашли под видом покупателей, наставили оружие на хозяина и продавца, взяли украшений на три с половиной тысячи фунтов. Скрылись на сером седане неустановленной марки.

Убийство на почве конкуренции. Садовник убил другого садовника ударом лопаты по голове из-за спора о территории. Арестован в тот же день, ему назначен залог в две тысячи фунтов, который пока не внесен.

Последствия тайфуна в Гонконге, количество жертв оценивается в одиннадцать тысяч. Ничего себе. Си-би-эс объявило, что организует концерт оркестра Лос-Анджелесской филармонии в память Гершвина и будет транслировать его в эфире. Ожидается много знаменитых музыкантов. Несколько стран собирают конференцию из-за атак неизвестных подводных лодок у испанского побережья, причем подозрение падает на Италию, которая все отрицает. Франкисты захватили город Йанес, республиканцы отступают. Коммунистическая Восьмая армия Китая неожиданно выиграла крупный бой у японцев возле города Пи Ксин Хуан. Действительно неожиданно. А вот битва за Шанхай продолжается, и там японцы выигрывают.

Ага, вот это уже нам интересно: компания «Де Бирс» извещает, что аукционы будут продолжаться, набор лотов у них уже подготовлен, но дата нового аукциона будет назначена в ноябре. Вот интересно, куда все же ушли те камни? Они ведь так и не всплыли. И мне с моим камнем, тем, что я снял с Шиллера, или Шаплена, как хочешь, так и называй этого злодея, надо разобраться. А вот как разобраться? Пока придумать не получается. Хочется сделать все скрытно и так, чтобы ни у кого никаких вопросов не возникло. Или просто его продать? Сколько он может стоить? Ведь не меньше пятнадцати тысяч фунтов, однозначно, в нем больше трех карат, и он легко примет в себя Силу. Но если его перегранить и зарядить на себя, «на удачу» например, то можно заработать еще больше, как мне кажется. Думать надо, думать.

Лорд Бриггс, вице-губернатор зоны Большого Каира, выступая перед газетчиками, сообщил, что железная дорога Каир – Александрия будет открыта первого октября. И да, британская власть открывает аукцион лицензий для казино в Александрии. Будет разыграно шесть лицензий. Хм… все же они это сделали, хотя споров в верхах было много. Теперь Александрия как курорт точно станет знаменитой.

Совет американского сектора выиграл суд о праве самостоятельно определяться с архитектурным обликом своего сектора, так что скоро начнут строить небоскребы.

Прямо перед входом в бар остановился длинный светло-серый «Линкольн» с шофером за рулем, из задней двери которого самостоятельно выбрался Сол. Оглядевшись чуть неуверенно, он все же направился в бар.

– Это он, – сказал я Джимми.

Тот сразу сунул руку под стойку, к замаскированному звонку. Сингер услышит и выглянет сквозь одностороннее зеркало за спиной у бармена. Я же поднялся навстречу агенту.

– Сол, – протянул я руку.

– Рад видеть, дружище, – тот еще и по плечу меня похлопал. – Как дела? Как Сюзет после первого вечера?

– Она счастлива.

– Рад за нас с ней обоих. – Сол ухмыльнулся. – Пусть начинает блистать, а дальше старина Сол перепишет ее контракты так, что все останутся счастливы.

Дверь в дальнем конце бара открылась, и в помещение вошел Сингер.

– Заходите ко мне, – пригласил он.

Кабинет Сингера в задней части магазина был самым настоящим хранилищем древностей, настоящих и поддельных. За огромным столом с ножками в форме египетских колонн возвышалось не менее огромное кресло зеленой кожи, но сейчас Сингер провел нас к диванам, буквой «Г» выстроившимся возле низкого и длинного кофейного столика.

– Что могу предложить, джентльмены? – спросил он, входя в роль гостеприимного хозяина. – Скотч, бренди, бурбон?

– Немножко бренди, – сразу ответил Сол.

– Ничего, – отказался я от алкоголя.

Сингер поставил на стол широкий бокал, в который плеснул бренди, а потом налил себе в низкий стакан немного бурбона.

– Давай к делу, Сол, – сказал он, усевшись на диван и закинув ногу на ногу, открыв высокий пестрый носок. – Насколько ты вообще уверен, что этот Монро торгует дерьмом?

– Я уверен, хоть доказать и не могу, – ответил агент сразу. – Я выяснял. Покупатели его прикрывают, но я знаю много людей, слухи все же расходятся.

– Как он продает?

– Точно не знаю. Но зато точно знаю, кому.

– Имеешь в виду, что мы сами можем… хм… уточнить? – Сингер чуть вскинул брови.

– Именно это я в виду и имею. Уточнить и удалить Монро с картины. Лучше навсегда, но и большой срок в тюрьме меня тоже удовлетворит. Этот парень как зараза, инфекция.

– Что думаешь? – Сингер повернулся ко мне.

– Надо сделать. – Я пожал плечами.

– Как сделать?

– Есть пара идей. В финале его должны хлопнуть копперы. С кучей дерьма на руках.

– Нужна куча дерьма, – напомнил Сол.

– Я знаю, где взять.

– И не засветиться? – уточнил Сингер.

– И не засветиться, – кивнул я.

– Сколько это будет стоить?

– Оптовая цена, насколько я помню, порядка двенадцати шиллингов за грамм, если брать не меньше килограмма.

– Проклятье, я никогда не смогу считать в этих чертовых шиллингах, – вздохнул Сол. – Я научился килограммам и метрам, но от чертовых денег лайми у меня ум за разум заходит. Сколько будет стоить килограмм?

– Шестьсот фунтов. Или три тысячи баков.

Сол вздохнул.

– Немало. А если купить фунт, скажем?

– Цена задерется. Получится, если в долларах… – Я посчитал в уме, основываясь на том, что слышал в последний раз примерно пару лет назад. – Где-то пятнадцать шиллингов, а полкило… триста семьдесят пять фунтов. Но продажа и хранение героина в особо крупных размерах начинается с килограмма. Тогда Монро запрут по-настоящему надолго, меньше десяти лет он не получит, а может схватить до двадцати.

– Черт с ним, не жалко, я дам шесть сотен чертовых фунтов, – махнул он рукой. – Во сколько обойдется сама работа?

– Мы возьмем тысячу, – ответил Сингер. – Это с большой скидкой, Сол, придется привлекать людей, если мы хотим все сделать как надо. Половина вперед, половина по окончании. И еще двести уйдет в полицию, чтобы сделали все как надо.

– Четыреста вперед, восемьсот по окончании. И шесть сотен на героин. Я взял с собой тысячу. – Лейферман вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый конверт с купюрами и кинул на стол.

– Пусть так. – Сингер кивнул, заглянул в конверт и быстро пересчитал десятифунтовые банкноты. – Тогда бери бумагу и пиши все, что ты знаешь про этого Монро. Где живет, где офис, где обычно крутится, с кем общается. И самое главное – кто у него покупает. Пол, когда сможешь купить кило дерьма? – обратился он ко мне.

– В понедельник, я думаю.

Сегодня шаббат, и лавочка Цви закрыта. Завтра он тоже закрыт, потому что и от воскресений не отказывается. А вот в понедельник я смогу к нему заехать и прихватить один сверток из тех трех, что я взял со скачка на букмекерскую контору прошлым летом. И да, я при этом никак не засвечусь.

– А со своими ребятами поговорить?

– Сегодня и завтра. Сегодня вечером, скорей всего.

– Держи деньги на дурь. – Сингер отсчитал шесть сотен и протянул мне. – Не запались, сам понимаешь.

Ну, вот я уже что-то заработал в любом случае, даже усмехнулся мысленно. Краденая дурь пойдет на то, чтобы посадить торговца этой самой дурью. И еще шесть сотен, три тысячи долларов, на которые я смогу, например, закупить семь машин для торговли, и еще останется.

– Какие идеи? – спросил Сингер после того, как Сол ушел.

– Купить дерьмо, подкинуть его Монро домой или в офис, так, чтобы на пакете его отпечатки образовались, сдать копперам.

– Надо точно убедиться в том, что торгует именно он и Сол не втравливает нас в другую историю, вроде как выпнуть конкурента из бизнеса. – Сингер помассировал затылок. – Так что начать лучше с этого. – Он потыкал пальцем в исписанный лист. – Надо прикинуть по списку, кого можно потрясти так, чтобы тот все выложил. И затем думать дальше.

– Согласен.

– Иан и Рауль возьмутся?

– Если каждому достанется по двести пятьдесят куидов[2], то почему бы и нет? Это по гранду с четвертью, если в баках.

Заодно и свои условия обозначил. Делим поровну, у самого Сингера обязанностей немного, будет просто сидеть в своем кресле и ждать новостей. От моего заявления он в восторг не пришел, но и возражать не стал.

– Давай прикинем, с кем можно побеседовать. – Он взял со стола бумагу. – Женщин вычеркиваем, все же останемся джентльменами, а остальных… три человека. Актер, танцовщик и кларнетист из оркестра. Домашний адрес есть только у актера. Американский сектор… Пятьдесят вторая улица, отель, судя по адресу.

– Перепиши адрес, я сегодня проеду мимо, гляну, что за место. Кто это? Дик Милланд… я его в кино видел, в «Путешествии по Нилу». Не смотрел?

– Смотрел. А кто он там?

– Помнишь такого… он еще там в теннис играл и клеился к главной героине?

– Да, был такой. Это он, что ли?

– Имя совпадает. Тогда я его еще и в лицо узнать смогу. Кстати, что насчет китайских бумаг?

– Год прошел, пора ими заняться.

– Есть идеи?

– Если бы не было, я бы молчал. – Сингер усмехнулся. – Мне не хочется делать это через свои обычные контакты, больно уж дело громкое, пришлось искать другие.

– Нашел, насколько я понимаю?

Сам я не рискнул даже разговор заводить с Цви на эту тему, хоть и уверен, что он перепродать их сможет. Облигации китайского займа слишком сильно связаны с ограблением аукциона, так что заложить может кто угодно, тем более что объявлена большая награда за грабителей. И тех, кто унес бриллианты, и тех, кто ограбил банк рядом.

– Похоже, что нашел. Довольно странный контакт, но выглядит реальным.

– Чем странный?

– Связь через бордель. – Сингер снова усмехнулся. – Китайский бордель. Попробую устроить встречу на следующей неделе, а тебе с твоими придется заняться тем, чтобы нам там головы не отрезали. Привлекать к этому делу мы никого не можем, сам понимаешь.

– Это я понимаю, – осталось согласиться мне. – Головы лучше все же сохранить. Ладно, мне пора. – Я встал с дивана. – Суббота для работающего человека почти так же священна, как и для твоего народа.

– Иди давай. – Сингер отмахнулся. – У меня клиенты через пятнадцать минут.



Я появился дома ровно в половину второго, то есть минута в минуту согласно своим обещаниям. Сюзет уже собиралась, так что минут через десять мы пешком отправились в «Ле Папильон» – отличный ресторанчик здесь же, в Латинском квартале, буквально в двух кварталах от нас. И там устроили себе хоть и легкий, но долгий обед с рыбой, улитками и десертом, после которого Сюзет заявила, что теперь точно не сможет танцевать.

– До вечера еще долго, – возразил я.

– Не так чтобы очень. – Она посмотрела на маленькие часики на браслете. – Ладно, как-нибудь справлюсь. Надо себя сдерживать, но все было чертовски вкусно. Как ты съездил, кстати?

– Поговорили. Да и все, пожалуй. Куда теперь?

– Сейчас только домой, я слишком наелась для того, чтобы куда-то еще идти. Слушай, а давай съездим в Александрию?

– Прямо сейчас?

– Нет, на следующей неделе. У меня должно быть три дня выходных. Хочется на пляж.

– Давай, никаких проблем, – обрадовался я. – Можно забронировать номер в «Эль-Саламлеке», самый лучший отель в Александрии, рядом с дворцом и садом. Проведем две волшебные ночи.

– Отлично. Тогда веди меня сейчас отдыхать, надо готовиться к шоу. – Она взяла меня под руку.

На улице был самый разгар жары, но бульвар Руссо, по которому мы шли, бульваром назывался не зря и был засажен деревьями так плотно, что можно было и вовсе не выходить из тени. Все скамейки были заняты старичками с газетами, немолодыми дамами, мамашами, вышедшими погулять с детьми. Откуда-то слышалась игра небольшого джаз-оркестра, из открытого кафе на террасе отчаянно тянуло кофе. Латинский квартал жил своей привычной жизнью, той самой, из-за которой я в нем и поселился. Эдакая смесь домашности и богемности, все сразу.

– Слушай, я только сейчас подумала… – вдруг сказала Сюзет. – Мы же теперь почти совсем не будем видеться. Ты работаешь, когда я дома, а когда ты возвращаешься, я уже буду уезжать.

– Ну, ты же хотела жить с честным человеком, – засмеялся я. – По ночам «Плимуты» никто не покупает. Кстати, как тебе «купе»?

– Нравится. А ты уверен, что по ночам машины никто не купит? Магазины в аптауне открыты чуть ли не до ночи, и в них все ходят. А когда вы открыты, все покупатели еще на работе сами.

– Да? – Я чуть задумался. – Может быть, бросишь танцы и пойдешь ко мне менеджером?

– Только если снова ногу вывихну. – Она чуть толкнула меня локтем в бок. – Но было бы здорово, если бы получилось видеться больше.

Нельзя сказать, что она совсем не права, кстати. И даже нельзя сказать, что я об этом не думал. Проблема обычно в профсоюзах, которые требуют оплачивать работу персонала по другой ставке в необычное время, но сэйлсмены работают за комиссионные, только Мэри на зарплате. Но как раз она вечером в офисе и не нужна. Можно сдвинуть смены, а самому приезжать позже, чтобы оценить, сколько людей будет приходить вечером. И тогда да, я буду видеть Сюзет еще и утром.

– Я подумаю. На самом деле мысль может быть очень удачной. Кстати, как у тебя отношения в новом месте?

– Пока никак, ко мне присматриваются. Самые склоки обычно в кордебалете, но это уже другая гримерка. Примы отдельно, а таких, как я, там всего пятеро. Но что-нибудь обязательно начнется, поверь. – Она усмехнулась.

Ну да, я помню, как Сол сравнил отношения между танцовщицами в таких местах с волчьим питомником. И даже подозреваю, что он сильно смягчил реальность.

– Что будешь делать сегодня?

– Заеду к закрытию в офис, потом надо с Ианом поговорить. А дальше не знаю. Если хочешь, могу тебя отвезти и потом встретить, все равно делать нечего.

– Не надо, я сама. Отдыхай. Тем более что Иан тебя точно в паб затащит, так что лучше возьми такси.

– Я подумаю. Лучше попытаюсь избежать паба.

– Ты его ни разу не избежал, если встречался с Ианом не на работе.

Это правда, да. Потому что Иан бывает или на работе, или в пабе. Паб можно считать его вторым офисом, домом и заодно приемной. Но машина мне все же нужна сегодня, так что на такси не поеду.



В семь часов Сюзет уехала, ну и я почти сразу после нее, дозвонившись предварительно Иану. Проехал по Пятьдесят второй, остановившись у адреса, что дал Сол. Вполне приличный «Парк-Отель», не из дешевых, из тех, в которых живут постоянно. Швейцар у двери, парковка машин на заднем дворе за решетчатыми воротами. То есть попасть внутрь будет не так просто, если вдруг потребуется. Актер Милланд неплохо зарабатывает, похоже. И на героин ему хватает, и на этот отель, и еще на что-нибудь, наверное.

Задерживаться не стал, чтобы внимания не привлекать, поехал дальше, в британский сектор, в паб «Герб Бирмингема», где Иан вполне предсказуемо назначил встречу. Вот если бы он предложил другое место, то тогда бы я очень сильно удивился. Проскочив через центр города, я выехал на Четырнадцатую улицу, длинную и не слишком хорошо освещенную, заполненную больше оптовыми магазинами, мастерскими и гаражами. И нужный мне паб размещался почти напротив «Гаража Хупера», то есть логично представлял собой вторую часть среды обитания Иана. Тот или с машинами возился, или пил пиво напротив. Правда, теперь рабочая часть вселенной Иана приросла еще и гаражом нашего «дилершипа».

Поставив «Додж» на стояночке перед гаражом, я перешел дорогу, ведомый светом из окон паба и сияющей вывеской. Уже на подходе услышал гул голосов, доносящийся изнутри. Окна по причине вечно жаркой погоды вечно же и были открыты.

Иан восседал за стойкой и болтал с «бартендером», как в этой части города называли барменов. На «бармена» они бы даже оскорбились, наверное. Это как задницу назвать пошлым американским словом «ass» вместо благородного британского «arse».

– А вот и он, – объявил Иан, и «бартендер» Дэйв кивнул мне. Благодаря моему компаньону меня тут знали. – Налей ему сразу пинту сраного «Баркли», чтобы он не начал жаловаться на жажду.

– За твой счет? – уточнил Дэйв.

– За мой, конечно, я добрый парень.

«Парень», разумеется, прозвучал как «lad», а не «guy». Другой мир, другие нравы. Кстати, я заметил, когда Иан говорит с американцами, его полубританский-полуирландский ливерпульский акцент резко усиливается.

Дэйв накачал рычагом пинту «Баркли Перкинс», записал сумму в листочек, прикнопленный к стойке прямо напротив Иана, и выставил кружку на стойку.

– Пошли наверх? – спросил Иан, показав на лестницу, ведущую на второй этаж. – Там места еще были.

Вообще «Герб Бирмингема» вечером забивается публикой до краев, но больше в будние дни, тут район рабочий. В субботу и воскресенье сесть проще. Так что мы поднялись в «мужскую зону», на галерею, идущую над всем залом, куда женщинам традиционно доступа не было, равно как им никто не наливал пинту, а только по половине оной. Впрочем, женщин тут обычно и не бывало, место совершенно мужское.

– Держи. – Я выложил перед собой конверт, едва мы уселись за столик у окна.

– Это что? – удивился Иан, заглянув внутрь.

– Триста куидов. Твоя доля с того последнего скачка.

– А мы что, не все поделили? – удивился он.

– Деньги поделили все, но я взял кое-что еще. И теперь часть этого превратилась в деньги.

– А что ты еще взял?

– Три килограмма героина, – сказал я тихо. – Теперь килограмм дерьма нам нужен будет для дела, а я вставил это в расходы нанимателю.

– Ты решил за старое взяться? – хмыкнул он, убирая конверт в карман куртки.

– Нет. Но нас просят помочь в одном щекотливом деле. Сол просит, который помог Сюзет. И дело нормальное, даже криминалом не назовешь.

– Рассказывай. – Иан откинулся на спинку массивного стула, скрестив руки на груди и придав лицу максимально скептическое выражение. – И заодно поведай, почему молчал про героин.

– Дерьмо хотел спустить в унитаз, не торговать же им. В последний момент передумал.

– Почему?

– Была мысль подкинуть его кому-то, кто нам тогда мешал. Но справились и без этого.

– Как мы в результате справились – это отдельная сраная история. – Иан засмеялся. – Шли за миллионами, а остались с какими-то сраными бумажками.

– Могли вообще без ничего вернуться, – пожал я плечами и отпил эля, – бумажки случайно достались. Ладно, ты будешь слушать или нет?

– Вали все дерьмо в кучу, – махнул он рукой. – В любом случае три сотни с этого я уже поимел.

Я быстро пересказал ему то, о чем говорилось вчера вечером и сегодня у Сингера. Иан слушал внимательно, кивал, затем сказал:

– Нормально. Давай как-нибудь хлопнем ублюдка, таких не жалко. Что нужно?

– Машина, как обычно. Есть что-нибудь?

– Есть «Остин», дерьмо еще то. – Иан задумался. – И могут дернуть «Олдс-восьмерку», но там надо будет поработать. А так ничего пока нет подходящего.

– Номера хотя бы есть?

– Номеров как дерьма, сам знаешь. А что хочешь? Взять машину из продажи?

– Не знаю пока. Возможно. Серых «Плимутов» много. Скрутишь потом счетчик. Я пока не знаю вообще как к делу подступиться. Но с актером надо побеседовать, и желательно в таком месте, где он станет разговорчивым.

– То есть надо его увезти? – уточнил Иан, приложившись к кружке.

– Или попасть к нему домой. Но это сложней и больше риска спалиться.

– А что ты хочешь узнать?

– Как этот Монро продает порошок. Куда привозит, когда привозит, как они договариваются.

– Тогда надо как-то садиться на хвост и следить. А так я вообще не представляю, как все эти сраные звезды живут. Здесь, – он постучал по столу, – я их никогда не встречал. Ты знаешь?

– И я не знаю. Какая-то светская жизнь у них должна быть, как мне кажется. Клубы и все такое.

– В американском секторе порошок через клубы и продают в основном, где джаз играют.

Об этом я слышал. Джаз больших денег не приносит, а вот героин приносит. Сто грамм стоит как хорошая машина. Торгуют больше черные, которым дают товар сицилийцы или корсиканцы, а ходит в эти клубы кто угодно.

– Я так понимаю, что этот Монро сам им все привозит. Вот это и нужно выяснить.

– Рауль участвует?

– Думаю, что да. Я с ним завтра поговорю.

– Может, все же дернуть сраный «Олдс»? Он большой, ребята из «аутфита» любят на таких ездить. Если напялить сраные костюмы и «федоры», то если кто и увидит что-то, то решит, что у актера проблемы с «мобом». И сам он так решит.

Я подумал, затем кивнул:

– Разумно. Во сколько обойдется?

– Я сам дерну, в такое сраное дело лучше никого не звать. Что сейчас? Поедешь куда-то или посидишь?

Это намек, я его понял правильно.

– А куда ехать? Сюзет выступает, я дома один. Здесь посидим.

– Хоть одна толковая мысль в этой голове за сегодня. – Иан хмыкнул. – Твое здоровье. – Он отсалютовал кружкой.





3




Вчерашняя поездка домой обошлась мне в пять фунтов. Именно столько взял экипаж полицейского «Шевроле», остановивший меня где-то в районе Двадцатой улицы и унюхавший стойкий запах эля. Но после передачи купюры в пенсионный фонд стороны расстались довольными друг другом, и я продолжил свой путь домой.

Успел все равно до Сюзет, та приехала где-то через час, уставшая, но опять очень довольная. Настолько довольная, что даже мне не дала уснуть, хоть и ругалась из-за машины и запаха пива. С утра следующего дня мне никуда не нужно было спешить, так что проспал с ней до полудня, после чего мы заменили обычный завтрак долгими посиделками за кофе с круассанами. Потом я дозвонился до Рауля и договорился встретиться вечером уже с ним, после чего мы вдвоем с Сюзет поехали по магазинам, так ничего толком и не купив, кроме фруктов в лавке зеленщика неподалеку и рыбы в соседней лавке. Но хоть время вместе провели.

Рауль назначил встречу в уличном кафе на Пляс-де-Фош, рядом с Вернисажем, и я так понял, что у него в тех краях свидание назначено. Это нормально, логично, потому что представить себе Рауля, проводящего воскресный вечер без женской компании, я не мог. К половине восьмого я подъехал туда и уже с трудом нашел место для машины, площадь была забита народом. У входа в «Ксанаду» выстроилась целая толпа, как раз под афишей с портретом Моник Франсуа, и мне даже стало любопытно, продолжается ли еще интрижка звезды кабаре с вице-губернатором зоны Большого Каира. Была ли эта связь частью плана добраться до сейфа в доме лорда Бриггса или смысл его был вполне себе романтический? Впрочем, какая теперь разница? Все осталось в прошлом, и мы даже не рискуем с лордом Бриггсом встретиться, потому что мои пути и пути британского аристократа и верховного чиновника не пересекаются ни в одной точке. Да и риск столкнуться с Марго сведен практически к нулю. После той памятной встречи в их доме, когда я застрелил Шиллера и его помощника, мы друг друга не видели и не слышали. Чуть больше опасения вызывала Жанин, та самая, что не носит нижнего белья, которая часто крутилась во французском секторе. Но и ее я не встретил тоже ни разу. Могла и уехать, к слову.

Рауль был одет в хороший костюм и дорогую шляпу, так что явно приготовился к свиданию. Сидел он за мраморным столиком с бокалом красного вина и занят был тем, что провожал оценивающим взглядом проходивших мимо дам, от чего я его и отвлек, усевшись напротив.

– Самое важное! – вместо приветствия он воздел указующий перст в небеса. – Твоя Сюзет была неотразима. Может, ты даже не так уж и не прав, когда решил влезть в такие отношения.

– Видишь? Учишься понемногу.

– Это не означает, что я созрел для подобного. Гарсон! – он махнул рукой, призывая официанта. – Ты что будешь? – обернулся он ко мне.

– Молодое, красное, сухое. И кофе.

– На ночь?

– Ночь только начинается. А Сюзет вернется к утру.

– Ну да, верно. Вы слышали, – сказал он гарсону и тот, подтвердив заказ, быстро удалился. – Так что у нас за дела?

– На двести пятьдесят фунтов каждому.

– Надолго? Я уеду примерно через неделю.

– Обратно в Марсель?

– А куда еще? Туда. Мог бы ко мне приехать, провели бы время… а, ну да, тебе больше нельзя. – Он ухмыльнулся, демонстрируя мне преимущества своего холостого и беспутного статуса.

– Нельзя. И работать надо. Я же не жулик, как ты, а честный человек.

– Послушайте его только. – Рауль чуть не заржал. – И этот честный человек предлагает мне работу? Мыть машины у него в гараже?

– Надо просто увезти одного парня, потрясти, пока не скажет что нужно, а потом второму подкинуть в офис или домой кило героина.

– Ну… да, все совершенно законно. Согласен. В неделю уложимся?

– Надо постараться.

– Тогда рассказывай, пока эта Керри не пришла.

– Что за Керри?

– Художница. – Он вздохнул. – Пишет исключительно обнаженных дев в стиле примитивизма. Не возбуждают.

– А она? – на всякий случай уточнил я.

– Она возбуждает, особенно когда молчит. Приходится все время поворачивать ее задницей к себе, потому что если она лицом, то сразу начинает говорить о возвышенном. Это очень отвлекает. – Он махнул рукой в сторону выставки. – Она сейчас в Вернисаже, там у нее какая-то богемная встреча у чьих-то картин. Звала меня, но я отказался, сказал, что не дорос до искусства.

– Тебе надо что-нибудь почитать на эту тему, тогда все художницы твои.

– Я пока только одну симпатичную встретил, – отмахнулся он. – Когда встречу еще одну, то подумаю над твоим предложением. Ладно, давай к делу. Рассказывай.

Я рассказал. И оказалось, что с пользой, потому что Рауль, выслушав, заявил:

– Я видел этого парня в «Шанхайской Лилии».

– Это что? – спросил я, заранее предугадывая ответ.

– Это бордель на самой границе Чайна-тауна и американского сектора. Находится в Чайна-тауне, сам понимаешь, но ходят в основном американцы. Это даже не совсем бордель, скорей клуб, там ресторан с хорошей восточной жратвой, пускают далеко не всех. Любители экзотики со всего города туда ездят, у кого денег много. Музыка как кошки мяукают под бубенцы, кругом золотые драконы, массаж для нефритового стержня и все такое.

– А ты как там оказался? Нефритовый стержень лечил?

– Провел один знакомый, интересно было глянуть. Он же и показал этого Дика Милланда, сказал, что киношная звезда и вечно тут околачивается. Я его в кино не видел.

– «Путешествие по Нилу» не смотрел?

– Нет. А стоит?

– Не знаю. Немного дурацкая комедия, но музыка хорошая.

– Тогда посмотрю. Могу поговорить с тем парнем, что меня туда водил, он там вроде бы всех знает.

– Ирландец, что ли? – У Рауля вся «клиентура» из Маленькой Ирландии, тамошние гангстеры.

– Ага, мик[3], каких поискать. И пьет как… мик. С ним можно дело иметь, не разболтает.

– В том и дело, что лучше звонить заранее, может не быть столика и все такое. И там еще играют, так что сам понимаешь, просто так не войдешь.

– Попробуй. И дай адрес, я мимо проеду, посмотрю, как там что со стороны. Твой кореш точно потом не разболтает?

– А что там разбалтывать? – удивился Рауль вопросу. – Мы же его не в Нил потом, верно? Пинка в зад и отправим гулять, так?

– Примерно.

– Ну так и он сам никому ничего не скажет. А Кил нормальный парень, они много моего товара берут, так что если бы я попросил его об услуге, то он сам нам этого Милланда притащил бы.

– Кил?

– Килиан, это их миковское имя. Завтра с утра ему позвоню, сейчас он уже точно где-то пьяный и с девками. А вон моя талантливая топает. – Рауль показал куда-то через улицу.

– Дерьмо, – выругался я. – Смываюсь, отдай ей мое вино. Помяни черта к ночи… – Я отвернулся и вскочил со стула.

– А что? – не понял Рауль.

– Ее подруга. Это подружка той самой Марго… ну, ты понял. Все, я ушел, меня тут не было.

– Веди себя хорошо, – только и сказал Рауль вслед.

Я быстро вышел из кафе, завернул за угол и там остановился, прикрывшись пальмой в кадушке и наблюдая из-за нее. Точно, не обознался. Две девицы, одна из них высокая худая блондинка в красном берете и пестром платье, вторая – все верно, Жанин. Вполне мог нарваться. И обе идут к кафе. Интересно, художница уже все знает насчет нижнего белья? И сама его носит или нет? Как-нибудь у Рауля поинтересуюсь. При случае.

Девушки остановились у ограды кафе, перекинулись парой слов, затем блондинка пошла к Раулю, а Жанин направилась к припаркованной неподалеку машине – бледно-желтому кабриолету «Рено Вива Гранд-Спорт». Хорошая машина. Пусть даже французский франк и упал за последние два года, но все равно стоит под триста фунтов. Кстати, за счет дешевого франка их машины начали понемногу теснить американские в этом месте. Черт, я совсем свихнулся на автомобильной торговле. А Жанин может себе позволить. Краус тогда сказал, что у нее годовой доход под шесть тысяч фунтов, а Марго рассказывала, что Жанин от бабушки достались земли под виноградники в Бордо, которые она сдает в аренду, так что не бедствует. Могла бы и на белье раскошелиться.

Жанин отъехала от тротуара, а я увидел, как чуть озадаченный гарсон поставил мое вино перед подружкой Рауля. Пусть хоть она выпьет и не терзает его ночью разговорами об искусстве, ему это не нужно и даже мешает.

Я направился к машине, мысленно повторяя адрес «Шанхайской Лилии». Проедусь, все равно делать нечего. Наверное, Сюзет права, надо держать салон вечером открытым и взять эту самую вечернюю смену на себя. А то даже не знаю теперь, куда себя девать. Труден и тернист путь честного человека к финансовому успеху и семейному счастью.

На следующем перекрестке я почти уперся в задний бампер бледно-желтого открытого «Рено». Опять Жанин. Где-то задержалась, раз до сих пор отсюда не уехала. Едет в сторону центра. Где-то в аптауне у нее квартирка, насколько я помню, Марго даже хотела меня туда заманить в поисках аморальных развлечений, но я не заманился, проявив твердость духа.

Зачем я сейчас еду следом? От безделья или мне все же что-то нужно? Я совершенно инстинктивно решил за Жанин проследить, хоть и сам не понимаю, какой в этом смысл. Все же что-то отложилось в голове из того, что говорил Краус, ныне покойный не без моей помощи? Немцы ее вроде бы подозревали в связях с советской разведкой, но ведь в финале все оказалось ерундой, так? Грабить аукцион хотели сами германцы, камни уволокли охранники, а Жанин оказалась в числе заложников в доме вице-губернатора.

И все же Жанин тогда была у лорда Бриггса в кабинете, хоть и с несколько нетрадиционной для кабинета целью, и возникла она возле Марго почти одновременно со мной, то есть перед аукционом. Но сейчас мне все это зачем? Да черт его знает, время у меня свободное имеется, вот и проявлю нездоровое любопытство. В качестве мести за то, что она спугнула меня из кафе.

Вообще я думал, что Жанин поедет не домой, а веселиться в какой-нибудь компании. Пусть сегодня и воскресенье, но из ее компании завтра на работу точно никому не нужно. Я даже ожидал увидеть ее встречу с Марго, но Жанин, никуда не сворачивая, заехала в аптаун, на Гринпарк-авеню, и там подкатила к восьмиэтажному дому со швейцаром и синим маркизом над подъездом, припарковав машину на стоянке перед фасадом, причем на персональном месте, насколько я заметил. Я проехал дальше, нашел место в тени и остановился там, выбравшись из машины и наблюдая.

Жанин задержалась, закрывая верх машины, потом, цокая каблуками и покачивая бедрами, направилась в подъезд. Швейцар услужливо распахнул перед ней дверь, она ему улыбнулась.

Ну и что я увидел? Увидел, где она живет. И что с этого? А не знаю. Если бы я сказал об этом Сингеру, то тот бы записал адрес в какую-нибудь свою тайную тетрадку, в которую все записывает. Потому что Сингер рад любой информации о ком угодно. Когда у него ее накапливается много, он собирает некую общую картину, и часто эта картина приводит к неприятностям для того, кто послужил для нее моделью. Так что да, Сингеру говорить ничего не буду. Можно ехать дальше.

Но, кстати, Жанин вроде бы собиралась уехать сразу после выставки, но осталась здесь. Она была знакома с Шиллером-Шапленом и даже свела с ним Полу-Жана-Полу-Мари, чтобы тот затащил агента Маркама в какую-то квартиру. Может, с ней все же не все так просто?

Не успел открыть дверцу машины, как к дому с явным превышением скорости подлетел знакомый красный «Делайе» и затормозил со скрипом покрышек. Я замер. Из машины выбралась Марго, нагнулась, вытащила из салона большой бумажный пакет, из которого торчали горлышки бутылок шампанского, и решительной походкой направилась в дом. Швейцар ее явно узнал, потому что распахнул дверь сразу, а она ему сунула что-то в руку.

Вот как. Девушки явно решили устроить вечеринку. То есть моя мысль материализовалась. Что это мне дало? Опять же ничего, разве что знание о том, что Жанин по-прежнему недалеко от семьи Бриггс и ее отношения с Маргарет Бриггс продолжаются. Ну и лишь бы на здоровье, это давно уже не мое дело. Вот теперь точно поехал к «Шанхайской Лилии».



Рауль достаточно подробно описал место и как его найти. Адреса он не знал, но бордель «Шанхайская Лилия» находился возле «Нью-Луп Отеля» с большим ночным клубом на первом этаже. Клуб я знал, довольно популярное заведение в секторе, принадлежащее какой-то богатой семье из Чикаго, так что и «кошкин дом» нашел легко, он оказался неподалеку. Пусть и не на центральной улице, но совсем рядом, почти сразу за традиционной китайской аркой из тех, что обозначают границу района. Два китайских фонаря и довольно скромная вывеска освещали место перед подъездом. Вдоль тротуара вытянулся ряд дорогих машин, причем со всех краев привезенных в Новый Каир, от «Кадиллака» до «Мерседеса» и «Бентли». Ну и машин попроще хватало, но все же ни одной дешевой. На противоположной стороне в рядок выстроились четыре таксомотора. То есть место точно посещаемое, и непростой публикой.

Как отсюда можно кого-то увезти? Швейцаров на улице нет, наверняка кто-то за дверью стоит, потому что даже отсюда я вижу звонок и открывающееся окошко. А дверь серьезная, к слову. Но сама улица довольно пустынна, что неплохо. В принципе если правильно одеться и подъехать на краденой машине с фальшивыми номерами, то можно сработать нагло, никто и спохватиться не успеет. Но это если «клиент» будет один, а не в большой компании, тогда уже сложней. Ладно, придумаем что-нибудь. Компанию и распугать можно, в конце концов. Не думаю, что актер ездит в сопровождении крутых ребят.

А как и куда отсюда ехать? Так, чтобы оторваться от возможного хвоста и полиция сразу не поймала? Лучше переулками, полиция больше главные улицы патрулирует, а вот дальше? Надо везти жертву в какое-нибудь такое место, где страх на нее сам нагонится. Большего и не требуется. Вот и прокачусь. Я тут редко бываю, но в перчаточном ящике лежит карта, так что можно для начала сориентироваться по ней.

Отъехав подальше, я встал у тротуара и зажег свет в салоне. Проще будет смываться через Чайна-таун, пожалуй. Доехать до конца улицы, там свернуть налево и… в принципе тут все как и везде: продольные авеню и параллельные улицы, которые китайцы даже не удосужились переименовать с номерных на именные. То ли не дали им, то ли самим все равно. То есть, стандартный уход «лесенкой», который мы практиковали с Ианом после «скачков», вполне должен сработать. И ехать… да на самую окраину. Вот там у китайцев черт ногу сломит, и полиция туда ездить не любит. Так что в ночное время всегда можно отыскать пустынный проезд между складами и там звезду кино попугать до мокрых штанов и полного выделения информации.

Все, запомнил. Проедусь. И с понедельника подумаю о том, чтобы начать работать по вечерам. Слишком много бестолково бездельного времени у меня теперь образовалось. Лучше машины продавать.





4




В понедельник утром Сюзет отсыпалась после шоу, а я, как и подобает, к десяти утра поехал на работу. Там меня встретил Дэн, с гордостью передавший подписанный договор.

– Те ребята в пятницу взяли «Плимут», босс. Уговорил за двадцать минут. – Он ухмыльнулся.

– Наличные?

– Конечно. Я в сейф положил.

– Отличная работа, парень. – Я хлопнул его по плечу. Наличные еще и можно провести как продажу со скидкой. – Ты точно станешь в этом городе сэйлсменом года. Ксавье уже здесь?

– Он звонил, сказал, что опоздает на пятнадцать минут. Вон Пол приехал, – показал Дэн через окно на двухцветный «Плимут Бизнес Купе» модели прошлого года, въехавший в ворота на стоянку.

Пол – высокий и худой веснушчатый парень, увидел нас в окне, помахал рукой. Он как раз в субботу здесь дежурил, послушаем, что у него нового. С субботой тоже что-то надо делать, похоже, потому что мы открыты только до двух, а людей приходит много. Но тогда придется нанимать еще кого-то, кроме Мэри, а я пока не уверен, что еще одно жалованье окупится.

– Новости за субботу? – спросил я, едва британец вошел.

– Одна семья каталась на «Крайслере», обещали вернуться сегодня к вечеру. – Пол снял пиджак и повесил его на спинку своего стула. – Но сами понимаете, что могли просто покататься. И внесли депозит за зеленый пикап, должны забрать сегодня.

– Отлично.

У него лондонский акцент с сильной примесью кокни. Говорит быстро, как пулемет, и не всегда понятно для всех, кроме англичан. Но вот на них Пол действует благотворно, они рады встретить своего человека в американском «дилершипе». Дэн любит его передразнивать, а Пол любит передразнивать Дэна с его американской тягучей гнусавостью.

А вон и Мэри, ее кто-то подвез и высадил у самой двери. А Ксавье, кстати, каждый понедельник опаздывает, надо будет ему намекнуть на то, что лучше в воскресенье ложиться спать пораньше. И продает он меньше других, даже французам. Дэн уже раз намекал мне на то, что лучше найти кого-то другого на его место.

– Хорошо, я еду в банк, потом еще в одно место и вернусь, – объявил я, открывая сейф и выуживая оттуда конверт с наличными, там уже за две машины набралось. – Дэн, ты за главного. Продавайте. Мэри, когда заедет Уинстон, отдай ему все копии контрактов.

Уинстон – это наш бухгалтер, он навещает нас по понедельникам.

– Хорошо, босс. – Мэри, колыхая задом, бодро просеменила на звонких каблуках в свой загончик, заставив Дэна и Пола задумчиво посмотреть ей вслед, явно целясь взглядом ниже спины.

Банк банком, но сначала мне нужен Цви. Так что еду в еврейский район, это на окраину города, почти к самой Гизе.

Город за окном машины изменился. Вчера вечером он был разгульным, а теперь рабочий. Катят по улицам развозные фургончики с эмблемами оптовых торговцев на бортах, фырчат грузовики, дорогие машины, привычные вечерами, сменились обычными, принадлежащими конторскому люду. Неизменная толпа у входа в «Блумингдейл», большой универсальный магазин, рядок арабов – чистильщиков обуви со своими креслами у его стены, а в креслах сидят мужчины в шляпах, читающие газеты. За стеклами «дайнеров» еще толпы людей с чашками кофе только расходятся по тем офисам, что начинают работать в десять.

Жара в полную силу еще не навалилась, в открытое окно и через приподнятое лобовое стекло в салон задувает приятный ветерок. Ближе к полудню припечет всерьез. Кстати, единственный черный автомобиль из тех, что мы вынуждены были выставить в продажу, так и стоит почти год, хотя цену снизили уже вдвое. Иан сказал, что надо перекрашивать, пусть это и еще затраты. Не берут здесь черные машины, в них после нескольких часов стоянки на солнце, как в печи.

Еврейский район отделен от основного тела города вклинивающимися промзонами. Если сам город новый и построен недавно, то эта часть Каира старого, просто отрезанного от него в целях «защиты еврейского населения». В Египте евреям и так никто не угрожал, но им оказалось выгодно вот так перебежать через границу со своей территорией и оказаться пусть и в филиале, но Европы и Америки сразу.

Район тут, как я уже сказал, старый, пыльный и выглядит скорей арабским. Все дома за высокими заборами, никуда не заглянешь, узкие проезды, только главные улицы заполнены лавками – от торговли зеленью до ювелирных, какими-то непонятными конторами с вывесками на иврите, кошерными закусочными и бог весть чем еще. Большинство обитателей этого района даже не выбираются никогда за его пределы, тут есть все, что им нужно. А еще тут бьется сердце всей системы подпольных денежных операций, потому что только еврейская диаспора способна переводить и прятать деньги по всему миру без всяких банковских переводов. У арабов есть «хавала», когда почти любые суммы могут быть переведены обычной кодированной телеграммой или телефонным звонком, а у евреев «хавила», то есть «посылка».

Власти стараются вообще не лезть во внутренние дела этого района, потому что разбираться во всех хитросплетениях тут черт ногу сломит, а безобразий здесь почти не случается. Даже еврейские банды в основном образовываются в «новых секторах» города, а в этом районе их нет. Поэтому тут вот так все и делается по принципу «шито-крыто».

Двухэтажный особнячок, в котором держит свою контору Цви, расположился сбоку от небольшой торговой площади, рядом с главной синагогой района. Скромное, но при этом капитально выстроенное здание с такими узкими окнами, что им и решетки не нужны, с массивной обшарпанной дверью с окошком-глазком. Никаких машин рядом нет, я так до сих пор и не знаю, водит ли Цви автомобиль вообще.

Пристроив «Додж» у самого входа, я выбрался из машины и, потягиваясь, направился к двери. Стукнул несколько раз бронзовым молоточком, окошко открылось, в нем показалось красноватое круглое лицо с толстым носом, почти до самых глаз заросшее бородой.

– Цви, – улыбнулся я. – Соскучился?

– Платить приехал? – сразу предположил он.

– Цви, это невежливо – начинать разговор с денег, – заявил я, проходя в дверь. – Нет чтобы расспросить о здоровье и семейных делах.

– Поль, если я не буду говорить сразу про деньги, то у меня никакого здоровья на вас не останется.

Я не стал его томить и вытащил из бумажника четыре пятифунтовые банкноты, которые тут же перекочевали в карман его жилета.

– Так лучше?

– Если бы так каждое утро начиналось. Что-то хочешь взять?

– Да, именно. И у меня есть один вопрос.

– Надо что-то перевести? Ты давно не переводил, – чуть подталкивая меня в спину толстой рукой, Цви провел меня в комнату. Не знаю, как ее называть, гостиной или кабинетом, потому что он здесь вел дела, но на офис комната никак не походила. – Хочешь чаю? Зеленый, только заварился.

– Не откажусь.

– Вон, садись, – указал он на диван.

– А где Шмуэль? – огляделся я.

– В лавку пошел, скоро будет. – Цви поставил на подносик две пиалки и налил в них прозрачного светлого чаю, от которого густо повалил пар.

В этих краях так чай не пьют, но Цви сам говорил, что его кто-то научил. И сам зеленый чай он покупал почтой, тут его и не найдешь в продаже.

– Так что ты хотел? – Он уселся на жалобно скрипнувший диван напротив.

Говорить? Немного страшно, но бизнес Цви заключается в хранении чужих тайн, и пока он вроде бы своих обязательств не нарушал. И у него точно могут быть нужные связи. Правда, эти самые связи внушают чуть меньше доверия, вот в чем проблема.

– Цви, нужно перегранить камень.

– Камень? – Он вскинул густые широкие брови. – Камень или… камень?

– Настоящий камень. С Силой.

– Тебе?

Вот что ответить? Сказать, что «один друг просит»? А Цви не поверит, и разговора не получится. Цви не врет, это его принцип, здесь все на доверии. Если не хочет о чем-то разговаривать, то просто так и заявляет. Финтить самому будет не слишком хорошей идеей. Но камень стоит очень много. И его цена на черном рынке не ниже, а даже выше аукционной, потому что он еще и редкость. Камни не попадают в руки простых смертных. Если не считать камня у Антенуччи, который то ли есть, то ли его нет.

– Мне.

– Я не буду спрашивать, где ты его взял, – сразу сказал Цви, откровенно сгорая от любопытства. – Ты хочешь перегранить и продать или оставить себе?

– Я пока не решил. Поэтому просто перегранить. И так, чтобы весь город не начал это обсуждать.

– Ты меня знаешь давно. – Цви вроде как даже оскорбился.

– Но не ты же гранишь камни, верно?

– Один камень?

– Если ты про аукцион, то я его не грабил, – засмеялся я. – Один.

– Он здесь? – Цви показал толстым волосатым пальцем в пол, подразумевая свой подвал.

– Нет, – все же соврал я. – Не здесь. И я не за ним пришел.

– Я знаю пару людей, кто может это сделать и не украсть камень, и при этом не болтать лишнего. Но я не знаю, сколько это стоит.

– А если я решу оставить камень себе или кому-то подарить, что делать дальше?

– Я бы на твоем месте его просто продал. Большой камень?

– Четыре карата.

Не слишком большой. Недаром им пользовался один Шиллер. Силы, которая может в него уместиться, хватит ровно на одного человека.

– Такой камень сам по себе, если не годится для Силы, стоит не меньше двадцати сотен фунтов. – Цви поскреб бороду. – А если он может принять Силу, то умножай на десять. Двадцать тысяч полновесных фунтов. Сто тысяч бумажек с портретом президента Вашингтона. Много, а? Десять процентов я бы взял себе, огранщик из моей доли. Что думаешь? Это я сделать могу.

– А привязать ко мне?

– Ты иногда вообще не пользуешься головой. Если камень огранен, след Силы исчез. Ты сам приедешь к жрецам, и они все сделают. А потом поедешь в Луксор и привяжешь его к себе. Но что он тебе даст? Удачу? Ты же не Антенуччи, чтобы бояться, что тебя взорвут, верно?

– Так у него все же есть камень?

– Есть. – Цви уверенно кивнул. – Потому что за огранкой приходили к моему брату. Так зачем он тебе? На удачу? Двадцать тысяч фунтов уже большая удача, ты сможешь открыть на эти деньги что угодно. Защита от болезней? Если есть деньги, то можно пойти в клинику, где есть камни. А деньги тогда у тебя будут. Я не знаю, чем ты занимаешься, но не уверен, что твои дела стоят своего камня. Я мог иметь камень, я не шучу, – он перехватил мой сомневающийся взгляд, – но отказался. Камень сам станет приманкой, тебя за него убить могут. Или сделай его защитным, тогда не убьют, но зачем он тогда нужен? Тебя и так никто убивать не собирался, пока камня не было. Оставь это большим ребятам.

– Цви, я автоторговец, – засмеялся я. – Если камень поможет продавать машины…

– Ой, ой, вот только этого не надо! – Он даже руками замахал. – Только еврею об этом не рассказывай. У нашего народа этих камней куча запрятана, и что? Евреи уже правят миром? Перекупили бизнес у Рокфеллера? Разорили и ссужают ему деньги под большой процент? Если там и есть удача в делах, то точно не такая, какую можно разглядеть. А может, и вовсе нет. Никто ведь не знает.

– И кто купит?

– Я найду того, кто купит уже у меня. Про тебя даже не узнают.

– Цви, и тебе при этом не стыдно говорить про десять процентов? – Я усмехнулся. – Хочешь заработать дважды на одном товаре?

– Конечно, хочу. – Он даже удивился такому вопросу. – Дважды дает денег больше, чем один раз. Но ты можешь поторговаться. Пять, – он для верности показал пятерню, – пять процентов. Они пойдут не мне, а моему брату за огранку.

– Я подумаю, Цви.

– Долго?

– Не очень. Принесешь мне мой саквояж? Нужно забрать кое-что.

– Вот если ты автоторговец, – Цви встал с дивана, кряхтя, – то зачем тебе хранить всякое барахло у Цви?

– Жизнь по-всякому поворачивается.

– С этим соглашусь. – И он направился к двери в подвал.



Уехав от Цви, я добрался до первого уличного телефона и дозвонился Сингеру:

– Я взял, что нужно.

– Это хорошо, – ответил он. – Что делаем дальше?

– Найди адреса Монро по своим каналам. А мы сделаем все остальное.

– Постараюсь.

– Я позвоню.

Дальше все же поехал в банк, где положил наличные на счет фирмы. Возить килограмм героина с собой не хотелось, хотя бы потому что противно, поэтому я дозвонился до Иана и встретился с ним у «Гаража Хупера». И там мы упрятали пакет в подвеску разбитой машины, стоящей на заднем дворе, ждущей ремонта, который затянется надолго. Не забыли протереть пакет бензином, чтобы точно стереть с него все отпечатки, которые могли остаться.

– Что дальше делаем? – спросил он.

– «Олдс» уже взял?

– Вечером. Переделывать ничего не будем, просто номера сменим, все равно его бросать.

– Костюм купи, как у «умника», и шляпу. А то я тебя знаю, приедешь в комбинезоне.

– Дерьмо твой костюм, – вздохнул Иан. – Галстук ты мне завяжешь. Кстати, кто вообще придумал одеться в сраные костюмы?

– Ладно-ладно, не начинай. Ты придумал. Забыл? Завтра с утра с Раулем встретиться надо, обсудим все. Я сегодня домой пораньше, прикрой меня на работе, если что. Сюзет – выходная.

– Да, теперь у тебя все не как у людей, – махнул он рукой. – Сегодня и завтра?

– Верно. Я с утра заеду, а дальше ты один за всех. Мне еще в газету нужно успеть, текст объявлений сменить.

– Ну-ну, посмотрим.

Мне нужно даже в две газеты и на радио, но сегодня начну с «Вечернего курьера», благо до него отсюда недалеко, как раз по Четырнадцатой до центра и считай что на месте. На этом с Ианом и разъехались.

В редакции, в отделе объявлений провел почти час, общаясь с молодым парнем в конторском козырьке, нарукавниках и круглых очках, добившись того, что новое клише вытравят уже сегодня, а завтра объявление пойдет в номер, и выписал чек за внесение изменений. И уже потом, позвонив с улицы Сюзет, сообщил, что лечу домой.

Сюзет оказалась дома не одна. Там же я встретил огненно-рыжую белокожую девушку, с которой Сюзет пила кофе в гостиной. Гостья несколько смутилась при моем появлении.

– Поль, знакомься, это Нив, моя подруга по «Крейзи Хорс». – Сюзет обняла меня, словно попутно желая удержать, на случай, если я брошусь на эту самую Нив. – Нив, это Поль, мой молодой человек. Мы совершенно случайно встретились, представь? У нас закончился кофе, и я побежала в лавку через дорогу. И там ее увидела.

– Очень приятно, Нив, – поздоровался я, изобразив самую доброжелательную из своих улыбок. – Интересное имя, никогда раньше не слышал.

– Это старое ирландское, означает «сияющая» или «блистающая». – Нив поднялась навстречу. – Мне тоже очень приятно, рада за Сюзет.

Имя точно ирландское, потому что акцент у девушки почти эталонный для Зеленого Острова. А так приятное кругленькое лицо, курносая, большие зеленые глаза и очень белая кожа. Кстати, зря считают, что среди ирландцев много рыжих, это скорее британский тип. Бледная кожа там распространена, но при этом чаще всего сочетается с черными волосами, кто бы что ни думал.

– Имя подходит к цвету волос, – снова улыбнулся я.

– Я пока не встречала ни одного человека, который бы сначала не спросил, что это за имя, а потом не сказал ничего про мои волосы, – засмеялась она. – Боже, но я в шоке с тех пор, как узнала, где танцует Сюзет, – сменила она тему. – Все девчонки у нас теперь обзавидуются.

Вообще она довольно неплохо одета для девчонки из кордебалета. Хороший браслет с изумрудами на руке, подходящий кулон, бледно-зеленое платье из дорогого крепдешина, стянутое пояском из крокодиловой кожи. Шляпки нет, но даже заколка в волосах не из дешевых. Кольца на пальце не вижу, так что можно заключить, что Нив как-то в жизни пристроилась, если у нее, конечно, не богатые родители. Но богатые родители точно позаботились бы о том, чтобы дочь не танцевала в кордебалете.

– Сделать тебе кофе? – спросила Сюзет.

– Я сам сделаю, болтайте спокойно. Могу еще и вам предложить.

– Нам достаточно, Поль, – сказала Нив. – Мы уже по три чашки, наверное, выпили, у меня сердце стучит. – Она положила ладонь на то самое место, где, по ее мнению, располагается сердце.

– Тогда я себе сделаю, не буду мешать.

– Ты нам не мешаешь. – Сюзет чуть возмутилась. – Я Нив столько о тебе рассказывала.

– Она не врет. – Нив показала на Сюзет пальцем. – Если бы ты все слышал, что она говорила, то ужасно возгордился.

– Спасибо, дорогая. Ладно, я делаю кофе.

Девушки болтали в гостиной, а я варил себе кофе по арабскому рецепту, неторопливо и с чувством. И думал о том, что сказал Цви. В чем-то он прав. В чем именно? Хотя бы в том, что камень придется прятать. Его захотят украсть, а может, даже и снять с мертвого тела. Антенуччи носит камень, который его защищает. Камень, что я снял с Шиллера, показывал тому то, что угрожает хозяину. И насколько Шиллеру это помогло? Я разрядил в него магазин из «кольта», а камень теперь у меня.

Я – торговец. Больше не взломщик, а просто торговец. Сюзет выступает в шоу. Для чего камень ей? Приносить успех? Тогда ей придется его не снимать, и тогда все о нем узнают, и рано или поздно просто украдут. Или случится что-то еще хуже. Стоит ли сценический успех такого риска? Как-то не уверен.

Двадцать тысяч фунтов, сто тысяч долларов. Это если Цви не врет, я бы еще и проверил, может, там больше. Что можно сделать за эти деньги? Можно купить хороший отель, например. Или клуб. И тогда да, камень уже принес удачу, можно сказать.

Нет, я еще ничего не решил, но в словах Цви есть определенный смысл и даже мудрость. Камень – приманка. Зачем носить на шее приманку? А если держать его в сейфе, то он не работает. А если надевать только изредка, то окупится ли это? Я не играю в казино, к тому же в казино есть свои камни и способы находить их у клиентов.

Как проверить настоящую цену? Кто еще может подсказать? Надо подумать. Искать контакты через Сингера не хочется на самом деле.

За окном послышался звук автомобильного клаксона.

– Может, все же кто-то будет кофе? – предложил я еще раз на всякий случай.

– Нет, нет, я точно не буду. – Нив встала с кресла. – Это за мной, я все равно уже собиралась уходить.

Она схватила сумочку, расцеловалась с Сюзет, помахала мне рукой и выскочила за дверь. Я посмотрел в окно. У тротуара стоял белый «Обёрн Спидстер» с откинутым верхом, за рулем которого, свесив локоть, сидел средних лет мужчина в дорогом светлом костюме и панаме, больше всего похожий на не самого рядового мобстера. Резаный шрам на лице и сломанный нос только подтверждали первое впечатление. Нив подбежала к машине, распахнула пассажирскую дверь и уселась рядом. Они поцеловались. Ну вот, собственно, и раскрыт секрет ее процветания.

– Нив – самая лучшая из всех, с кем я работала. – Сюзет подошла сзади и обняла меня. – Самая добрая из всех девчонок. Золотое сердце, даже не верится в то, что она могла там существовать.

– Кто-то уже оценил ее доброту, – усмехнулся я, показав за окно.

– Да, она рассказала, что встречается с одним парнем, который крутит всякие темные дела.

– Ирландец?

– Конечно. Полли его зовут. У него какой-то клуб в американском секторе, на Тридцать Шестой. Она нас туда приглашала.

Что-то знакомое, где-то уже проскакивало. Точно, Полли Боксер O’Хара, рулит бригадой ирландского аутфита и держит клуб «Грин Корк» как раз на Тридцать Шестой, я про него от Рауля слышал. Рауль им тоже свои железяки продает, а тот еще и с фениями дела ведет. Когда-то O’Хара претендовал чуть ли не на чемпионский пояс в легком весе, но потом перевел стрелки и покатил по другим рельсам. А про сам клуб я и раньше слышал, там ирландских бандитов полным-полно, чуть не половина посетителей.

– Ну, если ты любишь темное пиво, много пьяных вокруг и хоровое пение, то можем сходить.

– Ты там был?

– Просто слышал, Рауль был. Совсем ирландское место. Я там никого не знаю. Кстати, я на сегодня все дела закончил. Какие у тебя планы?

– Никаких, я тебя ждала. Предлагай.

– Вечером можно поехать в «Ритм-энд-Басс» потанцевать, если ты не натанцевалась еще.

– Ты меня знаешь, я не натанцуюсь никогда. И я люблю свинг. Пока отдохнешь? Я тебя накормлю.

– Даже так?

– Даже так. Я купила форель и хорошее белое вино. Отдыхай пока.

Я повернулся и поцеловал Сюзет в губы.

– У нас еще много времени, хватит и на форель.



Светлая идея пригласить еще и Рауля пришла в голову Сюзет. Обаятельный и бесшабашный испанец нравился всем, в том числе и ей, ну а мне только лучше. Встретились мы возле клуба, подъехали одновременно, и я поставил свою машину возле его бежевого «Ситроена». Рауль как раз открывал пассажирскую дверцу, выпуская из машины уже знакомую высокую худую блондинку.

– Знакомьтесь, это Керри, она из Филадельфии, но долго жила в Париже, – представил он ее. – Мои друзья, Сюзет и Поль.

– Вы художница? – спросил я. – Рауль о вас рассказывал.

– Если можно так сказать, – заулыбалась она. – Я недавно закончила академию искусств Пенсильвании и, скорее, пытаюсь быть художницей.

У нее было очень худое и узкое лицо с тонкогубым ртом и чуть вздернутым тонким же носом, которое вроде бы и не должно быть красивым, но все равно оставлявшее на удивление приятное впечатление. То ли улыбка очень хорошая, то ли глаза очень уж восторженные, но я понял, почему художница понравилась Раулю. Подробности их личной жизни лучше опустить. Светло-голубое платье туникой, массивный золотой браслет на руке, чуть завитые короткие волосы, никакой шляпки. Складная, хоть и совсем худая.

– Как вам жизнь в Париже?

– Я там всего год провела, после чего меня заманили сюда.

– Жалеете?

– Ни капельки. Мне здесь нравится. И это первое место, где я совсем не мерзну. Я жуткая мерзлячка.

Сюзет взяла меня под руку, и мы направились в клуб. Я блеснул предусмотрительностью, заказал столик заранее, в хорошем месте, откуда и музыкантов хорошо видно, и куда танцующие не дотягиваются. Если сидеть близко к дансингу, то есть риск подавиться напитком или вылить все на себя, когда в тебя в очередной раз кто-то врежется.

Сегодня играл какой-то новый квинтет, а если верить афише, то приехавший из Чикаго. Явно джазовый, но джаз, как я уже говорил, много денег не приносит, так что играли все больше свинг, переходя на импровизации лишь во время пауз для танцующих. В зале было шумно, накурено, но, в общем, весело. Я даже похвалил себя за то, что догадался надеть самый легкий костюм, потому что наплясался сам. Хочешь не хочешь, но если пришел с Сюзет, то танцевать будешь.

Керри была вся в Рауле, смотрела на него влюбленными глазами. Надо будет как-нибудь уточнить, кем он представился романтичной художнице из Филадельфии. Не то чтобы это важно, но все же интересно.

– Вы здесь пишете? Выставляетесь? – Я активно поддерживал светскую беседу.

– Мои картины висят в паре частных галерей во французском секторе, но популярной я пока не стала, живу на деньги папы с мамой.

– Влились уже в местную богему?

– Надеюсь, что да, – она в очередной раз улыбнулась, открыв чуть неровные белые зубы. – Я, можно сказать, примкнула к кругу учеников Фернана Леже. Знаете такого? Его скульптура «Восход»[4] стоит прямо перед Дворцом собраний.

– Я знаю, кто такой Леже, – проявил я эрудицию. – Две странные обнаженные женщины с веточкой под названием «Танец» – это его работа, верно?

– Прекрасно, да? – Керри восхищенно всплеснула руками. – Настоящий шедевр, сколько экспрессии.

Я что-то хрюкнул в ответ, пытаясь найти экспрессию и шедевральность в двух расплывчатых, словно срисованных с пластилиновой детской поделки фигурах. Потом все же не удержался и спросил:

– Скажите, я всегда хотел спросить у художника-авангардиста, но никогда не получалось: а просто кошечку или лошадку вы написать можете? Чтобы как настоящая?

Сюзет чуть толкнула меня локтем, но Керри не обиделась:

– Конечно! – Она широко открыла светло-голубые глаза. – А как бы я еще закончила академию? Но классическое искусство отстало от жизни, люди, живущие в современном темпе, мыслят совсем другими образами. Бешеный темп жизни меняет мировоззрение, именно так возникли импрессионисты, то есть те, кто вместо предметов дает видеть впечатление, impression. Фернан Леже с другими кубистами пошел дальше, он словно встраивает весь окружающий мир в новые формы… – тут я понял, почему Рауль предпочитает ее молчащей, и даже пропустил мимо ушей изрядный кусок лекции, – …цвета, настроение – все позволяет видеть мир не таким, какой он есть предметно, а в виде… ну, как бы тех ощущений, которые он нам дает.

Рауль подавил зевок и приложился к джину-и-тонику, но Сюзет вроде бы даже поощрительно улыбалась.

– Вы застали здесь большую выставку под покровительством Леже? – перебил я ее, потому что речь грозила сильно затянуться.

– Да, я как раз приехала с ней. Нет, не выставлялась, – сразу пояснила она, предупреждая возможный вопрос, который я на самом деле задавать не собирался. – Но выставлялись мои друзья.

– Я как-то встречал организатора выставки, гм… Роже… Роже Шаплен, кажется. Мельком.

– Очень приятный человек, но он трагически погиб в последний день. Слышали?

– Нет, а что случилось?

– Автомобильная катастрофа, насколько я знаю. Погиб он и еще один рабочий с выставки.

Все верно, власти предпочли реальность не афишировать и даже в прессу ничего не просочилось о том, что произошло на вилле вице-губернатора. «Оазис» все же умеет скрывать свои секреты, и даже полиция не проболталась репортерам.

– Ужасная трагедия, – кивнул я, вызвав кривоватую усмешку у Рауля. – Мне он показался очень приятным человеком.

Вот очень подмывает расспросить ее о Жанин, но делать этого не стоит, тогда и до самой богатой наследницы из Франции может дойти информация обо мне. Надо бы Рауля попросить, пусть разок повернет Керри лицом к себе и поговорит, а дальше как хочет. Не знаю, зачем это мне сейчас, но есть некое ощущение того, что за спиной осталось… нечто. Может, опасность, а может, просто незавершенное дело. Все же я сам застрелил и Крауса, и Шаплена-Шиллера, так что это все может как-то аукнуться, боюсь. Пусть даже то, что произошло в доме Аллистера Бриггса и хранится в тайне.

– Сюзет! – Керри явно осенило какой-то идеей, так резко она вскинулась. – Я хочу написать вас. В сценическом наряде.

– Меня? – Сюзет удивилась. – Зачем? А можно сначала посмотреть ваши картины?

Умница моя. Это было первой моей мыслью предварительно показать ей шедевры Керри. Если они именно такие, как их описал Рауль, то не думаю, что Сюзет придет в восторг от подобной идеи.





5




К среде Иан загнал в склад краденый «Олдсмобиль» – крупный серый седан с багажником и рядным восьмицилиндровым двигателем мощностью в сто лошадиных сил. И уже повесил на него фальшивые номера.

– Не сломается в самый неподходящий момент? – спросил я.

– Не, колеса почти новые, тридцать шестого года модель. Покрышки свежие, – он постучал ботинком по колесу, – движок работает как сраные часики. Я даже думаю его потом перепилить и перекрасить, сделать легальным.

– Продать?

– Не знаю. Пусть стоит на всякий случай. Или продать. Всякая сраная шпана такое любит.

Это да, основный рынок сбыта Иана в основном мелкие гангстеры, они меньше всего вопросов задают и сами знают, что им досталась за машина. Ребята покрупней краденые колеса уже не любят, на них можно погореть. Хотя машины Иана пока ездили без проблем, насколько я слышал, перебивать номера он умел.

– Пока точно пусть стоит, – пожал я плечами. – Ты костюм приготовил?

– Заехал вчера в «Блумингдейл», купил что-то в сраную полоску. И шляпу, не спрашивай! – не дал он мне продолжить. – Буду выглядеть как сраный гинни из Маленькой Италии.

Не уверен, что Иан так будет выглядеть, но ему за рулем сидеть, сойдет. Остальное на нас с Раулем.

– Чей он?

– Хозяин в «Золотом Американском» работает, так что не жалко, – Иан усмехнулся. – Страховку получит.

– Черт с ним. В общем, ждем сигнала, у нас тоже все готово. Ладно, я в офис, мы сегодня допоздна открыты.

Иан и так знал, что я в офис, потому что мы выехали сюда вдвоем из дилерского гаража и он меня подвез. На «Плимуте», разумеется, причем не «делюксе», а «бизнесе», попроще и подешевле. Мы теперь все на «Плимутах», ну, кроме меня. Когда я взял «Додж», Иан не удержался, обвинил меня в желании изобразить из себя невесть что, а я тогда просто ценой соблазнился.

Он высадил меня прямо у двери и сам поехал дальше, на гаражную территорию, а я направился в офис.

– Дэн, что у нас?

– Две машины ушло, считай. – Дэн, сидящий с ногами на столе, выглядел довольным. – Одна моя и одна Ксавье.

Ксавье, невысокий молодой француз с набриолиненными волосами, одетый против всех законов местного климата в темный костюм, стоял у картотеки и копался в каких-то бумагах.

– Что ушло?

– Голубое «бизнес-купе», – повернулся ко мне он. – И Дэн подписал пикап.

Пикапы тоже скоро закончатся, надо еще брать. Но при этом, похоже, мы самое позднее к октябрю выберем годовую дилерскую квоту, и дальше пойдут бонусы. Если, конечно, «Крайслер» их в последний момент не отменит, потому что продажи подскочили по всему рынку.

– Пол на радио?

– Да, повез им чек за новую рекламу, – сказал Дэн.

Если куда надо ехать, сэйлсмены делают это по очереди, чтобы возможность не получить комиссионные распределялась между всеми равномерно. Вообще-то лучше Мэри повысить жалованье и посадить ее за руль, пусть сама катается, а те, кто должен продавать, – пусть торгуют.

– Дэн, решите между собой, кто будет позже приходить и дольше оставаться. Мне все равно, как вы сделаете, по графику или постоянно. Но кто-то здесь должен быть вечером со мной. Мэри! – позвал я, и секретарша немедленно выглянула из своего загончика. – Заказ на машины готов?

– Да, еще вчера утром закончила.

– Дай мне, потом сдашь в почту. – Я направился уже в персональную каморку, в которую тут же следом влетела Мэри, старательно виляя задом.

Я не слепой и вижу, что Мэри явно рассчитывает получить прибавку к жалованью самым простым и, на ее взгляд, логичным способом. Отсюда и такая подвижность в области таза и низкие не по времени дня вырезы, открывающие вид на две увесистые дыни внутри. По идее бы надо ей поставить на вид и заставить носить нечто более официальное, но я заметил, что такой ее наряд и на клиентов мужского пола действует хорошо, а их у нас подавляющее большинство. Так что пусть так ходит. Если бы закон позволял и можно было бы завести здесь секретаршу в наряде из бурлеска, мы все бы распродали давно.

А вот печатает она без ошибок, реально. И вообще толковая. И машину водит, я видел.

– Мэри, хочешь дополнительный фунт в неделю и беспроцентную рассрочку на машину?

Мэри чуть опешила.

– А что надо делать?

– Делать все то, что делают Дэн и остальные, когда не торгуют. Банк, реклама и прочее.

Мэри сделала вид, что задумалась, встав в позу примерной ученицы и сложив руки перед собой, по привычке покачала бедрами. Потом вдруг выпалила:

– Конечно, согласна, босс.

– Значит, договорились. Знаешь серое «купе» прошлого года? Мы снизили на него цену до шестидесяти двух фунтов, так что рассрочка на него на два года.

Не знаю, что она ожидала, «Крайслер», что ли, но остальные машины должны приносить прибыль, а эта зависла. Но и цена в два раза снизилась.

– Если не нравится, то возьми другую. Но будешь платить больше, потому что все равно два года. И будут проценты. – Я посмотрел ей в глаза. – Хорошо, я еще десять процентов с цены скину.

– Я возьму «купе», – тут же решилась Мэри. – А еще я могу оставаться с вами вечером, босс. Или даже в субботу.

Кто бы сомневался. Но этого тут точно не требуется.

– Не нужно, мне вечером продавать надо и только. Насчет субботы подумаем.

Вообще-то ей сверхурочные на те же выплаты за машину нужны. Но все же это временно, надо что-то решать с постоянным секретарем на субботы.

– Тогда я могу идти? – спросила она, невинно похлопав глазами.

– Давай. Сама все оформи и мне принеси на подпись.

Она повернулась, зад колыхнулся и ритмично задвигался в сторону двери под цокот каблуков по плитке. Глаза у меня все же поднялись и на этом движении зафиксировались. Хочешь не хочешь, но вот так получается.

Дальше пошел обычный день. Счета, множество каких-то предложений из почты, из которых редко что-то полезное вылавливаешь, но все же иногда случается, так что я взял за правило просматривать все письма. Пол подошел с вопросом о возможной скидке на «Крайслер». Я подумал и сбросил три процента. Потом, когда он снова вернулся, скинул пять. Если «Плимуты» разлетаются, то с «Крайслером» проблем больше, неудачная прошлая модель здорово ударила по продажам. На мой взгляд, она просто опередила время, машина великолепна, но покупатель это не оценил и испугался. А очень похожий по стилю «Пежо» продавался хорошо, кстати.

Потом, часов в пять, позвонил Рауль:

– Кил дал знать, что твой Милланд зарезервировал столик в «Шанхайской Лилии» на сегодняшний вечер. На десять.

– Понял. Звоню Иану.

Началось. Как-то вроде и нет настроения влезать обратно в криминальную жизнь, но с другой стороны… жизнь автоторговца слишком разнообразной не назовешь. И вот некое возбуждение снова пришло. Я ведь всем этим занимался не только и даже не столько из-за денег, а потому что… да потому что это было весело и интересно. Азарт, волнение, предвкушение чего-то эдакого… Игра, в общем, только ставки в ней слишком высоки для моей нынешней жизни. Непозволительно высоки.



Зато мне сегодня не пришлось объяснять Сюзет, куда же я направился вечером. Оделся как подобает парню из «аутфита», то есть в легкий серый костюм в полоску и кричащий галстук, водрузил на голову легкую светлую «федору», глянул на себя в зеркало – стиль соответствует. Вместо «сэвиджа» прихватил короткий револьвер «кольт детектив». Стрелять не собираюсь, но если вдруг придется, то пусть не остается гильз и мягкая свинцовая пуля обычно плющится до неузнаваемости.

Все, готов. Спустился вниз, выехал на своем «Додже» в наш «дилершип», оставил его на стоянке, а там подсел к Иану в «Олдс». Иан в костюме и шляпе тоже вполне тянул на гангстера, если в темноте смотреть и не вглядываться.

– Ты за рулем, вообще не выходи, чтобы нам времени не терять, – сразу объявил я.

– Вы там не облажайтесь, тогда и выходить не придется. Поехали. – Он воткнул передачу.

Оттуда поехали в центр, где подсадили Рауля. Он образу вполне соответствовал, вполне себе походил на сицилийца. Оттуда покатили в сторону «Шанхайской Лилии», надвинув шляпы пониже, чтобы тень скрывала лица. И оказались на месте в половине десятого, просто поставив машину в ряд с другими у входа в бордель. Может быть, получится, не теряя времени, перехватить Милланда прямо на входе. Может быть, потому что его самого мы видели только на афише и понятия не имели, на какой машине он подъедет и в какой компании. Я только в одном уверен, что компания будет мужской, если она вообще будет, так что ранить чувства дам нам не придется.

Машин пока еще не очень много, рано для борделя, наверное. На стоянке такси всего два автомобиля, «Шеви» и «Ситроен», шоферы стоят рядом, курят и болтают. Через две машины перед нами у длинного «Паккарда» стоит шофер в форме, пытается читать газету под фонарем. Вот из клуба вышли двое мужчин в шляпах, виду трезвого, сели в белый автомобиль и уехали. Больше похоже на то, что по каким-то своим делам заезжали, не клиенты.

Иан закурил, выдыхая дым в окно. Подъехал таксомотор, мы насторожились, но из тех людей, что из него выбрались, на Милланда не походил никто. Мимо.

– Может, он уже там? – спросил Иан.

– Кил дал бы знать, вышел на улицу, – ответил Рауль. – Он уже там.

– Кил или этот торчок-актер? – уточнил наш водитель.

– Кил.

– Ну-ну. Сколько ни пытался иметь дело с ирландцами, вечно все не так, потому что напиваются не вовремя.

Рауль только хмыкнул в ответ, не считая необходимым вступать в полемику с нашим британцем. Но некая доля правды в словах Иана есть. Даже самый легендарный главарь ирландских бандитов из Нью-Йорка был зарезан во сне, когда сицилийцы, с которыми у них тогда шла настоящая война, обнаружили его спящим в баре. А до этого к нему даже подходить боялись, потому что тот всегда носил с собой два пистолета и очень хорошо и быстро стрелял. Даже во время Великой войны успел стать героем. Так что да, ирония Иана не то чтобы совсем беспочвенна.

– Рауль, а как та испанка, с которой ты был в клубе? Не застукала тебя с Керри? – поинтересовался я.

– Застукала не с Керри, – Рауль поморщился. – С другой девкой, с которой мы разбежались в тот же вечер. Даже не было ничего.

– То есть не в спальне?

– В клубе. Устроила сцену и ушла. А та оказалась такой дурой, что я ее отвез домой и сам уехал.

– Как-то обидно получилось.

– Да плевать.

– Когда-нибудь одна девка тебя просто зарежет, – прокомментировал Иан.

– Я быстро бегаю. И раз даже выпрыгнул с третьего этажа. Ногу ушиб, правда.

– Со страху?

– Она была замужем. Просто сохранил честь дамы. Муж так ничего и не заметил.

– А кто был муж?

– Казначей мэрии Марселя. Его потом погнали с должности, и сейчас у него отель и три ресторана. А жену он поймал с другим через месяц, но они по-прежнему вместе.

– Хорошо что я не женат, – заключил Иан. – И жениться не собираюсь.

– В бордели ходишь?

– Когда как, – ответил он уклончиво.

Личная жизнь Иана вообще не предмет обсуждений. Она у него есть, я точно знаю, но обсуждать ее он не любит, а я не люблю задавать лишние вопросы. С кем-то он встречается, причем давно, но больше ничего на сей предмет я сказать не могу. Но в бордели тоже ходит.

– Если ходить в бордели постоянно, то получается чистое разорение, – объявил Рауль. – И никакой любви.

– С твоей любовью все в клубах оставишь.

– У Иана любовь с автомобилями, – вставил я. – Остальное только отвлекает.

– Если бы у меня не было сраной любви к машинам, то вы бы тут пешком топтались, а потом тащили сраного Милланда до доков за руки.

– Я же не утверждал, что мы тебя не ценим.

– А если цените, то заткнитесь, – подвел итог беседе Иан.

Еще минут пятнадцать просидели молча, пока к подъезду клуба не подъехал наемный лимузин, остановившийся прямо напротив входа.

– Внимание, – сказал я, чуть подавшись вперед и схватившись за ручку двери.

Шофер лимузина выскочил из-за руля, обошел машину и распахнул пассажирскую дверцу. И первым оттуда появился молодой человек с очень знакомым лицом, следом кто-то незнакомый и уже за ним, оправляя пиджак, выбрался Милланд.

– Черт, черт! – выругался я. – Черт бы побрал этого Уильяма!

– Что? – насторожился Рауль. – Знакомый?

– Да, именно. Может узнать… Первым идет.

Да, черт бы его побрал, тот самый Уильям, сын владельца «Луксор Лайнз», кавалер Жанин, с которым она тогда занималась любовью на столе в кабинете лорда Бриггса в то время, когда я прятался под этим самым столом.

И что делать? Быстро соображай, быстро, пока они не вошли в дверь и топчутся у машины. Уильям выдает шоферу чаевые, но сейчас они пойдут дальше. Ладно, шляпу еще ниже, фонарь сверху, тень на лице, плюс я те идиотские усики давно сбрил.

– Значит, так, даем им войти в дверь, Милланд последний. Я выдергиваю его, а ты загоняешь остальных внутрь. Пошли! Иан, подъезжай прямо к лимузину!

Мы с Раулем одновременно выскочили из машины и быстрым шагом, почти бегом, направились к подъехавшей компании, которая между тем потянулась ко входу в бордель. Или все же клуб? Если в одном месте одновременно то и другое, как лучше называть подобное заведение в общем? Все же бордель, я думаю.

Голову чуть ниже, я даже лиц их почти не могу разглядеть из-под полей «федоры», надо было носовым платком низ лица закрыть, но тогда они скорей испугались бы и могли кинуться бежать. Кто с ними третий?

Дверь в бордель распахнулась перед посетителями, за ней показался рослый пузатый китаец в странной куртке и широких шароварах, комплекцией больше похожий на японского борца, специально откормленного. Широкое как блин лицо с узенькими щелочками глаз. Сначала он смотрел на входящую в двери компанию, но когда мы оказались рядом, переключил свое внимание на нас.

– Где деньги, cornuto?[5] – заорал я, хватая Милланда за пиджак сзади и выхватывая револьвер. – Где наши деньги, fanook?[6] Я тебе ноги переломаю!

При этом я старательно, насколько получалось, имитировал итальянский акцент, не знаю, насколько правдоподобно получалось, но обычно у меня акценты неплохо выходят. Пусть думают, что Милланд, понятно, кому задолжал, может, даже за героин.

Рауль же, размахивая оружием, толкнул одного из них, незнакомого, в спину так, что тот полетел вперед, столкнувшись с Уильямом, а тот в свою очередь врезался в массивного китайца. Но китаец не дрогнул, Уильям отлетел от него как от скалы, а привратник даже сделал шаг в нашу сторону, умудрившись еще и достаточно аккуратно отодвинуть в сторону наследника пароходства.

– Какие деньги? – заверещал Милланд. – Вы меня с кем-то…

Грохнул выстрел, пуля пробила открытую створку двери рядом с китайцем, ударив в стену, тот теперь сам словно на стену наткнулся.

– Стой где стоишь, gidrul![7] – заорал я. – Capish?[8]

Пальнул Рауль, но теперь и я навел револьвер на китайца, который совершенно расхотел вмешиваться, а просто замер на месте как статуя. Я потащил Милланда за собой, мотая из стороны в сторону, не давая тому обрести равновесие, а Рауль не отказал себе в удовольствии пнуть в задницу третьего из той компании и тоже начал сдавать назад, продолжая держать на мушке дверь и оглядываясь по сторонам.

Болтавшие таксисты присели за своими машинами, но при этом осторожно выглядывая из-за них, шофер с газетой исчез вовсе, а водитель лимузина, уже садившийся за руль, замер с открытым ртом. Наш «Олдс», скрипнув тормозами, встал прямо за его машиной, и я даже успел с удовлетворением отметить, что лица Иана не видно совсем, только темный силуэт под полями шляпы.

– Эй вы, ублюдки! – Звонкий женский голос разнесся по тихой улице как сирена. – А ну свалили отсюда, быстро, или я вам головы снесу!

Из-за широкого массивного силуэта китайца появился еще один, куда меньший и куда более яркий, красный и золотой, подчеркнуто женский, да еще и с глубоким декольте. При этом обладательница впечатляющего бюста держала в руках двустволку со спиленными стволами, не целясь пока, впрочем, ни в кого конкретно, потому что не знала, кто тут враг и кому она собирается сносить головы.

За это время я успел доволочь насмерть перепуганного Милланда до машины, а Рауль, не отводя прицела от входа в бордель, распахнул перед нами заднюю дверь. Милланд попытался было упереться, но я упер короткий ствол револьвера ему в ребра и заорал:

– Полезай внутрь, fanook, или я тебя прямо здесь замочу!

Дама вскинула ружье, но стрелять не решилась, дробью из такого огрызка всем прилетит. Китаец совершенно неожиданно достал откуда-то из-под куртки здоровенный револьвер и навел его на нас. Отпустив Милланда, я выстрелил в красный фонарь над входом и попал удачно, прямо в лампочку, потому что свет погас, а на китайца и даму посыпалось красное стекло.

– Vaffangul, schifosa![9] – применил я уже запрещенный прием, может, даже и зря.

Дама, оскорбленная, к слову, вполне себе незаслуженно, как я успел разглядеть, злобно взвизгнула и пальнула в ответ дуплетом, из обоих стволов. Громыхнуло, как из пушки, но прицел она взяла не то чтобы точный, так что в результате высыпалось заднее стекло лимузина. Милланд, вместо того чтобы бежать, присел и закрыл голову руками, зато в бегство обратился шофер лимузина, который понесся вдаль по улице, призывая полицию.

Рауль сграбастал актера и все же запихал его на заднее сиденье машины, но в это время из-за руля выскочил Иан с дробовиком и выстрелил в фонарь над нами, а потом, еще раз, в стену борделя над подъездом, выбив из нее облако штукатурки. Уильям с приятелем бросились внутрь, снеся даму с ружьем, а китаец, дважды выстрелив неизвестно куда, рванул следом за ними, заталкивая всех в безопасность бордельного холла.

Я заскочил на переднее сиденье «Олдса», захлопнув дверь, Рауль между тем затолкал Милланда между рядами сидений, поставив на него свои ноги, а Иан, швырнув свой укороченный «винчестер» мне, плюхнулся за руль и врубил скорость. Мотор взревел, машина сорвалась с места, набирая скорость, и тут же совсем рядом взвыла полицейская сирена.

Сине-белый «Шевроле», скрипя покрышками и мигая красными фонарями, вкатился в узкую улочку навстречу нам. Иан рванул руль вправо, машина качнулась, чуть не встав на два колеса, но все же разминулась с летевшим почти что нам в лоб полицейским автомобилем, а дальше наш водитель еще прибавил газу и выскочил на широкую улицу, заложив крутой вираж налево, прямо на дальнюю полосу, чудом разминувшись с парой отчаянно засигналивших автомобилей.

– Давай, давай быстрее! – крикнул сзади Рауль.

– Ты меня поучи еще! – огрызнулся Иан.

«Олдсмобиль» разогнался чуть не до максимальной, лавируя в потоке как лыжник между флажками, я оглянулся – красные фонари сверкали сзади, но пока еще далеко. Улица у борделя узкая, патруль наверняка не смог быстро развернуться. Но с сиреной они могут ехать быстро, машины расступаются перед ними.

Милланд начал было кричать, но Рауль успокоил его оплеухой. Я быстро заменил пустые гильзы в барабане «детектива» патронами, потом дозарядил дробовик, поставив его между коленями прикладом вверх.

Мотор ревел, машина скрипела покрышками, меняя направление каждую секунду, где-то сзади завывала полицейская сирена. Подрезав какое-то такси, Иан заправил «Олдс» в поворот. Мы влетели в узкий переулок, прямой как стрела, замелькали вывески на китайском языке – мы уже в Чайна-тауне. Остается надеяться, что Иан знает, куда ехать, потому что в этом районе черт ногу сломит. Когда в заднем стекле отразились всполохи красного, он снова свернул направо и тут же налево, опять прибавив газу. Звук мотора эхом отдавался от стен, какой-то припозднившийся китаец в черной пижаме бросил тележку, которую толкал, и отскочил в подворотню. «Олдсмобиль» поддал ей под ручки, заставив завертеться на месте, роняя груз, под колесами что-то прогремело.

Опять поворот, опять налево, звук сирены вроде бы отстал, но могли и просто стены его ослабить, так что радоваться рано. Фонари в переулке почти не горели, в свете фар мелькали окна, стены, столбы, кучи каких-то ящиков у стен.

– Тормози! – заорал я.

Иан ударил по тормозам, машину со скрипом пронесло юзом. Я выскочил на улицу, подбежал к штабелю ящиков и потянул его на себя. Те без усилий обрушились на тротуар и проезжую часть. Я кинулся обратно к машине, вдали снова замелькали красные огни.

– Гони!

Мотор снова взревел, «Олдс» рванул с места.

– Направо давай! – крикнул я, увидев перекресток.

Иан лишь кивнул и быстро закрутил руль. Снова крен и скрип покрышек, затем опять рывок. Сзади вроде бы загрохотало – полиция врезалась в ящики? Не уверен, что они их задержат, но вдруг… Они были тяжелыми, не знаю, что там внутри.

Иан опять свернул налево на следующем перекрестке. Переулок оказался недлинным и заканчивался тупиком. Мы едва успели остановиться в полуметре от кирпичного брандмауэра.

– Дерьмо! Сраное дерьмо! – выругался Иан.

– Гаси фары!

Два раза повторять не пришлось, Иан заглушил мотор и погасил свет. На нас навалилась темнота.

– Что теперь?

– Ждем.

Звук сирены приблизился, и мимо въезда в переулок пронеслась полицейская машина. Повезло. Если они знают район, то наверняка решили, что в тупик мы не сунемся. А мы сунулись. По дурости. Но повезло.

– Давай обратно к «Нью-Луп», и поедем через американский. Там нас меньше всего ждать будут. А таких машин в городе навалом.



Через полчаса мы были уже в доках. В итальянском районе, разумеется. Даже не в самих доках, а на темном захламленном всяким мусором пустыре за ними, почти на самом берегу Нила. Машина остановилась, не выключая двигателя и фар, мы вытащили из салона Милланда и поволокли в темноту. Не надо ему и сейчас наши лица разглядывать. Каблуки его ботинок скребли по сухой земле. Чтобы ему было на что посмотреть, я сунул ему под нос револьвер. Пусть в дуло заглядывает, оно ему покажется сейчас самой главной вещью во Вселенной.

– Не убивайте! – заголосил он. – Я не знаю ни про какие деньги! Вы меня с кем-то спутали!

– Ты Милланд? – спросил я, стараясь не терять акцента. – Ну?

– Да… – тут он еще и растерялся заодно. – У меня есть свои деньги, я не делаю долгов. Пожалуйста, отпустите меня, я заплачу.

– Кто продает тебе дерьмо, fanook, а? Говори! – Я взвел курок револьвера.

– О чем вы? – взмолился Милланд. – Какое дерьмо? Я актер, я ничего не знаю про ваш бизнес, джентльмены!

– Все ты знаешь. – Я пнул его ногой сам не понял куда, не слишком сильно. – Героин кто тебе продает, а? Считаю до трех. Раз…

– Эйб продает! – закричал он, закрыв лицо руками. – Эйб!

На его светлых брюках быстро расплывалось темное пятно. Запахло неприятно.

– Что за сраный Эйб? – Я снова его пнул. – Что за Эйб, fanook?

– Монро! Эйб Монро, агент!

– Что за агент, мать твою? – спросил я, но пнул Милланда уже Рауль. – Какой агент?

– Театральный агент! Он продает! Не только мне, многим!

– У кого он берет дерьмо, а? – Я кивнул, и Рауль снова пнул актера.

– Откуда я знаю? Знаю только, что у него всегда есть. Ему звонишь, и он привозит. Или сам, или его помощник, Тимми.

– Как выглядит Тимми?

– Совсем молодой, выглядит еще моложе, высокий, худой, блондин, волосы только сверху длинные. Всегда в кепке, никогда не видел его в шляпе. Так набок носит кепку.

– Куда ты ему звонишь, этому Монро? Домой?

– Да, домой. А днем в контору. Представляешься и говоришь, сколько нужно. Только надо говорить не «грамм», а «штук», вот и все. И дальше договариваетесь, где и во сколько.

– Как быстро он привозит?

– Не больше чем за час. А иногда и за полчаса. Только берет в два раза больше, чем в черных клубах, за сервис.

Быстро. А это означает, что Монро держит запас и дома, и в конторе. Может быть, не прямо дома и в конторе, но где-то совсем близко.

– Давай его телефоны. Пиши, – я убрал револьвер в кобуру, вытащил заранее припасенные блокнот и карандаш и протянул Милланду. – Ты был у него дома?

– Нет, – замотал тот головой. – Но знаю, где он живет. У него апартаменты на Бостон-драйв, в американском секторе. Большой розовый дом с витражами, напротив отеля «Пенсильвания Инн». Номер не знаю и саму квартиру не знаю, но точно там.

Хорошо, Сингер сможет по номеру узнать квартиру, это не проблема, нужные связи у него есть. А контору и так знаем, Сол все сказал.

– Сегодня ты покупал?

– Да, пять грамм. – Милланд вдруг захлюпал носом. – Он мне сам привез, в «Белль-Эйр», это ресторан на Сорок Седьмой.

Пять грамм, двойная цена… пятнадцать шиллингов мелкий опт, розница и вовсе по фунту за грамм, да еще и в два раза… Милланд заплатил Монро десятку, то есть тот заработал как минимум… да почти семь фунтов. Неплохо. Тридцать четыре доллара практически. Интересно, сколько он продает в день?

– Кто тебя с ним свел? Откуда ты узнал, что он торгует?

– Один парень из «Коттон-клаба», он там уже не работает. Лирой его звали.

– Черный?

– Да, черный. Он торговал. Не знаю, где он сейчас.

– Как Монро узнает, что это ты звонишь?

– Он меня по голосу узнает. А так может спросить, где встречались в прошлый раз. Если сказать слово «героин», то он может бросить трубку, – Милланд что-то совсем расклеился и уже почти рыдал.

– У тебя носовой платок есть?

– Что?

– Носовой платок у тебя есть, fanook? Носовой платок, capish?

– Есть… – Он почему-то совсем испугался упоминания носового платка и зарыдал.

– Тогда вытри сопли и вали отсюда, – объявил я. – Мокрые штаны прикрой пиджаком. Можешь сказать, что тебя с кем-то перепутали, чтобы не всплыло то, что ты дерьмовый наркоман. Если пойдешь прямо, то выйдешь в Маленькую Италию, там вызовешь такси. Stu cazzu, paesani, – вспомнил я еще немного из нужного лексикона. – Пошли!

Мы быстро загрузились в машину, развернулись с пылью и пробуксовкой колес и уехали.



Машину все же не бросили. Высадили Рауля, затем загнали на склад, на котором Иан ее и прятал, а там сменили номера. Может, и пригодится еще. Марка не слишком редкая, цвет распространенный, так что пусть постоит. Не закончили мы еще со своим делом. Дошли пешком до гаража, попутно с уличного телефона позвонив Сингеру и сообщив о результатах, а оттуда Иан добросил меня до «дилершипа», где я пересел в «Додж». Посмотрел на часы – Сюзет еще работает. Домой рано, пожалуй.

– По стаканчику? – поняв мое затруднение, спросил Иан.

– Давай, – махнул я рукой. – В «Антилопу»? – назвал я бар неподалеку.

– Дерьмовое место, небось, – усомнился Иан.

– Приличное. В твой паб я точно сейчас не поеду. Да и закрылись там уже.

– Свяжешься с тобой… – вздохнул он. – Показывай дорогу, я следом тогда.

– Тут пешком дойти проще.

– Нет, устал, пешком не пойду.

– Поехали, как скажешь, – не стал я спорить.

До «Антилопы» и вправду было рукой подать, всего квартал. У входа стояло несколько машин, за окнами видны были люди. Тут еще не расходятся. Встали один за другим, зашли в бар, декорированный в африканско-охотничьем стиле – фото, картины, головы антилоп на стенах, над баром скрещенные аркой фальшивые слоновьи бивни невероятного размера.

– Что будешь пить? – спросил я, когда мы оказались перед барменом. Тут именно бармены, не бартендеры.

– Какой у вас хороший скотч? – с явным сомнением в его наличии спросил Иан у блондинистого толстяка за стойкой, причем акцент у него резко усилился.

– У нас бурбон хороший, – хмыкнул тот. – Могу «Грантс» предложить. – Он взял бутылку со стойки.

– Пусть «Грантс». – Иан вздохнул так, словно ему предложили самый мерзкий из бурбонов, хотя я точно знаю, что именно «Грантс» он покупает для домашнего употребления.

Бармен наполнил стакан для Иана, затем вопросительно посмотрел на меня.

– Джи-энд-Ти, по-испански, в бокале.

Тот кивнул и быстро соорудил коктейль для меня. Я заплатил с чаевыми, и мы пошли за столик.

– На кой черт ты оставил чаевые? – Иан был в настроении бурчать. – В пабах бартендерам не оставляют.

– Так мы и не в пабе, верно? – возразил я. – Присаживайся.

Иан покорился судьбе. Затем, усевшись, все же решил вернуться к важному:

– Что дальше делаем?

– Наблюдаем, я думаю. И надо квартиру Монро найти. Если он продает много и возит сам, то часто уходит. Можно подкинуть товар в машину, например, и стукнуть копперам, или заложить дома. Или в конторе.

– Мне интересно, он такой своей торговлей ни у кого кусок не отобрал? – Иан с задумчивым видом отпил виски.

– Если только у черных из клубов.

– Черные тоже могут взять сраное ружье и пристрелить этого придурка, если узнают.

– Не знаю, не уверен. Он все же на их территорию не лезет.

Не то чтобы мне Монро будет жалко, скорей даже наоборот, но вот выводить все это на чье-то убийство мне не хочется. Лучше пусть его запрут надолго по закону. Да и Сол ясно дал понять, что такой грех на душу брать не желает.

– Может, и так, но я бы попросил Сингера разузнать, раз он в курсе всего дерьма в городе.

– Пусть лучше найдет нужных копперов, которые не против хлопнуть такого торговца.

– Ладно, вы все придумали, вы и дальше соображайте. – Иан кивнул. – Учитывай только, что Рауль уезжает, нас двое останется.

– Раньше же справлялись.

– Сейчас тоже справимся, просто учитывай, что скоро будем коротки на человека.

– Учитываю. Я все же не настолько тупой, как ты обо мне думаешь.

– Ты даже не знаешь, что я о тебе думаю. Просто вслух не говорю. Кстати, а вообще-то смешно сегодня получилось. Что ты орал той леди?

– Сам толком не знаю, просто слышал. Но ей точно не понравилось. И ты уверен, что она леди? Все же это бордель.

– Никогда нельзя перебрать со сраной вежливостью, тебе пора бы это выучить, – заметил он наставительно. – А если бы она не промахнулась?

– Зато запомнят как ребят из Маленькой Италии. Уж она точно.

– Она поняла, ты думаешь?

– А с чего она так заорала, да еще и пальнула? Точно поняла. Туда к ним всякие ходят, как я думаю.

– Кстати, ты сказал, что Сингер нашел покупателя на сраные китайские бумаги, верно?

– Да, – кивнул я.

– Через китайский бордель?

Я задумался, затем медленно кивнул.

– Так и есть. Ты думаешь?..

– Ничего нельзя исключать, верно?

– Хм… верно. Черт. Но не думаю, что нас там узнают. Только одеться надо вообще по-другому. Но могут и узнать.

– Могут. – Он хмыкнул. – Это будет дерьмовая неприятность.

– Не узнают, – отмахнулся я. – Люди редко помнят лица, если такая кутерьма. Я на тебя в машине смотрел, вообще лица видно не было. А потом ты фонарь грохнул.

– Будем надеяться. Может, это и вовсе другой сраный бордель.

– Может. Кстати, бордели не существуют сами по себе. А кто опекает этот?

Бордель без связи с «аутфитом» – нонсенс. Если он не во французском или австрийском секторе. Но сектор как раз американский, то есть существует место полулегально, а в таком случае его кто-то должен «защищать». И кто это может быть?

– Чертовы ирландцы. Раз этот Кил, или как там его, всех знает, то точно они.

– Да, скорей всего.

– У чинков кишок не хватит держать это под собой, место для европейцев. И кусок такой жирный, что тех же евреев оттуда спихнули бы или они платили бы кому-то еще сраный «виг»[10].

– Да, логично. Я просто прикидываю, кто именно собирается купить облигации.

– Мики, кто же еще? – Иан даже удивился вопросу. – Спихнут их фениям, а те пустят в оборот на «старой родине». Никто не раскопает все это дерьмо. А кто еще будет устраивать встречу на чужой делянке?





6




Вечерние газеты четверга сообщали о стрельбе у «Шанхайской Лилии» и похищении актера Милланда наперегонки. Теорий случившегося было множество, но абсолютно все статьи сходились в одном: напали или гангстеры из Маленькой Италии, или корсиканцы, а Милланда увезли по ошибке, перепутав с кем-то другим. Сам актер выглядел в этих историях почти героем, а его рассказ о том, как он встретил лицом к лицу смертельную угрозу, должен был выжать слезы из любой романтичной дамы в этом городе. Мы ему даже с карьерой помогли, наверное. Ну, мне так кажется.

Правда, не совсем хорошо разъяснялось, как же знаменитость оказалась у входа в бордель, так как назначение клуба было описано довольно хорошо почти в каждой газете, но это уже не мои проблемы, пожалуй. Насколько я знаю газетчиков, они через день-другой об этом обязательно вспомнят.

Уильям тоже попал в газеты, правда, сам комментировать произошедшее отказался. Интересно, встречается ли он еще с Жанин, а если встречается, то как она к этому отнеслась. Я так понимаю, что его фамилию Милланд не называл, кто-то другой сообщил газетчикам. Кто-то из персонала «Шанхайской Лилии» заработал лишние десять фунтов, или сколько там обычно платят в таких случаях. А вот третий из компании так и остался неизвестным. Видать, к списку постоянных клиентов не принадлежал, вот и не узнал его никто. Мне даже самому интересно стало, кто там был с ними. Но все же не настолько интересно, чтобы потерять аппетит и сон.

Как бы то ни было, мы вечером отправились последить за Эйбом Монро. На двух машинах, Иан с Раулем на одной и я на другой. Надо понять, как именно он делит роли с этим таинственным Тимми. Ездят ли они с заказами одновременно или кто-то остается на месте?

Сингер дал номер квартиры Монро, марку и номер машины, а заодно сообщил, что уже договорился с кем-то в полиции. Так что прихватить того на горячем, особенно если он не будет знать, что это самое «горячее» имеется, проблемы не составит. В теории. На практике, как всем известно, по-разному бывает.

Рауль с Ианом сидели в «Олдсмобиле» с новыми номерами чуть впереди, а я в «Плимуте», взятом с нашей стоянки и с фальшивыми номерами, через машину за ними. Ну и оделись снова во вчерашнем стиле, на всякий случай.

Улица широкая, машин много, подъезд прекрасно освещен, людей на тротуарах негусто, так что следить просто и удобно. Первым появился Тимми, его мы узнали сразу. Длинный, тощий, кепка сбита набок, давая возможность длинной светлой челке падать на глаза. Он подошел к такому же «Форду», какой был у меня раньше, только светло-зеленого цвета, и быстро уехал. Вернулся минут через двадцать, поставив машину недалеко от подъезда, зашел внутрь. Потом из двора выкатился белый «Бьюик» с тем самым номером, что продиктовал по телефону Сингер. Водителя разглядеть не вышло, фонарь сверху, тень от крыши, да еще и шляпа, но я последовал за ним. Иан с Раулем остались у подъезда.

«Бьюик» ехал спокойно, в одном ряду, никого не обгоняя, сопровождать было несложно. Вплотную не прижимался, старался держать пару машин между нами, что получалось без всякого труда. Монро направлялся куда-то вглубь американского сектора. Он доехал до середины Бостон-драйв, там свернул и направился на север. Потом свернул на Пятьдесят Вторую улицу и там, встав в правый ряд, еще снизил скорость. Аккуратный, а вот его помощник, насколько я заметил, погнал тогда на своем «Форде» с нарушением всех правил.

Пятьдесят Вторая в этом месте состояла в основном из баров, клубов и ресторанов. Район в немалой степени итальянский, заселенный теми, кто не хотел обитать в Маленькой Италии или просто оттуда съехал, в основном итальянцами американскими, поэтому часто попадались вывески пиццерий и прочие названия вроде «Наполи» или там «Везувио», а заодно в названиях часто попадалось слово «Мама», то есть обещалась пицца «как у мамы», паста как у нее же и обеды вообще. Попадались и просто снэк-бары, и классические американские дайнеры, пара дансингов, а за кинотеатром «Волшебная Жизнь» светился подъезд джаз-клуба «Корн Филд».

Монро проехал чуть дальше и прижался к тротуару. Мне пришлось прокатить мимо и припарковаться впереди. Разглядеть что-то через заднее окно не получалось, поэтому я вышел из машины и встал за ней, вроде как прикрывшись. Фонарь сверху, витрин рядом нет, просто стена, так что лицо мое должно быть в тени от шляпы.

Тот по-прежнему сидел в машине. Из подъезда клуба доносилась музыка, но особого наплыва людей видно не было. Вошла группа молодежи, вышла пара черных, направившихся по тротуару дальше от нас. Затем, через пару минут, на улицу вышел еще один черный, одетый очень модно по понятиям черного района. Белый костюм, яркий галстук, двухцветные надраенные штиблеты и соломенная панама с лентой и даже перышком. Подкладные плечи пиджака были настолько широкими, что казалось, будто носитель оного забыл вытащить из него вешалку. В петлице красовалась алая роза размером с чайное блюдце. Тонкие усики оттеняли улыбку, сверкающую золотом. В одной руке он нес трость с набалдашником и позолоченными кольцами, охватывающими ее по всей длине. В общем, человек демонстрировал все возможные признаки преуспевания, признаваемые в местном Гарлеме, как неофициально назывался черный район американского сектора.

За спиной у него открылась автомобильная дверь, и на тротуар выбрался невысокий человек в костюме и шляпе и направился быстрым шагом за черным, одновременно сунув руку за пазуху. Объяснять, что сейчас должно случиться, мне не нужно, так что я шагнул в сторону проезжей части, уходя с линии огня.

Почти догнав черного, человек вытащил из-под пиджака револьвер, прицелился и шесть раз подряд выстрелил тому в спину. Выстрелы прозвучали так, словно кто-то ломал деревянные рейки. Где-то завизжала женщина, появившийся на крыльце клуба мужчина с сигаретой в зубах бросился обратно.

Черный дернулся, на лице у него возникло выражение недоумения, а затем ноги подогнулись и он рухнул на асфальт лицом вперед. Кровь из-под него начала растекаться в стороны, белая спина пиджака превратилась в мозаику алых пятен. Его убийца уже бежал к машине. А затем от тротуара резко отъехал зеленоватый «Плимут», и я разглядел два силуэта на переднем сиденье. И разрази меня гром, если я обознался с машиной и ее пассажирами, потому что именно эти двое приходили покупать этот «флэтбэк-седан» несколько дней назад к нам. И один из них был ирландцем, тот, что сейчас за рулем, а стрелок – итальянцем с бруклинским выговором.

Я бросил взгляд на Монро. Тот явно паниковал, суетливо оглядываясь по сторонам, потом завел автомобиль и тоже отъехал от тротуара, на этот раз очень энергично. Его «Бьюик» проехал мимо, после чего и я счел за благо покинуть нехорошее место до того, как сюда подъедет полиция. Да и дальше понаблюдать не мешает.

Сначала Монро ехал слишком быстро, но потом все же сбросил скорость до разумной и перестал метаться между рядами. Успокоился. Ну и мне проще стало.

Итак, что я такое видел? Думаю, что Монро приехал за товаром. Он не берет напрямую у сицилийцев или корсиканцев, он закупается у перекупщика. Берет оптом у черных в клубе. Учитывая, что он театральный агент «низкого профиля», такие клубы как раз его уровень. Может, даже сама идея торговать героином пришла ему в голову после полезного знакомства.

Тогда думаем дальше. Те, кто пришил черного, наверняка принадлежат к «новому аутфиту», как уже начали называть тех гангстеров, что приехали вместе с так и обретающимся в городе Лепке Бухалтером или к нему примкнули. И с корсиканцами, и с сицилийцами семьи Антенуччи они на ножах. Хотя пока еще до открытой войны дело не дошло. Или не доходило и это слово лучше употреблять в прошедшем времени? Очень на это похоже.

Хм… а что теперь будет делать Монро? Сомневаюсь, что у него есть еще какой-то источник товара. Был бы – он бы не покупал порошок в джаз-клубе, он бы его брал у следующего звена цепочки, у гангстеров. Даже в Нью-Йорке черные банды несамостоятельны, они все равно работают на других, а здесь, при совсем небольшом проценте черных в городе, они вообще никакого веса не имеют и не могут контролировать товар иначе как в рознице.

Ну и что, собственно говоря? Монро сейчас остынет и начнет искать товар, я думаю. Скорей всего через этот же клуб, коллег убитого, так? Просто потому, что не будет знать, куда еще можно сунуться. Но для нас это ничего не меняет. Наша задача подсунуть ему килограмм дерьма и сдать. Главная трудность – получить его отпечатки на пакете, чтобы уже не отвертелся. Я даже думал залезть к нему домой и уже там найти что-то подходящее для упаковки героина, уже с «пальчиками». Так и надо делать, ничего не изменилось.

Как-то подлезть к нему с товаром и предложить купить, после чего сдать? Это было бы проще всего, если бы не было самым сложным. Не на улице же к нему подходить и предлагать: «Простите, сэр, я видел, как шлепнули вашего поставщика героина, а у меня как раз случайно завалялся целый килограмм первосортного дерьма. Не хотите ли приобрести по выгодной цене? А то вся богема Нового Каира скоро начнет страдать и покупать эту дрянь самостоятельно в клубах, рискуя репутацией, а иногда и здоровьем».

А едет он домой, похоже, потому как мы уже вывернули на Бостон-драйв. Вон и его дом, «Форд» Тимми так и стоит на месте, наша машина тоже никуда не делась. Иан возле нее курит. Ноги вышел размять или Рауль его выгнал, чтобы не дымил? Первое, скорей всего, Иана не особо выгонишь. «Бьюик» свернул во двор, я встал у тротуара. Иан неторопливо направился к мне, подсел на пассажирское место.

– Кому он возил?

– Он за товаром ездил, – ответил я. – Но неудачно. Его поставщика завалили прямо на улице перед носом у Монро.

– Да иди ты! – поразился Иан.

– Видел собственными глазами. И знаешь кто?

– Кто?

– «Новый аутфит». И свалили они на том самом зеленом «флэтбэке», который купили у нас неделю назад.

– Да иди ты! – уже повторился он. – И где это было?

– У «Корн Филд» на Пятьдесят Второй. Знаешь такое место?

– Место не знаю, знаю район. Туда все дерьмо идет от сицилийцев, их территория.

– Тогда все точно, – кивнул я, – «новый аутфит» начинает войну, пускают в расход дилеров. Своей сети у них пока еще нет, вот и выбивают чужую.

– Теперь начнется. Будет сраная война, – заключил Иан.

– Будет, – согласился я. – Только что будет делать Монро?

– Надеешься к нему забраться?

– Пожарная лестница удобно идет. А окно вскрыть нетрудно. Ну или попробую зайти через подъезд, меньше возможностей меня увидеть, люди вообще с подозрением относятся к тому, что кто-то лезет по пожарной.

– Тогда подождем. Расскажу Раулю новости, ему будет интересно. – Иан открыл дверь и вышел из машины.



В окнах квартиры Монро горел свет, несколько раз видел за ними силуэты людей. Потом из подъезда вышли оба, Монро и Тимми. Постояли с минуту, о чем-то разговаривая, потом вдвоем уселись в «Форд», и тот быстро уехал, а за ним последовал наш «Олдсмобиль». Ну что, появилась возможность?

Я выбрался из машины, прихватив с собой сумку с очень криминальным содержимым, и неторопливо направился к дому. Мне во двор, если на пожарную, ну и если через черный ход, то тоже туда. Жильцы дома к своим машинам ходят именно через него.

Осторожно заглянул за угол – никого, но двор хорошо освещен, тут целых два фонаря. С десяток автомобилей в рядок. Хуже всего, что дом выстроен в форме буквы «L», то есть меня у задней двери могут увидеть из окон. Не то чтобы большая проблема, шляпа скроет лицо, но если я не смогу открыть замок быстро, то кто-то может что-то заподозрить и вызвать полицию, например, а это уже точно никому не нужно.

Подошел к двери, двигаясь у самой стенки, присмотрелся к замку. Под плоский ключ, английский, ничего сложного. Выудил замшевый чехол с отмычками, перебрал их, выбирая нужную, услышал шаги за дверью. Щелкнул замок, во двор вышел тучный мужчина в светлом костюме, натянутом на брюхе как на барабане, и с парусящимися штанами.

– О! – отступил я в сторону, прикоснувшись к шляпе не столько из вежливости, сколько чтобы скрыть лицо. – Добрый вечер!

Тот что-то одышливо буркнул в ответ, но дверь для меня придержал.

– Благодарю. – Я зашел в подъезд.

Дом не из самых новых, построен лет пятнадцать назад. В городе много одинаковых проектов, вот и этот не исключение, приходилось бывать в похожих. Пол выложен желтоватой крупной и коричневой мелкой плиткой, широкие деревянные перила лестницы, огибающей сетчатую шахту лифта. Мне на четвертый, пойду пешком.

Тихо, никого не встретил. Толкнул дверь на четвертый, заглянул в коридор, выстеленный красно-зеленой дорожкой, с удовлетворением отметив, что она заглушит звук шагов. И тут тоже тихо. Апартаменты «4С», это налево, до самого конца коридора. Солидная дверь из лакированного дерева с начищенной бронзовой табличкой. Дом дорогой, все соответствует, тут и стены в коридоре дорогими панелями отделаны, и чистота, и все прочее полагающееся. Интересно, это он с агентских доходов сюда заселился или уже с героиновых?

В коридоре по-прежнему никого. Замок… замок с виду серьезный, но только с виду, никакой особой возни, только правильные отмычки нужны, тонкие. Надел перчатки, еще раз огляделся, присел, просунул в замок нижнюю, рычаг, затем верхнюю с изгибом. В этом замке «Коннерс» есть вроде бы предохранитель, который сбрасывает штифты, если они не отжаты одновременно ключом, но их и не обязательно отжимать до конца, просто аккуратно надо, чуть провернув цилиндр, и тогда они не падают. Первый штифт, второй… третий… есть четвертый… пятый! Есть, готово.

Замок щелкнул, дверь открылась. К этому времени набор отмычек оказался у меня в кармане, сменившись в руке револьвером. Как обычно, стрелять ни в кого не хочу, но следует быть готовым к любым неприятностям.

А неплохо живет агент, неплохо… Я оказался в просторной гостиной, заставленной дорогой мебелью. На стенах картины, все больше местные пейзажи, причем, насколько я в этом всем разбираюсь, написанные хорошо. Дорогой радиоприемник у стены, подмигивающий синим светом, из него слышна негромкая музыка, что-то романтическое. Бутылки в стеклянном баре, хороший такой набор. Так, что тут есть еще?

От гостиной по широкому коридору, дверь направо – кабинет. Большой стол в стиле ар-деко, за ним кожаное кресло. Полки с книгами, много альбомов по искусству. Интересно, где он все же держит свои запасы?

Подошел к полке, аккуратно вытащил за корешок один из толстенных томов «Всемирной истории искусств», взвесил на руке, раскрыл. Вот у меня с собой есть очень острый нож, которым я смогу вырезать середину всех страниц до задней обложки и вполне себе уместить туда плоский пакет с героином. Как вариант. Но это излишество, полки поверху закрыты резной планкой, так что проще забросить пакет за нее. Его тогда не будет видно ниоткуда, и многие наивные люди считают это место хорошим тайником. А полиция как раз туда и полезет.

Что тут еще есть? Переставная винтовая лесенка на три ступеньки, почти стремянка. Такими пользуются, чтобы снимать книги с верхних полок, но… верхняя полка здесь совсем невысоко. И Монро не коротышка, как я заметил, ему дотянуться туда никаких проблем не составит.

Тогда зачем стремянка? Куда он карабкается?

Подставил к полкам, заглянул за планку. Нет ничего, только пыль. И главное – никаких следов на этой самой пыли, так что сюда никто ни за чем ни лазил. Тогда зачем? Предмет интерьера? Впрочем, это и неважно, я все равно спрячу пакет там, куда сам Монро точно не полезет.

И все же… Мелькнула одна мысль. Дверь в кабинет очень уж массивная. Приходилось мне как-то в особняке одной «кредитной акулы» видеть нечто подобное.

Приоткрыл дверь, поставил лесенку, посмотрел на полотно сверху. Ну да, разумеется, все как там. Планочка с выемкой, чтобы легко было поднимать, прямо как крышка школьного пенала. Подцепил, открыл, заглянул. Присвистнул, мысленно.

– А ты так неплохо зарабатываешь на дерьме, – пробормотал я.

В тайнике лежало три пачки банкнот. Две пачки двадцатифунтовых и одна из десяток. Все по сто, судя по толщине. Видимо, как только у него набирается ровная сумма, он ее вот так стягивает резинкой и забрасывает сюда. Пять тысяч фунтов. Двадцать пять тысяч долларов.

Взять? Естественно, взять, пусть потом полиции претензии предъявляет. Вытащил все деньги, убрал в сумку. По двенадцать с половиной сотен на нос, уже очень неплохо, очень. Два «Кадиллака» с шестнадцатицилиндровыми моторами могу купить, если вдруг решу это зачем-то сделать.

– Спасибо, Монро, – усмехнулся я, возвращая стремянку на место.

Так, ладно, не отвлекаемся. Ищем то, на чем могут быть его отпечатки. Какая-то обертка целлофановая, что-то подобное. Что он точно трогал руками? Чтобы даже хороший адвокат не мог сказать, что «подкинули». Полиция вытрясет показания у покупателей, Сингер даст список, так что никто не усомнится в том, что Монро торгует, а тайник будет с «пальчиками» – и все, привет каирская тюрьма. Мерзкое место, говорят.

Нет тут ничего подходящего, надо дальше искать. В гостиной что-нибудь? Так навскидку не вспомню. На кухню следует глянуть, пожалуй. И даже спрятать где-то там, люди часто прячут ценное на кухнях, почему-то полагая, что воры там будут искать в последнюю очередь. А воры знают, что люди так полагают, и начинают искать именно там. Монро – не уголовник, он просто нашел способ заработать, так что вряд ли знаком с наукой взлома квартир.

По коридору дальше еще двери. Спальни, я полагаю, и ванные. Проверим.

Дверь напротив оказалась уборной с умывальником, гостевой туалет вроде как. Ничего подходящего, в унитазный бачок прятать не надо, пакет размокнет, да и отпечатки смоются. Еще две двери, направо и налево. Аккуратно отворил ту, что справа. Спальня. Застеленная кровать с высоченной спинкой из полированного ореха, покрывало примято, кто-то лежал на нем сверху. Длинный, почти во всю стену, шкаф. Картина, обнаженная девушка в чрезвычайно свободной позе, уже не совсем искусство, а ближе к порнографии… но рука мастера все же чувствуется, так что будем считать искусством.

Тумбочки… в них ничего подходящего, в шкафу тоже. А так можно пакет и на шкаф забросить, кстати. Но все же сперва проверю кухню. Кстати, поторапливаться надо, может быть, Монро с Тимми вернутся скоро, хотя мне кажется, что задержатся. Где? Они наверняка поехали искать другого поставщика. С кем-то встречаются. Ему репутация бесперебойного источника важна, надежного и хранящего тайны, он не может себе позволить оставлять без товара своих богатых и знаменитых клиентов. Положение обязывает, знаете ли.

Так, дверь в ванную… тут тоже ничего подходящего. И не похоже, что Монро жил в этой комнате, тут даже шкафы почти пустые и в ванной на полках ничего нет. Ладно, проверим вторую…

Я вышел из спальни, и в эту самую секунду дверь напротив распахнулась. Я дернулся, намереваясь вскинуть пистолет, но удержался. Человек, появившийся в дверях, явно не представлял угрозы. Во-первых, это была женщина. Молодая. Во-вторых, на ней ничего не было. То есть совсем ничего, она была совершенно голой, словно вышла из ванной, только волосы сухие. В-третьих, она была еще и… красивой, наверное. Наверное – это потому, что признать ее красивой по-настоящему не давали глаза, совершенно отсутствующие, опухшие и покрасневшие, которые не могли на мне даже сфокусироваться.

– Э-эйби? – протянула она. – Эйби… нет, ты не он, – последовало заключение.

Она тянула слова, как прилипшую к подошве жвачку. Зрачки были сужены в булавочные иголки, и еще ее заметно покачивало. И еще она выглядела знакомой. Мне сегодня просто везет на людей, которых я узнаю, сначала те два гангстера, затем эта… наяда, или как ее лучше назвать. И еще Уильям вчера.

– Нет, не Эйби. – Я шагнул к ней, прихватив ее правую руку выше локтя. – Он меня прислал тебе помочь, а так у него дела. У него трудный день. – Я мягко, но настойчиво заталкивал обнаженную даму в спальню.

Черт, кто же она такая?

А вот в этой спальне живут. Все разбросано, женская одежда и белье на полу, на тумбочке в развернутой бумажке маленькая горка чуть желтоватого порошка. Никаких шприцов, дама просто нанюхалась. Способ употребления для тех, у кого много денег. Или у кого любовник торгует героином, как в данном случае, подозреваю.

– Чем помочь? – тупо спросила дама.

– Чем угодно, он просто заботится. Просто скажи, что тебе надо, и я помогу.

– Тогда трахни меня, – она упала на спину на кровать, раскинув руки, а заодно и ноги, даже заставив меня отвести взгляд.

– Хорошо, только не прямо сейчас, – согласился я. – Надо просто полежать, а я наведу тут порядок и сразу приду. Договорились?

– Н-нет, – дама замотала головой. – Прямо сейчас. Очень хочется. – Она сказала это с неким доверительным оттенком, словно делясь секретом.

– И мне хочется, просто дела, ты же видишь. – Я попытался накрыть ее одеялом, но она отшвырнула его ногой.

И тут я ее узнал. Почти таким же движением лежащая в шезлонге Джин Фей отбросила большой пляжный мяч в «Каирском романе». Джин Фей. Боже мой, это она и есть. Не зря Сол сказал, что она не слезает с этого дерьма. И теперь валяется в спальне у Монро.

– Полежи здесь, – сказал я чуть настойчивей. – Я сейчас вернусь. И не вздумай дергаться, а то я тебе мозги вышибу, – оставил я вежливость окончательно и показал ей пистолет.

Телефон… вот же он, прямо в спальне. Актриса попыталась встать, но я толкнул ее обратно, уже без всякой жалости.

– Лежать!

Так, номер у меня записан, я быстро листал записную книжку. Да, вот он.

Ответил агент не сразу, уже где-то после десятого гудка зуммера. Голос был недовольный.

– Да?

– Это я, Поль.

– Что случилось? – Он насторожился.

– Я в квартире у вашего друга. И нашел здесь Джин Фей, совершенно голую и общающуюся с астралом. Она нанюхалась до беспамятства.

– А он?

– Здесь только я и она.

Сол пару раз глубоко вздохнул, затем спросил:

– Можешь ее оттуда вытащить? И отвезти куда скажу?

– Думаю, что смогу.

– Вези… вези ее к клинике «Рассвет», это в Ривер-Парадайз. Прямо по главной дороге до конца, там будет ограда с воротами. Я тебя там встречу, или дождись меня, мне надо сделать еще пару звонков.

– Хорошо. – Я положил трубку и повернулся к актрисе, так и лежащей в излишне вольной позе. – Одевайся, быстро!

– Сначала любовь! – Она раскинула руки для объятий.

– Здесь через десять минут будет полиция, и любить тебя будут в камере. Одевайся!

– Ка-а-кая поли-и-ция? – Она снова заговорила так, словно в патефоне ослабла пружина.

– Обычная. И тебя арестуют. А завтра ты будешь во всех газетах. И если ты не оденешься, то будешь в них голой и унюханной героином.

– Они не напечатают такое. – Она отмахнулась и захихикала.

Так, вон ее платье и сумочка, вон туфли. Белье к черту. Жанин ходит без белья, и эта походит. Подобрав все это с пола, я швырнул вещи ей.

– Одевайся, или получишь по заднице. Быстро! У тебя минута.

А у меня еще дело. Поэтому, оставив Джин Фей в спальне, я быстро прошел в кабинет Монро, опустился на колено возле письменного стола и с усилием приподнял одну тумбу. Пошарил под ней рукой – да, хоть облицовка и закрывает все до самого ковра, под ней есть свободное пространство. Только отпечатки вот, отпечатки…

Что в столе? Начал быстро выдвигать ящики и в самом нижнем нашел жестяную сигарную коробку. Взял аккуратно, посмотрел «на отблеск», включив настольную лампу – вся захватана. Влезет пакет?

Вывалил сигары, пакет влез. Отлично. Сигары в сумку, а коробку под стол. Вот теперь лучше, теперь дело сделано. И теперь заняться актрисой. Мне она никто, но Солу важна. А мне важен Сол. Нам важен, вместе с Сюзет.

Та, естественно, даже и не подумала одеться. Теперь она валялась на животе и пыталась дотянуться до тумбочки, а если точнее, то до бумажки с порошком.

– Нет, нет, нет. – Я ударил ее по руке. – Никакого дерьма.

Я схватил ее за руку, дернул так, что она чуть не свалилась с кровати.

– Садись!

– Э-эй, мне нужно. – Она снова тупо потянулась к героину.

– Не нужно. – Я высыпал порошок на пол и растер ногой. – Одевайся.

Я расправил ее платье и попытался натянуть ей через голову, но она отказалась поднимать руки наотрез. А когда я попытался это сделать за нее, еще и сложила их на груди. Я уже собирался отвесить ей оплеуху, но в последний момент решил, что так пока даже удобней. Поэтому присел, схватил ее за ногу и попытался надеть туфли.

Получилось тоже плохо, совершенно расслабленная ступня в них не лезла. Будь она в чулках, может, и было бы проще, но чулки тоже валялись на полу. И натягивать их на нее не было ни времени, ни желания.

Я огляделся, взгляд остановился на прикроватной лампе, а если точней, то на проводе. Схватив ее, я рывком выдернул шнур в нитяной оболочке, сложил его пополам.

– Ты одеваться будешь?

– Н-нет, – замотала она головой под платьем. – Ты ублюдок, Эйби тебя убьет.

– Эйби поедет в тюрьму, его уже забрали, – сделал я последнюю попытку решить дело мирным способом. – И если ты отсюда немедленно не смоешься, тебя отвезут следом. С героином и прочим дерьмом. И выйдешь ты уже не скоро.

– Мой аг-гент даст мне та-а-кого адвоката, что меня через пять мин-нут в-выпустят.

– Хорошо, – кивнул я. – Попробуем по-другому.

Я схватил ее за затылок, нащупав его под шелком, и резко нагнул актрису вперед, зажав ее голову между ногами. Шелковый подол вздернулся вверх, открывая уязвимое место, после чего я почти что изо всех сил дважды хлестнул ее проводом по заднице, по одной половинке и по другой. И тут же повторил процедуру дважды.

Проняло. Она даже заорать не смогла, задохнулась своим криком.

– Одеваешься?

– Да!!! – Ее как прорвало.

– Тогда одевайся, – толкнул ее назад.

И почему прямо с этого не начал? Джин Фей суетливо, пусть и не сразу попадая в рукава, натянула платье, затем потянулась за туфлями.

– Мои вещи… – сказала она.

– Возьмем с собой. – Я сдернул с подушки наволочку и быстро побросал в нее вещи с пола, включая ее сумочку.

– Ты-ы не мо-о-жешь меня бить! – вдруг спохватилась она, замерев с туфлей в руке.

– Еще? – Я с готовностью поднял провод с пола.

– Н-нет, не надо. – Она сделала отрицающий жест. – Вот не-е на-а-до. Больно.

Провод я больше не бросал до тех пор, пока она не справилась с обувью. Пока она возилась, я прямо из спальни позвонил Сингеру и сказал:

– У нас все готово, пусть приезжают. Клиента дома нет, надо будет дождаться.

– Я понял. Заезжай завтра с утра.

– Товар под тумбой письменного стола.

– Понял.

Затем я поставил женщину на ноги и, подхватив выше локтя, потащил к выходу. Она не сопротивлялась, но болтало ее всерьез, так что ее приходилось еще и удерживать на ногах, что оказалось совсем не легким делом.

Даже не знаю, стоило ли вообще с ней связываться. На кой черт мне эта благотворительность? Только из-за Сола? Нет, пожалуй. Она мне просто в кино понравилась, прекрасно сыграла роль, замечательно пела и танцевала. Как-то не хочется оставлять ее в квартире Монро в то время, когда нагрянет полиция. Ее никто не посадит, конечно, но в газеты она попадет. Во все газеты. И перемывать ее грязное белье будут долго, со всеми подробностями, настоящими и придуманными. Так что лучше отвезу ее туда, куда Сол попросил. Может, ее еще и в божеский вид приведут.

Я вывел ее через черный ход. Тащить за руку уже не получалось, пришлось обнять за талию и буквально удерживать на ногах, при этом сама она из платья выскальзывала. От нее пахло духами и потом, волосы растрепаны так, что лучше на прическу даже не смотреть, а лицо выглядело совершенно отупелым. Красивой она могла сейчас показаться разве что слепому.

«Плимут» стоял почти у самого въезда во двор, так что тащить ее хотя бы недалеко было, но усадить в машину оказалось проблемой. Она наотрез отказалась это делать, а провода под рукой больше не было, да и устраивать шум на улице в то время, когда нужно смыться тихо, тоже никакого желания. Поэтому я просто втолкнул ее головой вперед на заднее сиденье, успев вовремя одернуть полезший вверх подол платья, и захлопнул дверь. После чего со вздохом облегчения уселся за руль сам.

Мотор рыкнул, словно обещая, что мы сейчас отсюда все же смоемся, машина тронулась с места. И едва мы успели отъехать, как навстречу прокатило знакомое «фордовское» «купе». А за ним, чуть поодаль, наш «Олдс». Я даже успел помахать рукой, и мне ответили. Успел, хотя бы успел. Дальше пусть полиция все не испортит.

– Куда ты меня везешь?! – Джин Фей чертиком из коробки подскочила на заднем сиденье.

– В безопасное место, спасаю от копперов.

– Н-не-е-т, ты меня похитил! – Она замотала головой так, что та могла просто оторваться. – Т-ты меня похитил у Эйби, который меня люби-и-т… и ты рассыпал мой «эйч». Ты ублюдок.

– Сиди тихо, – предупредил я ее, – а то опять будет больно.

Предупреждение не помогло. Она неожиданно сильно ударила меня сзади по голове, сбив шляпу, и закричала что-то невнятное. Полуобернувшись, сильно толкнул ее, схватив пятерней за лицо, так, что она отлетела назад и ударилась головой о дверь.

– Джин, если я сломаю тебе нос, ты уже никогда не будешь сниматься. Публика не любит героинь с кривыми носами.

Предупреждение, кажется, проникло в мозг даже сквозь героиновый туман, она больше не пыталась подняться. Я подобрал шляпу, скатившуюся под ноги, и водрузил на подобающее место.

– Сиди тихо, не доводи до проблем.

– Па-а-шел ты… – последовал ответ, но уже тише и медленней.

До Ривер-Парадайз далеко. До окраины американского сектора, а там еще и по шоссе километров двадцать. Почти в то самое место, где агент Маркам со своими коллегами неудачно пытался арестовать банду банковских грабителей под началом Гуся Шихана. И если у нас вся дорога будет проходить вот так, то не знаю, что от меня останется к тому времени, как доберемся до клиники. Или от Джин Фей.

Ладно, будем считать, что Монро заплатил мне за страдания. Деньги из тайника в двери как нельзя кстати. Нет, понятно, что деньги некстати не бывают, но вот сейчас особенно, нам надо бизнес развивать.

– А куда мы едем?

– Заткнись, – ответил я, даже не обернувшись.

– Куда мы едем?

– Домой.

– Ко мне домой? – озадачилась она.

– Почти.

– К тебе?

– Нет.

Пауза на осмысление. Затем следующий вопрос:

– Ты меня там трахнешь?

Все же богема очень продвинута в направлении свободы нравов. Особенно под героином, я думаю.

– Нет.

– Тогда давай прямо здесь. – Она вдруг полезла с объятиями, неожиданно сильно схватив меня за шею, так, что я чуть руль не выпустил. – Перебирайся ко мне, на за-аднем сиденье можно.

Я попробовал оторвать ее руки левой, но Джин Фей вцепилась неожиданно сильно. Пришлось остановиться у тротуара и разжать ее хватку силой.

– Сейчас снова по заднице получишь, – сказал я, обернувшись к ней и пытаясь отдышаться. – Тебе не понравится.

– Откуда ты знаешь? – Она глупо хихикнула.

– Знаю. Гарантирую.

Совершенно неожиданно она перегнулась через спинку дивана и буквально сползла головой вперед на передний ряд, причем платье свалилось куда-то к подмышкам, а заодно она заехала каблуком мне по голове. Я огляделся в надежде на то, что рядом никого нет, и увидел двух раскрывших рты подростков в кепках, стоящих почти рядом с машиной. Выругавшись, я воткнул передачу и отъехал от тротуара.

– Не вздумай мне мешать, я машину веду.

– А останови, – уже как-то радостно объявила она. Качели героинового настроения привели ее в обратную точку. – Ты мне нравишься.

– Я не могу нравиться. И ты мне не нравишься.

– Это почему? – возмутилась она. – Я всем нравлюсь.

– А мне нет. Ты торчок, мне торчки не нравятся. Совсем.

– Ой, да ладно! – Она откинулась назад и скрестила руки на груди. – Сделала чуть-чуть «эйч» и что? Это все ерунда. Могу бросить в любой момент.

– Бросай, и тогда вернемся к этому разговору.

Пока она болтает, то не кидается на меня по крайней мере. Так что лучше все же поддерживать диалог, не важно о чем, лишь бы у нее рот не закрывался.

– Тогда мне некогда будет. Лучше сейчас.

– Что «сейчас»?

Она ничего не ответила, а вместо этого задрала платье почти до груди. Заодно напомнив мне о том, что надо не забыть отдать наволочку с ее вещами Солу, она на полу сзади лежит.

– Так что ты имела в виду? – Я подчеркнуто даже не посмотрел на демонстрируемые прелести.

– Не нравится?

– Сейчас нет. И мне некогда смотреть, я машину веду.

– А ты остановись и посмотри.

– Некогда, тебя дома ждут.

Тут ее посетила новая идея, и она попыталась положить ноги мне на колени, но я пресек попытку в зародыше. За что был в очередной раз назван ублюдком.

Минут пять проехали в молчании, к моей великой радости. Но затем, когда машина остановилась на перекрестке, Джин рывком открыла дверь и выскочила наружу, после чего направилась куда-то на подгибающихся ногах. Пришлось выскочить следом и тащить ее обратно, и все это под свист каких-то зевак, сидевших на парапете с бутылками пойла в бумажных пакетах. Замечательно, все просто замечательно.

– Дай ей по башке и вези в багажнике, приятель! – крикнул один.

Я хотел огрызнуться, но не стал, потому что идея показалась мне достаточно здравой. Правда, уселась на переднее сиденье дама без особого сопротивления, но пока я обходил машину, она успела пересесть на водительское и даже попыталась воткнуть скорость. К счастью, я успел раньше и вытолкал ее правей. Тогда она просто придвинулась ко мне и попыталась обнять и даже поцеловать, но и это поползновение я пресек и оттолкал ее к самой двери. Затем вытащил револьвер, показал ей:

– В следующий раз не погонюсь, а просто выстрелю в задницу.

– Пф-ф, напугал. – Она отмахнулась таким широким жестом, что угодила рукой в лобовое стекло, ее кольцо громко щелкнуло.

Затем Джин Фей наклонилась вперед и попыталась схватить ствол оружия ртом, но я успел его спрятать. Тогда она попробовала то ли положить голову мне на колени, то ли что-то другое имела в виду, но тут я окончательно растерял остатки хорошего воспитания, схватил ее за волосы, поднял и отшвырнул к двери.

– Все! – рявкнул я. – Запас доброты исчерпан. Сиди тихо, или будет плохо.

– Отшлепай меня, па-а-почка, – хихикнула она. – Дурак. Бе-бе-бе-бе-бе…

– Лучше молчи. Я серьезно, – выдохнул я, попутно прикидывая, сколько времени мне еще проводить в этой компании. Может быть, и вправду лучше было дать ей еще нюхнуть и тогда она была бы в отключке? Надо было, надо, зря я порошок рассыпал. И вправду дурак. Или как насчет нокаута? Не уверен, что получится без особых повреждений, люди под наркотиками отличаются от просто людей.

– Куда ты меня везешь? – Пластинка дала сбой и вернулась на прежнюю дорожку.

– В задницу, – огрызнулся я. – Только там тебе и место.

– Не-а, я в кино снимаюсь, – совершенно не оскорбилась она. – Хочешь тоже сниматься?

– Нет.

– Врешь, все хотят, – она опять хихикнула. – Все хотят сниматься в кино и быть, как я.

– Такой же тупой от героина?

– Чего это тупой? – Она вроде как удивилась. – Знаменитой.

– Тупой и знаменитой.

– Докажи!

– Что доказать?

– Что я тупая.

– Ты искренне полагаешь, что умная знаменитость будет валяться голой в квартире наркоторговца?

– Пф-ф. Он милый.

– И у него есть «эйч».

– И «эйч» тоже есть, – согласилась она. – Разве плохо?

– Для тупых хорошо.

– Ты все же скотина.

– Нашла чем удивить.

– Бе-е, – она показала мне язык. – Я писать хочу.

– Обойдешься. – Я прибавил газу.

– Могу описаться. И у тебя будет пахнуть, и сиденье станет мокрым. Что это за дерьмовая машина? – Она постучала по панели.

– Машина как машина.

– У меня лучше. Потому что я знаменитая.

– Верю. Расскажи про свою машину. Как можно подробней, – предложил я в тихой надежде на то, что она сконцентрируется на чем-то безопасном.

– У меня машина осталась там, – вдруг вспомнила она, но тут же усомнилась: – Или не там? Там или не там?

– Откуда я знаю? Я твою машину никогда не видел.

– Там, – уверенный кивок. – Я вспомнила. Поехали обратно.

– Зачем?

– Я сама поведу.

– Ты ходить не можешь, как ты ее собираешься вести?

– Ходить я могу-у. – Она вдруг обиделась. – А когда водишь, ходить не надо. Ты сидишь. – Она даже попрыгала на сиденье, демонстрируя, как люди сидят. – И за руль держишься.

– Мы потом за ней съездим. Где ключи?

– А где моя сумочка?

– Здесь. Потом ее отдам.

– Сейчас отдай, мне ключи от машины нужны.

– Зачем?

– Дурак, – повторилась она и опять показала язык. Затем почему-то развеселилась и захихикала. Затем, чуть подумав, снова полезла обниматься, но была довольно жестко водворена на место. – Точно дурак, – заключила Джин Фей.

Такой диалог то затухал, то возобновлялся. Несколько раз она пыталась меня обнять, раз полезла в драку и даже попыталась сесть на колени, втиснувшись задом между мной и рулем. Взамен заработала пару подзатыльников и несколько грубостей и угроз с моей стороны.

На шоссе, ведущем в Ривер-Парадайз, она снова попыталась выскочить из машины, на этот раз на ходу, причем крикнула: «Догоняй!» – но я был готов к чему-то подобному и успел схватить ее за волосы. Правда, в результате она опять попыталась улечься мне на колени головой, и пришлось приводить ее в вертикальное положение. И лишь когда мы подъезжали к клинике, Джин Фей вдруг как-то успокоилась и замолчала.

«Линкольн» Сола уже был припаркован возле ворот, а его хозяин находился возле него в компании еще какого-то невысокого, но упитанного джентльмена. Круглолицего, стоящего в горделивой позе с руками в карманах легкого пиджака. И когда я подъехал совсем вплотную, то понял окончательно, что у моего ангела-хранителя дурное настроение и он решил вывалить на меня весь запас своих идиотских шуток. Это был доктор Бромли, приятель семейства вице-губернатора и отец подружки Марго.

– Проклятье, – с чувством сказал я. – Дерьмо. Проклятое дерьмо в жестяной банке.

Сол подбежал к моей машине, заглянул внутрь.

– Поможешь нам довести ее?

– Нет, – отказался я наотрез, натягивая шляпу до самых ушей. – Сол, ты с ума сошел? Вся эта история может всплыть. Зачем мне здесь светиться? Забирайте эту идиотку и ее вещи и уводите. – Я перегнулся через спинку сиденья и вытащил наволочку. – Вот, это все ее. Все сделано как надо, Монро стирается с картины, но не подставляй меня.

– Да? – Он вроде как чуть удивился, при этом заскучавший доктор Бромли уже направился к машине.

– Да! – Я опустил лицо, спрятавшись за полями «федоры». – Уносите ее, и пусть этот доктор не лезет ко мне с расспросами. Сингер все тебе расскажет.

– Пол! Какой приятный сюрприз! – вдруг провозгласил подошедший доктор. – Никак не ожидал вас видеть! Вы вернулись в город?

Я только тяжело вздохнул и подавил в себе желание перестрелять всех присутствующих на месте. Насколько это сделало бы жизнь проще.

– Добрый вечер, доктор, – сказал я, изобразив вежливую улыбку, и добавил совершенно неискренне: – Рад вас видеть, приятная встреча.

– Вы встречаетесь с Джин? – Доктор обошел машину с пассажирской стороны и довольно ловко подцепил актрису под руку.

– Бог миловал. К счастью, нет. Мы почти незнакомы.

Раз уж деваться некуда, я выбрался из-за руля, снял шляпу и помахал ей перед лицом, пытаясь освежиться и глотнуть свежего воздуха.

– Все полагали, что вы встречаетесь с Маргарет Бриггс.

Дьявол, доктор, а других тем для светской беседы мы найти не можем? Любых других, не про мою личную жизнь? Интересно, через сколько часов Марго узнает, что мы виделись с милейшим доктором, пропади он пропадом?

– Доктор, вы умеете хранить тайну? – спросил я.

– Разумеется! – Он вроде даже возмутился, словно я заранее обвинил его в неумении хранить эти самые тайны, будь они неладны. – Вся эта клиника – сплошная тайна. Ничто не выходит за ее стены, у нас тут лечатся такие персоны… Вот, например…

– Доктор! – прервал я его попытку поделиться секретами. – Я серьезно.

– Я же ответил!

– Так вот это все, – я многозначительно очертил пальцем пространство вокруг нас, – и есть тайна. И мисс Фей, и Сол, и я. Я – тоже тайна, доктор. Меня не должно здесь быть, а вы не должны меня видеть.

– Почему? – Доктора буквально распирало от любопытства.

Я застрелюсь. Застрелюсь прямо сейчас. Или застрелю доктора. И Сола, который меня в это втравил. И эту чертову дуру с мозгами, пропитанными героином.

– Потому что так решил кто-то другой, не я.

– Но я слышал, что вы уже с год как уехали.

– И снова уеду. На днях. Доктор Бромли, просто примите это как есть.

– Лорд Бриггс в курсе?

– Понятия не имею. Надеюсь, что нет. Если вице-губернатор, при всем моем уважении, об этом узнает, то это перестанет быть тайной, согласитесь. У всех государств есть секреты, и долг граждан, пусть даже случайно о них узнавших, эти секреты хранить. Не думаю, что я должен вам это объяснять.

– Разумеется! – Доктор с помощью Сола потащил Джин Фей из машины. – Можете на меня положиться.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – вздохнул я.

Да, разумеется, могу. Интересно, сколько пройдет часов до того, как леди Бриггс узнает о нашей с доктором встрече. Или минут? Я глянул на часы. Кстати, Сюзет будет дома, когда я вернусь.

Доктор с Солом потащили актрису в ворота клиники, а я подошел к машине, встав в свете фар. Сразу снял с себя несколько длинных светлых волос, потом принюхался и ощутил запах духов, идущий от моей одежды, после чего обнаружил, что ширинка моих светлых брюк измазана губной помадой, равно как и плечо пиджака. Замечательно, все просто замечательно! Все, мать его, прекрасно!





7




Домой я вернулся в рабочем комбинезоне из гаража Иана, надетом поверх рубашки, и кепке, своей, которая завалялась в офисе. И от меня пахло бензином. Костюм я оставил на работе, собрав в бумажный пакет и сунув в шкаф. Сюзет, еще не ложившаяся спать, поразилась моему виду.

– Пришлось изображать механика, – объяснил я.

– Кто-то ночью покупал машину?

– Нет. Долго объяснять, а я устал.

– Опять во что-то влез?

– Тоже нет. Скорее вылез. Пришлось понаблюдать за одним местом, а лучшим способом было чинить машину, которая не сломалась.

– Поль, я тебя умоляю, не возвращайся к старым делам.

– И не собираюсь. – Я привлек Сюзет к себе. – Наоборот, убегаю от них как можно дальше. Надо просто собрать все деньги, что у меня есть.

– Собрал?

– Не все, но что-то. – Я открыл сумку, показав ей пачку банкнот – свою долю, которую я уже успел отделить от добычи из квартиры Монро. Рауль и Иан свое получили еще в офисе, а Сингеру завтра завезу.

– Поль, не вздумай влезть куда-то. И фу, лучше бы от тебя чужими духами пахло, причем самыми дешевыми и плохими, наверное, чем вот этим. Ты купался в бензине, что ли?

– Случайно выдернул шланг бензонасоса.

– Иди в душ, даже не вздумай так пахнуть рядом со мной в кровати.

– Как у тебя все прошло?

– Как обычно, все было замечательно. Мне собираются дать еще номер, со следующей недели начнем репетировать.

– Рад за тебя, солнце мое. – Я быстро поцеловал ее и направился в душ.

На следующее утро я встал совершенно невыспавшимся, по будильнику, постарался одеться насколько можно не «по-гангстерски», а, скорее, в стиле средней руки адвоката. Позвонил в офис, сказал, что буду после ланча и допоздна, предупредил, что кто-то из сэйлсменов должен остаться вечером со мной, после чего спустился во двор, завел «Додж» и поехал к Сингеру.

Бар был еще закрыт, и машины Джимми не видно, но «Сокровища фараонов» уже работали. Позвонил в дверь, Сингер меня запустил внутрь и провел в кабинет.

– Садись, – показал он на диван и сам уселся в свое огромное кресло. – Монро взяли ночью, порошок нашли. Мы должны копперам из округа двести фунтов, а Сол может с нами рассчитываться. Кстати, они очень удивились, что при обыске не нашли никаких денег. – Он с усмешкой посмотрел на меня.

– Героин нашли?

– Нашли.

– А деньги уметь искать надо. – Я полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда пачку фунтов. – Двенадцать с половиной сотен, твоя доля.

– Да, все надо уметь делать, – опять усмехнулся он, взял стопку банкнот, быстро пролистал и убрал уже в свой внутренний карман. – Их все же не очень хорошо учат в их академиях. Сам заеду к Солу за остальными. Давай даже так… – он снова вытащил те деньги, что я ему передал, и отсчитал от них часть. – Твои двести пятьдесят в счет оплаты дела. И по столько же парням, – он выложил еще две стопки. – А то, что возьму с Сола, просто оставлю себе.

– Отлично, так даже проще. Что делаем с китайскими бумагами?

– Договариваюсь на завтрашнее утро.

– Где это?

– Бордель «Шанхайская Лилия», слышал про такой?

Почему я уже ничему не удивляюсь?

– Слышал. Мы оттуда Милланда увезли. Ты что, газет не читаешь?

– Черт, ну да же… – Он поморщился. – Тебя там не узнают?

– Надеюсь, что нет. Но лучше бы в другом месте встречаться.

– В другом не получается. – Сингер развел руками. – Только вот так. Очки, что ли, надень или там усы наклей.

– Угу. Отпущу бороду, надену цилиндр и монокль.

– Хорошая идея.

– Кто хоть покупатели? Место ирландцы контролируют, похоже.

– Не знаю, но посредник там чинк.

– Если ирландцы, то надо задирать цену. Им не так сложно пустить облигации в оборот.

– Я думал об этом. – Сингер потянулся к бутылке бурбона и плеснул себе в стакан. – Будешь?

– Ты бы хоть на часы смотрел иногда.

– Желание выпить определяется потребностями организма, а не глупыми общественными правилами.

– Мой организм пока требует кофе и круассан. Можно два кофе и два круассана.

– Знаешь, чего я никак в тебе не пойму? – Сингер пригубил бурбон и облизнул губы. – Кто ты такой.

– В смысле?

– Ты не француз, давно уже не русский, да и не был им никогда, ты не американец и не англичанин, хотя иногда выглядишь как последний и даже как американец. У тебя даже акцент меняется.

– Новокаирец. – Я усмехнулся. – Местный продукт.

– Местные уже здесь родились или хотя бы выросли. А в каком возрасте ты сюда приехал?

– Это неважно, просто чувствую себя местным. А акценты… я в детстве ходил в театральный кружок. Но на самом деле, как ты заметил, предпочитаю французский сектор всем остальным. Хотя бы из-за кухни.

– Из-за кухни я и сам предпочитаю. В этом смысле американец во мне давно умер, причем скончался без всяких мучений.

– Не ври самому себе. – Я показал пальцем на бурбон. – Пить это в такое время умеют только американцы. Он в тебе не умер, а только приболел слегка. Ладно, как договариваемся на завтра?

– Подъезжай сюда к половине десятого, поедем… тогда на моей машине поедем, незачем там на твоей мелькать.

Вообще-то мы там были на краденом «Олдсе», но все же Сингер прав – именно своей машиной светить меньше всего надо.

В общем, на этом мы расстались. По пути домой я прикупил хорошего кофе и утренние газеты, и к тому времени, как Сюзет проснулась, в доме пахло варящимся моккой, а круассаны лежали на столе в соломенной корзинке.

– Хочешь кофе в постель? – крикнул я в спальню.

– Нет, обольюсь и крошек на простыни насыплю, – ответила оттуда Сюзет. – Сейчас приду.

Я снял сразу две турки с плиты и быстро разлил крепкий кофе по чашкам. Потом взрезал один из круассанов и взялся мазать его маслом изнутри.

– Иди, остынет!

– Уже иду. – Сюзет спустилась по лестнице со второго этажа, завернутая в шелковый халат, шлепая по босым пяткам красными бархатными тапочками. – Ты уже ездил куда-то?

– Да, скатался к Сингеру, отвез ему его деньги.

– В Александрию едем?

– Обязательно. Ты не передумала?

– Нет, конечно.

– Тогда сегодня пошлю телеграмму в гостиницу, зарезервирую номер. Или заеду в агентство. Свадьба у нас когда?

– Опять за свое? – Она вздохнула. – Когда буду уверена, что ты ни во что еще не вляпаешься, вот когда.

– А когда ты будешь уверена?

– Не знаю. Как буду, так и скажу. Пока еще нет.

После завтрака Сюзет ушла в душ, а я взялся за газеты.

Гляди, они все же успели дать новость в утренние выпуски. В половине заголовки: «Театральный агент арестован с грузом героина». Представитель полиции заявил о том, что театральный агент занимался сбытом наркотиков в богемных кругах, чему есть неопровержимые доказательства и свидетели. Газеты уже надеются на то, что список покупателей будет раскрыт и тогда можно будет вновь поживиться на сенсации. Есть даже фото Монро, сделанное не сегодня, а явно взятое откуда-то. Там он стоит в токсидо и с бокалом шампанского в руке и улыбается в камеру. Сегодня он без токсидо, полагаю, и ему не до улыбок. Надо будет в машине еще и радио послушать.

Про убийство того черного тоже написали, но не так много, публике они не слишком интересны, в американском секторе про них даже шутка гуляет «Уилли шлепнул Билли», считается, что черные убивают друг друга почем зря по глупости. А вот тот факт, что убил этого модного черного белый, причем гангстер, в газеты не попал. Но и это нормально, в возникающей после стрельбы панике люди часто не видят того, что было на самом деле, а помнят как раз то, чего и вовсе не было.

Интересно, создаст ли мне проблемы встреча с доктором Бромли? Марго могла подозревать, что я здесь, но теперь узнает и Аллистер Бриггс. То есть лорд Бриггс. Что он может предпринять по этому поводу и станет ли предпринимать? Что это ему даст кроме возможного скандала? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

– Мы пойдем куда-нибудь поесть? – Сюзет вновь спустилась по лестнице.

– Разумеется. – Я отложил газету. – Часа в три?



– Переделай «Олдс», – сказал я Иану, когда мы встретились на работе. – Пусть будет.

– Говорил же, – довольно ухмыльнулся он. – Ни одни сраные колеса лишними не будут. Ребята уже занялись. К понедельнику будет как новая, никто не подкопается. Что Сингер сказал?

– Монро упаковали. Завтра встречаемся по бумагам. Угадай где?

– Я же говорил. Их купят их сраные фении. Едем вместе?

– Едем с ним вдвоем, а вы с Раулем подстрахуйте на всякий случай. Возьмите серьезную артиллерию и посидите где-нибудь рядом.

– У Рауля нет ни черта серьезного, я спрашивал. Он все распродал.

– Я знаю, он потому в Марсель и торопится. За товаром. Дробовики возьмите.

– Это само собой. Что думаешь со вчерашними деньгами делать? В оборот?

– Придержим чуть-чуть, пока все не закончилось. Мало ли какие проблемы вылезут. Кстати, – я вытащил конверт и протянул ему, – твой «виг» с того, что Сол платит.

– Тоже пригодятся.

– Ладно, я у себя буду.

– Допоздна сегодня?

– Да. И Дэн со мной.

– Ну-ну, посмотрим, что вы там вечером продадите. Да, тачка, что ты брал, уже снова новая. Все отмыли и счетчик смотали.

– Ну и отлично.

Да, еще костюм надо в чистку сдать. Думал попросить Мэри закинуть по пути, но в последний момент передумал. А как она увидит помаду? Какие выводы тогда сделает? Мой статус верного кавалера Сюзет дает дополнительную защиту от активной секретарши, а так она поставит его под сомнение. Сам сдам.

В офисе привычно снял кобуру с «сэведжем» и закинул в ящик стола, затем взялся читать ведомость продаж, которую распечатала и положила мне на стол Мэри. Неплохо выглядит, неплохо. Ксавье только мало продает, надо будет с ним на сей счет побеседовать. А у Дэна чуть не половина продаж, в этом бизнесе он как рыба в воде. Впрочем, раньше он продавал страховки, а делать это в кризис может только настоящий виртуоз.

Так, биржевые новости… Акции «Крайслера» растут, это хорошо, значит, и продажи растут, и выпуск. И неплохо растут. Может, есть смысл вложить деньги в них? Мне изнутри достаточно хорошо видно, как идут дела. Сейчас ни одной провальной модели нет, а с «Плимутом» и вовсе прорыв получился, даже «Форд» и «Шевроле» обогнали в продажах. К тому же публика распробовала «Крайслер». Вид стал более традиционным, а вот подвеска интересней, чем у других. Тот же «Линкольн» на кочках трясет, как телегу. Ну, «Ласаль» вровень идет, да, а подобия «Кадиллака» у нас нет.

Запасы… да, истощаются, нужны новые машины или придется продавать от конкурентов, в городе еще два дилера «Плимута» и «Крайслера», один в Александрии и еще один в Порт-Саиде. Но мы, похоже, их опережаем, так что бонусы должны быть наши.

Длинный список необходимых запчастей от Иана. Тут и проглядывать не нужно, он лучше разбирается, так что подписать и в почту. И копию обратно Мэри, пусть в папку подошьет. Так, вроде бы покупатель, мне через стекло видно. Средних лет господин в дорогом костюме смотрит «Крайслер», причем вместе с Ксавье. Давно смотрит, всерьез, а Ксавье уже ключи в ящике ищет. То есть собираются прокатиться. Неплохо было бы еще один продать.

Заглянула Мэри, сказала, что нас через час навестит торговая инспекция. Это не страшно, это не налоговая, а так у нас место новое, никаких нарушений нет. Пусть смотрят. Кстати, у нас до сих пор нет постоянного хорошего адвоката, а вот это упущение. Есть идея подписать договор с одной из двух фирм, американской и британской, у них репутация что надо, но пока не могу выбрать. Британцы здесь лучше работают, а вот американцы могут быть полезней при отношениях с поставщиком. Думать надо, но не откладывать в долгий ящик, пока нам просто везет в том, что никто еще не нашел повода вчинить иск за что-нибудь. Кстати, я проверил, британская фирма вовсе не та, в которой работает друг Марго Брэдли, которому меня тогда представили как Роберта ван дер Меера на вечеринке в клубе «Сассекс», и я уже с ней вел некоторые дела.

С доктором Бромли как неудачно вышло, а? Нет, я всегда полагал, что вероятность кого-то встретить из тех людей, с кем познакомился через Марго, существует, пусть город и огромный. Но одно дело, когда ты этого просто ожидаешь, и совсем другое, когда подобное случается на самом деле.

Реклама… да, у нас заканчивается срок контракта с «Вечерним голосом Каира», надо бы продлить и записать новый ролик. Тогда звоню в агентство и договариваюсь, это откладывать нельзя, реклама двигатель торговли.



С вечерним временем я угадал, посетителей оказалось столько же, сколько и днем. Мы даже продали «бизнес-купе» красного цвета, и пара посетителей явно всерьез собрались купить что-то позже. В общем, вечер дал почти столько, сколько и рабочий день. Почтальон завез вечерние газеты, и оказалось, что новость с Монро померкла и переехала с первых полос, а ее место заняла перестрелка у ресторана «Лигурия», в которой оказалось двое убитых и точно были раненые, которых увезли. В одном из убитых опознали человека Антенуччи, а второй оказался членом еврейской банды из Мидтауна. А Сингер тогда говорил, что появившийся в Новом Каире Бухалтер подтягивает банды из еврейского района в «новый аутфит». И в Нью-Йорке именно еврейские банды под руководством самого Лепке работали как «хитмэны» для местной итальянской преступности. То есть в действие запускается старая и проверенная схема. Я так думаю, по крайней мере. Здесь они вничью сыграли, получается.

За кого болеть? За новых, разумеется. С ними у меня проблем нет, в отличие от Антенуччи. Пусть и тот обо мне забыл, похоже, но может и вспомнить. Тем более что найти меня теперь куда проще, чем раньше.

Кстати, рабочий день, или, если точнее, то рабочий вечер, закончен. Теперь можно где-нибудь поужинать и возвращаться домой, ждать Сюзет. Может, съездить в «Пять Окон» по старой памяти? Кухня у них есть, могут подать сэндвичи, а мне больше и не надо сейчас ничего. Мы и так почти каждый день едим с Сюзет в ресторанах, так что хочется чего-нибудь попроще. А пиво у них хорошее. Да, так и сделаю, пожалуй.

Костюм забыл… в багажник его так, в пакете заброшу, а завтра завезу.

Дэн уже уехал, на стоянке курил трубку Мэт, сидя на скамейке у будки сторожа на въезде. Рядом с ним стояла кружка с чаем, от которого валил пар. Только что заварил, выходит. Кошки тоже собрались на законном месте, занятые своими делами.

– Приятный вечер, – стандартно поприветствовал он меня.

– Верно, неплохой, – такой же дежурной фразой ответил я. – Как дела?

– Все как обычно, ничего не меняется. Но я люблю, когда ничего не меняется.

– Да, при некоторых обстоятельствах это хорошо. Если ты не в заднице на настоящий момент времени, например.

– Я не лезу в задницу, босс. Мне много не нужно. Того, что вы мне тут платите, хватает за глаза. Ну и днем вожу всякий товар, тоже платят.

Иан когда-то просто подарил, как мне кажется, своему приятелю фургончик «Шеви». Из краденых и переделанных, разумеется. Вон он стоит, в углу двора. И Мэт теперь держит «маршрут» развозки хлеба. С утра загружается товаром в какой-то пекарне и к полудню уже заканчивает. Живет он, кстати, где-то неподалеку от «Гаража Хупера» и даже ходит в «Герб Бирмингема». У нас он дежурит каждую ночь, он еще и бессонницей страдает, но я все же подумываю заставить его брать выходные. Надо только толкового сменщика найти. Думаю, что убедить Мэта будет непросто, мы платим ему почасовую, и терять в деньгах он не хочет, говорит, что высыпается дома днем, после того как возвращается с «маршрута». А может, и так. По крайней мере в его дежурства проблем у нас не случалось.

– Ну и правильно, нечего в заднице делать. – Я направился к машине, а Мэт отворил ворота.

До «Пяти Окон» от нашего «дилершипа» относительно недалеко, минут десять неторопливой езды. У входа в бар вдоль тротуара выстроилась целая вереница машин, то есть будет людно. Все верно, вечер пятницы, клерки из окрестных офисов идут пропустить по стаканчику или больше. Улица светлая, фонари через каждый шаг, и лампочки витрин кругом. Чуть дальше по улице стоит полицейский «Шеви», и двое копперов выписывают штраф владельцу «Форда», припаркованного у пожарного гидранта. Пять фунтов улетит из чьего-то бюджета. Смотреть надо, куда ставишь, свободных мест вокруг хватает.

Лично я посмотрел и встал как положено. На меня копперы никакого внимания не обратили. В зале было действительно людно, но пара двухместных столиков у окна оставались свободны, разве что грязную посуду с них не успели убрать, кто-то только что ушел. Едва я сел за один из них, подошла молодая темноволосая девушка, быстро собрала бокалы в поднос с ручкой, протерла стол, спросила, что принести.

– «Пильзнер» и пару сэнвдичей с сыром и ветчиной, милая.

– Горячие сэндвичи? – улыбнулась она в ответ.

– Да, лучше горячие.

Когда я тут был в последний раз? Да с год назад, со специальным агентом Маркамом. Интересно, как он поживает? С тех событий мы и не разговаривали ни разу. Стал ли старшим специальным агентом? Счастлив ли в своей нетрадиционной личной жизни? Где живет сейчас? Сомневаюсь, что агентство и дальше оплачивает ему номер в «Гранд-Отеле».

Развернул газету, что принес с собой, углубился в местные новости. Городской совет принял решение об инспекции и расчистке района доков. Интересно, это попытка придавить тамошний рэкет или, наоборот, повод дать подряд кому-то из них? В строительстве организованная преступность почти что контролирует профсоюзы американского сектора, Маленькой Италии и Маленькой Ирландии, а с их помощью способна влиять на выбор подрядчиков. Ладно, посмотрим.

В Александрии в ноябре планируется конференция глав держав, входящих в Попечительский Совет зоны Большого Каира. Ну да, похоже, что есть планы превратить город в курорт мирового класса.

Что еще? Знакомые все лица… Моник Франсуа будет петь на благотворительном вечере, организуемом попечителями «Общества развития Нового Каира». Там же предполагается аукцион предметов искусства, вся выручка с которого пойдет на постройку детской больницы.

Ага, компания «Рено» планирует открыть сборочное производство машин в зоне Большого Каира. Грузовики, автобусы и, в перспективе, самые дешевые легковые модели. С экономией на доставке они могут неплохо потеснить конкурентов на рынке. Впрочем, нам они не конкуренты, скорей, они потеснят рынок подержанных машин. Если уложатся в семьдесят фунтов за машину.

Фармацевтическая компания «Смит, Кляйн энд Френч» рекламирует новые таблетки некоего «бензедрина» на основе солей амфетамина, рекомендуемые для лечения депрессий и болезни Паркинсона. Будут продаваться во всех аптеках их сети. Не знаю, депрессиями никогда не страдал. Обещают повышение работоспособности, хорошее настроение и все такое.

Германская компания «Немецкое телевизионное вещание» открывает первую в Новом Каире вещательную станцию. Гарантирует высокую четкость изображения в «четыреста строк», понятия не имею, что это такое. Одновременно компания «Телефункен» начинает продажу телевизионных приемников на основе самой современной модели иконоскопа. Представитель «Американской радиокорпорации» сообщил прессе, что они намерены конкурировать и создать свой канал, попутно предлагая к продаже приемники «Ар-си-эй». И сколько такие приемники будут стоить? Наверное, интересная штука.

Девушка принесла пиво, сказала, что сэндвичи будут готовы через пять минут. Я поблагодарил, приложился к кружке. Раньше тут пиво было довольно обычным, но теперь компания из Чехии, базирующаяся в австрийском секторе, вышла на рынок со своей продукцией и тут же потеснила всех остальных. Причем вполне заслуженно.

Что еще в новостях? Команда по бейсболу «Белые крылья» будет принимать участие в кубке Соединенных Штатов… это неинтересно… начинается чемпионат зоны по футболу. Последние три года его выигрывают британцы. На новом стадионе для поло будет турнир под покровительством египетского малика, участвует восемь команд. Результаты дерби… В воскресенье заезды в стипльчезе, фаворитом является кобыла Марика, принадлежащая Лоре Сеймур… той самой, что недавно вышла замуж за младшего графа Конти. Наездник Марк Питман, выступающий на ней уже год.

Регистрация членов клуба «Дав энд Ган» на турнир по голубиной стрельбе. Хм… вот я бы с удовольствием поучаствовал и стал бы членом клуба, это не так сложно, но клуб регулярно посещается лордом Бриггсом. Да, все же есть какие-то минусы в моей бывшей профессии.

В кинотеатрах… Братья Маркс, «День на скачках». Надо бы сводить Сюзет. Прошлый фильм этих комиков «Вечер в опере» был очень смешным. Что еще? «Тупик» с Хамфри Богартом, Сильвией Сидни и Джоэлом Мак-Кри. Тяжелая жизнь в трущобах Нью-Йорка во времена Великой депрессии. Сюзет не любит мрачные фильмы, так что пропускаем… Театры посмотрим…





8




Ровно в половине десятого я подъехал к магазину Сингера. Он ждал меня уже на улице, возле своего «Рено».

– Иан и Рауль будут там, недалеко от входа, – сказал я, усаживаясь на пассажирское место.

– Хорошо. Но проблем не жду, у меня с собой только одна облигация. Просто покажем и договоримся об условиях. Отдавать там ничего не будем, встретимся позже на безопасной территории.

– Согласен.

Пока едем на чужую и незнакомую, там что угодно может случиться. Облигации, что нам достались, на предъявителя, то есть никакие записи для их передачи не нужны. Проще нас хлопнуть на месте и не платить ни пенни.

– Откуда ты этого чинка узнал?

– Свел один надежный знакомый. Вроде бы гарантирует, что тот ведет дела честно.

– А что за дела?

– Какой-то темный чинковский бизнес. Как бы не героин, к слову.

– Обычно в таких делах честных не слишком много. И никогда не слышал, чтобы чинки торговали дерьмом.

– Пока еще не торгуют, но начали возить, – ответил Сингер.

– Понятно, – кивнул я. – Тогда картинка складывается.

– Что за картинка?

– Клуб под ирландцами, так?

– Похоже на то.

– Ирландцы доступа к героину не имели, весь трафик поделен сицилийцами Антенуччи и корсиканцами, так? – Я вопросительно посмотрел на него.

– Верно.

– Теперь мики нашли свой собственный канал. Они сейчас, как мне кажется, в союзе с «новым аутфитом». Перехватить чужой канал сложно, если новые выбьют старых с их территорий, все равно замкнуть поставки на себя не получится, скорей всего.

– То есть думаешь, что они хотят не перехватить, а просто поломать чужой бизнес и на пустом месте построить свой?

– Именно так я и думаю.

– Похоже на правду, – чуть подумав, заключил Сингер. – Тогда выходит, что нас сводят с «новым аутфитом». Что не очень хорошо.

– Не очень, – согласился я. – Правда, ирландцы могут сработать и на самих себя, передать бумаги фениям, а тем гангстерские войны до задницы, они в эти дела не лезут. И тогда проблем быть не должно. С них даже можно запросить больше, потому что цепочка короткая.

– Надо присматриваться, короче. И для начала уяснить, с кем нас свели.

– Откуда у тебя эти бумаги?

– Посредник. Работаю за комиссионные. Кстати, в этих очках ты выглядишь как мой бухгалтер.

– Надеюсь.

Я надел очки с простыми стеклами и кепку, в которой хожу редко. Надеюсь на то, что меня там запомнили больше по силуэту и акценту. Все же фонарь был сверху, а шляпу я натянул низко. Да и костюм мой от гангстерского стиля сейчас очень далек. Но все равно идея ехать в место, в котором мы на днях постреляли, радует меня не очень сильно. К тому же клуб наверняка еще закрыт, персонала и посетителей нет, так что внутри что угодно может случиться. Я и «сэведж» не забыл с парой запасных магазинов, и маленький «бэби-браунинг» нацепил на щиколотку.

– Сингер, если нас захотят обыскать на входе, то я просто развернусь и уйду.

– Почему?

– Потому что мы идем на переговоры, мы даже не продаем еще ничего, и они не принесли денег. Значит, если у нас захотят отобрать оружие, они задумали что-то плохое.

Сингер чуть подумал и сказал:

– Резонно. Так и сделаем. Они знают, где меня искать, пусть тогда приходят на нейтральную территорию. Но все же можем потерять покупателя.

– Это лучше, чем потерять голову. И ты сам знаешь, что у меня есть канал для продажи бумаг, просто мне не очень хочется им пользоваться именно сейчас. – Я имел в виду Цви.

– Договорились.

– Ты «тяжелый»?

– Конечно.

Минут через двадцать мы оказались возле «Шанхайской Лилии». «Ситроен» Рауля стоял неподалеку, в нем я заметил обоих, наше прикрытие. Рауль все равно решил с последних доходов купить что-то получше, так что в данном случае на машине только сменили номера.

Сингер припарковался прямо у входа в клуб, мы вышли, огляделись, но ничего подозрительного не заметили.

– Пошли, – сказал он и направился к подъезду.

Я пошел следом. Светильник над входом уже успели заменить, равно как и фонарь на улице, дыра от пули в двери исчезла полностью, может, даже саму створку заменили, потому что никаких следов ремонта, и штукатурка над подъездом свежая, чуть-чуть отличается по цвету от соседней.

Сингер нажал кнопку большого бронзового звонка, сделанного в форме головы жабы в китайском стиле, где-то за дверью задребезжало. Затем тяжелая красная, расписанная золотом створка открылась, и за ней оказался тот самый толстый китаец, которого мы видели во время всей кутерьмы, что творилась тут позавчера. Он внимательно осмотрел нас, но взгляд его узких, как щелочки, глаз задержался на мне не дольше, чем на Сингере.

– Мистер Ву должен нас ждать, – сказал Сингер.

– Проходите, вас ждут, – сильно подшепелявливая, как обычно у китайцев и получается говорить на английском, ответил он, приглашая нас пройти.

Дверь за спиной закрылась, привратник остался стоять возле нее, скрестив толстые, как бревна, руки на груди.

Мы огляделись. Красный с золотыми узорами ковер на полу, резное дерево с красными же бумажными фонариками вокруг. Много начищенной бронзы. Зал большого ресторана чуть внизу, надо спускаться по ступенькам, поверху еще галерея со столиками тянется, длинный аквариум с золотыми рыбками отделяет зал от входа. Пахнет какими-то благовониями.

У входа в зал конторка из полированного дерева, с вырезанным барельефом в виде переплетенных цветов. Дверь за ней распахнулась, и к нам вышла дама. Довольно высокая на каблуках, в узком, даже чуть тесноватом платье с низким вырезом, открывающим вид на впечатляющих размеров и формы бюст, ничуть не хуже, чем у Мэри. Да и фигура вообще отличалась выраженной рельефностью. Черные волосы при светлой коже, чуть узкие, словно прищуренные глаза. Слегка за тридцать, я думаю. Духи… что-то вроде ландыша, пожалуй. Слегка, без перебора.

Интересно, она свою двустволку в этой конторке прячет или в комнате за ней?

Следом за дамой вышла молодая китаянка, ведущая на поводках сразу двух французских бульдогов. Дама обернулась к ней и что-то быстро сказала по-китайски. Несмотря на европейскую внешность, прозвучало это вполне аутентично на мой слух. Может быть, китайцы слышат при этом жуткий акцент, тут ничего не могу сказать. Китаянка поклонилась, что-то пропищала в ответ и повела бульдогов к дверям. На прогулку, значит.

– Мистер Ву ждет нас, – напомнил о нашем присутствии Сингер.

– Мистер Ву немного задержался, так что пока еще не ждет. – Дама вежливо улыбнулась, показав белые ровные зубы. – Я проведу вас в зал, он будет с минуты на минуту.

Она направилась вперед, довольно выразительно виляя задом. Может, даже намеренно. Опять вспомнилась Мэри.

– Выбирайте любой столик, – она обвела зал обнаженной рукой с золотым браслетом на запястье. – Могу принести вам что-нибудь, но кухня еще закрыта.

Акцент знакомый, но не могу его отнести к чему-то конкретному. Английский для нее точно неродной, равно как и французский, это я могу сказать с полной уверенностью. Поэтому отчасти из любопытства, а отчасти для того, чтобы продемонстрировать свой самый лучший британский акцент вместо того итальянского, каким я пользовался во время недавнего… гм… посещения, я спросил:

– Простите, миссис, не сочтите невежливостью, но… откуда вы родом?

– Мисс, – поправила она меня. – Я русская, но долго жила в Шанхае, а до этого в Харбине.

– Переехали с революцией?

– Разумеется. Мы жили во Владивостоке, уехали оттуда прямо в семнадцатом году, не дожидаясь конца Гражданской войны. Мне было тогда тринадцать. – Она чуть с усмешкой посмотрела мне в глаза, словно желая видеть, заметил ли я, как она назвала свой возраст.

– Ваши родители были правы, я думаю, все равно Гражданскую выиграли красные, так что лучше было уехать сразу.

– Мой голос тогда не учитывался. – Она опять чуть улыбнулась. – Так что вам предложить?

Я почему-то ожидал, что Сингер попросит бурбон, но он ограничился минеральной водой с лимоном и льдом, а я неожиданно для самого себя попросил чаю. Может быть, педалируемый британский акцент так повлиял, решил соответствовать образу, хотя для меня это время кофе. Да и не вязался кофе с китайским интерьером, как-то они друг другу совсем противоречат.

Не узнала. Похоже, что не узнала, вот и хорошо.

Мы присели на стулья с высокими резными спинками, Сингер достал сигареты и закурил, стряхивая пепел в пепельницу в форме свернувшегося в кольцо дракона. Интересно, они все эти детальки декора где-то оптом купили или заказывали специально? Место выглядит дорогим, никаких сомнений. Из ресторанного зала дальше ведет широкий коридор с двустворчатыми красными дверями в обе стороны, сейчас закрытыми. Тихо, даже звук каблуков ушедшей дамы погас в ковре.

Ага, а за нами наблюдают. Окно кухни забрано частой бамбуковой сеткой, но за ней можно разглядеть силуэт, причем мужской. Помахать ему ручкой? Не надо, пусть думает, что успешно укрылся.

Дама вернулась быстро, неся в руках бамбуковый подносик с высоким стаканом для Сингера и чашкой на блюдце для меня. Быстро и ловко поставила все на стол, затем сказала:

– Если вам что-нибудь понадобится, загляните в ту дверь за стойкой. – Она показала рукой. – Мистер Ву скоро будет.

Чай оказался отличным, хоть я и не большой его ценитель. Сингер молча пил минеральную. Говорить не хотелось, мало ли кто нас может подслушивать.

Буквально через пять минут в зал откуда-то сзади вошел невысокий плотный китаец неопределенного возраста, в дорогом сером костюме в тонкую полоску, несущий шляпу в руке. За ним следом шел телохранитель, тут двух мнений быть не может – чуть выше его, скуластый, с ножевым шрамом на лице и сломанным носом.

– Я приношу свои извинения, – сказал китаец еще на ходу, продемонстрировав почти чистое британское произношение, хоть и не без примеси китайского присюсюкивания. – Досадная неожиданность, слегка задержался.

– Ничего страшного, – ответил Сингер, поднимаясь навстречу. – Мы сами пришли пару минут назад.

– Ну и прекрасно, – сказал тот, отодвигая стул и усаживаясь напротив нас. – Мистер Сингер?

– Да. Вы мистер Ву?

– Именно так.

Сингер не стал представлять меня, а мистер Ву не поинтересоваться моим именем. Ну и замечательно. Его телохранитель сел в стороне, за пару столиков. Ву обернулся, махнул ему рукой, и тот, вскочив, как на пружине, заторопился в сторону кухни, сразу же вернувшись с чуть заспанным китайцем в белой куртке и поварской шапке. Но это не он там маячил за сеткой, силуэт был темным.

– Что я могу предложить вам, джентльмены? – спросил Ву.

– Спасибо, мы уже попросили все, что хотели, – ответил Сингер за обоих.

Ву кивнул, затем быстро что-то сказал повару по-китайски, тот убежал обратно.

– Я даже не успел позавтракать сегодня, так сложились обстоятельства, – пояснил Ву. – Итак, джентльмены, чем я могу быть вам полезен?

Подозреваю, что он из Гонконга, слишком уж правильный английский.

– У нас есть товар, который мы хотим продать, – ответил Сингер. – Саймон Майер порекомендовал с ним обратиться к вам. – Он раскрыл кожаную папку, которую принес с собой, и выложил на стол листок облигации. Вы знакомы с этим?

Ву придвинул бумагу к себе, глянул мельком, затем сказал:

– Это бонды китайского займа на предъявителя. Думаю, из тех, что ушли во время скачка на «Первый Каирский» в прошлом году. Сколько у вас таких?

– Не у нас, я посредник, – уточнил Сингер. – Всего бумаг на триста грандов.

– Вы их видели?

– У меня репутация, я не стану что-то продавать, не убедившись в том, что товар есть и товар соответствует требованиям.

– А кто продавец?

– Если бы продавец хотел светиться, то он бы не стал платить мне комиссионные, – Сингер усмехнулся. – Я здесь потому, что он этого не хочет.

– Понимаю. – Ву вежливо улыбнулся. – Это горячий товар. Сколько за него хотят?

– Шестьдесят процентов от цены.

– Это много. – Ву вернул бумагу Сингеру. – У бондов будет сложный путь через много рук, все будут брать свои комиссионные.

– Никто ничего брать не будет. – Сингер усмехнулся. – Их просто увезут в Китай или Ирландию и там предъявят к оплате. Вот и все. Я слишком давно в бизнесе, чтобы не понимать очевидных вещей. Это бумаги на предъявителя, они как деньги, даже если их кто-то увел из банка, их все равно оплатят.

– И при этом продавец нужен такой, чтобы никто не подумал, что он причастен к ограблению.

– Он всегда такой. – Сингер посмотрел Ву в глаза. – По-другому такие дела не делаются. Я сразу скажу, чтобы не опускаться до торга: у нас есть покупатель за пятьдесят процентов. Мои комиссионные зависят от цены, по которой бумаги уйдут. – Он щелкнул ногтем по папке. – Поэтому я хочу получить больше пятидесяти. Я обратился к Саймону, он свел меня с вами как с разумным человеком.

– Пятьдесят – хорошая цена за эти бумаги. – Ву снова улыбнулся. – Если я вам предложу пятьдесят один, вы мне их продадите?

– Я пойду к другому покупателю и получу с него пятьдесят два или даже пятьдесят три. Сделайте реальное предложение.

– Боюсь, что я не готов дать больше, чем другой ваш покупатель. – Ву продолжал улыбаться. – Обычная цена на подобный товар сорок процентов.

– На такой товар нет «обычной» цены, – в тон ему ответил Сингер. – Рыночная стоимость этих бумаг сейчас девяносто процентов, погашение уже через год. И покупатель выйдет на рынок по той цене. Риска нет.

– На других видах… активности, так скажем, мы зарабатываем больше. Нет смысла задерживать даже сто пятьдесят тысяч долларов на целый год.

– Но тогда возникают риски. А с этими бумагами их нет. И нет никакой возни, надо просто положить их в стол и достать через год, удвоив свои деньги. – Сингер показал два пальца. – Мистер Ву, мы с вами друг друга прекрасно понимаем. Будем проще: готовы вы заплатить пятьдесят пять процентов за бонды? Если нет, то мы прощаемся и уходим, никаких сложных чувств.

Ву задумался. Затем сказал:

– Я готов обдумать ваше предложение. И дать ответ завтра.

– В первый раз сталкиваюсь с человеком, который берет сутки на то, чтобы подумать о пяти процентах. Или вы не покупатель?

– Бумаги – не совсем мой бизнес, – ответил тот. – Покупатель я, но продавать их будет другой человек. Я должен узнать его мнение.

– Мистер Ву, – вступил в разговор я. – Если покупатели – фении, то через год они смогут на доход от сделки купить себе триста пистолетов-пулеметов по розничной цене. Или четыреста по оптовой. И при том остаться при своих.

Он посмотрел на меня с удивлением, словно обнаружив, что заговорил предмет мебели. Затем осторожно сказал:

– Мистер… не знаю вашего имени…

– Мистер Питерсон, – назвал я одну из своих «дежурных фамилий» из прошлого.

– Мистер Питерсон, покупателем являюсь я. И вас должна интересовать только эта часть сделки.

– Она меня и интересует. И интересует быстрый ответ. Сингер прав, пять процентов – не та сумма, ради которой берут сутки на обдумывание.

– Это семь с половиной тысяч.

– Давайте уложимся в сегодня, – снова заговорил Сингер. – Скажите, куда вам позвонить. И затем мы назначим встречу на нейтральной территории. Мы привезем бумаги, а вы привезете деньги.

– Что вы подразумеваете под «нейтральной территорией»?

– Центр города, приличный клуб или ресторан, никаких телохранителей. Займем кабинет, там все пересчитаем и проверим.

Ву снова задумался, затем медленно кивнул, прикрыв при этом глаза:

– Хорошо, звоните сюда после восьми, позовите к телефону мисс Диану, вы с ней уже знакомы. Она передаст вам мой ответ или переключит звонок, если я буду здесь сам.

– Так и сделаем. – Сингер поднялся из-за стола, и я следом за ним. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно, джентльмены. – Ву кивнул, но из-за стола не поднялся.



Вышли мы без проблем, «мисс Диана» проводила нас до двери. Сели в машину и поехали. «Ситроен» Рауля, выждав небольшую паузу, покатил следом, проверить, нет ли за нами «хвоста».

– Чертов чинк покупает не сам, это ирландцы, – уверенно сказал Сингер. – Как бы он там ни раздувался, но он точно не звезда на елке. Те просто светиться сами не хотят.

– Думаешь?

– Уверен. И он еще хочет заработать сам, эти самые семь с половиной грандов. Или больше. Много чести.

– Может быть, просто обратиться к ним?

– Если бы знать, к кому… Не хочется дарить этому Ву кучу денег.

– Кстати, как думаешь, он просек, что бумаги у нас?

– Нет. У меня репутация, люди знают, что я совершаю сделки для других. Тут все в порядке.

Я снял надоевшие очки, убрал в карман, потер переносицу. Может быть, стоит попробовать поговорить с Цви? Пусть и не хочется связывать себя в его глазах с тем ограблением. Он и после разговора о камне что-то заподозрил, а если еще и заявить про китайские бонды… не очень хорошо может получиться, любой порядочности в делах есть предел. Он живет спокойно потому, что умеет договариваться с властями, как бы это тоже не стало предметом для торга.

– Может быть, оставить их у себя и в тридцать девятом просто найти способ предъявить к оплате?

– Не стоит, тогда точно спалимся, – ответил Сингер. – Мы же здесь живем. А если через кого-то, то все равно придется договариваться о процентах. Дождемся, что ответит чертов Ву, мать его. Кстати, подумай, где проводить обмен, ты в этом лучше соображаешь.

– Подумаю. Но я бы сделал все в твоем баре, все равно они знают, кто ты такой.

– Логично. – Сингер кивнул. – Заодно и Джимми подстрахует. Ладно, буду звонить вечером сначала ему, а потом тебе.

Мы подъехали к его магазину. Сингер пошел к себе, а я направился к дожидавшемуся меня «Доджу». Туда же подъехал «Ситроен», остановился, Рауль с Ианом выбрались из кабины.

– «Хвоста» не было, – сказал Рауль. – Мы хорошо смотрели.

– Это обнадеживает, но они и так знают, кто такой Сингер. Пока в благодушие не впадаем, все только начинается.

– Не забывай, что я уезжаю послезавтра.

– Справимся. Когда обратно?

– Через пару месяцев. И заодно сделаю запас тяжелой артиллерии для нас. Хоть ты и изображаешь из себя невинную принцессу, но черного кобеля не отмоешь добела, все равно ведь в проблемы лезешь. – Он ткнул пальцем себя в грудь.

– Ты прав, я думаю, пусть будут. Иан, кстати, если будет еще подходящая машина, как этот «Олдс» или тот «Пежо», – ты припаси для нас, пожалуй.

– Ну ты даешь, – засмеялся Иан. – Опять за старое?

– Нет. Но старое иногда может догнать новое и укусить за задницу. Мы все же не все хвосты пока отрубили.

– Это точно, сраное старое имеет привычку кусать, – согласился он. – Есть одни колеса на примете, подумаю, что можно сделать. Поехали на работу?

– Да, давай.

– Завтра мой отъезд отмечаем, – напомнил Рауль. – В «Трес Оливас», в испанском квартале.

– Насчет этого не беспокойся, готовься платить. – Я хлопнул его по плечу. – Vamos, muchachos.



Я успел заехать домой провести время с Сюзет и отправился в «дилершип» уже как обычно после ланча. С удовлетворением узнал, что один из вчерашних покупателей вернулся сегодня за машиной, а заодно Мэри положила мне на стол письмо от компании по розливу газировки с просьбой предложить им хорошую цену, если они купят сразу шесть пикапов. Я продиктовал ответ, посулив приличную скидку, подписал и заперся у себя с бумагами. Вспомнил про костюм, снова подумал поручить это Мэри и снова от подобной мысли отказался. Сам отвезу, как опять вспомню.

Прошло около часа, и затем Мэри зашла ко мне:

– Босс, там вас какая-то леди хочет видеть.

– Что за леди?

– Она когда-то покупала у нас «Крайслер».

– Какие-то проблемы?

– Не знаю, она не сказала.

– Пригласи.

Мэри выглянула из моей клетушки и пропустила… Диану. Посмотрела на нее с подозрением, несколько ревниво заглянула в вырез платья, после чего вышла, взметнув подолом юбки и прикрыла за собой дверь.

– Мисс Диана? Не ожидал. Присаживайтесь. – Я показал на кресло напротив.

– Благодарю, – ответила она по-русски и уселась. – Вам те очки совсем не шли. Впрочем, я бы вас и не узнала, если бы вы еще и сегодня не приехали в клуб. То-то мне лицо того гангстера, который посоветовал вступить с собой в противоестественную связь и заодно назвал уродиной, показалось тогда знакомым.

Она переоделась, то платье было, видимо, рабочей одеждой для клуба, сейчас она выглядела скромней, но декольте да, никуда не делось. И подчеркивалось золотой брошью, висящей в самом его низу.

– Вы у нас действительно покупали «Крайслер»?

– Да, с полгода назад. На нем я и приехала. Тогда видела вас прямо здесь, но вы чем-то были заняты. Кстати, вы говорите по-русски с акцентом.

– Я вырос в Париже. Так чем обязан визитом?

– Я могу говорить по-французски, если вам удобно. – Она улыбнулась. – Правда, он у меня тоже с акцентом.

– Вы на мой вопрос не ответили.

– У меня две причины для визита. Первая – я приехала за извинениями. Вторая – я привезла вам счет. – Она открыла сумочку, вытащила оттуда листок бумаги и положила мне на стол. – За фонарь, ремонт стены и замену двери.

– Мне кажется, что вы сильно обознались. – Я вежливо улыбнулся. – Но извинения примите, на всякий случай.

– Хорошо, принимаю. А что по поводу счета?

– Я же сказал, что вы обознались. Понятия не имею, что случилось с вашим фонарем. И даже не знаю, с каким именно. Зачем вы здесь?

– Павел… или вам привычней Поль?

– Как вам удобней.

– Тогда пусть будет Павел. Мне просто интересно знать, зачем вы увезли тогда беднягу Милланда? Он хороший клиент и оставляет хорошие чаевые девочкам. Я знаю, что с ним ничего не случилось, – она махнула рукой, – но мне просто интересно.

– Если бы я мог ответить на ваш вопрос, то сделал бы это с радостью. Но увы, никак не могу. Кто такой «бедняга Милланд»?

– Павел, ну оставьте, я вас прекрасно видела, и ваши фразы на итальянском прозвучали наигранно.

– Мадемуазель Диана, я боюсь, что слишком занят для игры в слова. Что вам здесь нужно? Можете сказать прямо? Или попрошу вас оставить мой офис и вернуться к управлению борделем. Девочки уже заждались свою мама-сан, я уверен.

– Хорошо. У нас с вами есть общий знакомый, Богуславский Иван Аркадьевич. Он сегодня был в «Шанхайской Лилии» и видел вас.

– Богуславский? – Я сделал вид, что задумался. – Не припоминаю, простите.

Богуславского я знаю, и знаю очень хорошо. Как и он меня. Потому что именно Иван Аркадьевич Богуславский, вежливый и мягкий человек с лицом детского доктора, фактически обучил меня искусству взлома, и мы трижды ходили с ним на дело вместе. Особенно силен он был в отношениях с сигнализацией и прочей электрикой, я даже думаю, что в нем пропал гениальный изобретатель, должный прославить себя созданием невероятного. А до того он был еще и приятелем моего папаши, давно уже покойного, покончившего с собой во время ареста.

Может быть, эта Диана и не врет. Но и на веру принимать я ничего не собираюсь. Для… определенных кругов общества, так их назовем, не секрет, что я работал с Богуславским. Они могут не знать наших дел, но то, что мы их проворачивали вместе, является для всех непреложным фактом.

– Он следит за вашей судьбой, Павел, – продолжала болтать она, снова перейдя на русский, может и к лучшему, потому что русский тут вроде китайского и понять наш разговор никто не сможет. – Знает, что вы завязали с прошлым около года назад, знает, чем вы занимаетесь, желает вам успехов. Вы для него вроде любимого ученика.

Богуславский взламывал сейфы всю жизнь, как мне кажется. И должен был навзламывать достаточно для того, чтобы уйти на покой. Открыть свой собственный клуб или нечто подобное, после чего наслаждаться жизнью.

– Мадемуазель Диана, простите, к чему вы мне все это рассказываете? – Я изобразил утомленный вздох. – Время – деньги, а вы тратите и свое время, и мое. Причем напрасно, как мне видится.

– Хорошо. – Она вдруг отказалась от тона светской беседы и посерьезнела. – Что бы вы ни продавали мистеру Ву, он вас обманет.

Изображать идиота в этой ситуации нет смысла, она меня видела в клубе и наблюдала за встречей с Ву.

– Почему вы так думаете?

– Мистер Ву владеет двумя третями клуба, треть принадлежит мне.

– Борделя? – уточнил я, не удержавшись от подколки.

– Борделя, – согласилась она. – Но «Шанхайская Лилия» не только бордель, это еще и подпольное казино, и клуб, и ресторан. Но сейчас мистер Ву начал злоупотреблять своим положением. Чем ставит под удар мои интересы.

– В смысле?

– Мистер Ву тоже не до конца самостоятелен. Если в Чайна-тауне его позиции несокрушимы как скала, то в американском секторе, пусть даже и на самой окраине, он не настолько силен, чтобы обеспечить защиту бизнесу. Поэтому он, как и я, платит ирландцам Падди Галлахера. Слышали о таком?

О Галлахере слышали все, кто хотя бы читает газеты. Потому что Падди фактически возглавляет ирландскую преступность в Новом Каире. Герой Великой войны, он успел посидеть в американской тюрьме за ограбление, потом подняться в нью-йоркской банде «Пять Углов», а когда та начала терять позиции в войне с итальянцами, перебрался со своими людьми сюда, где и объединил часть местных банд своих соотечественников, как приехавших из Америки, так и перебравшихся сюда из Ирландии и Ольстера. И еще Падди точно связан с фениями. Оружие, которое продает Рауль, уходит тоже к людям Падди, одной из банд, которые существуют под его контролем. Кстати, там всем заправляет Боксер ОʼХара, тот самый, с которым встречается Нив, подружка Сюзет. Клуб «Грин Корк».

– Я читаю газеты, – сдержанно улыбнулся я.

– А еще мистер Ву ввозит в Новый Каир фальшивые деньги, которые печатаются где-то в Китае. Он сбывает их через Чайна-таун, мелкие лавки и прачечные, но объем сбыта недостаточен.

– Вы в настолько близких отношениях, что он делится с вами своими проблемами?

– Нет. Но Иван Аркадьевич был настолько любезен, что дал мне возможность слушать, о чем говорят в некоторых местах клуба. В том числе и в личном кабинете мистера Ву.

– Даже так?

– Уже интересней, верно? – Диана улыбнулась. – Поэтому жалобы мистера Ву на жизнь иногда до меня доходят. И я говорю на китайском, так что все понимаю. Мне нужно защищать свои интересы, – пояснила она, – которые мистер Ву начинает ставить под угрозу.

– Чем?

– Он хочет начать распространять фальшивые деньги через наш клуб. Для него это всего лишь одна из многочисленных машинок для получения прибыли, а для меня единственный источник средств к существованию. – Она глубоко вздохнула, декольте раздвинулось и снова вернулось в исходную позицию. – Я не хочу, чтобы он ее сломал.

– А как на это отреагируют люди Падди?

– Думаю, что возьмут «виг» с новых прибылей и останутся довольны. Я окажусь единственной жертвой. – Она снова вздохнула, причем, как мне показалось, исключительно для меня, дав возможность понаблюдать за движением округлостей в вырезе. – Но я не сказала самого главного, с чем пришла.

– И?

– Он и с вами рассчитается фальшивками. Они очень качественно сделаны, обнаружить, не зная особенностей, трудно. И покупает он не для себя. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, оставит их себе, с вами рассчитается… вы поняли чем. И дальше вы или попадетесь властям с фальшивыми деньгами на руках, или вам придется искать способ еще и их продать за половину цены. И какой тогда будет прибыльность вашей операции?

– И в чем причина такой заботливости?

– Я хочу сохранить клуб.

– Бордель?

– Да, и бордель тоже. – Она все же чуть разозлилась. – Он приносит хороший доход, у нас никогда не бывает никаких значительных проблем, и я не хочу, чтобы федеральные агенты разнесли его в щепки из-за махинаций Ву.

– Вам надо дать мне что-то еще. – Я уставился ей в глаза. – Кроме слов.

– Задрать юбки и нагнуться я не могу, здесь стекла кругом, – не сдержалась Диана. – И у вас девушка, она этого не поймет.

– Я о другом, – сказал я успокаивающим тоном. – Мне нужно знать, что это именно так, а не просто слова, сказанные вами по поручению мистера Ву.

Я полагал, что она задумается, но Диана сразу сказала:

– У вас есть лишний час?

– Я могу выкроить, если пойму, что это необходимо.

– Тогда выкройте его прямо сейчас и езжайте за мной, это недалеко.

– Куда?

– Скорее, к кому. Мы поговорим с Иваном Аркадьевичем. Надеюсь, ему вы доверяете?

Я встал из-за стола, выдвинул верхний ящик и достал кобуру, натянув ее на себя, после чего надел пиджак и нахлобучил кепку.

– Поехали.

Не знаю, что за игру она ведет на самом деле, но если Ву собирается рассчитаться с нами фальшивыми деньгами, это заслуживает проверки по крайней мере. И да, Богуславскому я доверяю.

– Мэри, я буду примерно через час, – сказал я секретарше и пошел следом за Дианой к выходу.

У ворот «дилершипа» ее ожидал длинный «Роудмастер» с водителем за рулем. Не китайцем.

– Вы не покупали у нас «Крайслер», верно, мадемуазель Диана?

– Диана Донатовна, – поправила она меня. – Если вы мне поможете, то я не только куплю «Крайслер», но еще и в задницу вас поцелую.

– Гм… – поперхнулся я при такой смене тона.

– Не изображайте из себя воплощенную скромность, я управляю борделем уже много лет. – Она усмехнулась. – Не воскресной школой.

– Который клуб?

– Он самый. – Она открыла заднюю дверь и сказала водителю по-русски: – Саша, подожди вторую машину, и поедем в «Орлеан». Езжайте за нами, – добавила она уже для меня.



– Поль, – Богуславский поднялся из-за стола, раскинув руки для объятий. – Очень рад тебя видеть.

– Взаимно, Иван Аркадьевич. – Мы обнялись.

Богуславскому я доверял полностью, как я уже сказал, и хорошо, что в этом Диана не соврала, а привезла меня именно к нему. Он вежливо отодвинул стул для нее, предложил присесть мне, жестом подозвал гарсона.

«Орлеан» хоть и был небольшим рестораном, но считался очень хорошим даже для французского сектора. Зал с дюжиной круглых столиков, белые стены, темное дерево местами. Обеденное время уже закончилось, так что сейчас тут было пустовато, лишь в дальнем от нас углу сидела компания из двух дам и мужчины, о чем-то негромко болтавших.

– Здесь хорошее меню, – сказал Богуславский после того, как официант выложил их перед нами.

– Я уже поел, так что ограничусь кофе.

– Может быть, что-нибудь легкое? Прекрасные салаты.

Не удержавшись, я полистал меню и заказал себе салат из маринованного в уксусе кус-куса с листьями салата, томатами и цыплячьей грудкой. Уже местный вариант, смесь Франции и Египта. Ну и от бокала сухого красного не отказался, которое гарсон разлил по бокалам, объявив его «домашним вином».

– Давно не виделись, за встречу. – Богуславский поднял свой бокал, мы чокнулись. – Рад был знать, что у тебя все хорошо и ты отошел от старых дел, – продолжил он, пригубив вина. – Поэтому удивлен, что ты опять во что-то влез.

– Иван Аркадьевич, иногда просто нужно закрывать старые дела, чем я сейчас и занимаюсь.

– А зачем вы того актера со стрельбой увезли?

– Сделали доброе дело. И для него тоже, – не стал я пускаться в подробности.

– Ладно, бог с ним, – он усмехнулся. – Но Ву-то вам зачем?

Он не слишком изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Все то же мягкое интеллигентное лицо, ни за что не подумаешь, что оно принадлежит карьерному преступнику, очки без оправы, скромный, но дорогой костюм.

– У нас остался товар, который неплохо было бы продать.

– Китайские бонды, верно? – уточнил он. – Я слышал разговор.

– Да, бонды.

– Горячий товар. – Богуславский вздохнул. – За ними тянется след. Если Ву вас обманет, а он обманет, то вы ничего не сможете поделать. Это Сингер решил говорить с Ву?

– Его свели.

– И сделали большую ошибку. Ву честен только с теми, кого боится. Но если он обманет вас, то Падди Галлахер просто возьмет с него свой процент, не больше. Отстаивать ваши интересы ему незачем, Ву приносит ирландцам много денег.

– Спасибо за предупреждение, Иван Аркадьевич, – кивнул я. – Мы не будем работать с Ву.

Понятно, что встреча не для того, чтобы предупредить меня, им нужно что-то еще, но пусть скажут сами.

– Мистер Ву стал проблемой для клуба, – не стал тянуть Богуславский. – Он использует его как инструмент для другой деятельности, которая может привести к его закрытию и конфискации.

– У вас есть интерес в клубе?

– Есть. Половина тех денег, что вложила в него Диана Донатовна, мои.

Я посмотрел на Диану, та коротко кивнула.

– Я отошел от старых дел… в основном, – добавил он. – Клуб сейчас основной источник моего дохода. Довольно неплохой источник, позволю себе заметить, у меня обеспеченная старость. И мне не хочется, чтобы Ву превратил этот надежный и чистый, как слеза иерусалимская, источник в выгребную яму.

– Иван Аркадьевич, что конкретно вы хотите от меня? Вы же знаете, что я ушел в легальный бизнес.

– Не совсем, позволю себе заметить. – Он усмехнулся. – Продавать горячие бонды не совсем легально, как мне кажется.

– Не выбрасывать же их? Они у нас давно.

– Откуда они вообще у вас? Я же точно знаю, кто грабил «Первый Каирский». Все знают. И это точно не вы.

– Мы их нашли, – не стал я пускаться в подробности. – Причем совершенно случайно. Сколько всего бондов ушло?

– На полтора миллиона.

– А у нас триста тысяч. Одна сумка, если проще. Мы наткнулись на машину людей Шихана после их перестрелки с полицией. Там было два трупа и сумка с бондами.

– Сказал бы, что вам повезло, но учитывая обстоятельства, не могу испытывать в этом уверенности. Поль, давай так: я сам найду вам покупателя на эти бонды. По хорошей цене. Надежного покупателя, который не обманет и не попытается расплатиться фальшивками. А ты поможешь нам.

Ну вот, теперь мы подошли ближе к теме разговора.

– Что вы хотите сделать и чем я могу помочь?

Это не следует считать согласием, но я выслушаю. В любом случае я многим обязан Богуславскому, я и сам об этом знаю и никогда не отрицал. И еще я знаю, что если даже откажу, содержание разговора не уйдет за пределы этих стен.

– Ву занимается фальшивыми деньгами. Они печатают их где-то в Китае на промышленной основе. Доллары и фунты. Подделка такого высокого качества, что банковские кассиры могут ее обнаружить, только если занимаются каждой купюрой отдельно. Смотри, – он полез в бумажник и достал две десятифунтовые банкноты. – Даже номера не повторяются, у них настоящая фабрика где-то. Есть три самых заметных отличия… вот, – он ткнул колпачком авторучки в номер. – Номер расположен чуть ближе, чем надо, к строчке «Банк Англии», сравни, – он положил банкноты рядом. – Деньги печатаются с матриц, но номер пробивается отдельно, поэтому не совсем совпадает.

– Да, вижу, – кивнул я. – Не совсем посередине.

– Дальше глаза королевы Виктории, в них меньше линий. – Он вытащил из кармана пиджака лупу и протянул мне. – Без увеличения не разглядишь, но заметно. И третье, основное отличие – вот этот завиток рамки портрета королевы. В настоящей банкноте он попадает между четвертой и пятой линией, а в фальшивой совпадает с пятой.

– Да, вижу. Но качество, – я помял обе банкноты в пальцах, затем посмотрел на свет, – качество впечатляет.

– Именно. – Богуславский взял деньги и увеличительное стекло обратно. – С долларами примерно та же картина. Доллары только двадцатки, фунты в пять и десять номиналом. Я думаю, это только моя теория, что Падди запускает фунты через «Армию» в оборот в Британии или Ольстере. Это одновременно и диверсия, и доход, так что для них беспроигрышная ситуация. Меня бы это не так уж и волновало, не буду лгать, но теперь он сливает фальшивки через клуб. А вот это уже волнует, причем очень сильно.

– Я догадываюсь.

– Ву надо остановить.

– Иван Аркадьевич, вы прекрасно знаете способы «останавливать» таких как Ву. И даже к кому обращаться и сколько это стоит. Если Ву платит Падди, а тот примкнул к «новому аутфиту», то проще обратиться к сицилийцам Антенуччи или корсиканцам Психа Леандру или там Жувана Лерии. И они его обязательно остановят, превратив в решето или взорвав.

– А рэкет с фальшивками возглавит кто-то другой.

– Тогда что? Сдайте его федеральным агентам. За фальшивомонетничество дают огромные сроки, а если они накроют всю операцию…

– То закроют и конфискуют клуб. Потому что он в американском секторе, – закончил он за меня. – Они начнут с клуба. При этом со всем остальным могут выстрелить вхолостую.

– Иван Аркадьевич, при всем моем уважении… но я не понимаю, что вы от меня хотите, – заявил я. – Я говорю честно. Скажу больше, никакого лишнего риска я на себя не возьму. Не продадим бонды – и черт с ними. У меня хороший бизнес и лезть снова в прошлое я не хочу и не буду. Категорически. Безопасность финансовой системы Британии и Америки меня тоже мало волнует.

– Там надо будет вскрыть сейф. Сам я сделать этого не могу, в это время я должен находиться в клубе, так, чтобы меня все видели. Потому что люди знают, что я бомбил сейфы всю жизнь. – Он словно не заметил моего ответа.

Поэтому я решил его повторить:

– Я за это не возьмусь. В качестве дружеской услуги могу предложить хорошую скидку на «Плимут» или «Крайслер». Не более. Это даже не обсуждается.

– Мы хотим подставить Ву со всем его рэкетом. И выкупить его долю клуба, – заговорила молчавшая до сих пор Диана. – На треть можете претендовать вы.

– Нет, – сказал я ей отдельно. – Категорическое нет, без всяких полутонов. И да, Иван Аркадьевич, неужели трудно найти специалиста кроме меня?

– Нет никого, кому бы я настолько доверял. Слишком много ставится на карту.

– Простите, но это ставится у вас. – Я посмотрел ему в глаза. – А я не вижу причины, зачем на все это должен ставить я. Деньги меня не интересуют, насколько вы поняли. И вообще всегда считалось моветоном звать на криминал человека, который от него отошел. – Я уже вполне всерьез жалел о том, что мы вообще взялись продавать эти бонды. И так все неплохо было.

– Я просто расскажу, – все так же терпеливо заговорил он. – А дальше решай сам. Деньги из Китая приходят через Порт-Саид. Кто-то везет их сюда, не знаю каким путем. Но затем они приезжают в Чайна-таун. Мистер Ву отдает деньги за прошлую партию и забирает новую. И держит эти деньги в подвале своего офиса, в сейфе. Часть денег он вынужден брать у ирландцев под процент в два «пункта» в неделю, а там очень большая сумма. Если деньги исчезнут, то Ву окажется должен и тем, и другим, а долг перед Падди будет расти очень быстро. Ву будет вынужден работать только на выплату процентов. И тогда ему могут предложить продать клуб. Не думаю, что он откажется.

– На деньги из его сейфа? – усмехнулся я.

– Именно на них. Лучше будет поменять их на доллары, например. Для уверенности.

– Остроумно. Но нет. Я доволен своей нынешней жизнью и совершенно не горю желанием что-то менять. Могу предложить вот что, – посетила меня одна мысль. – У меня есть контакт в ФБР. И если известно, кто возит фальшивые деньги, то федеральные агенты могут их хлопнуть.

– Это не решит проблему с Ву.

– Тогда не знаю, что еще предложить.

– Я знаю, как подобраться к сейфу безопасно, как подъехать и как уйти, – сказал Богуславский. – Я бы сам легко справился, но, как уже сказал, не могу это сделать, тогда сразу все поймут, чья это работа. А там будет порядка четырехсот тысяч долларов. Я слышал, как Ву сам это говорил.

– Иван Аркадьевич, вы загоняете меня в угол, вынуждая повторять одно и то же, а я не хочу быть с вами грубым. Нет. Я этим больше не занимаюсь.

Надо бы чувствовать возбуждение при упоминании такого куша, но не получается. Я не кривлю душой, мне действительно неинтересно. Я обещал Сюзет и обещал самому себе, так что просто не хочу. Да, азарт есть, он никуда не денется, но переступить через свое обещание… нет, так делать нельзя. Я тогда себя уважать перестану.

– Пусть возьмут Ву при передаче денег за фальшивки. Где они это делают?

– Этого я не знаю. Но нам нужно выкупить клуб.

– У кого, если Ву не будет?

– Если мы не выкупим его у тех, кто останется после Ву, тот же Падди легко отберет часть китайца. За что не уплачено, то ничье. Поль, – Богуславский развел руками, – это честное предложение, треть клуба и половина тех денег, что останется после выкупа.

– Держать бордель мне тоже никогда не хотелось. Диана Донатовна справится с этим куда лучше.

– Значит, не уговорил, – вздохнул он. – Жаль. В любом случае рад тебя видеть и знать, что у тебя все хорошо.

– Я тоже рад встрече.

И ведь правда рад, совершенно искренне это сказал.

– Вот мой домашний телефон. – Богуславский протянул мне карточку. – Звони в любое время.



На обратном пути из «Орлеана» позвонил Сингеру, убедился в том, что он на месте, и сказал, что сейчас заеду, поговорить надо. И через десять минут был уже у него, а если точнее, то в баре.

– «Чаррингтон»? – спросил Джимми, увидев меня.

– Целую пинту!

– Пять пенсов.

– А скидка?

– Ты на скидку тут еще не напил. Так что пять.

– Жадность, Джимми, жадность тебя погубит.

– Меня погубят клиенты, выпрашивающие скидку. Босс сейчас будет.

Босс, то есть Сингер, появился почти сразу. Задержался на секунду у стойки, где Джимми налил ему бурбона, подсел ко мне.

– Что за срочность?

– Чинк хочет втюхать нам липовые деньги.

– Это не так просто.

– С этими просто. Он сидит на канале такой липы, сделано все в Китае на настоящей фабрике, почти не отличить от настоящих. Это кидок, короче. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, а нам сольет фальшак.

– Откуда ты знаешь?

– Помнишь Артиста? – Я назвал Богуславского по кличке.

– Конечно.

– Он со мной встретился и рассказал. У него интерес в клубе, и Ву ему мешает.

– Артист просто так языком не треплет, – кивнул Сингер. – Тогда и звонить не будем, ищем другой канал. Надо попробовать выйти на самого Галлахера. У меня в ту сторону не очень много дорог. – Он задумался. – Рауль не поможет? У него же есть отношения. И в задницу этого чинка.

– Надо спросить.

– Тогда ты и спроси, это твой друг.

– Обязательно. Меня только одна вещь беспокоит… Гусь Шихан тоже ирландец. И кто-то им помогал здесь, в городе. Как бы не вышло так, что мы просто вскроемся, и они узнают, кто завалил двух его людей и взял бумаги.

– Проклятье. – Сингер задумался. – Тогда мы уже вскрылись, ты понимаешь? Мое имя уйдет Падди сразу, уже ушло. Нужно иметь версию о том, кто пытается сдать через меня.

– Копперы. – Я усмехнулся. – Подобрали с перестрелки и теперь тихо хотят сбыть. Все знают, что у тебя там полно контактов. Заодно Ву испугается своей идеи с фальшивками.

– Да, это вариант, – кивнул он. – Но надо быть осторожным. Носи с собой большую пушку.

– Я всегда тяжелый.

– Тогда носи две или больше. Бумаги пока лучше просто придержать и никуда с ними больше не лезть. Уж слишком горячо.

Только этого сейчас и не хватает. Мне чуть проще, чем Сингеру, я там не назывался, но все равно опять следует быть настороже. После года спокойной жизни начинается буря дерьма. Может, и мимо пронесет, а может, и нет. Надо будет Сюзет предупредить аккуратно, пусть тоже чуть осторожней себя ведет.

От Сингера поехал обратно в офис. Постоявший на самом солнце «Додж» раскалился, пришлось открывать и боковые стекла, и лобовое поднимать, и крышку вентиляции, но все равно внутрь задувало горячий воздух, который совсем не освежал. Вот печки для машин придумали давно, так почему до сих пор нет каких-нибудь охладителей? Делают же домашние холодильники, ну и вот как-то так же, взять и соорудить машинку, которая пропускает воздух через себя и выпускает холодным. Очень была бы кстати в этих краях.

Так, что за опасности возможны? Насчет Гуся Шихана мы поздно подумали, это плохо. «Йегги», грабители банков, редко когда работают с «аутфитами», тем совершенно не нужен тот жар, что они приносят, все верно. Но тут есть одна тонкость: кто-то навел чисто американскую банду «йеггов» на «Первый Каирский», они ведь грабили не наугад. И кто-то подготовил «йеггам» базу в Новом Каире, купил машины, оружие.

Сам Падди Галлахер когда-то успел побыть грабителем. Основной состав банды грабителей – ирландцы. И вот в этом месте главное правило, гласящее, что «умники и грабители вместе не ходят», могло дать сбой. Сумма, взятая со скачка на банк даже после утраты той самой сумки с бумагами, что досталась нам, все равно огромна, поэтому Падди вполне мог претендовать на долю в ней, а ради такого можно правилами немного и пренебречь. А на покупку бондов выйти с какой-то своей целью. Например, для того, чтобы узнать, кто завалил людей Шихана. Да и бонды все равно лишними не будут.

Да, у Сингера возникает проблема, а следом и у меня. Не самая пока еще опасная, мы не засветились как владельцы товара, и даже если кто-то раскопает мою репутацию, то узнает, что грабить грабителей со стрельбой и трупами совсем не мой стиль. Для людей из преступного мира это говорит о многом, специализацию люди редко меняют. Ну и на самом деле все вышло случайно, мы на них просто напоролись, а они решили вступить в бой с полицией. И вот пусть полиция так и остается продавцом. Но эту историю надо будет чем-то подкрепить. Если я угадал правильно, люди Падди этого дела не оставят, а попытаются разузнать больше. И в таком случае Галлахер считает эти бонды и без того своими, а теперь кто-то украл его собственность да еще и предлагает ее выкупить. М-да, так себе ситуация.

Интересно, Гусь Шихан с оставшимися людьми уже выехал отсюда? Тоже вопрос. Лучше бы выехал, а то могут и опознать. Да, там была стрельба, начавшаяся почти сразу, плюс машина специального дивизиона полиции, шляпы и все такое, но полностью рассчитывать на это не стоит.

Хм… Падди Галлахер и фальшивые фунты, которые уходят в Британию… А есть еще вице-губернатор Бриггс, который должен тут блюсти интересы короны. Который способен заставить полицию и прочие службы Его Величества шевелить задницами со скоростью шмелиного крыла в полете. То есть не он, а его кресло. И тогда у Падди возникнет столько проблем, что он и думать забудет про нас, это с гарантией. Может быть, я не туда смотрю, а нужно подумать об Аллистере Бриггсе? И все же надо пока найти специального агента Маркама… не помешает. Хотя бы разузнать о его карьере.

Лорд Бриггс… как же дать ему знать? Не в «Оазис» же ехать в гости. Последить за Моник Франсуа? Не уверен, что это быстро принесет плоды, а у меня нет столько времени, чтобы самому вести слежку. Анонимное письмо? Вице-губернатор бездельник, он может его просто не прочитать вообще, никаких гарантий.

Доктор Бромли? А что доктор Бромли? Не знаю. Но они дружны, так что это как-то можно использовать, только как именно? Хм… уговорить доктора выманить своего приятеля в клинику и там встретиться? Театрально, но как вариант оставим, хоть мне эта идея и не нравится.

Итак, еще раз, вся цепочка: Падди покупает фальшивые деньги у Ву и сливает их фениям. Ву берет деньги у Падди под пункты и платит китайским поставщикам. Деньги он хранит в сейфе в своем офисе. Когда именно деньги там появляются, знают Богуславский и Диана, потому что они подслушивают Ву. Теперь попробуем создать несколько проблем в разных точках: британская полиция и секретные службы узнают, что Падди везет фальшивки в Британию. Это страшное преступление, и они начинают его расследовать. Это раз.

Падди живет в американском секторе, где может работать местная полиция, но она продажна и оттуда течет любая информация, так что бритты будут вынуждены привлекать Скотланд-Ярд, например, а у тех есть полномочия работать лишь в своем секторе, центре Нового Каира и Маленькой Ирландии. Тогда они вынуждены будут пойти на сотрудничество с ФБР, привет специальный агент Маркам.

Чайна-таун, несмотря на сплошь китайское население, статуса сеттльмента не получил. Это зона общей ответственности, туда может лезть кто угодно. И бритты, и американцы. И где-то там возникает груз фальшивых денег, и там же мистер Ву копит деньги настоящие для оплаты прошлой партии. Да, кстати, и туда же приходит груз героина из нового канала, только без мистера Ву, как я понимаю. Что это дает? Не знаю.

И вот представим, что деньги мистера Ву исчезли. Он должен Падди, он должен поставщикам. Положение у него вроде как у ужа на сковородке, а Падди… что тогда Падди Галлахер? Падди будет искать свой собственный подход к тем, кто привозит фальшивки. И тогда возникает угроза того, что его прихватят без штанов. При этом Ву становится не нужен, и его, скорей всего… тут все понятно. Или те, или другие.

Проблемы с полицией – это одно, Падди умеет с ними справляться, но вот проблемы с ФБР и Скотланд-Ярдом одновременно – это намного хуже. Они придавят его так, что только сок брызнет. И при этом Падди принесет жару «новому аутфиту», то есть там тоже возникнет конфликт. Новый Синдикат как-то отреагирует, проблем у ирландца прибавится. Синдикат даже может решить, что будет лучше, если Падди сменит кто-то другой, не сидящий в бизнесе с фальшивыми деньгами по уши. Позволить же себе отказаться от ирландских банд в начале войны с сицилийцами и корсиканцами они не могут.

И тогда главный вопрос: насколько на фоне всей этой кучи дерьма будет заметна наша маленькая проблема? Она потеряется и забудется навсегда. И если действовать как умный боксер, то есть на опережение, то не придется потом ходить, оглядываясь через плечо каждую секунду.

Я посмотрел на часы. Интересно, во сколько обычно бывает дома Богуславский? И во сколько заканчивает работу в клинике милейший доктор Бромли? И заодно уж неплохо бы узнать, где искать специального агента Маркама. Пора начинать свою игру, не дожидаясь, пока за тебя ее сыграют обстоятельства.

И еще надо убедить Сюзет в том, что я все делаю правильно. Это будет сложней всего, подозреваю.





9




Вместо офиса я сначала заехал в оружейный и купил дробовик. Мне повезло, ствол не требовалось обрезать, потому что в продаже нашелся «riot gun», то есть укороченная модель с шестизарядным магазином. Прикупив к нему пять коробок патронов с картечью, я снарядил М12, военную версию «Винчестера модель 12», загнал один патрон в ствол и поставил на предохранитель, после чего уложил все в багажник «Доджа», вспомнив в очередной раз про костюм в пакете, но решил, что сдам тот в чистку завтра. И уже потом вернулся на работу. Убедившись, что там ничего срочного не случилось, я подписал несколько бумаг для Мэри и направился к Иану в гараж.

Там мы присели за чашкой чаю у него в конторке, где я рассказал ему о том, что Ву мы ничего продавать не будем, и объяснил причину. А заодно расписал, что может нам теперь грозить.

– Сраный чинк, и сраные мики, – заключил Иан. – Никогда нельзя связываться ни с теми ни с другими. Я бы сейчас спрятал эти бумаги подальше и ждал бы еще год. Мы не доедаем последний кусок хлеба, так что в задницу сраный риск.

– Согласен. Так и сделаем. Теперь слушай, что мне тут посоветовали… – И я рассказал Иану про деньги Ву и его сейф.

Тот внимательно выслушал и глубоко задумался. И, лишь допив чай, сказал:

– Не хочется лезть в дерьмо, если честно. Но если не лезть, то потом дерьма может прибавиться и придется в нем просто плавать или тонуть. Если Падди в доле с Шиханом, то у нас уже проблемы. И насрать на то, что им скажет Сингер. Они могут ему поверить, а могут и не поверить.

– Сингера военным артистом тут не считают, он посредник и торгует информацией. Заподозрить его в том, что он участвовал в той стрельбе, очень сложно. Да он и не участвовал, у него алиби, он тогда в баре сидел, специально же так рассчитали.

– Зато из него можно вытрясти имя того, для кого он посредничает. Я бы на его месте на пару недель уехал на сраные минеральные воды, полечиться. Или еще куда-нибудь.

Это мысль, да, надо бы ее Сингеру подкинуть. Пока он единственная цепочка ко мне. Да и ему меньше риска. Я просто снял трубку с телефона Иана и набрал номер «Сокровищ фараонов», но Сингер не ответил. Перезвонил в бар Джимми, и тот сказал, что босс куда-то уехал, будет только завтра с утра. Подозреваю, что повез прятать свои бумаги, чтобы точно их никто рядом с ним не нашел. А может, и нет, у Сингера своих дел много, о каких я даже не слышал никогда. Затем позвонил Богуславскому, не очень надеясь застать его дома, но он ответил уже после третьего гудка.

– Иван Аркадьевич, мне хотелось бы поговорить.

– Приезжай в гости, нет ничего проще.

– Диктуйте адрес. – Я вытащил из карандашницы на столе карандаш и взял из стопки бланк заказа, перевернув его обратной стороной.

– Это в конце Двадцать Шестой, повернешь направо у полицейского участка. И второй поворот налево, на Рю-Кальм, дом справа, четырнадцатый номер.

– Хорошо. Около девяти вечера не помешаю?

– Поль, в любое время. И я все равно никуда не собирался.

Когда я отложил трубку, Иан спросил:

– Это на каком языке ты болтал?

– На китайском, разве не слышал?

– Китайский я слышал, они там как мелкие шавки гавкают, – не поверил он. – На польском? Только не шипел.

Забавно, но Иан никогда не интересовался моим происхождением, а я хоть и не делал из этого секрета, но не случилось оказии ему об этом рассказать. Поэтому я ответил:

– А вот не скажу. Сиди и теряйся в догадках.

– Да мне насрать, – отмахнулся он. – Хоть на… – он чуть задумался, – хоть и на китайском. Ты знаешь китайский, кстати?

– Нет, ни слова. Только «здрасти» и могу сказать.

– И как будет «здрасти»?

– Нихао.

– А «сдохни, ублюдок Ву»?

– Этого уже не знаю.

– Кстати, ты этого не любишь, но если мы кого-нибудь завалим, то все спишется на войну Синдиката и местных аутфитов. Ты не думал об этом?

– Думал, – ответил я совершенно честно. – Ву хочет нас подставить, а Падди так и вовсе в расход пустить, так что думал. Но если израсходовать Ву, то это нам не поможет, а до Падди дотянуться сложно. У них война, так что он осторожен. И я понятия не имею, где его искать. И он не один знает о Сингере, так что тоже не поможет. Лучше стравить их друг с другом. Год назад это помогло.

– И про год назад, – Иан усмехнулся. – А ты вообще веришь в то, что сраные чинки сами начали клепать такие качественные деньги? Кто лучше всех умеет делать вещи, а?

– Думаешь?

– Германия опекает Китай с его войной как нянька младенца, сам знаешь.

Что-то в этом есть, да, что-то в этом есть. Но не знаю, что это нам дает, вот в чем проблема. Хотя абвер вполне может быть и в этом замешан. Он может быть замешан во всем, что происходит в Чайна-тауне. Краус умер, но свято место пусто не бывает. Кто-то его на этом посту уже сменил. Однако и без немцев там могли обойтись, потому что в оттисках банкнот есть маленькие ошибки, германцы такого бы не допустили.

Ладно, для начала выслушаю Богуславского. Потом буду искать выходы на лорда Бриггса и специального агента Маркама. А затем попробую из этого всего собрать пасьянс. Всю схему знаю только я, и пусть пока так и остается. С каких пор надо начинать оборачиваться через плечо? Лично мне, думаю, с завтрашнего дня, здесь, у «дилершипа». А где я живу, не знает вообще никто, кроме Рауля. Черт, еще та самая Нив знает, но не думаю, что ее знания как-то дойдут до Падди Галлахера, пусть ОʼХара и подъезжал к моему дому. Ни Нив, ни он понятия не имеют, кто я такой.

Стоп… Сюзет могла рассказать Нив, чем я занимаюсь, Нив могла рассказать, как замечательно устроилась ее подруга, Боксеру ОʼХаре, а тот работает на Падди. И если они узнают, что я торгую машинами здесь, то… черт, это плохо. Это очень здорово плохо. И если это хоть как-то коснется Сюзет… вот тут я даже готов поступиться принципами. Пока единственным человеком, кто может раскрыть, где мы живем, является ОʼХара.

Правда, мы ведь могли и не угадать с мотивами Падди Галлахера, и вполне может быть, что он просто хочет купить бонды, чтобы сшибить немного лишних денег. И тогда все мои умствования ни о чем.

Рю-Кальм оказалась действительно тихой улочкой, утопающей в зелени и застроенной однотипными небольшими особнячками, к каждому из которых прилагался маленький сад. Такой приятный район для состоятельных людей, которым все же до миллионеров далеко. У домов приличные машины, все больше французские, и у дома номер четырнадцать, в котором жил Богуславский, под навесом стоял новый «Пежо», такой же, на котором я поездил с год назад, только блекло-салатового цвета. Тут все стараются покупать исключительно светлые машины.

В саду росли две магнолии и розовые кусты, настолько ухоженные, что я задумался, Богуславский ли на старости лет находит отдохновение в возне в саду, или все же садовник его навещает?

Звонок на двери откликнулся мелодичным колокольчиком, почти сразу за дверью послышались шаги.

– Проходи, Поль. – Богуславский был одет по-домашнему, в рубашку «апаш» белого цвета и легкие брюки на подтяжках. – Пошли на задний двор, там сейчас тень.

Он провел меня через дом, небольшой, но со вкусом обставленный дорогой мебелью и с хорошей живописью на стенах, а затем мы оказались на заднем дворе на террасе, увитой декоративным виноградом. Там же стоял круглый стол с деревянной столешницей на гнутых кованых ножках и такие же кованые стулья, с полосатыми подушками, привязанными к сиденьям и спинкам.

– Присаживайся. Сейчас принесу холодную сангрию, как раз к твоему приходу сделал.

Хозяин ушел обратно в дом, а я огляделся. Задний дворик совсем небольшой, огорожен высокой оштукатуренной стеной. Тут сада почти нет, лишь несколько кустов, а так просто аккуратно постриженный газон. Пожалуй, Богуславский садоводством все же не увлекся, магнолии и розы с той стороны исключительно для украшения фасада.

Иван Аркадьевич вернулся, поставив на стол запотевший кувшин с кусочками фруктов, плавающими в красном, и пару бокалов.

– Итальянский «лимончелло», красное французское вино, лимон, земляника и минеральная вода, – прокомментировал он. – Угощайся, тебе понравится.

– Спасибо. – Я подставил бокал.

– Для такой жары лучший напиток, – добавил он, наливая и себе. – О чем ты хотел поговорить?

Странно, но несмотря на биографию, Богуславский вообще не нахватался криминального жаргона, так что не только внешность могла ввести в заблуждение несведущего человека.

– У меня несколько вопросов. – Я отпил из бокала, посмаковал, потом совершенно искренне заявил: – Очень вкусно.

– Спасибо.

– Кто мог быть в доле с Шиханом при ограблении «Первого Каирского»?

– Или Галлахер, или кто-то из его людей. Но без благословения Галлахера это бы не состоялось. Не стану утверждать, но поставил бы именно на это. «Йегги» приехали сюда на готовое. Не подумай, что я пытаюсь склонить тебя к участию в деле.

– Боюсь, что вы правы.

Он чуть задумался, затем спросил:

– Ты думаешь, что Галлахер хочет выйти на тех, у кого исчезнувшие бонды?

– Невероятным не выглядит, верно?

– Верно, – медленно кивнул он. – Об этом я не подумал.

– Что Галлахер вообще собой представляет?

Богуславский подумал, затем сказал:

– Он вспыльчивый и сильно пьет, как я слышал. Говорят, что застрелил кого-то из своих за то, что тот пнул кошку. Всегда сначала пытается договариваться, но если не получается, то легко начинает войну. Он не такой мясник, как Антенуччи или Псих Леандру, не злопамятен, но крови не боится. И у ирландцев не такая жесткая иерархия, как у сицилийцев. С тех пор как их вытеснили из некоторых рэкетов, Галлахер ищет новые источники дохода. Это, наверное, и можно считать основным.

– В Чайна-тауне вела свои дела германская разведка.

– Читал в газетах в прошлом году что-то про это, но сам ничего не слышал.

– Кто вообще главный в Чайна-тауне? Мистер Ву или кто-то другой?

– Их несколько, насколько я понимаю, но все эти китайские дела темны и непонятны. Ву один из них. У китайцев есть свои банды на родине, и здесь они делятся по тому, откуда кто приехал. Есть гонконгская банда, ее возглавляет Ву, есть шанхайская, и есть банда из Макао, про этих я точно знаю. Но есть и другие, уверен.

– Кто начал возить героин сюда?

– Могу только предположить, что банда из Макао. Но это именно предположение.

– Новый Синдикат начал отстрел продавцов героина, работающих на сицилийцев и, думаю, заодно и корсиканцев. И слышал, что они сами намерены брать товар в Чайна-тауне.

Богуславский отпил сангрии, промокнул губы салфеткой, посмотрел куда-то поверх стены в задумчивости. Затем сказал:

– Банда из Макао враждует с Ву. Мы слышали разговоры. Главным там считают некоего Старого Ма. Он контролирует импорт всякой всячины из Азии. Так что если он возит героин, то через свой товар.

– Что по поводу сейфа?

– Все же решился?

– Думаю. Доля в клубе мне не нужна, и даже деньги. Но мне хотелось бы столкнуть Ву с Падди. Если тот потеряет деньги, то у них начнутся проблемы между собой.

Остальное, про британцев и американских федералов, Богуславского уже не касается. Со всем моим уважением.

– Сейф «Шваб», шестифутовый, модель тридцать пятого года. Знаком с таким?

– С прежней моделью знаком.

– Замок почти такой же, но они добавили тягу блокировки. Если сбросить штангу, как на прошлой модели, сверху падает болт и заклинивает замок. Его можно подцепить сверху, но надо делать второе отверстие, можно узкое. А дальше просто крючком. Крючок и схема у меня есть.

– Откуда вы знаете модель?

– Покупали два сейфа сразу, за счет клуба. Один стоит у нас, второй увезли к Ву в офис.

– А охрана?

– Охраны много, когда мистер Ву в офисе. Но когда он уезжает, охрана едет с ним.

– Сколько остается?

– Двое.

– Двое тоже немало.

– Телефонная линия идет к дому от столба, ее легко перерезать. Все охранники на первом этаже. А в дом можно попасть через третий, если сделать все аккуратно. Через соседний дом, с крыши. Окна чердака там вскрыть легко со стороны задней аллеи, никто не услышит.

– Сигнализация?

– Есть, но простая, отключить не проблема. У меня все начерчено.

– Двое охранников в одном месте – это сложно. Обезвредить всех разом…

– Они в одной комнате, туда вход с лестницы, можно войти быстро и неожиданно. Что делать дальше, думай сам. На первом этаже решетки, дверь очень прочная, они чувствуют себя в безопасности.

Намек я понял. Но лучше бы без этого обойтись, если я все же на это решусь.

– Как вооружены?

– Не знаю. Как угодно могут быть вооружены.

– Сейф в подвале?

– Да, сейф в подвале, с сигнализацией. Но сигнализацию монтировал мой человек, а придумывал я. Поэтому ее нужно вскрыть так, как я скажу, а уже потом доломать другим способом, чтобы никто ничего не понял. Выйти из дома можно уже как угодно, лишь бы потом не опознали.

– Что в соседнем доме?

– Съезди посмотреть сам, место легко найти, это Семьдесят Пятая северо-восточная, дом одиннадцать и тринадцать. А так прачечная на первом этаже, на втором кабинет китайской медицины, на третьем сидит букмекер, после восьми в здании нет никого. Сигнализации тоже нет, просто решетки на первом и прочные двери. Воровать там нечего, – он развел руками. – Дома не стоят вплотную, так что будет нужна лестница, чтобы перебраться на соседнюю крышу. Фонаря в этом месте нет, так что если действовать аккуратно, перебраться труда не составит. Мистера Ву больше охраняет репутация и сам район.

– И когда это надо делать?

– Когда Ву соберет деньги. Он будет это обсуждать, а мы услышим.

Я кивнул. Затем сказал:

– Не могу сказать, что я согласен, мне надо еще думать, но думать я буду. И еще мне интересно, кто привозит липовые деньги.

– Этого мы не знаем, – вздохнул Богуславский. – Ву никогда не называл этих людей вслух. И никогда не говорил о том, где происходит обмен. Зачем это тебе?

– Всегда надо подстраховываться. Эта липа – источник дохода Ву и одновременно самое уязвимое место. И не только Ву, насколько я понимаю.

– Это еще и уязвимое место клуба, Поль, – напомнил он.

– Я помню, – чуть взболтав напиток, я отпил из бокала. – Но при этом я вынужден быть откровенным: интересы клуба не являются для меня самым главным в этой ситуации. У меня нет финансовых проблем и нет желания вступать в его владельцы. И даже помогать по старой дружбе я бы не стал, потому что слишком много риска и слишком мало причин в это влезать. Но у меня может возникнуть проблема с Падди Галлахером, и я хочу ее избежать, именно поэтому я приехал для разговора. Если же я помогу клубу, а Падди вцепится мне в задницу, то… вы сами понимаете. Поэтому если я в это и ввяжусь, то по своему плану.

– И что у тебя за план?

– Я уже сказал: у этих людей должны возникнуть большие проблемы. Долг Ву Галлахеру настолько большой проблемой не является. Равно как и долг поставщикам липы.

– Мне не хотелось бы привлекать слишком много внимания к ситуации, Поль.

– Тогда мы не договоримся, – заключил я. – Если вы передумаете, то звоните в офис, я там примерно с ланча и допоздна, мы торгуем теперь по вечерам. Если хотите «Плимут» или «Крайслер» – милости просим.

Зато я точно знаю, что делать теперь с камнем. Его надо огранить заново. Цви запросил за огранку пять процентов от стоимости, тысячу фунтов. Тысяча у меня есть, спасибо Монро. Но вот на что его заряжать потом? На защиту для Сюзет? На защиту для себя на случай, если я все же иду на это дело? Или превратить в такую вот одноразовую «сонную бомбу», какая была у Ари при попытке ограбить аукцион? Хочется сделать защитой для Сюзет, но здесь эмоции не должны опережать расчет. Нужно выбрать самое лучшее для нас обоих.

В любом случае завтра первым делом к Цви, прямо с утра. Черт, нет, завтра уже суббота, а Цви ее блюдет, а потом еще и воскресенье будет блюсти. А в понедельник мы с Сюзет едем в Александрию на три дня, и этого я отменять не собираюсь, хоть весь мир утони. Так что камень переносится на четверг. А пока съезжу на северо-восточную Семьдесят Пятую и посмотрю, что там за дома одиннадцать и тринадцать. Все нужно видеть своими глазами.

Из этого угла французского сектора до Чайна-тауна путь неблизкий, я ехал около получаса, наверное. Кусок Франции сменился куском Америки, потом вокруг запестрели яркие вывески с иероглифами, а внешность людей на тротуарах изменилась. И если поначалу меня окружала смесь Китая и других стран, то по мере приближения к нужному адресу китайское начало доминировать, некоторые надписи даже не дублировались на английском.

А вот и нужное место. Два типовых трехэтажных дома из тех, что под копирку возводили застройщики для города. Один увешан вывесками на китайском снизу доверху, в окнах света не видно, второй рядом, отделенный лишь узким проездом в ширину грузовика, никаких вывесок, лишь бронзовая табличка у двери, в двух окнах первого этажа виден свет. Мистер Ву офис уже покинул, похоже, так что там как раз охрана. Прямо у входа припаркован «Де сото» модели прошлого года. Черный. Здесь, в Новом Каире, на этой жаре. Чей-то еще или охрана на нем ездит?

Я знаю такие дома, приходилось бывать, и знаком с планировкой. Обычно их строят в не самых богатых и не самых бедных районах, одна квартира на этаж. Подвал в них есть, разделен на отдельные комнаты, обычно используемые как кладовки обитателями.

Задерживаться не стал, чтобы не вызывать подозрений, проехал до конца улицы, там объехал квартал и вернулся, медленно прокатившись мимо еще раз. Да, решетки на первом этаже, на втором и третьем уже нет, на чердаке окна скворечниками. Соседние дома точно такие же.

Теперь надо в заднюю аллею заглянуть, потому что у этих домов еще и дворики есть, куда обычно ставят машины, если есть эти самые машины, и где иногда возводят сарайчики. Пришлось доехать до конца уже этого квартала, темноватого и пустынного. Фонари горят через один, людей на тротуарах нет совсем. Местами светятся окна, не все дома заняты конторами и магазинами, местами живут. Скорей всего, как раз владельцы местных бизнесов. Откуда-то тянет жареным и пряностями.

Заехав в тень, я остановил «Додж», погасил фары и заглушил двигатель, прислушался. Откуда-то из открытого окна слышен патефон, что-то китайское, где-то в отдалении ругаются, женский визгливый голос и мужской, тоже визгливый.

Выбрался из-за руля, осмотрелся. Нет, вроде тихо все. И задняя аллея имеется, все, как я и предполагал. Иногда хорошо, что все везде строится по совсем небольшому набору проектов, это не Париж с его бестолковщиной в стороне от главных улиц.

В задней аллее совсем темно, один слабый фонарь где-то вдалеке, да и пахнет из нее не очень. И не только помоями, но и отходами человеческой жизнедеятельности. А сама улица вроде бы чистой выглядит. Достал из машины фонарик и, просто прикрыв дверь, чтобы не хлопать, пошел по аллее, подсвечивая под ноги, чтобы не влезть ни во что. Возможностей для этого много.

Стена заднего дворика офиса Ву отличалась от других тем, что поверху сплошь покрыта осколками битых бутылок. Есть калитка наружу, но железная и запирается изнутри на засов, снаружи не откроешь. А вот собак, к счастью, тут не держат. Говорят, что китайцы видят их не другом человека и сторожем, а чем-то другим, что можно даже съесть. Может, и врут люди, но факт есть факт, никто не лает.

Перебраться через стену соседнего дома вообще проблемой не будет, это с автомобиля можно сделать. Что за стеной – не знаю, заглянуть не могу, но забраться внутрь наверняка несложно.

Ладно, больше ничего я здесь не увижу.

Когда я уже был близок к выходу из аллеи, мой «Додж» осветили фары, а затем прямо за ним остановился полицейский «Шеви». Дверь открылась, из машины вышли два коппера в униформе. Один остался стоять на месте, второй подошел к моему автомобилю, посветил внутрь, затем открыл водительскую дверь.

– Какие-то проблемы, полисмен? – спросил я, направляясь в их сторону и делая вид, что на ходу застегиваю ширинку.

– Ваша машина? – обернувшись, спросил тот, что заглядывал в «Додж», высокий, светловолосый, с чуть плоским костистым лицом.

– Да, моя.

– Вы ее поставили у гидранта.

– Я только на минуту, – улыбнулся я доброжелательно. – Зов природы.

– Мочеиспускание в общественном месте является правонарушением, сэр.

Американский акцент.

– Тогда здесь нужно штрафовать весь Чайна-таун, принюхайтесь.

– Это точно, чинки гадят, где могут, – кивнул тот. – У вас есть документы с собой?

Я достал бумажник и протянул ему водительское удостоверение.

– Пол Висотски, – прочитал он, затем перевернул документ и посмотрел на адрес. – Французский сектор?

– Да, именно так.

– Далековато заехали в такое время. – Он достал из нагрудного кармана мундира книжечку с квитанциями. – Три фунта за нарушение общественного порядка, сэр. Можете обжаловать мое решение в суде. Парковку у гидранта я не заметил.

Глядя на выражение его лица, я не стал предлагать взносы в пенсионный фонд, а просто кивнул и молча забрал свои документы и бумажку, что он выписал. Пошлю чек, черт с ним.



Где же искать Маркама? Можно позвонить в офис Бюро, разумеется, но как-то не хочется делать это настолько напрямую. И притом специальный агент мне сейчас просто чертовски нужен. В любом случае звонить в офис уже поздно, если и не ночь на дворе, то почти ночь, он уже где-то отдыхает от трудов праведных, не знаю, в чьей компании. Кстати, бар «Пять Окон» ему тогда понравился, не туда ли он ходит? Место приличное и не слишком дорогое, ему вполне по карману и от офиса Бюро совсем недалеко. Проехать мимо? В любом случае ничего полезного я сейчас делать не могу, шоу у Сюзет только начинается, так почему бы и нет? В «Оскар», клуб для таких, как Маркам, меня точно не пустят.

Я покинул лоскуток Китая на африканской земле и снова въехал в местную версию Америки. Остановился у заправки «Стандарт Ойл», где мне залили бак до полного и протерли лобовое стекло и фары от налипших мошек, после чего поехал дальше. Улицы стали шире, засветились рекламой и вывесками, прибавилось машин вокруг. После темных улиц центра Чайна-тауна как в другой мир попал.

У «Пяти Окон» было не припарковаться, вечер пятницы, так что встал довольно далеко от входа. Прошел мимо, заглядывая в эти самые окна и попутно в очередной раз их пересчитав, Маркама не увидел, зашел внутрь. Подумав, направился к стойке и заказал себе пинту «пильзнера», взгромоздившись на высокий табурет. Посижу и подумаю, мне сейчас нужно именно много думать. Будешь думать мало – шагнешь куда не надо и утонешь в дерьме, так вот жизнь устроена, причем не только уголовная, а вся целиком.

Заодно взял «Вечерний Курьер» из держателя для газет, развернул.

Да, война началась. В районе, контролируемом корсиканцами, сгорели два грузовика с алкоголем, водители избиты, оба в больнице. На границе Маленькой Италии и американского сектора зарезан прямо в своем офисе подпольный «буки», то есть букмекер. В Маленькой Ирландии была стрельба, из проезжавшего автомобиля ранили некоего Лоннерхана, который не опознал никого из нападавших и заявил прессе, что считает себя жертвой неудачной попытки ограбления. Сам Лоннерхан известен полиции как карьерный преступник и подозревается в связях с местным «мобом». Да, Иан был прав, когда сказал, что сейчас любое убийство спишут на эту войну. И есть такое впечатление, что это только самое начало.

Интересно, как на это все ФБР реагирует? Спихнут на полицию и федерального прокурора? Маркам тогда сказал, что политика Бюро состоит в полном отрицании существования разветвленного криминального синдиката, несмотря ни на какие факты. У директора Гувера прямо пунктик на этой теме похоже. И это при том, что даже моя собака, будь она у меня, знала бы про этот Синдикат и то, как он работает.

Иногда людям везет. Когда я уже почти допил пиво и досмотрел газету, в бар вошел Эрик Маркам собственной персоной, а заодно и в компании трех других персон, как нельзя больше напоминающих агентов. Они огляделись в поисках столика, нашли один у стены неподалеку от входа, затем Маркам быстро переговорил со всеми и направился к стойке за заказом. И как на стену налетел, встретившись со мной взглядом. Спохватившись и заметив, что я никак не демонстрирую наше знакомство, он встал рядом и попросил у бармена три бурбона и одно пиво.

– Что вы тут делаете? – спросил он тихо, не глядя в мою сторону, пока бармен разливал заказ.

– Пью пиво, вообще-то. Мне нравится это место, как и вам, похоже. Иногда я здесь бываю.

– Что вам от меня надо?

– Эрик, вы слишком мнительны, я здесь просто за пивом. Но раз уж вы здесь, отлучитесь как-нибудь в уборную на пару слов. У меня есть пара интересных новостей.

И затем я заказал себе вторую порцию «пильзнера».

Маркам направился в уборную минут через десять, так что я отставил пиво и пошел следом. Он ждал меня возле умывальника с несколько нервным видом, переминаясь с ноги на ногу и вздыхая на все лады.

– Эрик, черт возьми, не будьте таким нервным, я же ничего от вас никогда не требовал вообще, а даже помог, – сказал я, убедившись в том, что кроме нас тут никого нет. – И я не преступник, а добропорядочный бизнесмен, возьмите мою карточку. – Я вытащил из бумажника визитку и протянул ему.

– Что это? – вчитался он в ее содержимое.

– Я торгую автомобилями. Если нужен «Плимут» или «Крайслер» со скидкой, то смело обращайтесь, вот адрес и телефон.

– Это серьезно?

– Вполне. Нужен «Крайслер»?

– До «Крайслера» я еще не дорос. – Он усмехнулся. – А вот про «Плимут» подумаю, мне нужна машина, я до сих пор ничего не купил.

– Тогда заходите завтра, мы открыты, я буду в офисе. Вас повысили, к слову?

– Не так высоко, как я рассчитывал. Но возглавляю группу агентов, – в голосе прозвучала гордость.

– В любом случае человеку на федеральной службе нетрудно получить финансирование. У нас есть программы на два и три года от «Уэллс Фарго» и «Первого Каирского».

– А поговорить вы о чем хотели?

– Ждет до завтра, я думаю. Дошла кое-какая информация по профилю Бюро, может быть вам полезна.

– А что требуется от меня?

– Я же сказал, что ничего. У меня мирный бизнес, просто еще какие-то старые связи остались и иногда приходит информация, вот и все. А так я за закон и порядок в этом чудесном городе. Во сколько вас ждать завтра?

– Около одиннадцати утра.

– Прекрасно, увидимся. – Я слегка хлопнул его по плечу и пошел обратно в зал.

Вот так, сам нашелся. Ну, почти сам, все же я вычислил это место как самое подходящее для него посидеть с друзьями в пятницу после работы. Забавно, что я сам его сюда когда-то привел в первый раз.





10




– Ты на работу сегодня? – спросила Сюзет сквозь сон, когда я вскочил в девять утра по будильнику.

– Да. Зато понедельник и вторник у меня теперь выходные, и вообще послезавтра мы едем в Александрию. Забыла?

– Нет. А отель ты уже заказал?

– Да.

Мэри заказала для нас, но никакой разницы не вижу.

– К обеду приедешь?

– Не знаю, счастье мое, посмотрю, как работа пойдет. Скорее всего, в офисе поем.

– Тогда я к маме съезжу.

– Привет передай.

Маму я видел дважды, невысокую сухонькую женщину, все еще довольно симпатичную. Мама при встрече старательно избегала разговора о свадьбе, хотя только об этом ей и хотелось поговорить, как мне показалось. Впрочем, я ей пару раз намекнул на то, что к узам законного брака готов.

– Возьми для нее деньги, не забудь.

– Она каждый раз сцену устраивает.

– Но берет?

– Берет.

– Вот и возьми. Ей не помешают.

Семья в богатстве никогда не тонула, так что те конвертики, которые возит домой Сюзет, помешать точно не могут. Она и от себя добавляет, платят ей очень неплохо теперь, но пусть и от меня будет.

Спустившись на первый этаж, я сварил себе мокку, выпил с парой свежих круассанов, пакет с которыми забрал с крыльца вместе с молоком, потом быстро надел светлые брюки и легкий пиджак в тонкую полоску, в очередной раз вспомнив про костюм в багажнике и твердо решив завезти его в чистку прямо по пути на работу. Завершив ансамбль панамой, я отправился продавать машины.

Заехать в чистку я не забыл, но там оказалось закрыто и на двери висела бумажка с извинениями за доставленные неудобства из-за проблем с электричеством. Закон компенсации: вчера в чем-то повезло и сегодня совершенно наоборот.

Дежурным сэйлсменом был сегодня англичанин Пол, который сейчас заваривал себе чай, а чуть позже должен и Дэн подъехать, он не желает упускать ни единой возможности заработать комиссионные. На столе нашлась сводка от Мэри за вчера, где в таблице был указан заключенный контракт на белый «Крайслер» и упомянуты три потенциальные продажи, то есть люди машины смотрели, катались и обещали подумать. Значительная часть таких возможных покупателей не возвращается, ими больше любопытство движет, но когда кто-то все же приходит обратно, то полезно знать, с кем из продавцов он общался до этого.

Забавно, но на месте подписи остался отпечаток губной помады, причем куда менее бесформенный, чем на брюках, что так и не попали в чистку. Мэри уже делает намеки? Надо бы с ней поговорить на этот счет, но, может, проще игнорировать?

В отличие от Пола я поставил вариться кофе, повесил на вешалку пиджак и забросил в стол кобуру. До прихода Маркама, если он все же придет, осталось еще пятьдесят минут, так что смогу спокойно выпить свою чашку и заодно сделать что-нибудь полезное для бизнеса. Например, составить письмо в компании с большими объемами доставки товара в магазины и конечным покупателям и сделать им «сезонное предложение» на грузовички со скидкой. Даже если гора и собирается идти к Магомету, лучше заранее выйти ей навстречу. Девяносто процентов этих писем полетит в мусор, но на остальные обычно следует какая-то реакция.

Когда Маркам вошел, я как раз заканчивал стучать на «андервуде». Дверь в мою стеклянную выгородку растворилась, специальный агент осторожно заглянул внутрь.

– Проходите, – широким жестом пригласил я его. – Присаживайтесь. Кофе? Минеральную? Кока-колу?

– Колу было бы неплохо. – Он снял кепку, которая выглядела на нем несколько непривычно, обычно он в шляпе. – Если честно, не ожидал видеть вас в таком месте.

– Эрик, я же говорил, что я хороший парень. И вот теперь занимаюсь хорошими делами. Сейчас принесу колу.

Я приобрел в офис холодильник, спрятанный за ширмой с рекламными плакатами, и там у нас хранился запас холодных напитков для посетителей. Расходы невелики, но люди это ценят, особенно на каирской жаре. Выловив пузатую бутылочку колы, я прихватил из шкафчика бокал и принес в офис.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

– Так вам действительно нужна машина?

– Да. Так что посмотрим, какую скидку смогу получить.

– Лично для вас могу сбросить десять процентов с цены. Вы хотите «Плимут»?

– Предположительно. Кстати, офис Бюро будет закупать шесть машин подобного класса в этом году. У вас есть столько?

– Может, и есть, надо знать, что нужно заказчику.

– Я могу поговорить и уточнить.

– Тогда можно рассчитывать и на двадцать процентов. – Я усмехнулся. – Вы знаете, что именно вам нужно, или хотите побродить по стоянке?

– Вообще я думал о «купе делюкс», но посмотрел бы и остальные. И хотелось бы приятный цвет, что-нибудь светлое.

– На стоянке есть два «делюкса», кремовый и бледно-желтый, может быть, вам понравится. Или придется заказывать, тогда машина придет через три месяца.

– А может, я выберу что-то другое тогда, – сказал Маркам. – Я думал о двухместной машине, потому что живу один и мне особо некого возить, но… давайте посмотрим. И заодно поговорим.

Маркам быстро допил свою колу, и я повел его на стоянку.

– Вон оба купе, стоят рядом, – показал я. – Как вам цвет?

– Желтый для агента Бюро немного не очень, – вздохнул Маркам, хотя именно желтый ему явно понравился, – а вот кремовый вполне допустим, таких машин много. Можем прокатиться?

– Разумеется. Сейчас принесу ключи.

Мы проехали по Либерти-авеню до самой окраины, там развернулись. На обратном пути Маркам спросил:

– Вы сказали, что у вас есть новости для меня.

– Да, есть. Через Чайна-таун идет поток фальшивых фунтов и долларов. Не знаю, кто их ввозит, но дальше они распространяются через некоего мистера Ву, одного из лидеров местных банд. Фунты предположительно уходят Падди Галлахеру, который переправляет их дальше, скорее всего ИРА, а доллары покупает кто-то еще.

– Это юрисдикция Секретной службы при Департаменте финансов, не Бюро.

– И если Бюро об этом узнает, то оно даже не даст знать Секретной службе?

– Разумеется, дадим и даже соберем предварительную информацию. Федеральные агентства сотрудничают друг с другом.

– Вот у вас есть предварительная информация. Кстати, вы же возглавили группу агентов?

– Да.

– И чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно.

– Секрет. Но вообще я занимаюсь ограблением «Первого Каирского».

– Это где ушли бонды в день ограбления аукциона?

– Что-то знаете об этом?

– Нет, – я покачал головой, – только то, что было в газетах. Их так и не нашли?

– Пока не нашли. И банду Шихана тоже не нашли.

– Там двое погибли в перестрелке с полицией, так ведь?

– В газетах писали именно так, но есть одна забавная деталь: полиция у себя не зафиксировала никаких перестрелок, кроме как у самого банка. И пули, вытащенные из тел и машины убитых, не соответствуют тем, что есть у полиции. А машину, раскрашенную под полицейскую, и оружие нашли потом в другом районе.

– Сцепились из-за добычи? – предположил я.

– Скорее, кто-то их ждал и устроил засаду. Не могли найти никаких концов, но буквально вчера информатор сообщил, что кто-то пытается продавать бонды в городе. Не знаю какие, те, что у Шихана, или те, что у них захватили, но… Ждали ровно год.

Я не поперхнулся, но сердце все же подскочило почти до глотки. То есть еще и у криминала где-то течет. Обычно в городе все было строго наоборот, полиция снабжала криминал информацией.

– Продавец и покупатель известны?

– Известен покупатель, но это совсем закрытая информация. Продавец неизвестен. Если вы что-то сможете раскопать на эту тему, то я буду очень благодарен.

– В принципе я от этих дел отошел, – сказал я с сомнением. – Если я что и узнаю́ теперь, то почти случайно, просто так бывает, что кого-то встретишь, а тот в настроении поболтать. Вы видите мой бизнес. Кстати, в город идет еще и новый поток героина, Новый Каир превратился в главную перевалочную базу.

– Откуда?

– Из Китая.

– А это юрисдикция офиса прокурора штата, то есть зоны Большого Каира. – Маркам усмехнулся. – Но мы тоже туда дадим знать, если у нас будет информация.

– А если героин дальше идет в Америку?

– Тогда это может стать работой Бюро. Что вы об этом знаете?

– Знаю, что порошок приходит через Порт-Саид морем, а рулит рэкетом некто Старый Ма, возглавляющий банду из Макао. Дальше его покупает «новый аутфит» и отправляет дальше.

– Я уже говорил, что Бюро отрицает…

– Маркам, вы надоели уже с этим, – разозлился я. – Мне плевать на политику Бюро, я говорю вам факты, а вы не на пресс-конференции. Порошок идет в Америку, его главный поставщик Бухалтер Лепке теперь здесь и начал войну синдикатов… мне вообще-то плевать, я занят своими делами, но иногда мне трудно понять, почему плевать вам.

– Нам не плевать, у нас есть рамки, в которых мы работаем. – Маркам посмотрел на меня с оттенком некоего превосходства. – Я даже добавлю, что прокурор Дьюи все же упек Сальваторе Лучиано на срок от тридцати до пятидесяти лет за принуждение к проституции, а вот Вито Дженовезе, сменивший его и ставший действующим боссом семьи, был обвинен в убийстве, совершенном три года назад, и сбежал в Италию. И почти сразу связался с Калоджеро Виццини, «доном Кало», боссом семьи Кальтанисетта. А четыре месяца назад сюда, в Новый Каир, приехал Тони Бендер, который на самом деле Тони Стролло, заместитель Вито. А если вспомнить, что семья Лучиано в очень плохих отношениях с семьей Профачи, филиалом которой является местная семья Антенуччи, и семья Антенуччи поддерживается сицилийской семьей Кастелламаре, враждующей с семьей Кальтанисетта, и при этом не забывать, что Бухалтер Лепке всегда работал на семью Мангано, ставшую семьей Анастасия, а Альберт Анастасия союзник Лучиано и Дженовезе, то… выводы сделаете сами?

– Какие выводы? О том, что вам на все это плевать? – Я засмеялся.

– Бюро отрицает существование единого Синдиката, но не отрицает существования организованных преступных групп в отдельных штатах, – опять сбился на протокольный тон Маркам. – Группы сотрудничают друг с другом, но вовсе не имеют единого руководства. Поэтому их активность не может считаться преступлением, попадающим под юрисдикцию Бюро, а относится к области ответственности местной полиции и прокуроров штатов.

– М-м-м, – я сделал вид, что задумался, – а пересечение криминальным товаром границ штатов не является федеральным преступлением?

– Американский сеттльмент в Новом Каире является федеральным округом, но это ограничивается наличием федерального суда и федерального суда по банкротству, не более. В остальном мы тут живем как штат, да и то с урезанными функциями.

– Маркам, попробуйте ответить проще, я уже устал слушать ваш бенефис, – вздохнул я. – Транзит героина и фальшивых денег через зону Большого Каира в Соединенные Штаты Бюро интересен или нет? И если нет, то давайте вообще заканчивать разговор на эту тему.

– Интересен. Но, как я сказал, наши возможности будут ограниченны. Дело о фальшивых деньгах будет передано в Секретную службу, а вот наркотики, в силу того что они пересекают много границ, попадают в Федеральное бюро по наркотикам. Но поскольку у них всего семнадцать агентов, то они сотрудничают с местными силами правопорядка. В данном случае они будут работать с нами, что хорошо, и с местной полицией, что плохо, потому что на этом можно любое расследование закрывать.

Я почесал в затылке и задумчиво посмотрел в окно машины. Как-то все очень сложно у них получается. На стыке всех собственных законов и законов зоны Большого Каира получается настоящий пожар в борделе. То, что попадет в местную полицию, немедленно утечет заинтересованным лицам, тут никакого сомнения. Даже из Специального дивизиона течет, хоть и реже.

– А если не выносить расследование за пределы американского сектора?

– Тогда они будут сотрудничать только с нами. Скажите, Пол… так ведь вас зовут на самом деле?

– Именно так.

– У вас в этом все же какой интерес? Вы явно принимаете все это близко к сердцу.

Мне захотелось сказать о том, что мой главный интерес – это не дать фотографиям голого Маркама с голым Полу-Жаном попасть на стол его начальства и в газеты, но пока воздержался.

– У меня могут возникнуть проблемы, связанные с прошлым, так скажем. А мне не хочется этих проблем. А поскольку источником проблем могут стать те самые люди, которые возят фальшивые деньги, а заодно и наркотики, я заинтересован в том, чтобы проблемы возникли у них.

– Тогда им будет не до вас.

– Примерно так, – кивнул я. – Ну и как законопослушный гражданин я не хотел бы, чтобы мой город превратился в мировой центр преступности окончательно.

– Я подумаю, что можно сделать. В любом случае информация о серьезном преступлении не может не вызвать реакции.

– И как мы договоримся?

– Вот здесь мой номер. – Он дал мне свою визитку. – И добавочный, назовете на коммутаторе. Звоните с уличного телефона, представьтесь опять Питером. Да, а машина мне нравится, я бы ее взял, если предложение о скидке в двадцать процентов все еще в силе.

– Только не забудьте поговорить о шести «Плимутах» для Бюро.

– Не забуду.

– Да, кстати, – я сделал вид, что что-то вспомнил, – недавно обедал в ресторанчике в «Ксанаду», видел там Жана-Мари. Он прекрасно выглядит, в отличной форме. Хотите, дам его адрес? Так вышло, что я его случайно узнал.

– Нет, спасибо, – тихо ответил Маркам, густо покраснев.

А вот так вот, иногда полезно напомнить.



Маркам машину взял, и я дал ему двадцать процентов скидки. В любом случае бумаги на финансирование у нас будут лежать до понедельника, так что можно еще и передумать, если что. И до ланча подписали бумаги еще на два автомобиля, так что день можно считать вполне удачным. И срочно нужны новые машины, мы почти что без резервов остались, скоро начнем продавать на заказ, а это плохо, примерно половина покупателей предпочитают брать из наличия.

Потом, закрывшись у себя, чтобы потребить ланч с чизбургером из близлежащего дайнера, я опять задумался над своими проблемами. Позвонил Сингеру, снова не застал, сменщик Джимми ответил, что тот совсем недавно уехал, но когда вернется, не сказал. Интересно, к нему кто-нибудь ненужный уже подходил? Не думаю, тогда бы он сообщил мне, а звонков в офис не было, на телефоне все время кто-то есть. Почитал газету, не нашел никаких сообщений ни об убийствах, ни о взрывах, ни о чем-то подобном. Но не думаю, что война затихла. Иногда бывают затишья, а иногда кого-то мочат так, что и трупа нет, хорошо если потом случайно всплывет из Нила, если плохо бетонные блоки к нему привязали.

Как бы узнать, кто возит фальшивые деньги? И как бы выяснить место, куда их складывают? И как бы мне все же правильно побеседовать с лордом Бриггсом? Может быть, все же подметное письмо ему послать с описанием всех ужасов, грозящих денежной системе короны? А он его хотя бы прочитает или отложит на будущее? Или губернатору написать? Или в Скотленд-Ярд? Время… и трудно предсказать реакцию, ситуация должна развиваться управляемо и с моей помощью. Мне все же не хочется навредить Богуславскому и даже Диане Донатовне, хоть особо теплых чувств к ней и не испытываю. Пусть бы они и вправду выкупили свой драгоценный бордель у Ву, а тот бы пошел в тюрьму. Даже если его Падди Галлахер грохнет, не заплачу. Но только не за счет моих проблем пусть выкупают.

Браться ли за ограбление? Тут вопрос сложный. И ответ на него зависит от конечного результата. Что оно мне принесет? Деньги? Ну, от них я не откажусь, даже более того, буду претендовать на всю «шапку», а доли в борделе пусть между собой делят, но суть все же не в них. Сюзет – проблема номер один. Наша с ней безопасность – проблема номер два. Мне нужно как-то ей объяснить, зачем я во все это лезу. И нет никакой уверенности в том, что она поймет. Единственный выход – рассказать все от и до. И пусть сама решает. Скажет не лезть, и я не полезу.

Если же она согласится с тем, что это нужно сделать, то как это делать правильно? Как всунуть ограбление сейфа в подвале у мистера Ву во всю схему игры, которую я пытаюсь вести? Да, Ву тем самым я высаживаю с поезда, но он не главная проблема. Главная – это Падди Галлахер, вспыльчивый пьяница, стреляющий даже своих за кошек. Кстати, я бы, может, и не застрелил, но кошек при мне тоже лучше не пинать.

Хм… а не попробовать ли просто заключить с ним сделку? Если он благоразумный человек и предпочитает сначала действовать миром, то…

Так, давай заново, чтобы не путаться. Предположительно Падди дал приют Гусю Шихану и его «йеггам», чтобы те могли ограбить «Первый Каирский» в день аукциона. Так. Никто никому не объявлял, что банда Шихана под его покровительством и платит ему «виг». Он просто выкупал у них бонды по какой-то там цене и затем пускал их в продажу, а то и обналичивал. То есть на тот момент это не были его бонды, это была добыча дикой банды, которая напоролась на другую банду и все закончилось стрельбой. По существующим правилам Падди не может считать товар своим, он за него не платил и никого не ставил в известность о том, что он заказчик.

Как решаются такие проблемы обычно, если выносятся на уровень «моба» и его боссов? Кто-то кому-то платит, и стороны расходятся, no hard feelings, по крайней мере официально. То есть, если рассуждать общепринято, то по идее Падди должен получить свой товар по той цене, о которой договаривался, а мы должны отдать половину своей прибыли Шихану, плюс какую-то компенсацию за убитых, но не в этом случае, потому что стрельба шла в обе стороны, у нас Джимми ранили.

Так, может быть, самим плюнуть на все планы и удовлетвориться меньшим, договорившись с Галлахером? А как мне его найти? А через Боксера ОʼХару. Вот где его искать, я знаю. И его знает Рауль. И Рауль пока здесь, так что… Вот я как сделаю: сначала посоветуюсь с ним и Ианом и уже потом поговорю с Сингером. Тогда его проще будет убедить, иногда он все же слишком упрям.

Набрал номер Рауля, не слишком надеясь на успех, но, к моему удивлению, тот отозвался, причем заспанным голосом.

– Ты не один?

– Уже один. – Он зевнул в трубку. – Ушла уже.

– Художница?

– Она самая.

– Ты просто образец верности, как я посмотрю.

– Насмотришься на тебя и не в такое убожество превратишься. Уже две недели с одной и той же.

– Только?

– Нет, конечно. Что ты хотел?

– Надо серьезно поговорить.

– Где? – Он снова зевнул.

– «Герб Бирмингема»? Иан или там, или в гараже. Надо вместе поговорить.

Рауль вздохнул:

– Черт бы побрал этих англичан. Там жрать нечего, а столько пива я пить не могу. Приезжайте в «Эль-Барракон». Я позавтракаю заодно.

– Иан разорется, а потом расплачется. Скажет, что пиво там сраное, а от вина ему плохо.

– Пусть с собой ведро своего «Баркли-Перкинса» принесет, я договорюсь. Вы ели, а я нет.

– Ладно, – вздохнул я, – попробую уломать.

Сегодня выходной, так что Иан в «Гараже Хупера», куда я и позвонил. Естественно, он оказался на месте. Где он еще может быть, если не пошел в паб? Туда бы я и звонил потом, попросив бартендера позвать его, где бы он там ни был.

– Надо встретиться всем вместе, ты, Рауль и я. Есть разговор.

– Приезжайте, – предсказуемо откликнулся он. – В паб сходим.

– Рауль к себе зовет, в «Эль-Барракон», хочет позавтракать заодно, он только проснулся.

– И что я там буду пить? – Иан спросил с подозрением. – И эта испанская еда вся с чесноком…

Британцы не любят чеснок, повально, не знаю почему. Может быть, потому, что его запах идет вразрез с хорошими манерами, но при чем здесь тогда Иан?

– Попросим для тебя без чеснока. Крокеты возьмешь, они тебе тогда понравились. А которые с треской, они вообще как fish-n-chips, даже лучше.

– Ты поосторожней насчет «лучше». – Иан возмутился. – И пиво у них дерьмовое.

– А Рауль для тебя «пильзнер» купит и туда принесет. Просто скажи сколько.

– Я эль люблю, – буркнул он.

– Иан, тут серьезный разговор, нам головы оторвать могут, а ты все насчет пива торгуешься. Поехали.

– Это Рауль торгуется, испанец сраный! – возмутился Иан. – Спящая принцесса! Ехали бы сюда в паб, тут бы ему и завтрак подали. Тут отличные завтраки, даже ирландский, если ты с похмелья.

– Он умрет от одного вида. – «Ирландский завтрак» – это черный хлеб, обжаренный в свином сале, сверху масло, «черный пудинг», то есть кровяная колбаса, яйцо и еще куча всего, даже сметана, кажется, и все это съедается под стопку ирландского виски. – Ладно, с меня потом вечер в твоем пабе, без ограничений.

– Черт бы вас побрал. Тогда ты за мной заезжай и потом привезешь обратно. Сам тогда думай, сколько тебе пить. И не надо никакого сраного «пильзнера», буду давиться тем дерьмом, что там дают, а ты сиди и смотри, во что втравил человека.

Иногда с ними обоими очень сложно.



– «Олдс» будет готов завтра к вечеру, – попутно рассказывал мне Иан, пока мы ехали в испанский район. – В лучшем виде, не придерешься. И еще нашли новенький «Форд», этого года. Самое смешное, что это машина сраного агентства, которое ездит по сигнализациям. Они ее так бросают, дрочилы, что увести никаких проблем.

– Ирония, – усмехнулся я.

Иан не ворует машины у просто людей, исключая разве что банкиров, но тех никому не жалко. А вот спереть «Форд» у частной охраны – это как раз по нему, спортивный элемент во все добавляется.

– О чем разговор будет?

– Там сразу все обсудим, какой смысл повторять все заново для Рауля?

– Ладно, подожду. Мы уже в дерьме или еще нет?

– Еще нет, так что надо обсудить, как в него и дальше не лезть.

– Оно еще иногда само за тобой гоняется, – напомнил он.

– Этого тоже попробуем избежать.

– Догонялки получаются.

Испанский район встретил нас зеленью, белыми стенами и черепичными крышами. Ну и вывесками на испанском же языке, понятное дело. В ресторанчике «Эль Барракон» нас встретил Рауль, занявший столик у дальней стены, с чашкой «кафе кон лече», разумеется, как истинный испанец. Мы уселись за стол, Иану тут же заказали крокеты с треской и хамоном, много, а я направился к стойке с «тапас», где назаказывал несколько маленьких тарелочек со всем подряд и попросил красного сухого. Рауль уже ел тортилью, то есть толстый круглый испанский омлет с картошкой, с ветчиной и сыром внутри, ну и от вина не отказался.

– Теперь выкладывай, на кой черт ты нас собрал, – объявил Иан, когда нам принесли заказ.

Я неторопливо выложил все свои мысли, в подробностях. Над столом повисло задумчивое молчание. Затем Рауль сказал:

– В общем бумаги достались случайно, так что пусть уходят, я так думаю. Иметь в личных врагах Галлахера мне не хочется, это еще и мой бизнес развалит к дьяволу.

– Иан? – повернулся я к британцу.

– Примерно так же думаю. – Он кивнул. – Надо договариваться и не лезть на сраную сковородку. С Сингером ты еще не говорил?

– Не могу его застать никак, то только уехал, то опять только уехал и неизвестно, когда вернется. Рауль, ты с кем из миков можешь договориться о встрече?

– С ОʼХарой могу. Если застану на месте.

– Попробуй устроить встречу на вечер. Только я сперва еще раз Сингеру позвоню, – сказал я, поднимаясь из-за стола.

В ресторанчике телефона не было, но сразу за углом стояла будка, так что я вышел на улицу, на жару. Нашарил в кармане брюк горстку монет, набрал номер «Сокровищ фараонов», а когда там не откликнулся никто, перезвонил в бар. А там мне сообщили, что босс пока не возвращался. Ладно, буду перезванивать, хоть это мне и не очень нравится. Мог бы и сам позвонить, раз у нас такие вот сложные дела.

Подумав, позвонил к себе в офис, где Пол сообщил, что ко мне приезжали трое посетителей.

– Что за посетители?

– Ирландцы. Похожи на гангстеров, сказали, что хотят купить «Крайслер», договаривались с вами.

– Да, точно, только мы договаривались на другой день, – сказал я, почувствовав, как похолодела спина. – Вечно все путают.

Быстро вернувшись в зал, сказал Раулю:

– Сингера нет, но ты все равно звони. В «дилершип» уже какие-то ирландцы приезжали, искали меня. Боюсь, что Сингер уже у них в гостях, иначе откуда они бы узнали обо мне?

– Хм, – сказал Иан. – Надо насчет артиллерии подумать.

– У меня дробовик в багажнике.

– У меня дома еще один, – добавил Рауль. – Ладно, пошел звонить.

– Иан, ты бы проверил, в гараж к тебе никто не заглядывал?

– Вот пусть он дозвонится, и я сбегаю. – Он кивнул в сторону выходящего из ресторана Рауля.



К Иану приезжали. Покрутились, порасспрашивали двух его механиков, потом уехали. Ирландцы, понятное дело. А Рауль договорился о встрече с ОʼХарой, хоть с этим повезло. Поэтому мы, не теряя времени, загрузились в мой «Додж», и я рванул в сторону границы американского сектора с Маленькой Ирландией.

– Рауль, начинаешь ты, он тебя знает, а я к разговору подключусь, если надо. Иан, никаких шуточек насчет ирландцев, не время, договорились?

– Это будет скучно, но я согласен, – кивнул он.

– Не думаю, что будут проблемы прямо там, раз ОʼХара пригласил нас в клуб, но все же ожидаем всего самого плохого.

– Я тоже не думаю, что что-то там начнется, – сказал Рауль. – Боксер много товара у меня берет и много лет, он зарабатывает на этом, так что попробует решить все миром.

– На это и надеемся.

До «Грин Корк» добрались минут за десять, я еще и гнал машину с явными нарушениями, торопился. Тормознул у входа, найдя место среди других машин, тут было уже людно. Публика вечера ждать не желает, начинает пить уже сейчас. Там же заметил уже знакомый «Обёрн» ОʼХары, тот самый, на котором он забирал Нив от нашего дома.

Клуб больше всего напоминал паб-переросток с явным переизбытком ирландской символики. И был заполнен публикой до краев. Публика пила, гомонила и даже горланила, где-то в углу за длинной стойкой настраивали инструменты. Рослый парень на входе спросил, к кому мы идем, Рауль ответил, после чего тот повел нас через зал к распашной низкой двустворчатой двери, за которой обнаружился зал поменьше, а за тем залом еще один, совсем маленький, куда пришлось подняться по деревянной лестнице и откуда через окно без стекла можно было наблюдать за тем, что происходит внизу.

– Полли, ребята, которых ты ждал, – представил нас парень.

– Заходите. – ОʼХара сидел за большим столом у самого окна, перед ним стояла бутылка виски, и к ней присоседились две кружки пива.

Кроме него, за столом сидели еще двое – невысокий, носатый и темноволосый с бледным лицом и румяный голубоглазый блондин.

– Лиам и Брайан, – представил он их. – А это Рауль…

– Пол и Иан, – закончил за него Рауль. – Вместе работаем.

Мы расселись за столом напротив ирландцев, и тут же подбежал официант в длинном фартуке и зеленой рубахе, немолодой, но шустрый, и с жутким акцентом поинтересовался, что мы будем пить. Поскольку в ирландском клубе есть смысл выбирать лишь одно из двух, мы дружно попросили пива.

– Рауль – поставщик всего нашего железа, – объяснил своим Боксер, и Лиам с Брайаном дружно кивнули. – Все, что наше и что уходит, все его. Что за дела у вас, что за срочность? Нет, я тебя всегда рад видеть и все такое, и на вас тут пива хватит, – он кивнул в нашу с Ианом сторону, – просто выходной день, а у вас дела. Так могли бы зайти.

– Полли, у нас проблема, – не стал тянуть Рауль. – Падди ищет людей, у которых китайские бонды. Ты про это слышал?

– Конечно.

– Тогда получается, что он ищет нас.

Падди задумчиво посмотрел на Рауля, потом на нас с Ианом, отпил виски, еще помолчал, потом сказал:

– Тебе надо как-то подробней разложить это все.

– Это мы продаем бумаги, Полли, – повторил Рауль. – Они у нас.

ОʼХара задумался еще глубже.

– И что я должен сделать?

– Помоги решить дело миром. Никто не знал, что Гусь со своими скакнул на «Первый Каирский» для Падди. Гусь обломил нашу операцию, когда влез с пальбой и всей своей фанаберией в самую середину, а потом еще напоролся на нас и открыл пальбу.

– Он с копперами воевал, вроде бы… – озадачился Полли.

– Это не копперы были, это мы. Мы сами оттуда сваливали, а Гусь решил устроить на нас засаду. Дальше пошла жара, а сумка с бумагами осталась на месте. А мы ее подобрали.

– Хм… – Полли глотнул еще для ясности мышления. – И что хотите сделать?

– Разойтись по правилам, – сказал вместо Рауля я. – Пусть каждый получит столько, сколько нужно, чтобы проблема исчезла. По крайней мере, проблема с Падди.

– Гусь вряд ли так просто все забудет.

– Если Падди рассудит, то Гусь забудет, никуда не денется. Никто никого кидать и подставлять не хотел, а Падди сам в известность никого не ставил, что дело заваривалось для него, так что сам видишь.

– Полли! – у меня за спиной послышался женский голос.

Мы обернулись, и я увидел Нив, быстрым шагом идущую к столику.

– Пол! – заулыбалась она. – А ты откуда здесь? Как Сюзет?

– Ты его знаешь? – Полли показал на меня пальцем.

– Это парень моей лучшей подруги, Сюзет, я рассказывала.

– Ты забирал Нив от нашего дома несколько дней назад, – добавил я.

Вообще-то не слишком удачная идея говорить о том, что это наш дом, но все равно деваться некуда, Нив все расскажет и так, поэтому лучше чуть-чуть повернуть это все в свою пользу.

– Это в Латинском квартале, что ли?

– Точно.

– Черт. – Полли опять глубоко задумался, но потом все же сказал: – Я позвоню Падди, не знаю, что он скажет. А вы сидите здесь, пейте и никуда отсюда ни шагу, даже в сортир.

– Пошли лучше вниз, там весело, – предложила Нив.

– Тут еще веселей, сладкая. – Полли обернулся. – Им и тут хорошо. Развлекайтесь там сами, у нас дела.

Отсутствовал он минут десять. Лиам с Брайаном болтали о чем-то, только им понятном, постоянно упоминая какого-то Майки, неясно чем интересного, а мы сидели молча. Я посматривал вниз, в зал, который постепенно заполнялся все больше и больше. Похоже, что если у Боксера ОʼХары отобрать весь рэкет, он все равно не впадет в бедность.

Когда Полли вернулся, вид у него был озабоченный, но уже не озадаченный. Усевшись на свое место, он посмотрел на массивные золотые часы и сказал:

– Сидим тут еще час, потом едете с нами. На ком какие «куски» – сдадите мне, чтобы ничего не было. Падди хочет вас видеть.

– Ну, мы в принципе знаем, что Падди хотел нас видеть, – усмехнулся Рауль.

– Не ссать, все будет нормально. – Полли подлил себе из бутылки. – Падди выслушает всех, Гуся тоже позвали. Только мозги не выключайте, у Падди темперамента на десять ирландцев, поэтому излагать все спокойно, вежливо, не борзеть.

– А правда, что он кого-то грохнул за кошку? – спросил я.

– Ага, правда, – кивнул ОʼХара. – Мэнни Носа. Достал ствол и грохнул на месте. У Падди дома десять, что ли, кошек. Эй! – Позвал он заглянувшего в зальчик официанта. – Давай нам еще круг на всех, кто что раньше пил. Не так же сидеть на заднице, – добавил он уже для нас.



Моя машина осталась у клуба, а мы уехали на двух автомобилях ребят ОʼХары, большом «Бьюике» и «Терраплане». Причем нас разделили, Рауль ехал в другой машине, а все стволы отобрали еще в «Грин Корк». Так что теперь мы полностью зависим от милости Падди Галлахера. И все же я предпочитаю рискнуть именно так, чем потом прятаться от ирландских мобстеров.

Я с симпатией отношусь к ирландцам. Народ с трудной судьбой, но при этом выживший и сохранивший себя. Вспыльчивые, драчливые, слишком много пьющие, но в них нет злопамятной расчетливой жестокости, той самой, которая помогает итальянским бандам постоянно теснить их на всех фронтах. Попробовать объясниться с тем же Антенуччи я бы не рискнул, мне бы даже подобная мысль в голову не пришла. Потому что у сицилийцев мысли идут в три слоя, то есть те, что на виду, другие, те самые, которые у него в голове на самом деле, но ты ничего о них не знаешь, и третьи, которые могут изменить даже скрытые мысли в любой момент. И даже если ты с ними о чем-то договоришься, это вовсе не означает, что останешься жив. Тебя могут убить позже просто на всякий случай, чтобы аннулировать возможную угрозу в будущем, например.

С ирландцами же говорить можно. А в данной нашей плачевной ситуации еще и нужно. Хотя бы потому, что у них Сингер, в чем я уверен, и нам его нужно спасать. Пусть сам он и редкий прохвост, но по отношению к нам всегда был честен, а для меня и вовсе был долгое время надежным партнером, который никогда не подводил. Так что если мы в этом деле вместе, то и бороться надо тоже вместе.

Ехать пришлось недалеко, всего пару кварталов, после чего обе машины затормозили у трехэтажного дома, очень похожего на тот, в котором устроился со своим офисом мистер Ву. Я же не раз говорил, что большая часть города застроена по типовым проектам. Строители пытались сделать так, чтобы дома отличались, поэтому красили их в разные цвета, крыли разной черепицей, где-то отличались окна, но все равно в основе было то, что строить пытались быстро и дешево.

Дом был с двором, в глубине которого я разглядел серый, сверкающий хромом длинный «Паккард Твелв» модели этого года, а вдоль тротуара в рядок вытянулось еще несколько машин, все больше не из дешевых. Мой «Додж» выглядел бы тут бедным родственником. Ну, последним в ряду, пожалуй. На еще один «Паккард», модели 120, настоящий «Паккард» не дешевле тысячи долларов, я посмотрел даже с завистью.

Никакой охраны на входе не было, открывший дверь парень без пиджака и с большим «кольтом» в наплечной кобуре подошел откуда-то из глубины дома, мы шаги слышали через дверь. Оглядев нашу компанию, он кивнул, затем сказал:

– Давайте за мной, Падди ждет, – и пошел вперед.

Падди, похоже, занимал весь дом, потому что гостиная раскинулась на половину первого этажа. Там пахло табачным дымом, разлитым пивом и кошками, штук пять которых разместились на мебели в вальяжных позах и снисходительно посматривали на присутствующих. Еще в комнате было несколько вооруженных людей, расположившихся с разных сторон, так что не дернешься, особенно без оружия.

Гуся Шихана и того все время улыбающегося гангстера в лихо сдвинутом набок канотье я узнал сразу, они сидели на другой стороне длинного стола, который, судя по всему, должен был нас разделять. Нас усадили напротив, ОʼХара сел рядом. Лиам, Брайан и еще один бандит, который присоединился позже, встали у окон.

– Я тебя помню, – заулыбался любитель лодочных шляп. – Ты из окна копперской машины в нас долбил.

– Я тебя тоже.

– Тихо, успеете, – сказал тот, кто всех здесь собрал.

Сам Падди восседал во главе, одетый в белую сорочку с закатанными рукавами, с болтавшимся на груди распущенным галстуком. На вид ему было около пятидесяти, пожалуй. Лицо с красным носом и уже слезящимися от алкоголя глазами, растрепанные волосы. Но при этом впечатления именно пьяницы он не производил, а выглядел умным и опасным. Резкие черты лица, плотно сжатый рот, складки на щеках, похожие на шрамы.

В итальянских «семьях» наверху оказывается тот, кто или сумел захватить положение, ликвидировав прежнего «дона», или назначенный наследник. А вот у ирландцев главным обычно становится тот, кого уважают и кого боятся. И глядя на Падди Галлахера, сразу становилось понятно, как он сумел возглавить и объединить анархичные по своей сути ирландские банды города.

А вот Сингера в комнате не было.

– Кто за вас будет говорить? – повернулся к нам Падди.

– Он, – дружно показали на меня Иан и Рауль.

– Хорошо. – Галлахер кивнул. – Полли, начни.

– Похоже, что у нас непонятка, – сказал ОʼХара, – этих ребят я знаю, и никогда никакого «бифа» с ними не было. И они сами хотят разобраться. И у нас с ними бизнес, половина наших стволов и то, что мы отдаем дальше, приходит от них. Так что я за то, что надо нормально обсудить. Этот, Пол, – он показал на меня, – вообще парень лучшей подруги моей Нив.

– Понял. – Падди снова кивнул. – Говорим дальше спокойно, по очереди, если я сказал заткнуться – все затыкают пасти. «Куски» с них собрал?

– Все чистые, – ответил Полли.

– За бутылки тоже не хвататься, – добавил Галлахер и не зря, потому что как раз бутылок на столе хватало. – И не пить, пока не закончим, – и с этими словами он достал откуда-то из-под кресла большой пистолет и выложил на стол. – Не нарывайтесь. Гусь, объясни, что случилось.

Гусь, рослый и грузный бандит с ножевым шрамом на лице, сначала злобно посмотрел на меня, затем сказал:

– Мы взяли «Первый Каирский». Ушли на двух машинах. Мы сдернули без проблем, но Джонни и остальных догнали вот эти ублюдки на «Фордоре» легавых и расстреляли. Рыжий и Сэнди там и померли, а эти взяли груз и слиняли.

– Понял. – Падди остановил того жестом. – Давай теперь ты. Откуда вы знали про скачок на гребаный «Первый Каирский»?

– Ниоткуда не знали, – ответил я. – У нас там был свой бизнес, а из-за скачка начались проблемы. Мы оттуда сваливали, а их «Терраплан» нам загородил дорогу, и эти олухи открыли пальбу. У нас был один раненый, ну и мы ответили. А сумку они оставили в машине, я ее просто подобрал, даже не заглядывал тогда, что внутри.

– А зачем взял?

– Потому что сами впустую сходили. Думал, там деньги. Не оставлять же копперам?

– Что у вас там за бизнес был?

– Мы брали аукцион.

В комнате повисла тишина. Затем Падди сказал, прокашлявшись:

– Да иди ты…

– Так и было. Мы даже в хранилище зашли, только там уже пусто было. И тут началось у «Первого Каирского», пришлось сдергивать без всякого плана, как получится.

– Да как туда вообще войти можно? – спросил Джонни. – Ты гонишь, мать твою.

– Могу описать, как их шкаф выглядит изнутри, и сходи проверь, – повернулся я к нему. – Только до нас место охранники помыли, как оказалось. Охрана в здании «Пинкертонов» была связана.

– Ну да, свои все унесли, – явно сбившись с основной темы, пробормотал Падди. – Куда они, мать их, дальше их денут? Ладно, я тебя слышал. Гусь?

– Джонни, расскажи, – передал тот эстафету приятелю.

– Мы слышали сирены, загнали машину в подворотню. Когда решили, что можно валить дальше, сдали задом в проезд, а эти, – Джонни показал пальцем на меня, – мать их, были уже там. И мясорубку начали они, мы даже ответить не успели толком. Машину разнесли в колчья, я сдернул ногами.

– Ты. – Падди переключился на меня.

– Уходили задними аллеями, сирену выключили, тут прямо перед нами задом выскакивает тачка, в окнах стволы в нашу сторону.

– Почему у них двое в расходе, а у вас только раненый?

– Потому что мы стреляем лучше. А раненого бронежилет спас, они ему двумя в грудь и одной в плечо попали.

– Чего это лучше? – аж подскочили на местах Гусь с Джонни. – Это с какого хрена?

– Потому что мы с ним, – я показал на Рауля, – служили долго во Французском легионе, а он, – я кивнул в сторону Иана, – прошел Великую войну и воевал под Верденом. А вы где служили и кто вас учил?

– Во-о-т! – протянул Падди, воздев палец правой руки в потолок. – Стрелять крыс на помойке – многому не научишься. А учат драться на войне, засранцы! Так, а ты знаешь, что товар брали для меня? – вдруг уставился он на меня.

– Теперь знаю. Вчера начал догадываться. А так никто ничего не слышал. Ты же все тихо сделать хотел, так? – чуть придавил я сам.

– Не твое дело, – буркнул он, но развивать тему не стал. Тут я угадал, раз не дал знать никому, что дело под его крышей делается, так что в проблеме сам виноват. – Почему на гребаных чинков вышли с бумагами?

– Не знаю, это Сингер договаривался. Думали, что китайцам китайские бумаги лучше всего подойдут. Он у вас, кстати?

– У нас, в другой комнате, – ответил Галлахер. – Хотел вас отдельно послушать. А так он вас всех сразу сдал.

– И правильно сделал, – кивнул я, ничуть не расстроившись. – Если бы не сдал, то твои ребята нас бы и завалили, а мы и понятия бы не имели о том, что что-то неправильно.

– Может, и так, – не стал он возражать. – Где гребаные бумаги сейчас?

– В банке, – соврал я так, как мы согласовали. – До понедельника не достать. Но если решим что-то конкретно, то привезем без проблем, нам такой товар на руках точно не нужен, мы проблем не ищем. Где доля Сингера, не знаю, не скажу.

– Уже нашли, съездили с ним. Теперь всем молчать, мне подумать надо.

В комнате повисла тишина, Падди задумался, уставившись в окно. Один из котов, черно-белый в «носках», подошел ко мне, потерся об ногу, я почесал ему щеку, в результате чего он навалился мне башкой на руку изо всех сил, пытаясь сделать процесс чесания максимально эффективным, затем подставил другую щеку и громко заурчал. Странно вообще видеть кошек в подобных обстоятельствах. Хотя они сами те еще бандиты, если присмотреться.

– Значит, так, – объявил Галлахер, – я говорю, что решил, но если я в чем не прав, то самое время сказать об этом. Гребаный «биф» между ребятами Гуся и людьми Сингера считаем недоразумением. Никто друг про друга не знал, никто ничего не планировал, встретились случайно. Одни вырядились в легавых, другие от легавых прятались.

Пауза.

– Падди? – заговорил Гусь. – Это не так.

– Что не так?

– Они засаду устроили.

– Это как? – Галлахер уставился на него исподлобья. – Ждали, когда вы им дорогу перекроете, чтобы напасть?

– Не знаю как, но это была засада, Падди…

– Заткнись! – Падди поднял руку, и Гусь Шихан немедленно замолчал. – Вот когда будешь знать как, мать твою, тогда и вернемся к этому. Продолжаю. – Он обвел всех тяжелым взглядом. – Я платил Гусю четыре с десяти за товар. За остальное я рассчитался, но этот товар Гусь потерял. Но саму работу сделал. Поэтому дальше так: я плачу двадцать пунктов Гусю и двадцать этим. – Он показал на меня пальцем. – Это… – он быстро прикинул в уме, – по двенадцать грандов куидами каждому. Но вы, – он снова показал на меня, – завалили двух ребят Гуся, поэтому отдадите по тридцать сотен куидов за них. То есть, Гусь, я отдаю тебе восемнадцать грандов, а им шесть. Все. Все слышали? И кто что не понял, мать его?

Непонявших не было. Да и по тону Падди Галлахера ощущалось, что лучше быть как раз сейчас понятливым.

– Тогда все. – Галлахер подвел итог. – Дело было моим, я его заказал, поэтому решил так. Будет лучше для всех, если вы потом не станете пересматривать условия без меня. Удержать я вас от этого не могу, но мать вашу, если я узнаю, что кто-то решил разбираться дальше, то я сочту это гребаным неуважением к себе. Как будто кто-то подошел ко мне и сказал: «Падди, ты сам дешевое дерьмо, и слова твои дерьма не стоят. А мнение свое засунь себе в задницу и выпей касторки, ни на что другое оно не годится». Именно так, мать его, я буду расценивать любой взаимный «биф» после этого разговора. – Он громко хлопнул ладонью по столу. – Гусь, Джонни, вы поняли?

Те оба кивнули. Джонни явно отнесся к решению проще, а вот Гусь был напряжен. Так что его все равно следует учитывать на будущее как возможную опасность.

– Ты… Пол, верно?

Я кивнул.

– Ты тоже понял? И твои ребята поняли?

Мы все вперегонки закивали, чувствуя облегчение. Как камень с души свалился, осталось только надеяться на то, что Галлахер в последнюю минуту не передумает.

– Полли, раз уж ты влез, то проследишь за сделкой. – Падди повернулся к ОʼХаре. – Вам срок до трех дня понедельника. Я знаю вас всех уже, знаю где искать. Привозите товар Полли, он отдаст вам куиды, как договорились. Гусь, с тобой рассчитаюсь сам. И впредь, если один из вас идет навстречу другому, – он посмотрел на нас поочередно, – то пусть один сваливает на правый тротуар, а второй на левый.

Я представил себе схему, понял, что не сработает, все равно кто-то должен убежать, а кто-то остаться, если мы не по осевой друг навстречу другу топаем, но решил не рисковать здоровьем и мысли держать при себе.

С тихой улицы через приоткрытое окно донесся шум автомобильных двигателей. Никто внимания на них не обратил, но вдруг совсем рядом скрипнули тормоза, а затем загрохотали выстрелы. Все три окна в гостиной сразу превратились в водопад стеклянных осколков. Сидевший на подоконнике спиной к окну Лиам дернулся и свалился лицом вперед, по светлому пиджаку быстро расплывались пятна крови. Еще один из людей Галлахера, упитанный с круглым лицом и лысиной, свалился рядом с простреленной головой и огромной кровавой дырой вместо правого глаза.

Взвизгнули и бросились врассыпную кошки, люди в комнате повалились на пол, разлетелись на столе бутылки, в воздухе повис запах виски. Пули стучали по стенам, выбивая штукатурную пыль, сыпались стекла шкафов, вдребезги разлетелась хрустальная тяжелая люстра.

– Гребаные даго! – послышался голос Падди, рычащего от ярости. – Я вас на куски порву, ублюдки!

Не очень даже отдавая себе отчет в своих действиях, а руководствуясь, скорей, инстинктом выживания, я на четвереньках добежал до тела Лиама, из-под откинутой полы пиджака которого высовывалась рукоятка пистолета. Потянув, я вытащил из кобуры армейский «кольт» и, убедившись в том, что в стволе есть патрон, дождался донесшегося с улицы металлического клацанья вместо стрельбы – начав палить по окнам одновременно, стрелки так же одновременно начали перезаряжать свои «томмиганы», а это были именно они, по звуку не спутаешь, и затем вскочил на ноги, прикрываясь простенком.

Прямо перед домом, в нескольких метрах, стояли два длинных седана, в окнах которых, как портреты в рамках, были выставлены смуглые лица в шляпах. Я поймал в прицел одно такое лицо, довзвел курок и выстрелил прямо в него, ничуть не сомневаясь, что попаду, с такого расстояния я не промахиваюсь. А затем дважды выстрелил во второе лицо, рядом, и тоже не промахнулся, но затем едва успел свалиться за подоконник сам, потому что из второй машины на окна вновь обрушился ливень свинца. Так же на четвереньках я рванулся к выходу из гостиной, обнаружив ползущего следом Рауля, уже подобравшего пистолет второго убитого.

– К входной двери, ждем перезарядки, и по второй машине!

– Давай!

Бандиты в машинах снова опорожнили барабаны своих «машинганов», а затем моторы взревели, и автомобили рванули с места, и все, что мы успели сделать, это выпустить все свои пули в последнюю машину с неизвестным результатом, лишь продырявив кузов и пробив стекла. На улице стало тихо, и где-то в отдалении завыла полицейская сирена. Только с ними нам тут пообщаться и не хватает.

– Гребаные гинни! – орал Галлахер. – Вы моего кота убили, твари!

Действительно, на комоде у дальней стены лежала тушка рыжего кота с промокшей от крови шерстью. Наверное, в него попала одна из самых первых пуль, иначе зверь успел бы сбежать.

– Я вас всех перестреляю, ублюдки! – вдруг Падди как-то резко взял себя в руки и сказал совсем другим, деловым тоном: – Все лишние отсюда нахрен! Сейчас тут будут свиньи, поэтому никого лишнего, мать вашу. Гусь, вали отсюда. Полли, бери этих и вези куда знаешь, только чтобы здесь никто не маячил. И бегом, бегом!

Протерев пистолет носовым платком, я кинул его на пол возле убитого Лиама и бросился с ОʼХарой и остальными к выходу, потому что сирены звучали громче и не с одной стороны уже. По ходу дела обнаружил, что передо мной к машине бежит Сингер.





11




Мы все встретились на следующий день в баре Сингера около пяти вечера, когда Сюзет уже уехала готовиться к вечернему шоу. О моих приключениях она так ничего и не узнала, разумеется, и полагала, что я отработал день в «дилершипе» и просто вернулся домой вечером. А так она уже паковала чемодан на понедельник, готовясь выехать в Александрию.

– Чуть позже поедем, можешь выспаться, – сказал я ей.

– Почему? – Она недовольно сморщила нос.

– Я забыл важные бумаги в банковском сейфе, придется поехать туда к открытию, затем завезти их на работу, и уже потом приеду за тобой.

– Можем сразу поехать вместе.

– Поспи лучше, это не так много времени займет. Нам потом еще ехать долго.

В воскресенье я взял вместо «сэведжа» «кольт» под тридцать восемь «супер». Пусть и большой, но плоский, и пуля с гарантией не только машину пробивает, но и моторный блок. А то мне как-то вчерашняя стрельба по окнам и из окон больно уж в памяти отложилась.

– Подведем итоги, джентльмены? – усмехнулся Сингер, когда Джимми расставил перед нами кружки «чаррингтона». Впрочем, сам Сингер пил бурбон по обыкновению.

– Итог простой: мы дешево отделались, – сказал я. – Если бы не Рауль, то нам хана. Только потому что он с ними торгует и хорошо знает ОʼХару, мы выскользнули. Сингер, кто вывел тебя на этого чертова мистера Ву? Ты уверен, что кто-то сделал это не специально?

– Я уже ни в чем не уверен. Кстати, я им сразу сдал вас.

– Правильно сделал, – пожал я плечами. – Все равно бы выбили, но ты бы был уже не таким целым.

На Сингере не было ни царапины. Его остановили, когда он садился в машину, а дальше пересадили в другой автомобиль, уперев в бок ствол револьвера. Так что физического ущерба он не потерпел.

– А что с историей и тем, что бонды продает полиция?

– Им было плевать. Сказали, чтобы сдавал копперов, а дальше они сами разберутся. Они бы и легавых грохнули за эти бумаги, ни на секунду бы не задумались. Ладно, все же мы с этого что-то получили. – Он усмехнулся. – По пятнадцать сотен. Так закончилось великое ограбление бриллиантового аукциона.

– И собственные головы в придачу мы получили, ты об этом забыл. А это много.

– Это неплохо, но хотелось бы больше. Что делаем дальше?

– Мы уже все сделали, похоже. В понедельник отвезем ОʼХаре бумаги, получим шесть грандов, поделим, и дальше живем, как жили.

Вся остальная моя схема не для Сингера. Потому что я играю со своими собственными целями, а он будет стараться заработать. А что теперь я, после того как отношения с Падди выровнялись и он больше за мной не гоняется? В принципе я тоже могу на все это плюнуть и больше никуда не лезть, а Богуславский с Дианой пусть сами свой бордель с мистером Ву делят, не моя забота.

Но Ву остается… он мне может быть опасен? По идее нет, он договаривался не для себя, а для Галлахера, а с тем мы разобрались. Разве что Гуся Шихана все же следует опасаться, да и то несильно, потому что он тогда рискует. Падди сказал правильно: на нас ему плевать, но не плевать на то, насколько серьезно воспринимаются его слова. И чтобы убедить впредь в этом не сомневаться, он кого угодно в расход пустит.

Ладно, завтра мы все закончим, и тут же с Сюзет в Александрию. Проведем три волшебных дня, а за это время обдумаю дальнейшее. И я бы не стал недооценивать возможную реакцию той же самой Дианы Донатовны, в случае если я в последний момент откажусь делать работу по сейфу. Нет, так она дама приятная, конечно, но не уверен, что во всех отношениях. Я встречал в жизни людей из этого бизнеса и честно скажу, что слишком порядочных среди них нет. К тому же она женщина, кажется, недобрая, так что еще и контракт на меня разместить может, как вариант.

– Рауль, ты завтра уезжаешь? – спросил Сингер.

– Да. Шестичасовым поездом до Порт-Саида. Мои бумаги у Поля, он отдаст и возьмет мою долю.

– А обратно?

– Через несколько месяцев. Отдохну от этого всего в Марселе. Слишком хлопотная тут жизнь.

– А художница? – спросил уже я.

– Увы, придется расстаться. Без особых сожалений, если честно. Еще неделя с ней, и мне самому придется что-то там рисовать. А я не умею.

– Станешь авангардистом, там уметь не нужно и даже вредно. Будешь уметь, и публика не оценит.

– Плевать, меня ждет Марсель. Поехали вместе, можешь даже Сюзет взять.

– Рауль, – я укоризненно посмотрел на него, – Сюзет только начала работать в шоу, а у нас бизнес на взлете.

– Да я понимаю, – махнул он рукой.



Вечер воскресенья я просто провел дома на диване, с книгой в руках и слушая радио. Про обстрел дома Падди говорили много и наперегонки. Нападавших считали или сицилийцами, или корсиканцами, но в любом случае относили тех к «старым аутфитам» города. Я все же склонен думать на сицилийцев, лица больше похожи. Сообщали о двух убитых в доме Падди и, предположительно, неких жертвах среди нападавших. На самом деле это завтра ясно станет, все равно похоронные бюро вызовут коронера, даже свои не рискнут хоронить убитого как скончавшегося от сердечного приступа. Дальше это просочится в газеты, и мы окажемся в курсе.

А вот сегодня с утра в Маленькой Италии был убит некто Сэл Мальокка, член семьи Антенуччи, причем не рядовой, а приближенный к боссу, под контролем которого находился весь рэкет в восточной части Маленькой Италии. Его телохранитель, Джо Брава, в госпитале с двумя пулями в спине. Интересно, это уже Падди Галлахер или кто-то другой?

Впервые за всю жизнь почувствовал какую-то симпатию к мобстеру. Грех спорить, рассудил он все по справедливости, я бы сам на его месте сделал все так же. Ну и кошек любит, а вот кошки по-настоящему плохих людей не любят. Хоть бы он добрался до Антенуччи, чтобы мне уже не думать никогда о том, что старая угроза может возродиться.

А у Антенуччи камень Силы, и до него черта с два доберешься.

Хм… а если…



На следующее утро ровно в девять я уже остановился у конторы Цви. Хозяин был на месте, открыл дверь на стук.

– Решил что-то насчет камня? – спросил он первым делом.

– Пока придержу. Отвечу через месяц-другой. Надо вещи кое-какие забрать.

– Не знаю, зачем тянуть, – завздыхал он. – Я тебе сделал честное предложение, лучше ты все равно не найдешь.

– Я ценю, Цви. – Я слегка придержал его за локоть. – Тут дело не в деньгах, немного другие обстоятельства. Так что просто позже к разговору вернемся.

Цви вынес мне мой саквояж из подвала, оставил меня одного за ширмой, и я выгрузил оттуда бонды Рауля, Иана, которые он тоже отдал на хранение, и мои, а затем и маленький замшевый мешочек с камнем, взятым тогда с Шиллера, и спрятал его в карман. Задумчиво посмотрел на оставшиеся два свертка с героином, в теории прикидывая, как их лучше использовать, ничего умного не придумал и оставил лежать на месте. Мистеру Ву подкинуть, что ли?

– Ты все же подумай, хорошая цена, – сказал Цви из-за ширмы. – Тебе он точно не нужен.

– Цви, я же сказал, что подумаю.

– Тогда быстрей думай.

– Постараюсь. От тебя позвонить можно?

– Звони. Телефон знаешь где.

Я набрал «Грин Корк», спросил ОʼХару, кто-то ответил, что вот-вот будет. Значит, все в силе. Сел в «Додж» и поехал туда. И минут через двадцать остановился уже у входа в клуб, пока еще закрытый. Но мне не в главный вход, а в боковой, возле которого я и увидел знакомый «Обёрн».

На стук сначала открылось окошко, в котором показалась физиономия Брайана, затем распахнулась сама дверь.

– Заходи.

– Полли здесь?

– А где ему еще быть?

Тут было что-то вроде офиса, столовой и бильярдной в одной комнате. Полли сидел в большом кресле в углу, выложив ноги на стол, и задумчиво ковырял в зубах зубочисткой. Еще какой-то парень с револьвером в кобуре лениво катал шары по столу.

– Привет. – ОʼХара помахал мне рукой. – Принес?

– Принес. – Я выложил на стол полотняную сумку. – Все здесь, – и вывалил три пачки бондов.

– Брайан, позови Гласса, пусть проверит.

– Сейчас.

Брайан ушел и вернулся через пару минут в сопровождении немолодого лысого человека в круглых очках. Тот, не задавая лишних вопросов, достал из кармана ювелирную лупу и начал быстро просматривать листы один за другим.

– Выпьешь? – спросил ОʼХара.

– Рано еще. Кофе тут у вас не разжиться?

– Вон плитка, – показал он на столик в углу. – Не стесняйся. А ты правда завязал?

– Да, с год назад. Только эти бумаги и остались. Про вчерашнее узнали что-нибудь?

– Конечно. Антенуччи, мать его, его ублюдки. Да, кстати, – он оживился, – ты там двоих израсходовал. На холодную, с концами, обоим прямо в харю, мать его. Падди сказал, что если тебя еще увидит, то с него ящик виски самого лучшего. Сравнял счет.

– Лиам все?

– Да, мать его, все. Молодой парень совсем, жена и две дочки остались. Рано женился, со старой родины привез девчонку.

Я стоял у плитки и ждал, когда мокка начнет подниматься из нижней части турки в верхнюю. Тут главное вовремя с плитки снять, чтобы горелый привкус не появился.

– Ну что там?

– Пока все чисто, настоящие бумаги, – ответил ОʼХаре Гласс, продолжая перекладывать листы по одному.

– Тогда куиды смотри. – Полли вытащил из стола конверт из толстой бумаги и бросил перед собой. – Шесть грандов, как Падди сказал.

Вернувшись к столу с чашкой кофе, я достал деньги из конверта. Десятки, но номера на месте и вензель куда не нужно не залезает. Шесть тысяч, все верно. Значит, с этими точно можно договариваться.

– Как в аптеке. – Я убрал конверт. – Есть еще один разговор. Есть минутка?

– С глазу на глаз?

– Точно.

– Пошли в зал. – Полли поднялся и повел меня через другую дверь в клуб. Сначала прошли через темный захламленный коридор, потом оказались за стойкой, возле сцены для музыкантов.

– Садись. – ОʼХара снял один из перевернутых стульев со стола и поставил на пол. – Что за дело?

Я огляделся.

– Да не слушает тут никто, говори.

– Ты знаешь, что у Антенуччи есть камень, так?

– Болтают. Может, и врут.

– Не врут, есть. Заряжен на защиту его лично.

– Хреново. – ОʼХара поморщился как от больного зуба. – Не дотянуться теперь до ублюдка.

– На камень есть другой камень всегда. Который нейтрализует первый. Слышал?

– А что толку с того, что я слышал? Такие камни наперечет, мать его, хрен мы до них доберемся. Их же даже не продают кроме как на том гребаном аукционе, который вы подломить хотели. Кстати, ты правда взломщик?

– Был.

– И любой сейф взломать можешь?

– В теории любой. Но некоторые надо ломать сутками, и инструментов грузовик требуется. Так я о чем…

– О чем?

– Я могу достать камень. Правильный. Четыре карата.

– Да иди ты! – поразился Полли. – Откуда? Не с аукциона? Так вы его все же помыли?

– Нет, не мы, и маленький он для аукциона. Есть в одном месте, у бородатых из Антверпена, как я понимаю, – назвал я еще одну столицу хасидских торговцев алмазами. – Могу купить. Сразу скажу, что себе не накидываю ни пенни, за сколько продают, за столько и отдам.

– А тебе на хрена?

– «Биф» у меня с Антенуччи старый. Ему не до этого, но как тут дела успокоятся, он опять про него вспомнит. А я теперь на виду, все знают, где меня искать.

– Ну да, ты же колесами торгуешь?

– Ими самыми. Посреди города, на Либерти-авеню, заходи и стреляй.

– Мать твою, это с Падди говорить надо. – ОʼХара энергично почесал в затылке. – Сколько бумаги?

– Двадцать грандов. Фунтами.

– Ни хрена себе. – Он поразился. – Не дорого?

– Цена правильная. И еще около гранда уйдет на огранку, как я слышал.

– Ну, это уже ничего… но двадцать…

– Полли, сколько раз ты слышал о том, что кто-то продает камень?

– Ни разу, мать его, – согласился он. – А просто дернуть его никак?

– Я думаю, что камень заряжен на защиту самого себя, – выдал я заранее придуманную версию. – А вот как купят, тогда его можно перегранить и переписать на другого.

– Надо с Падди говорить. Увижу его сегодня, скажу. Позвоню тогда, дай номер.

– Меня три дня не будет, уезжаю в Порт-Саид машины принимать, могу вечером сам позвонить.

– Сюда звони, позовут. Ладно, хорошо, что разобрались. В клуб со своей девчонкой приходи, Нив будет рада. – Он поднялся со стула и протянул руку. – И осторожно, мать его, сам видишь, какие дела.

Да, с этого крючка мы все же соскочили, получается, что очень и очень обнадеживает. Иметь во врагах одного из боссов местного моба, который при этом еще и хорошо знает, кто ты такой и где тебя искать… это плохо, очень плохо. И я уже не тот Поль Высоцки, взломщик и холостяк, который мог просто раствориться в городе, сменив личность, адрес и машину, я уважаемый бизнесмен со своим делом и даже с семьей.

А камень… вроде бы странное решение, на первый взгляд, но именно что на первый. Падди заклятый враг Антенуччи. Но последнего прикрывает камень, так что шансы достать сицилийца у ирландца куда ниже, чем наоборот. Лучше бы мне их уравнять. А заодно подумать, как самому поучаствовать в судьбе босса сицилийской «семьи», чтобы уж наверняка чашка весов Галлахера перевесила. Нельзя сказать, что я не думал об этом раньше. Угнать грузовичок с тентом, поставить в нужном месте, купить по объявлению на «Ганмаркете» армейскую винтовку, поставить хороший прицел и хлопнуть Антенуччи прямо возле дома. Я видел в объявлениях винтовки «шарпшутеров», уже с оптикой. Мобстеры так не делают, в основном не умеют, и от такого выстрела защищены плохо. Но пока камень у Антенуччи, он под такой выстрел не выйдет. Что-то почувствует и останется дома. А близко, на такое расстояние, на какое я подошел тогда к Шаплену-Шиллеру, подобраться к сицилийцу не получится. Даже без всякого камня.

Ладно, пока надо забрать из дома Сюзет, она должна была уже собраться, и можем ехать в Александрию. Все, у меня выходные, черт возьми, отпуск с любимой женщиной, а все остальное гори огнем. В «дилершипе» пока Иан прикроет, в случае чего, и для Мэри я оставил подробные инструкции.



– Что можно взять с собой на три дня, заполнив целый чемодан? – поразился я, глядя на приготовленный Сюзет багаж.

– Платья, туфли, а шляпки я отдельно сложила. – Она показала на коробку. – Я просто не знаю, что захочется надеть. Как из клетки вырвалась, могу себе позволить быть красивой.

– Ты всегда была красивой.

– А теперь еще красивей, – отрезала она. – Я почти звезда и должна выглядеть как почти звезда.

– А когда станешь звездой?

– Тогда меня будут возить на лимузине, а у меня – ноги подкашиваться под весом драгоценностей, неужели не понятно?

– Ладно, я потащил твой чемодан и поднимусь за всем остальным.

Чемодан оказался не таким уж и тяжелым. Я вытащил его во двор, открыл багажник «Доджа», уставился на пакет с костюмом. Может, выбросить его просто? До помойки два шага. Посмотрел на окна, увидел улыбающуюся Сюзет, помахал ей рукой и просто свернул пакет потуже и затолкал в нижнее отделение, к запасному колесу. Чуть подумав, затолкал глубже.

С дробовиком что делать? Отнести домой или пусть лежит? Пусть лежит, кормить его не требуется… разве что швейцар отеля, когда будет вещи доставать, может сильно удивиться. Отнесу, пожалуй, а «тяжелую артиллерию» другую возьму, такую, чтобы влезла в ящик для перчаток.

Оглядевшись и убедившись в том, что за мной никто не наблюдает, я вытащил ружье, коробки с патронами и быстро занес все в дверь.

– А это откуда? – удивилась Сюзет.

– Купил на днях, но все забывал принести. – Я занес ружье в спальню и спрятал в шкаф. Затем достал саквояж с полки, открыл, задумчиво заглянул внутрь. Поколебавшись минуту, я вытащил из него большой револьвер под новый патрон, 357-й «магнум» и коробку патронов, затем быстро снарядил барабан. Вот он пусть в машине и лежит.

– А это зачем? – спросила Сюзет, увидев меня со «смит-вессоном» в руках. – Я чего-то не знаю?

– Да, ты чего-то не знаешь, по дороге расскажу или в Александрии, это не к спеху.

– Подожди, – придержала она меня, – ты во что-то снова влез?

– Нет, что-то налезло на меня, но уже отлезло обратно. Все уже закончилось мило и тихо, нас даже с тобой приглашают в гости.

– Кто? – не поняла она.

– Нив и ее парень. Все уже нормально.

– А револьвер зачем?

– Вообще его туда положу, навсегда.

– И зачем? Ты чего-то опасаешься?

– Нет уже, сказал же. Просто… у меня есть прошлое, ты знаешь. Иногда ты с ним рвешь, но это не означает, что оно про тебя тоже забыло.

– Хм… – Сюзет посмотрела на меня с более чем скептическим выражением лица. – Рассказывай.

– По дороге. Долгая история, и ничего срочного на самом деле. Так, мои костюмы еще… – Я подхватил с дивана портплед с парой костюмов. – И свою сумку. Посмотри вокруг, ничего не забыли?

– Вроде бы нет, сейчас в спальню и ванную гляну.

– Давай. И вместе выйдем тогда.

Сюзет убежала наверх и вскоре вернулась с какой-то маленькой сумочкой и щеткой для волос в руках.

– Все же забыла! – Она показала мне трофеи. – Теперь точно все взяла.

– Тогда поехали.



Дорога до Александрии по новому шоссе, идущему вдоль Нила, с двумя полосами гладкого асфальта, ведущими в каждую сторону, должна была занять чуть меньше трех часов. Направление становилось все более популярным у жителей Нового Каира, потому что Александрия уже получила славу одного из самых модных курортов в мире, но основной поток машин в ту сторону случался обычно в пятницу вечером и в субботу с утра, а пока мы больше обгоняли и встречали грузовики и автобусы. Справа от шоссе тянулась железная дорога, по которой с недавних пор пошли поезда, а разгульные круизы по Нилу от Александрии до Луксора и обратно вошли в моду у «золотой молодежи».

Дорога вся исчерчена полосами тени от высаженных вдоль нее пальм, и иногда кажется, что ты едешь сквозь стробоскоп, в глазах мельтешит. Остались позади фабрики и склады пригородной зоны города, дальше потянулись поля. Машина летит со скоростью в шестьдесят миль в час, и я чувствую, как сопротивляется воздух. Вот кстати, люди все же балбесы в большинстве своем. Те самые модели «Крайслера» и «Де сото», от которых производитель был вынужден отказаться, как раз эту проблему сопротивления воздуха решили. Но кто-то начал болтать, что они почему-то «небезопасны» из-за того, что люди сидят внутри рамы, а не на ней, и понеслось. Хотя все совершенно наоборот, потому что кузов на раме может сорваться с нее при аварии, а если пассажиры внутри, то рама их защищает. А чешская «Татра» вообще выпустила замечательную машину чуть не в два раза ниже этой, которая при куда более слабом двигателе ездит намного быстрей, потому что идет сквозь воздух как самолет, а тот ее еще и к дороге прижимает, но на улице я подобные видел всего лишь дважды.

В машине было жарковато, задувавший в нее воздух чувствовался горячим даже на ощупь, но тут ничего не изменишь – Египет, лето. Когда-нибудь, когда совсем разбогатею и буду продавать «Плимуты» по сотне в день, куплю нам дом где-нибудь в Швейцарских Альпах или в Италии, у Лаго-Маджоре, и там сможем скрываться от летнего зноя. А пока вот так.

Я положил руку на бедро Сюзет, потом попытался сдвинуть ее выше, но она эту попытку решительно пресекла.

– Сначала расскажи, во что мы опять вляпались.

Убрав руку, я сказал:

– Похоже на торг, не находишь?

– Еще как похоже! – заявила она. – Рассказывай.

– История долгая, дай подумать, с чего начать…

– С начала.

– Это банально, к тому же мне самому надо понять, где это самое начало. Давай так… однажды, давным-давно, я решил взломать сейф с наличными у одного очень плохого человека и пустить эти наличные на добрые дела, то есть воспользоваться ими самому как душе будет угодно…

Я начал с истории о том, как впервые вскрыл сейф в букмекерской конторе Кабана Пачетти. Рассказал, пропуская некоторые детали, про то, как мы планировали ограбить аукцион и как я сблизился с семьей вице-губернатора, и понятно, что как раз в этом месте основные пробелы истории и сконцентрировались. Рассказал, как ограбил Кабана второй раз. Как мы попытались ограбить сам аукцион и как у нас ничего не получилось. Как налетели в задней аллее на машину Джонни и как я подобрал сумку с бондами. Как я застрелил Шаплена в доме лорда Бриггса. Как снял с него камень. И как теперь мы решили продать бонды и чем это закончилось. Как Сол попросил нас помочь и как мы похитили Милланда, и как я увез Джин Фей в машине из квартиры Монро к доктору Бромли, частично опустив подробности. Рассказал про Богуславского и Диану Донатовну. Рассказал о том, чем все закончилось сегодня утром. Не стал говорить только про Цви, он не слишком важен в этой истории.

– В общем, вся прибыль составила пятнадцать сотен фунтов, то есть семь с половиной грандов в долларах. Можем потратить их на что угодно. И есть камень, который я хочу продать Падди Галлахеру, чтобы тот дотянулся до Антенуччи. Вот теперь ты знаешь все.

– Джин Фей? – неожиданно спросила Сюзет. – Актриса?

– Она самая.

– Сол еще и ее агент?

– Выходит, что так.

– Здорово! И мой тоже. А она мне очень нравится.

– Если бы ты видела ее под героином, она бы понравилась тебе куда меньше. Мне она в тот момент совсем не понравилась.

– Наверное, но я не видела. С ума сойти, с кем я связалась… – Она картинно схватилась за голову.

– Ты почти звезда, так что можешь уйти в любой момент и прекрасно жить без меня.

– Черта с два. – Она ткнула меня локтем. – Буду с тобой мучиться. И чего ты опасаешься сейчас?

– Ничего конкретно. Но вся эта история так запутана, что не знаешь, откуда ждать проблем. Поэтому готов ко всему, от вторжения марсиан до гражданской войны.

– Ты действительно собираешься лезть в этот сейф?

– Уже нет, проблема решилась проще, мы договорились с Галлахером, и у него нет к нам претензий. Единственный, кого я опасаюсь, это Антенуччи, но не сейчас, там идет война синдикатов, и ему точно не до меня. А затем, надеюсь, Галлахер до него дотянется в отместку за своего кота, и на этом все закончится. Поэтому камень продам ему.

– За кота я бы сама кого хочешь убила. Я люблю котиков. Эй, – она снова толкнула меня локтем, – давай возьмем котенка?

К удивлению моему, камень ее не заинтересовал совсем, и даже деньги за него, хоть сумму я и назвал.

– Давай, без проблем. Кот не собака, его не надо дважды в день водить гадить, и у нас нет китайских проституток, чтобы они это делали за нас.

– А при чем тут проститутки, особенно китайские? – озадачилась Сюзет.

– У Дианы, которая рулит борделем, есть два французских бульдога. Но гулять их водят девушки из веселого дома.

– Фу, не люблю бульдогов, французских в особенности. И вообще собак не люблю, меня в детстве одна большая чуть не покусала. Сейчас были бы шрамы и я не могла бы выступать. Тогда что нам вообще дальше делать?

– Ехать в Александрию, наслаждаться жизнью.

Сюзет задумалась, и минут десять мы ехали молча. Мою руку со своего бедра она уже не убирала, а даже села поудобней, чтобы ничего не мешало. То есть мир. Затем, обгоняя очередной грузовик, я посмотрел в зеркало и заметил, что большая серая машина, катившая сзади с той же скоростью, что и мы, начала нас нагонять. Решил поехать быстрей? Мы едем как раз с разрешенной скоростью, а дорожной полиции здесь почти нет, многие разгоняются.

Когда машина приблизилась, я увидел силуэты людей в шляпах в салоне. Тоже ничего удивительного, но учитывая обстоятельства…

– Сюзет… – окликнул я девушку негромко.

– Что?

– Мне не нравится та машина сзади. Такое ощущение, что они за нами едут. И в ней трое мужчин.

– Полиция?

– Нет, полиция тут точно ни при чем.

– А кто может быть?

– Ума не приложу. Открой ящик, пожалуйста, и дай мне револьвер.

– Ты стрелять собираешься?!

– Ни в коем случае. Но пусть полежит рядом, у меня плохое предчувствие. И если я крикну «ложись», ты должна опуститься на пол, понятно? И не спорь и ничего не спрашивай, просто сделай, ругаться потом будем.

Машина уверенно нас нагоняла, превращаясь в серый «Бьюик». Вокруг как раз самая пустынная местность на протяжении всего пути, да и машин на дороге немного. Если бы я хотел кого-то убить, то дождался бы момента, когда мы приедем именно сюда.

Сюзет вздохнула, руки у нее чуть затряслись, но она достала «смит-вессон» из перчаточного ящика и протянула мне. Взяв револьвер, я сунул его стволом под левое бедро. На белых брюках останется пятно масла наверняка, но как-нибудь справлюсь, это не помада, в конце концов, и не на ширинке.

«Бюик» прибавил ходу, нагоняя нас уже быстро. И вот это мне точно не нравится.

– Ложись.

Сюзет не стала спорить и быстро опустилась на пол, между сиденьем и панелью. Я взял чуть-чуть правей, как бы уступая той машине пространство для обгона. Черт, как же плохо видно в эти зеркала, так и не могу разглядеть лиц. «Бьюик» сдвинулся левей, я уже слышал рев его рядной «восьмерки». Почему-то вспомнилось, что сам хотел такую машину, большую и мощную.

Вот он нагоняет, выходит левей… Я обернулся и увидел лицо Гуся Шихана, сидящего спереди справа. И тут же, крикнув: «Держись!» – утопил педаль тормоза, с такой силой, чтобы только не дать машине сорваться в скольжение юзом. «Додж» резко потерял скорость, серый седан проскочил вперед, затем тоже начал тормозить, но он уже уехал дальше, а «Додж» легче, и тормоза у него лучше, те самые двухконтурные, так что на этом я выигрывал.

– Сейчас встанем! И тогда выпрыгивай из машины, прячься за нее сзади!

К своему удивлению я разглядел в руках у Сюзет маленький «маузер», тот самый, что я ей подарил.

– Брось, держи это! – Я сунул ей «смит-вессон».

Машина, сбросив ход до малого, свернула на обочину, чуть подпрыгнув, встала так, чтобы перекрыть мою дверь хотя бы частично, стволом пальмы, а затем я, крикнув: «Из машины!» – выскочил наружу, выдергивая из кобуры под пиджаком «38 супер», одновременно сбрасывая его с предохранителя, падая на колено и прячась за ствол.

«Бьюик», подняв клубы пыли, тоже выехал на обочину и встал задом к нам, метрах в двадцати впереди. Двери разом распахнулись с двух сторон, но я не стал дожидаться продолжения и, схватив «кольт» двумя руками, дважды выстрелил в человека с дробовиком, выскочившего с заднего сиденья. И тут же перенес огонь на водителя машины, лезущего из кабины.

Хлопки выстрелов в пустыне прозвучали как-то жалко, но человек с дробовиком грузно завалился лицом в пыль, выронив оружие, а водитель дернулся и как-то кособоко забежал за «Бьюик», схватившись за ребра.

В ответ загрохотал «томмиган», пули щелкнули в ствол пальмы, дробью прошли по капоту «Доджа», посыпались стекла. Гусь Шихан, а это был именно он, просто поливал нас пулями, как из лейки, не целясь толком, но все же вынудил меня спрятаться за пальму. Другой бы патрон ее и пробил, быть может, но не медленная пуля сорок пятого калибра. Медленный сорок пятый ничего толком не пробивает.

– Сюзет! Ты цела?

– Да!

Голос даже не звучал испуганно. Насколько я успел ее изучить, Сюзет была зла как черт. Только вот не знаю, на кого именно, надеюсь, что не на меня.

Есть, Шихан расстрелял барабан. Я высунулся из-за пальмы, беря на прицел дверь «Бьюика», через окно которой он стрелял, но гангстер успел спрятаться за машиной. Тогда я просто повалился на живот в желтую мелкую египетскую пыль, вытянув руки с пистолетом перед собой, и увидел за «Бьюиком» чью-то задницу в серых брюках, сидящую прямо на земле, и топчущиеся ноги в двухцветных брогах. Прицелившись, я выстрелил в задницу, попал, теперь уже наверняка выведя шофера из игры и услышав его крик, пальнул в ногу, но промахнулся, увидев, как дернулась штанина. Ноги рванули вправо, из-за машины, я дважды выстрелил в двери, надеясь подловить Шихана там, но он отскочил теперь назад.

Начинались настоящие кошки-мышки. У гангстеров было сначала преимущество в огне, но у меня оказался запас времени. Им надо было прибавить ходу и отъехать дальше, а они полезли из машины тогда, когда я взял уже ее на прицел. И дальше, перекрывая друг другу сектор огня, они попали под мои пули. И теперь я не могу достать Шихана, но и у него не получается высунуться из укрытия, я сразу его сниму, двадцать метров или около того для меня не расстояние, я бутылку колы в десяти случаях из десяти с такой дистанции разбиваю навскидку.

– Гусь, тупой кусок дерьма! – крикнул я. – Тебе же Падди говорил, что стрелять учат на войне, а не на помойке. Сейчас я тебя возьму и отвезу Галлахеру, посмотрим, что он с тобой сделает, идиотом!

А это уже психологическая война, как кричать ночью в мегафон в сторону вражеских окопов. Пусть думает о том, что он плевал на решение Падди и при этом все пошло не так, как он замышлял, и что он сейчас по уши в дерьме. Пусть запаникует.

– Я тебя грохну, мать твою! – заорал он в ответ. – И тебя, и твою суку!

– Мечтай, мальчик!

Он на бампер вскарабкался, что ли? Или колесо ноги заслоняет?

– Шихан, до того как за тобой приедет фургон коронера, обещаю помочиться на твой труп. На добрую память!

Шихан, несмотря на грузное сложение, одним прыжком выскочил на капот «Бьюика», держа «томмиган» у плеча. Я вскинул «кольт», но опоздал. Грохнул раскатистый выстрел, Шихан дернулся, как от удара молотком в солнечное сплетение, покачнулся, и дальше я всадил в него две пули. Он закрутился на подгибающихся ногах и сверзился в пыль, ударившись о землю с таким стуком, словно уронили мешок с картошкой. Оружие откатилось под машину.

– «Суку»?! – послышался сзади голос Сюзет. – Я тебе покажу «суку», кусок дерьма! Свинья вонючая! Сдохни там, дерьмо такое!

Я оглянулся, попутно меняя магазин в «кольте», и увидел Сюзет, положившую большой револьвер на капот и продолжающую целиться.

Мимо нас пронесся грузовик, заметно прибавив скорости после того, как водитель разглядел открывшуюся ему картину.

– Подожди здесь, – сказал я девушке и, держа пистолет на изготовку, медленно пошел к «Бьюику».

Если двое уже готовы, то третий, может быть, только ранен. Надо проверить, а заодно все исправить. Раненые нам тут не нужны. Сюда приедет полиция, и пусть она узнает только то, что ей расскажем мы.

– Любимая! – вдруг остановившись, крикнул я, пораженный осенившей меня мыслью.

– Что? – откликнулась Сюзет из-за машины.

– А представь завтрашние заголовки! «Звезда кабаре убивает знаменитого грабителя! Отважная девушка против гангстеров в пустыне!» Да ты там все номера себе заберешь! – и высказав это все, пошел дальше.





12




– Через час я встречаюсь с парнем из «Голдвин-Майер». – Сол не сидел за столом, а носился кругами по своему кабинету. Ноги в надраенных туфлях топали по ковру с частотой метронома, лицо было красным от возбуждения. – Я буду или продавать историю, или делать из мисс Валери кинозвезду! Пол, ты все читал? Вот «Курьер», – он прыжком подскочил к столу и схватил газету. – Половина первой полосы! Три фото! «Звезда кабаре отстреливается от грабителей в пустыне. Убит бандит, которого ищет полиция трех держав». Вон «Вечерний Каир», пожалуйста! – Он так хлопнул толстой ладонью по развороту, что газета чуть не порвалась. – «Красавица и чудовища. Прекрасная балерина и ее жених отбились от трех опасных гангстеров». Мисс Валери, вы хоть понимаете, что ни одна другая звезда ни за какие деньги не получит такой рекламы?

Сюзет, совершенно ошарашенная событиями последних двух дней, глядела на Сола испуганными глазами и только молча кивала.

Я посмотрел на фото, сделанное репортером, когда мы выходили из полицейского участка после допроса. Замечательно. Первая полоса и мне тоже реклама. Лорд Бриггс? Леди Бриггс? Леди Маргарет? Жанин? Кто еще не видел? Кто там за Крауса теперь? Почему у меня не получается блюсти золотую середину? Хоть бы лицо тогда догадался прикрыть, а так на вспышку морщусь и все. Может, не узнают без усов «а-ля Кларк Гейбл»? Конечно, не узнают… Хотя бы люди Антенуччи не слишком хорошо знают меня в лицо. «Певец» Карузо знал, да почил в бозе, то есть в помойке.

А добавить пару слов о том, что жених торгует «Плимутами» и «Крайслерами» на Либерти-авеню они не могли? Самыми лучшими, самыми свежими «Плимутами»? Ладно, пусть так, целей буду. И без этого не все так плохо.

Сюзет удалось остановить на шоссе автобус, и я уговорил шофера притормозить у одного из тех телефонов, что разбросаны на шоссе через каждые десять миль, и вызвать полицию. За те полтора часа, что копперы спешили к месту перестрелки, я успел, надев перчатки, обыскать трупы и машину. У Гуся и остальных оказались при себе билеты на пароход до Нью-Йорка с выходом через три дня из Порт-Саида и немалая сумма в долларах. Все я забирать не стал, чтобы не вызывать подозрений, а отделил примерно половину, что составило больше одиннадцати тысяч в фунтах.

Выходило, что Гусь и двое остальных забрали свою часть добычи, точнее, то, что от нее осталось, и решили на прощание поквитаться со мной. Проследили от «дилершипа» до дома, чего я не заметил, и сели на хвост. А я потащил их с собой по шоссе до Александрии.

Наша история никаких подозрений не вызвала. Полиция сама выдвинула версию о том, что известные грабители, оказавшись на мели, по пути к пароходу решили ограбить состоятельную пару, чтобы поправить дела. Почему на мели? Потому что в газетах написали, что у преступников почти что не было при себе наличных денег, хотя я забрал только часть от очень большой суммы. Так что спасибо практичности прибывших на место копперов, мотив нападения получился совершенно железным.

Наличие двух «томмиганов» и обрезанного дробовика, не считая шести, в общей сложности, пистолетов и револьверов, и огромного количества патронов тоже легко убеждало всех, что мы не с бойскаутами столкнулись. Отпечатки пальцев соответствовали, на всех троих имелось досье толщиной с яблочный пирог, так что нас отпустили после двухчасового допроса чуть не с почестями, а на выходе нас ожидала уже такая толпа репортеров, что я даже испугался. Пресса не зря платит осведомителям в полиции, те сработали быстро и на славу.

Да, а третий бандит быстро истек кровью сам, моя первая пуля угодила ему в бок и прошла навылет. Помощь оказывать я не пытался. Не заслужил.

В Александрию мы не поехали, разумеется. Пусть пули из «томмигана» и не пробили блок двигателя, но все равно наломали много. Машину повезли обратно в Новый Каир на буксире двое механиков Иана, а нас самих забрал с места Иан лично. Пистолет и револьвер были временно изъяты следствием до его окончания как вещественные доказательства.

Сюзет держалась на удивление бодро, была возбуждена, и мне даже показалось, что все произошедшее ей понравилось. И только напор ее агента на следующий день заставил ее все же испугаться того, какие перспективы он перед ней разворачивал.

В понедельник же Иан высадил нас у дома, мы затащили вещи обратно, попутно я вспомнил, что костюм с помадой так и лежит в багажнике «Доджа», но махнул на это рукой. А позже принял решение и вовсе купить новую машину, а эту выставить на продажу как подержанную. Или не покупать, а просто заменить в этой все, что было повреждено пулями, никаких кузовных работ. И мотор сменить, в гараже есть запасные. Все же «Додж» неплохо показал себя в этой заварухе, заслужил хорошее отношение.

Дома мы чуть растерялись, как-то все пошло совсем не так, как мы планировали, но затем махнули рукой, переоделись, сели в «купе» Сюзет и поехали на ужин в «Эксельсиор» – один из лучших ресторанов города, что расположился на террасе одноименного отеля на Гранд-Променаде, и там просидели весь вечер, не отказывая себе в гастрономических излишествах, даже Сюзет забыла об одержимости своим весом и ела все подряд.

– Как ты вообще? – спросил я ее, когда нам только подали шампанское на аперитив.

– Прекрасно! – решительно заявила Сюзет. – Ты слышал, как он меня назвал, ублюдок?

– Слышал, – кивнул я. – Теперь всех предупрежу, чтобы они тебя никак не называли вообще, если не хотят получить пулю.

– Хвалить можно, – возразила она. – Я тогда не буду стрелять.

У нее должны быть сейчас нервы и все подобное после того, как она на самом деле застрелила человека, но запас злости на Гуся Шихана все еще ведет ее мимо депрессий и рефлексий, чему я, впрочем, только рад. Все вышло честно: люди нарушили все соглашения, они хотели нас убить, а в результате нарвались сами. Она себя еще и хвалить должна за то, что сделала.

– Кстати, мы довольно существенно разбогатели, ты заметила?

– Да? Ну да, верно. Но тебе же это все надо поделить?

– Нет. – Я покачал головой. – Это просто наше, никто нам не помогал и никто в этом не участвовал. Если не учитывать бандитов.

– И на что нам этого хватит?

– На шестнадцать «Кадиллаков», например, самых лучших. Хороший дом и много чего еще. Еще «дилершип». Клуб или ресторан. Много на что, как сказал.

Ирония судьбы – ко мне вернулись деньги с тех самых китайских бондов на самом деле. Сделали вот такой вот криво нарисованный круг и вернулись.

– Эй, – ее вдруг посетила мысль, – а нам не отомстят?

– Нет. Они нарушили тот самый уговор, что никто никому не мстит. Они даже взяли компенсацию. Они обещали это Падди Галлахеру, а потом тут же слово нарушили, что уже верх неуважения. Думаю, что они разделились. Джонни и кто там еще с ним, решили договор соблюдать и остались здесь. Гусь Шихан с этими двумя решил сбежать в Америку, а по пути убить меня. Но не смог, так что мстить некому. Я потом уточню у парня Нив, но уверен, что я прав, именно так и было.

– Я все равно опасаюсь.

– Не думаю, что стоит. Носи пистолет побольше. – Я усмехнулся. – Как ты его с одного выстрела?

– Большой в сумочку не влезет, он как ружье размером.

– Дам другой. Да и не случится ничего, завтра ты уже будешь любимицей публики и знаменитостью, так что все будет хорошо.

– Уверен?

– Конечно. За тебя. – Я поднял бокал с шампанским.

Мы чокнулись.

И вот теперь Сол сходил с ума, читая заголовки. Он звонил владельцу «Луны Пустыни» и договаривался об изменении программы, он звонил в газеты каким-то знакомым и требовал продолжать писать о Сюзет, суля премии и ругая качество фотографий, попутно обещая предоставить другие, на которых мисс Валери предстанет публике во всей красе. Он договаривался на радио об интервью и статье в журнале. Он был как самум в пустыне, как торнадо, как беспощадный шторм, надвигающийся на все, что попадется на пути. Даже я обомлел при виде такой активности.

– Мы возьмем от этого все, выжмем сенсацию как губку, до последней капли! – возглашал он. – Дайте мне неделю, и Сюзет будет примой.

Пусть так. На самом деле этот шум – сейчас лучшая защита для Сюзет, а я смогу меньше беспокоиться о ней и лучше оценить ситуацию вокруг нас.



Время до четверга, когда Сюзет надо было снова возвращаться на работу, пролетело быстро, слишком заполненными событиями оказались эти дни. Днем Сол таскал ее с одной встречи на другую, а я сопровождал, потом по вечерам мы ходили развлекаться. Сюзет успокоилась, обрела уверенность в общении с репортерами, в то время как я прятался от камер. Заодно и время прошло, так что выбралась она из этого потрясения безо всяких моральных потерь.

В четверг я приехал в «дилершип» и около часа убил на рассказы в адаптированной для широкой публики форме. Мой «Додж» был давно в работе и почти готов, ребята Иана из гаража расстарались на славу. Я даже похлопал автомобиль по капоту, сказав одобрительное «спасибо». Потом за день у нас ушло три машины, без всякой связи с событиями, а затем я все же вызвал Мэри, показал ей бумагу с оттиском ее помады и спросил:

– Мэри, это подпись?

– Это случайно, – скромно потупив глаза, ответила она, как бы в задумчивости оттянув еще ниже вырез блузки.

– Давай дальше без случайностей. Сводка по продажам готова? Когда приходит товар?

– Товар уже отправлен, босс, позавчера пришла телеграмма.

– Если дата прибытия известна, заказывай тягачи, а то другие расхватают.

– Уже все сделано, – гордо заявила она.

– А вот это замечательно! Умница!

Дальше меня почтили визитом. И не кто-нибудь, а Полли ОʼХара с Нив и Брайаном. Белый «Паккард-120» затормозил перед воротами, вся компания выбралась из него и направилась в офис, где я как раз стоял у дверей, перелистывая пачку новых каталогов.

– Ха, Пол! – ОʼХара издалека протянул руку. – Как новый, как и не случилось ничего.

Я быстро завел гостей к себе в загончик и попросил Мэри принести прохладительное. Кресел для посетителей у меня было ровно три, так что они расселись.

– Короче, начну с главного, мать его, – объявил Полли. – Падди велел передать, что вы все правильно сделали, ублюдок совсем потерял управление. Если бы не вы, то он бы сам… Падди воспринял это как плевок на стол. Джонни о’кей, он в эти дела не лез, как и два других парня, и не полезет. Останутся здесь. У них были терки с Гусем, тот сдернул и вот как решил, гребаный придурок, мать его.

– Отлично, – вполне искренне кивнул я. – Надеялся на это.

– Короче, Падди и ребята заказали ложу в «Луне Пустыни» на сегодня. Будут с цветами и всей прочей фанаберией, исключительно чтобы сказать спасибо, мать его, и похлопать девочке. Но Падди хочет с тобой поговорить еще и по твоему делу, так что тебе тоже ложа заказана, на твое имя. Бери кого хочешь и приходи.

Я подумал, кого пригласить, и затруднился. Рауль уехал, Иан точно не пойдет, а даже если согласится, то у него или зуб заболит в последний момент, или живот… вот если бы Сюзет танцевала в «Гербе Бирмингема», то тогда бы он ни единого шоу не пропустил, уверен. Сингер? Нет, Сингер мне друг и партнер, но все же не приятель по гулянкам.

– Да мне и некого звать, – ответил я. – Рауль в отъезде. Вы со мной садитесь.

– Вообще не проблема, – решительно заявил ОʼХара. – Брайан будет с девчонкой и еще парень тогда. А Падди в соседней. Он платит за все.

Еще одно отличие от итальянского моба – там платят всегда младшие по положению, что бы себе ни позволяли старшие в ресторанах и клубах. Деньги идут снизу вверх, а дерьмо сверху вниз. У ирландцев при посиделках всегда платит главный.

– Отлично.

– Тогда собираемся в девять, лады?

Мэри занесла поднос с напитками, и Брайан проводил ее, удаляющуюся, восхищенным взглядом.

– Горячая штучка! – объявил он, когда за секретаршей закрылась дверь.

– Да. Из Нью-Йорка, толковая девушка.

– А сись… – он осекся, вспомнив, что рядом Нив, так что до упоминания задницы даже не добрался.



Вечером, когда работа уже закончилась, я вспомнил, что остался без машины, и прихватил со стоянки серое «купе», которое мы использовали для пробных поездок. Пробег у него и так есть, так что большой разницы не будет, все равно со скидкой продадим. А я только до кабаре, потом домой и с утра на работу, а там, глядишь, и «Додж» готов будет.

Насколько мне вообще хорошо светиться в кабаре в компании Галлахера и бандитов? Нет, меня не мнение публики беспокоит, для нее все, о ком в газетах пишут, знаменитости, будь это Кларк Гейбл, усы которого я когда-то позаимствовал, или Аль-Капоне, репутации это не повредит. Я боюсь того, что информация о такой неожиданно вспыхнувшей дружбе уйдет куда-то, куда ей уходить совсем не стоит. Только вот куда? Где и посредством кого мне это может повредить? На ум приходит только Антенуччи, но вот понять, что я – это именно я, да еще и опознать меня в кабаре… почти невероятно. Нет, не должно ничего плохого случиться, я думаю. А дело к Падди у меня есть, а у него ко мне. Так что на этом и сосредоточусь.

Деньги еще. Неожиданно свалившиеся деньги. Которые даже не нужно ни с кем делить, как тот же Иан не делит со мной доходы с перепродажи краденых машин, а Рауль не откидывает мне «виг» со своих операций с оружием. Просто есть общее дело, а есть и личный бизнес. Мой бизнес заключался в том, что я отбился от Гуся Шихана и взял то, что у него в карманах. Мы отбились с Сюзет, вот нам это все и принадлежит.

А если Падди Галлахер купит камень, то денег станет еще больше, намного.

На эти деньги можно начать что-то большое. Мне их хватит на еще один «дилершип», например. По условиям контракта я не могу торговать продукцией «Форд» и «Дженерал Моторс», но никто не мешает взяться за «Хадсоны», то есть «Террапланы», или там «Паккарды», например. Другое дело, что если хлопнет новый кризис, то тогда достанется всем автоторговцам одновременно, и получится, что я положил все яйца в одну корзину. Так что инвестировать хорошо бы во что-то разное.

Или вложить во что-то, приносящее доход? Нет, это мир уже проходил, крах фондового рынка еще не забылся. Или в золото, но дохода от него не будет, только сохранность, или в дело, которым управляешь сам, а не кто-то другой для тебя. От чего люди никогда не отказываются? От еды, например. Пекарни и в кризис существовали, хлеб нужен всем, но сейчас рынок забит товаром, с новым в него воткнуться будет очень сложно. Покупали дешевую готовую одежду, но я ничего не понимаю в этом бизнесе. Скупать землю сейчас смысла нет, цены взлетели и сейчас могут быть просто на пике, землю продавать нужно, если она есть.

Развлечения? Клуб? Кабаре?

С этим, кстати, может быть проще. Есть Сол, который может помочь раскрутить дело, есть восходящая звезда, на чье шоу я сегодня иду… Клубов тоже много, но… вот каких клубов не хватает? В таких делах всегда есть некая не заполненная никем брешь, которую пока просто не заметили. И не обязательно в Новом Каире, можно подумать и про Александрию, с новыми поездами дорога туда занимает совсем мало времени, можно позволить себе кататься.

В Александрии будут казино, как лицензии инвесторы раскупят, будет море с пляжами и яхтами, там достраивают большой спортивный порт, марину. Там уже готова трасса для автогонок. Как люди развлекаются? Молодые идут на пляж, проводят там время, потом где-то спокойно обедают, ночью идут в клубы. Так? Так.

А вот если им предоставить выбор: просто сидеть на пляже или пойти прямо в клуб на этом же пляже? С баром, коктейлями, музыкой и танцами? Можно даже бассейн с морской водой поставить, чтобы не нужно было бегать до моря по песку, например. Бассейны входят в моду все больше и больше, я даже помню прошлогоднюю вечеринку в честь открытия бассейна в имении семьи Бриггс, когда я между делом забрался в сейф вице-губернатора и переписал хранившийся там код от бронированной двери в здание аукциона «Де Бирс».

А ведь это может не слишком дорого и обойтись. Лодочный клуб «Сассекс», несмотря на дикие цены, построен дешево. Дебаркадеры, палубная доска и навесы, ничего больше. Никаких капитальных строений, а поди же ты, одно из самых дорогих и эксклюзивных мест в городе. При минимуме вложений, просто знали, кому адресовать сервис, и выбрали правильное место. А вот в Александрии пока правильных мест много, но скоро уже не останется. И лучше бы поторопиться.

А как провести деньги? А через Цви. Пусть скинет на номерной счет в Швейцарии, они станут анонимными, а дальше я с этим анонимом заключу контракт на заем. И затем с доходов буду этот заем гасить, возвращая деньги в безопасное место. Ну и часть дохода, если он будет, показывать здесь, платя с этой части все подобающие налоги.

Хм… а вообще-то неплохая идея. Действительно неплохая. Не нужно повторять хорошие идеи за другими, лучше всегда быть первым. Правда, у первого и риска больше, можно сделать ошибку и заранее о ней не знать, но… это не последние деньги, нам есть на что жить, так что можно и рискнуть.

Забежав домой, я переоделся «для вечера». Затем, подумав немного, достал тонкую отвертку, свинтил синюю нашлепку с крана холодной воды в кухне и в образовавшуюся полость спрятал камень, после чего все вернул в исходный вид. Если кто-нибудь и попытается найти камень в квартире, ему придется очень сильно постараться. На Аллаха надейся, а верблюда привязывай, как гласит местная мудрость.

Все, теперь можно ехать, как раз время подходит.



В кабаре был аншлаг. Более того, в стеклянном стенде для витрин висели газеты с портретами Сюзет и кричащими заголовками. И публика все это читала, толпясь и мешая друг другу. Я даже едва пробрался ко входу, загороженному синими канатами на бронзовых столбиках, и даже имя, на которое зарезервирована ложа, пришлось чуть ли не кричать в ухо швейцару.

Ну, если после этого Сюзет не станет примой, то я даже не знаю, что не так с этим миром. Тогда тут все неправильно.

Падди был настолько любезен, что заказал вторую ложу именно на мое имя, куда меня и проводил уже знакомый метрдотель. Самих ирландцев пока еще не было, так что я пока просто попросил аперитив и меню. Я его хоть и помню более или менее, но все же стоит изучить.

Публики в зале было множество. Все столики амфитеатра и балкона уже были почти заполнены, официанты носились между ними, принимая заказы, хлопало шампанское, звенели бокалы. Сбоку от сцены настраивался оркестр, каждый музыкант стоял за отдельным бюро с вензелем клуба и названием «Оркестр Ларри Мелвина». Кстати, они неплохие, я даже помню их пластинки в продаже.

Затем мой взгляд остановился на компании, заходившей в дальнюю от меня ложу. И я тихо пробормотал:

– Привет, Марго…

Там были все. И Марго, и Жанин, и дочь доктора Бромли, и Уильям, и адвокат Брэдли из фирмы своего папаши, и еще какой-то молодой человек светской внешности, и с ними, в довершение всего, не кто-нибудь, а сам Дик Милланд, тот самый, что стал жертвой «ошибочного похищения».

О-бал-деть. Хотя… а что удивительного? Золотая молодежь Нового Каира обязательно должна была приехать в клуб на сенсацию, это как раз совершенно нормально. Я просто чуть сдвинулся назад, так, чтобы меня закрывала синяя портьера, и заодно самому себе напомнил, что надо ходить в ту уборную, что справа. Не слева, где ложа Марго и компании, а справа. Со стороны той руки, которой я пишу, стреляю и делаю всякое нужное. Не туда, а вон туда.

А если даже Марго меня увидит и подойдет, то и черт с ней, она давно попала в разряд «экс», а в последний раз мы переспали до того, как у меня с Сюзет возникли хоть какие-то отношения, так что совесть моя чиста, как тот самый бриллиант, что я запрятал в кране с холодной водой. Вот так. Главное, чтобы Милланд… да черт и с ним, если еще и он начнет выступать, то я сдам его с потрохами и всем его героином, шлюхами и трусостью. И расскажу, как дело было. И тогда его героический ореол сильно померкнет. Всех в задницу, у меня своя жизнь! Кстати, Жанин так по-прежнему без белья и ходит?

Затем появился Падди Галлахер со свитой и дамами. Причем он тут новичком явно не был, судя по тому, как улыбался метрдотель и как засуетились официанты. Главный ирландский гангстер города пришел в компании маленькой блондинки с худым верхом и впечатляющими бедрами, рядом с ним шли трое из тех, кого я видел тогда у него в гостиной, тоже с подружками, включая того здоровяка, что открыл дверь, Полли с Нив и Брайан с какой-то курносой и круглолицей пухляшкой. Понятно, почему он так живо Мэри заинтересовался.

Я поднялся навстречу, при этом выбрав позицию так, чтобы вошедшая компания закрывала меня от ложи Марго. Пусть они все и идут в задницу, но лучше высказывать это не здесь и не сейчас.

– Пол! – Падди еще на ходу протянул руку, а потом мы еще и обнялись, похлопав друг друга по спине. – Мисс Валери у нас теперь звезда номер один. Знаменитость, если понимаешь, о чем я. Ты видел, что на входе творится?

– Еле протолкался.

– Вот-вот, мы тоже. Все, дела на потом, а пока ужин.

Он был уже заметно пьян, но держался так, что сразу и не заметишь. Его спутница представилась как Люси и дальше просто улыбалась всем подряд, даже когда Падди время от времени хватал ее за зад, наплевав на все общественные приличия.

Дальше компания распределилась по ложам. Падди сидел в соседней со своими приближенными, а Полли со своими присоединился ко мне. Пространство вокруг столов мгновенно заполнилось официантами, метрдотелем и кем-то еще, тут же возникли бутылки шампанского в мельхиоровых ведрах со льдом, захлопали пробки.

Полли с Брайаном тоже не были так чтобы совсем трезвыми, успели начать в другом месте, причем неизвестно во сколько. Тут уже издержки «ирландскости» компании, ничего не поделаешь. Но здесь пили шампанское и ни на что крепче не переходили. Пока, по крайней мере.

Номер Сюзет под «Караван» Дюка Эллингтона сделали теперь вторым, сразу после вступительного выхода кордебалета. Причем объявили не так, как в прошлый раз, а очень персонально, с намеком на известные всем обстоятельства, так что публика в зале пришла в восторг. А Нив аж завизжала, когда Сюзет появилась на сцене. Вот правду Сюзет сказала, нет в этой ирландке никакой зависти. Впрочем, чуть позже в разговоре выяснилось, что Нив больше не танцует. Сменила род занятий. Из девушки из кордебалета ушла в подружки Боксера ОʼХары и стала главной в «Грин Корк», так что у нее тоже все хорошо.

Падди подсел к нам после второго выхода Сюзет, который тоже встретили бурными аплодисментами, причем хлопала и ложа Марго, как я заметил. Интересно, если бы Марго узнала, как тут все на самом деле, она так же аплодировала бы?

– Давай теперь о делах, мать их, – сказал Падди, отпив шампанского из бокала, который принес с собой. – Шипучка, непонятно чего за нее столько денег дерут. Полли сказал, что ты можешь достать камень?

– Могу, – ответил я коротко.

– У кого?

– Есть евреи из Антверпена, которые делали что-то для меня, а я для них. Четыре карата, его нужно огранить заново.

– Они огранить могут?

– Да. Хотят за это гранд куидов. Или отдадут так. Пока он заряжен на сохранность самого себя.

– Я ни хрена не понимаю в этих камнях. Что я потом с этим должен делать?

– Зарядить Силой в Долине Пирамид, потом поехать в Луксор, и там другие жрецы направят Силу куда надо и привяжут камень к новому хозяину.

– И что он тогда сможет делать?

– Можно сделать как у Антенуччи…

– У гребаного даго все же есть камень?

– Есть, – кивнул я. – Он предупреждает хозяина об опасности. Поэтому Антенуччи до сих пор никто не шлепнул. Это почти невозможно.

– И меня потом будет не достать? – уточнил Галлахер.

– Да. Например. Или этот камень можно настроить так, что он будет подавлять другой камень.

– Уточни. – Галлахер откинулся на спинку высокого дивана из синего плюша.

– У Антенуччи камень примерно такой же по силе. То есть этот камень сможет нейтрализовать тот. И тогда сицилиец не почувствует опасности.

– Хм… – Падди задумался. – А потом?

– Потом уже не мое дело, – улыбнулся я.

– Да я не об этом, мать твою. – Он отмахнулся. – Камень сработает всего один раз?

– Нет, но он как батарейка, немного ослабнет. Как автомобильный аккумулятор, если точней, потому что его можно зарядить снова. И второй раз в Луксор ехать не надо, только в Долину.

– Прямо гребаная наука. – Он покачал головой и залпом допил шампанское. – Как его покупать?

– Сказать мне. Я скажу им. Они скажут, как платить и как забрать камень. Сначала спросят, гранить его или не гранить.

– А если это гребаный кидок, то кто отвечает? Большие деньги, ты знаешь. И как проверить камень? Может быть, они обычный мне подсовывают?

– У «Де Бирса». Они еще и сертификат выпишут, – ответил я.

Это я обдумал заранее, таких вопросов ожидал. Через Цви делать это не хочу, потому что не желаю демонстрировать этот канал, да и Падди может не поверить жучкам из старого еврейского квартала. А так что? Камень не из их запасов, а даже если и был их, то не уникальный, его гранили. Ничего они не опознают.

– Они же процент берут.

– Десять процентов, – кивнул я. – Заложены в цену.

– Ага, теперь понял, – сказал Падди задумчиво. – Только мне там покупателем светиться самому не очень хорошо.

– Кто угодно может. Смысл не в том, кто купит, а кто его привяжет к себе.

– А поменять заклятие можно? Ну, типа сейчас чтобы камень гребаного даго сломать, а потом чтобы меня защищать?

– Придется снова гранить. И он станет самую малость слабее, потеряет немного веса. Но можно.

– Тогда выясняй и договаривайся. Деньги будут. С этим камнем дерьмо чесночное мне за Руди ответит.

– Руди?

– Мой кот, парень. Лучший кот из всех, что я встречал. Кстати, хочу твоей девчонке что-нибудь подарить, вроде как спасибо сказать за гребаного Гуся. Это точно она его?

– Она. Остальных я.

– Вот огонь девка! – Он аж в ладоши хлопнул. – Хлоп, и нет ублюдка, мать его. Что можно подарить, как думаешь? Так, чтобы никто неправильно не понял.

– Котенка. Рыжего. Она котенка хочет.

– Пол, я сейчас расплачусь. – Падди притворно смахнул слезу. – Мать его, да я ей двух рыжих притащу, самых наглых, как я сам. Договорились.

– Кстати, хотел спросить, если не секрет: Джонни, тот, что был с Гусем, он потом за друга мстить не решит?

– Нет, – сразу ответил Галлахер. – Джонни о’кей и вообще лихой парень, но это не по его части. Он «йегг», всегда брал банки, теперь с этим сложней, федералы научились ловить, поэтому перебрался сюда. Но и тут одними банками не проживешь. Хотел приставить его к нашим делам, тут его не знают, но… – он почесал щеку, – короче, Джонни, мать его, слишком добрый. Он может кого-то грохнуть, защищаясь, он ни черта не боится, а вот послать его выбить из кого-нибудь дерьмо за долг не получится. У него есть куча бумаги сейчас, пусть дальше сам. И с Гусем они как кошка с собакой были на самом деле, как раз из-за того, что Гусь мог кого угодно грохнуть за то, что тот посмотрел косо. Нет, Джонни тебе не опасен. Ладно, я дам тебе номер, звони прямо мне. Завтра буду знать, кто у меня покупатель.

Компания досидела до конца шоу, веселясь и вливая в себя одну бутылку «Лоран-Перье» за другой. Затем Падди отсчитал пачку денег по счету, рассовал по купюре всем официантам, отчего те прямо на глазах маковым цветом расцвели, похлопал всех по плечам, успел даже перекинуться парой фраз с оркестром, а потом они все, шумя и галдя, отправились на выход. Я чуть задержался, дожидаясь Сюзет, выпил минеральной с лимоном, потом тоже пошел к выходу, размышляя над тем, как же теперь аккуратно выкрутиться из истории с «Шанхайской Лилией», потому что браться за взлом сейфа в офисе мистера Ву не было уже никакого смысла. Тем более, если еще и Падди Галлахер купит камень.

За размышлениями потерял осторожность и пришел в себя только тогда, когда попавшийся навстречу актер Милланд со сдавленным криком бросился в сторону, зацепился ногами за синий канат и свалился, шляпа откатилась под ноги выходящей публике. Кто-то отскочил, кто-то вскрикнул, двое швейцаров бросились на помощь свалившейся знаменитости.

– Роберт? – послышался голос Марго. – Ты здесь?

– Марго! – Я чуть приподнял шляпу. – Рад тебя видеть в добром здравии. Сэр, что случилось? Могу вам помочь? – обратился я к Милланду с самым напыщенным британским акцентом, тем самым, с которым общался с родителями Марго.

– Я… – растерялся тот, – я… я, наверное, обознался, принял вас за другого человека.

– Это случается, старина, – заулыбался я. – Роберт, рад знакомству. – Я протянул ему руку. – Друг Марго.

– Дик… Дик Милланд, – в его голосе отчетливо слышалось сомнение, но сомнение в обе стороны. Он вроде бы и уверен в том, что меня узнал, и в то же время светский тон, знакомство с дочерью вице-губернатора и все прочее кричали ему о том, что так не бывает. Ну да, не бывает. Точнее, бывает, но редко.

– Рад знакомству, – еще лучезарней заулыбался я. – Жанин! – Я слегка приобнял бросившуюся ко мне француженку. – Уильям, Брэдли… о, Мэриэл! – Я поприветствовал дочь доктора Бромли. – Как приятно всех вас видеть.

– Робе-е-рт, ты не звонил! – чуть ли не прошипела Марго, оттолкав меня в сторону от компании. – Я ждала звонка после того случая!

– Не мог, – развел я руками. – Дела, личная жизнь, бизнес… все так сразу навалилось. Надеюсь, что у тебя все хорошо. Извини, я спешу, как-нибудь увидимся обязательно.

– Что?! И ты вот так сбежать намерен? – Марго аж задохнулась от возмущения.

– Почему сбежать? Уйти. Марго, у меня своя жизнь, а мое общественное положение просто никак не соответствует твоему, ты что-то путаешь. Я не Роберт ван дер Меер, аргентинский наследник, ты не забыла?

– Я ничего не забыла. – Она перегородила мне дорогу. – И спала я не с твоим наследством, если ты помнишь.

– Марго, это было год назад. С тех пор многое изменилось, а ты многого обо мне не знала. Скорее, даже ничего не знала.

– И зачем тебе все это было нужно?

– Забыла ту последнюю встречу в твоем доме? Ровно вот для этого, – подложил я подушку вранья под падающий зеркальный шкаф надежд Марго. – Зато вы все живы и целы, если ты заметила. Оно того стоило, я уверен.

– И что теперь?

– Желаю счастья, что еще? И купите какие-нибудь капли от нервов этому Милдреду или как там его. – Я кивнул в сторону актера. – А то вдруг в следующий раз свалится менее удачно. Мне пора, извини. – Я чуть отодвинул ее в сторону и зашагал прочь.

Все же в светском воспитании есть свои плюсы, потому что устраивать сцену на глазах «людей из своего круга» она не стала, это недопустимо. Но мне почему-то кажется, что это еще не конец, по глазам увидел.





13




На следующее утро, поцеловав спящую Сюзет, я вытащил камень из крана, пачку денег из тайника, надел спортивный пиджак с легкими брюками от Дженеро Рубиначчи, заменил обычную панаму канотье, и отправился не куда-нибудь, а прямо к зданию «Де Бирс» на Гранд-авеню, причем вошел в него не снизу, не через канализацию, а прямо через парадный вход.

Огромный роскошный холл, отделанный дорогим камнем и витражами, изображающими бриллианты, пирамиды и сфинксов, подавлял своим великолепием. Двое вооруженных охранников в униформе «Пинкертонов» сидели за стойкой из бронестекла, а за другой стойкой, открытой, сделанной из полированного мрамора, стоял молодой клерк приятной наружности, одетый в хороший костюм, сидевший на нем как влитой.

– Чем могу вам помочь, сэр? – осведомился он.

– Я ищу возможность сертифицировать камень с Силой. Куда я могу обратиться? – сегодня у меня прорезался акцент французский.

По плану здания знаю, что вон те высоченные двустворчатые двери слева – вход в аукционный зал. По той стороне двери одни, а вот с остальными посетителями работают справа от входа, туда двери ведут стеклянные.

– Первая же дверь направо, сэр, – улыбнулся он.

– Спасибо, всего хорошего.

– Удачного дня.

Место, из которого, пожалуй, в какой-то степени правят миром. Камни входят в круг самых высших интересов стран, богачей, банков и больших компаний, а тот, кто держит в своих руках все нити торговли ими, может дергать за великое множество струн. Компания «Де Бирс», основанная еще Сэсилом Родсом, как раз расположила себя в центре этой паутины. И в паутину попадала не только крупная дичь, но и всякая мелочь вроде меня, с которой общались в этом зале, похожем на смесь банка и ювелирного магазина.

Менеджер зала, спросив мое имя, провел меня к очередному клерку, средних лет человеку, тщетно пытающемуся закрыть пробивающуюся лысину начесанными на нее волосами, вставшему мне навстречу из-за массивного стола красного дерева.

– Мистер Браун, примите господина Перра, – отрекомендовал меня менеджер.

– Присаживайтесь, сэр. – Клерк показал на роскошное кресло напротив себя. – Чай, кофе, что-нибудь прохладительное?

– Благодарю вас, не требуется.

– Чем могу вам помочь?

– Мне нужно оценить, сертифицировать, заново огранить и затем продать камень.

– Камень с Силой, насколько я понимаю? – уточнил Браун.

– Разумеется. – Я полез в карман и вытащил замшевый мешочек с камнем. – Вот этот.

– Минутку. – Он выдвинул ящик стола и вытащил покрытую черным бархатом подставку с небольшими углублениями, окруженными разными орнаментами из мелких бриллиантов. – Могу я посмотреть?

Я просто выронил камень из мешочка в одну из ячеек. Браун чуть улыбнулся, протер бриллиант рукой в полотняной перчатке, подхватил его пинцетом и первым делом положил на весы. Через пару минут ему удалось их уравновесить, и последовало первое заключение:

– Четыре целых и две десятых карата, сэр. Идеальный размер для индивидуального пользования. Можно много что в него закачать. Та-ак… – Камень с весов переместился в одно из углублений, и мелкие бриллианты вокруг него засветились белым. – Да, с заклятием. Минутку… – дальше он перебросил его в другую ячейку, и уже засветилась лишь часть камней. Браун из стола достал теперь что-то вроде трафарета и запечатанную в целлулоид таблицу, трафарет наложил на узор, пробежал по таблице глазами, после чего сказал: – Камень был заряжен на предупреждение владельца о близкой опасности. Мы всегда задаем этот вопрос, прошу отнестись с пониманием… как он к вам попал? Он же не на вас заряжен?

– Я выиграл его в покер, – усмехнулся я. – Камень защищал владельца от внешних угроз, но никак не мог спасти его от самого себя. Лучше бы от нездоровой страсти к игре себя отучил.

– Кстати, я не слышал о подобных заклятиях. – Браун тоже усмехнулся. – На моей памяти это уже, наверное, пятый случай, когда называют подобную причину. Играли всё на всё?

– Естественно. Выпал флеш рояль против стрита.

– Понятно. И теперь вы хотите его именно продать? Не переделать под себя?

– Именно так. У меня нет особых опасностей в жизни, кроме переходов через дорогу, и то я внимательно смотрю по сторонам. А выигрыш предпочитаю получать наличными.

– Продать будет не очень сложно…

– У меня даже покупатель есть, – прервал я Брауна. – Просто мы оба профаны в этом деле, поэтому решили сделать это через вас, чтобы обе стороны были уверены в том, что получают ожидаемое.

– Никаких проблем. Точную оценку могу дать прямо сейчас, если вы не определились пока с ценой.

– Определились, но мне интересно, насколько я ошибся.

– Камень будет стоить… тут, видите ли, нет даже смысла проверять его состояние, потому что в нем тогда не было бы Силы, так что… – он раскрыл какой-то справочник и ткнул пальцем в строку в таблице, – двадцать четыре тысячи фунтов.

Цви, засранец, все же на четыре тысячи меня хотел опустить.

– В таких случаях комиссинные дома составляют двенадцать процентов от оценочной цены, – продолжил Браун. – В данном случае, – его палец перескочил в другой столбец, – две тысячи восемьсот восемьдесят фунтов.

Двадцать тысяч минус две восемьсот восемьдесят… семнадцать тысяч сто двадцать. Хм… а так Цви давал даже больше. Мда. Но горевать уже поздно, раньше надо было думать. Все равно это чертовски большая куча денег. И даже не деньги тут важны, а один неприятный человек из Маленькой Италии, который все время портит мне настроение фактом своего существования.

– Я могу получить сертификат сегодня?

– Да, без проблем. Придется подождать около получаса.

– Очень хорошо. Мне бы хотелось продемонстрировать, что я покупателя не обманываю.

– Да, я прекрасно вас понял.

– Что надо делать дальше?

– Камень остается у нас, мы подписываем с вами контракт на продажу. Если покупатель есть, то дополнительное соглашение о цене и имени покупателя, а также поручение на огранку и зарядку камня. Затем все происходит здесь. Приходит покупатель, мы удостоверяем его личность, он вносит сумму, мы удерживаем комиссионные, он уходит с камнем, а вы в любой момент забираете деньги, или мы перечисляем их на указанный вами счет. Занимает около недели.

– Так быстро? – удивился я. – Всегда думал, что это долго и трудно.

– Мы «Де Бирс», сэр. Мы этим занимаемся очень давно.

– Хорошо, я подожду, пока будет готов сертификат и бумаги. Могу я откуда-нибудь позвонить? Мне надо уточнить, как точно пишется имя покупателя.

– Заодно уточните его адрес и день, месяц и год рождения. Все это ему придется здесь подтвердить. А позвонить можете из холла, там в конце несколько телефонных кабинок. Бесплатных.

Кабинками это было назвать сложно, поэтому я сразу их и не заметил. Скорее «телефонные кабинеты» в стенах из серого узорчатого мрамора, с мягкими удобными креслами внутри и столиками, на которых лежали стопки дорогой бумаги с вензелем «Де Бирс» и такие же карандаши. Я набрал номер Галлахера, откликнулся тот большой парень, которого звали Шон, представился.

– Падди уехал, но сказал передать, что это будет его законник и звони ему, просто представься, сейчас дам номер… это Айзек Цукерман, записывай…

Я тут же набрал нужный номер, откликнулся мужской голос, я попросил к телефону мистера Цукермана, и голос сообщил, что я уже имею честь с ним беседовать.

– Меня зовут Поль Высоцки, мистер Галлахер должен был предупредить о моем звонке.

– Разумеется. Ровно с этого момента я принимаю руль. Что требуется?

– Мне нужны данные о покупателе, имя, год, день и месяц рождения, причем так, чтобы можно было это подтвердить документом.

– Покупателем буду я сам, а дальше мои проблемы. Вы получили согласие продавца?

– Да, они сдадут камень в «Де Бирс», цена прежняя. Сертификат мне передадут в течение часа.

– Вас не затруднит привезти его мне? Так мы сэкономим прорву времени.

– Давайте адрес.

– Тогда записывайте все подряд, и имя, и адрес, и прочее. Когда вы будете?

– Через час примерно. – Я посмотрел на адрес. Недалеко ехать.

– Тогда жду вас.



Я нашел офис с табличкой «А. Цукерман, советник права» через пятьдесят восемь минут после этого разговора, так что угадал со временем почти идеально. Офис располагался по хорошему адресу по Восьмой авеню, но сам был небольшим и темноватым. Секретаря не было, хотя стол и машинка имелись, а в кабинете я нашел невысокого сухощавого человека в круглых очках и с длинным тонким носом, что-то быстро писавшего авторучкой. Увидев меня, он жестом показал на кресло и произнес:

– Всего одна минута, хорошо? А то с мысли собьюсь.

Он дописал страницу в перекидном блокноте и закрыл его.

– Когда готовишься к процессу, приходится учитывать все мелочи, – улыбнулся он белыми вставными зубами. – Итак, сертификат?

Я протянул ему бумагу, вытащив ее из кожаной папки, которой оделил меня Браун.

– Четыре и два карата… качество соответствует требованиям… оценка… хм… у нас еще и скидка?

– Получается так.

– Не похоже на моих соплеменников с бородами и в дурацких шляпах.

– Как бы то ни было, а камень уже у «Де Бирс» и цена заявлена, как и покупатель.

– Даже не знаю, чем они заболели, – хмыкнул Цукерман. – Трефного в субботу поели, что ли? Но если уже там и цена есть, то… это уже серьезно. А кто такой Бернард Перра? – фамилию он произнес с ударением на первом слоге, равно как и имя на английский манер.

– Посредник от них. Он вообще-то оценщик активов или что-то такое, и с ними дела крутит.

– Понятно. Я оставлю сертификат у себя?

– Да, конечно, для вас и получен. Я этого Перра, – я произнес фамилию правильно, она мне дорога как память, – специально попросил об этом.

– Хорошо, я все скажу Падди.

На этом мы и распрощались, после чего я решил съездить выпить кофе в какое-нибудь приличное место и там спокойно поразмыслить над тем, на какие грабли я еще не успел наступить и как бы этого избежать по возможности.

В самом начале Либерти-авеню расположилась итальянская кофейня, неизвестно как оторвавшаяся от своего района, где предлагали прекрасный капуччино и совершенно замечательные хрустящие, посыпанные сахарной пудрой пирожные с рикоттой. Недавно открыл это место к своей радости в совершенно американском районе. Привычно взял из автомата газету, сел за столик, раскрыл.

Да, страсти накаляются. В корсиканском районе убиты двое сборщиков налога «за защиту», прямо у дверей магазина, из которого они вышли. Неизвестные расстреляли их из револьверов. В Мидтауне, в преимущественно еврейском районе, нашли забитого насмерть «буки», которого подвесили на куске провода на металлической ограде.

Так, а Сюзет хоть и покинула первые полосы, но про нее не забыли. В разделе «Новости культуры» статья о том, что прекрасная отважная девушка вчера давала первое шоу после случившегося и была горячо принята публикой. А также множество комплиментов ее красоте и таланту, с каждым из которых я согласен на все сто.

Ладно… что делать с Богуславским? Как отказать так, чтобы никто не обиделся? Какое мне теперь дело до мистера Ву? Хотя бы Маркам пропал. Заехал в понедельник, забрал свое «купе» и уехал. А он мне больше и не нужен, пожалуй. И лорд Бриггс тоже… Марго, черт. От нее могут быть какие-нибудь проблемы? Могут. Причем какие-нибудь дурацкие, которых не ждешь и не предусмотришь. А раз не предусмотришь, то и не буду пытаться предусматривать. Ладно, допиваю кофе, дохрупываю пирожное, пытаясь при этом не обсыпаться сахарной пудрой, и в офис. А завтра к Цви надо съездить, деньги перевести в Швейцарию, а то просто дома лежат, не годится.



«Додж» был готов, сияя новым капотом и новыми стеклами, мотор работал как часы. Я перегнал его на обычное место на стоянке, а Диллон, один из механиков, забрал ту машину, на которой я ездил, и увез на мойку.

Ксавье на стоянке показывает «бизнес-седан» какому-то усатому человеку в сером костюме, еще несколько посетителей задумчиво бродят среди машин. Дэн в офисе за столом сидит с толстоватым, офисного вида, парнем, что-то тому темпераментно объясняя. Все идет своим чередом, как и должно идти.

– Мэри, найди мне хорошее агентство по коммерческой недвижимости в Александрии, – сказал я, едва зайдя в офис. – Полистай справочник, потом позвони туда и уточни, занимаются ли они участками в районе пляжа. И как такое найдешь, дай мне номер и адрес.

– Хорошо, босс. Звонили из полиции, сказали, что вы можете забрать свои пистолеты. Еще звонили из электрокомпании, предупредили, что в понедельник могут отключить свет с часу дня примерно до двух, будут что-то делать тут. Звонил Уинстон, – помянула она нашего бухгалтера, – сказал, что заедет около пяти, ему нужно с вами поговорить. Звонили из транспортной компании, подтвердили, что дают три тягача с прицепами для машин по прибытии судна. И да, звонила эта, – Мэри сморщила нос, – Диана… – она даже заглянула в блокнот, вроде как уточнить имя, демонстрируя презрение. – Да, Диана, босс.

– И что хотела?

– Спросила, когда вы будете. Я сказала, что не знаю. Говорить ей?

– Как хочешь, – махнул я рукой.

– Понятно, босс. – Мэри привычно колыхнула бюстом.

– Спасибо, Мэри.

Я ушел в офис, ритуально уже снял пиджак и забросил кобуру в стол. Сразу пролистал сводку продаж, отметив, что они вроде как чуть подросли в последние дни. Всегда бы так, росли бы и росли. Так, надо чеки выписать недельные на зарплату, сразу и займусь, святое дело.

– Мэри, зайди!

Мэри локомотивом внеслась в кабинет.

– Чеки. И на зарплату, и на комиссионные. И давай мне на подпись. Себя не забудь, у тебя прибавка.

– Сделаю.

Если она захочет вилять задом сильней, у нее получится? Куда сильней-то? Данная часть тела у Мэри уже словно отдельной жизнью живет.

Так, почтой пришел дилерский каталог, надо изучить. Можно даже домой взять, и пока буду ждать Сюзет, почитаю под хорошее красное вино. Заказы на следующий год надо формировать уже сейчас.

Что надо Диане? Если у нее все тот же интерес, то проще через Богуславского со мной говорить, а если что-то еще, то тогда что? Как-то не очень я ей доверяю, если честно. Почему? Ну, потому что я вообще новым людям не доверяю, и не доверяю содержателям борделей вообще. Кстати, я когда-то вскрыл сейф в подпольном борделе в американском секторе, унес почти три тысячи фунтов. А как в китайские бордели девушек «вербуют», могу только догадываться, тут и с местными не все хорошо получается. Я газеты читаю и помню, что Лаки Лучиано упекли как раз за принуждение к занятиям проституцией. Так что нет, у нас с Дианой дружбы не получится, и с доверием тоже так себе всегда дела будут обстоять.

А вот Богуславскому позвоню, уточню у него, зачем я мог ей понадобиться, если он дома, конечно, в такое время. Рановато все же…

Сняв трубку с телефона, я дозвонился ему домой. Через несколько гудков зуммера ответил мужской голос на французском. Не Богуславский. Я попросил того к аппарату, тоже перейдя на французский, голос поинтересовался, кто его спрашивает.

Что-то не так. Богуславский не тот человек, чтобы дома секретаря сажать, а секретарем у него в любом случае не будет кто-то, кто задает звонящим личные вопросы.

– Это его беспокоит дилершип «Плимут», по поводу заказа на автомобиль.

– Мсье Богуславский не может сейчас подойти к телефону, что ему передать?

– Если не затруднит, то передайте, что заказанное «купе» будет у нас приблизительно через десять дней и он сможет его забрать.

– Хорошо, я передам, – ответил голос.

– Благодарю, приятного дня. – Я повесил трубку.

Что не так? Кто там мог быть? Богуславский в прямом криминале не участвует уже несколько лет, на пенсию вышел. Чистый французский, без акцента… если предположить, что к нему кто-то вломился, то вряд ли это были бы именно французы. Корсиканцы… у них произношение отличается. Есть марсельская банда во французском секторе, но они не слишком сильны и их интересы очень далеки от отставного взломщика. У них там свои небольшие рэкеты по «защите» и что-то связанное с контрабандой. Они практически не связаны с остальными «аутфитами», и их никогда никто не нанимает на другие дела. С корсиканцами они враждуют в самом Марселе и тут тоже, но до больших конфликтов не доходит.

Полиция? Чем Богуславский может быть интересен полиции? Разве что-то старое всплыло. Есть еще один вариант, но думать о нем пока не хочется.

Зачем Диана меня искала? По этому поводу? Очень может быть. Позвонить ей? Не хочется мне в этот бордель звонить отсюда, если честно. Сейчас быстро закончу дела, что под рукой, и прогуляюсь до уличной телефонной будки, так спокойней будет.

Телефон зазвонил сам, голос Мэри сообщил:

– Это опять она, которая Диана.

– Хорошо, я отвечу.

Мэри положила трубку, на линии раздался щелчок соединения.

– Я слушаю.

– Это Диана, – послышался знакомый голос, слегка искаженный связью. – Мне нужно срочно с вами увидеться.

– Что случилось?

– Иван Аркадьевич убит. Вы можете подъехать ко мне?

– Нет, – сразу ответил я. – Но вы можете приехать на Либерти-авеню, и мы встретимся… да хотя бы в кафе «Бон Джорно», это в самом начале.

Недолгая пауза.

– Хорошо, я там буду примерно через полчаса.

– Увидимся.

Нет, к ней я никуда не поеду. Если предполагать худшее, то не следует забывать, что в распоряжении Дианы Донатовны находятся деньги Богуславского. Негласно. И если с ним что-нибудь случается, то она сразу становится в два раза богаче без всяких дополнительных формальностей. А для многих людей это достаточная причина для того, чтобы совершать неправильные поступки.

Накинув кобуру с «сэведжем» и натянув пиджак, я сказал Мэри, выйдя из офиса:

– Отъеду примерно на час, это срочно. Давай подпишу чеки, потом их по конвертам и раздай людям. И чтобы никто расписаться не забыл.

– Хорошо, босс.

До «Бон Джорно», из которого совсем недавно ушел, я доехал за десять минут, но в кафе заходить не стал, а сидел в машине, поджидая Диану. Хочу проверить, с кем она приедет и на одной ли машине. Я и выбрал это место потому, что встать тут несложно и удобно наблюдать.

Она появилась за пять минут до назначенного времени, приехала на том же «Бьюике Роудмастере», с тем же шофером. Вышла из машины сама, не ожидая, что шофер распахнет дверь, огляделась, не увидела меня, но все же вошла на террасу кафе и заняла столик. Я выждал еще пять минут, выискивая подозрительное, ничего не обнаружил и сам направился к ней.

– Добрый день. – Я уселся за столик напротив. – Что случилось?

– Иван Аркадьевич убит. – Она выглядела нервной, хоть и пыталась это скрывать. Лицо вроде бы спокойное, но пальцы теребят ремешок сумочки так, что тот вот-вот порвется, кажется.

– Как, где, кто и почему?

Самое худшее предположение и подтвердилось, похоже. А из его дома мне полиция ответила, тут никаких сомнений.

– Его нашли возле стройки на Тридцать Первой улице, в конце. Его задушили удавкой. В карманах ничего нет, часы исчезли, но это не ограбление, я уверена.

– Что он там мог делать?

Сердце упало. Все же я был к нему до сих пор привязан, хоть мы и разошлись уже несколько лет назад. И он действительно хорошо ко мне относился, по-настоящему.

– Ничего он там не делал, его туда привезли. А убили в клубе.

Подошел официант, мы прервались, я заказал два кофе и минеральную воду с лимоном. Пусть все будет как у всех, хотя Диана даже не сообразила сначала, что хочет итальянец в белой куртке.

– Откуда вы это знаете? – спросил я, когда тот ушел.

– Он должен был прийти туда сегодня пораньше. Когда я приехала, то увидела, как отъехал фургончик прачечной. Прачечная принадлежит Ву, к слову. Обычно его водит один человек, но в кабине сидело двое. Я проверила кладовку, но оказалось, что никто ничего не привозил, и вообще скатерти завезли вчера, я никакой прачечной не ждала. – Она вздохнула.

– Что-то еще?

– У клуба стояла машина охранников мистера Ву. Потом, когда я выглянула, ее уже не было. Сам Ву не приезжал, охранники без него обычно у нас не бывают.

– Вы приехали с водителем?

– Да, конечно, я не вожу машину сама. И Саша видел, как двое вышли из клуба и уехали. Я не стала расспрашивать, но Ли Линг, девушка, которая выгуливает моих собак, она там вроде старшей хостесс, сказала, что видела Ивана Аркадьевича в клубе рано утром. Не знаю как вам, а мне этого достаточно.

– Вполне.

Если это все правда, то так и выходит. Богуславского убили в клубе и потом вывезли тело, бросив в другом районе у стройки, потому что с утра в таких местах пусто, никто не увидит, как вытаскивают труп из фургона. Но если это именно правда, а не некая история, которая сочинена специально для меня. Даже без Богуславского Диана все равно заинтересована в том, чтобы я взял сейф в офисе. И тогда уже весь клуб целиком достанется ей. Двух зайцев одним выстрелом. Но при этом я все же склоняюсь к тому, что говорит она правду.

– Зачем Ву это может быть нужно?

– Не знаю. Ничего не предвещало. Если только Ву не узнал как-то, что его кабинет прослушивается. Но тогда еще и я в опасности. Провод подключен к радио в моем кабинете, микрофон за матерчатой обивкой стены. Я просто слушаю радио, и если кто-то лишний зайдет туда, то я поверну ручку и настроюсь на какую-нибудь станцию. Если кто-то это обнаружит…

– Там были электрики или кто-то еще?

– Нет, я не видела. Я была там вчера до утра, сегодня приехала рано, даже выспаться не успела. И я в клубе почти все время, трудно что-то сделать так, чтобы я не заметила.

– А какие у Ивана Аркадьевича были отношения с Ву?

– Спокойные. Мистер Ву знал, кем Иван Аркадьевич был раньше, и даже сам попросил его придумать сигнализацию для клуба. Сказал, что только вор может знать лучше всех, как не дать другим ворам что-то украсть.

– Богуславский делал что-нибудь для Ву в последнее время?

– Они разговаривали несколько раз, мистер Ву даже один раз специально приезжал в клуб для этого. Но я не спрашивала, мы вообще друг друга не спрашиваем… – она запнулась, – не спрашивали о том, о чем…

– Если кто-то считает нужным поделиться, то сам скажет? – помог ей я.

– Да, именно так.

– Как Богуславский… ну, не знаю… выглядел, что ли, после этих разговоров?

– Озабоченным. Но мне ничего не рассказывал.

– Что-нибудь еще на ум приходит?

– Больше ничего. Я просто знаю, что Богуславского убили люди Ву, а они никогда ничего не сделают без приказа Ву. Точно знаю.

– Скольким людям вы можете доверять в клубе?

– Ни одному, кроме своего шофера. Там только китайцы, в основном из Гонконга и Шанхая. Они никогда не пойдут против и не ослушаются Ву, который возглавляет гонконгскую банду. Даже Ли Линг, которая вроде бы предана лично мне и которой я неплохо приплачиваю, все равно сделает так, как ей скажет мистер Ву.

– И стоило влезать в такой бизнес? – покачал я головой. – Зачем вам это было нужно?

– Я очень давно в этом бизнесе, еще с Шанхая. Я приехала в Новый Каир, чтобы заниматься именно этим. А клубу хорошо иметь управляющую-европейку, которая говорит на всех языках и понимает, чего на самом деле хотят посетители из европейцев, которых у нас почти сто процентов.

Официант вернулся с кофе и минеральной, выставил все на стол, и я сразу же оплатил счет, чтобы потом не задерживаться.

– Вы придете на похороны? – спросила она, когда официант удалился.

– Нет, – покачал я головой. – К сожалению, нет.

– Почему?

– Потому что если я решу что-то предпринять по этому поводу, то мне совсем не нужно, чтобы меня увидели среди скорбящих. Просто принесите цветы еще и от меня.



По дороге из кафе я позвонил Сингеру и договорился о встрече вечером. А потом вернулся в офис и работал, пока не закрылись, лично продав «Крайслер» управляющему отделения «Национального Золотого», постаравшись отключиться от всех мыслей и эмоций. Иногда такая пауза помогает мне потом думать трезво.

Если это мистер Ву, то я хочу, чтобы он был наказан. Всерьез наказан. Я мог бы даже понять, если бы Богуславский был убит за то, что установил микрофоны, но их никто не нашел, если верить Диане, так что, скорей всего, убили Ивана Аркадьевича «на всякий случай». Ву что-то хотел от него, Богуславский мог отказаться или обстоятельства изменились, и тогда мистер Ву решил от него избавиться, просто потому, что тот теперь слишком много знает.

Это как-то связано с финансовыми проблемами Ву и его предстоящими расчетами за фальшивые деньги? Может быть. А может быть, и нет. Может даже, это и сама Диана, так что не нужно торопиться с решениями и выводами.

С Сингером мы встретились в баре. Джимми сегодня не было, так что обошлось без обмена колкостями. Сели в дальнюю кабинку, он с бурбоном, я с пивом.

– Артиста убили, – сказал я. – Мне бы хотелось узнать подробности. Можешь через своих людей уточнить?

– В каком дивизионе дело?

– Тело нашли в конце Тридцать Первой, так что получается двенадцатый.

– Двенадцатый – не проблема, завтра смогу уточнить. Пятьдесят фунтов.

Я достал из бумажника деньги и протянул ему.

– Зачем понадобилось его убивать? Он же отошел от дел, вроде бы. И тебе что до этого?

– Мне интересно, так скажем. И есть вероятность того, что это как-то связано с нашей удивительно удачной попыткой продать бонды мистеру Ву.

– И чем это может грозить нам? – Сингер чуть насторожился.

– Не знаю. Поэтому и прошу выяснить подробности. Может, и ничем. Перестраховываюсь.

– Завтра уточню. Но не думаю, что это дерьмо как-то может упасть на нас. С Галлахером мы разошлись, а Ву там был просто посредником.

– Может, и так, – кивнул я, не желая пока добавлять никаких подробностей. – Но Артиста убили, а он предупредил тогда нас. Ву мог узнать.

– Да, мог, – согласился Сингер. – И что тогда?

– Пока не знаю. Есть пара мыслей, но их рано обсуждать.

– Хорошо. Тогда заскакивай сюда завтра в ланч примерно, я к тому времени все выясню.

– Так и сделаю.





14




Сюзет вернулась ночью совершенно счастливая.

– Под меня ставят отдельный номер, сольный, даже без подтанцовки! – объявила она торжествующе. – Представляешь?

– Одного мало. Тебе надо все шоу отдать, а остальных уволить. Какой в них теперь смысл?

– Я одна не смогу, сил не хватит, но сама идея мне нравится. – Она повисла у меня на шее. – Мои ноги, я так устала…

Я подхватил ее на руки и уселся в широкое мягкое кресло, расположив Сюзет у себя на коленях.

– У меня есть идея, и я хочу ее с тобой обсудить.

– Какая?

– Хочу открыть клуб в Александрии.

– Там уже много клубов.

– Не такой, как у всех, совсем другой. Пляжный.

– Это как?

Я объяснил со всеми подробностями. Она слушала внимательно, даже кивала, потом сказала:

– Не знаю, если честно. А вдруг в него не пойдут?

– Почему?

– Ну… потому что таких нет.

– Как раз поэтому и пойдут. Люди все равно на пляже, а это тоже пляж. Но с музыкой, коктейлями, бассейном для тех, кто не любит песок на ногах, и без всяких правил в одежде.

– Я тоже хочу в такой. И пляж я люблю, только мы не доехали до него из-за этого придурка.

– Вот, видишь? Пойдут люди, никуда не денутся.

– Давай попробуем.

– Давай. Завтра я рано уйду, хочу деньги с утра перевести в Швейцарию, а то лежат целой кучей дома.

– Хорошо. Я тогда сама дома поем, приготовлю. И тебе в холодильнике салат оставлю, съешь, когда вернешься.

– Отлично. Стоп, я не смогу с утра перевести деньги, суббота, – вспомнил я.

Ну да, суббота, Цви сидит дома, не возжигает огонь, не готовит еду и все такое прочее, что там им по Талмуду положено. И не переводит деньги в Швейцарию на номерные счета.

– Банки работают в субботу с утра.

– Это не банк, там чуть другое. Ладно, в понедельник. В любом случае есть чем заняться, так что все равно с утра уеду. Пошли спать?

– Сейчас. Я в душ сначала, а потом да, спать. Или не спать. Ты сам не усни, пока я не приду.

У нас и личная жизнь тоже на предутреннее время теперь перенеслась. Вот так вот жить со звездой кабаре. Теперь уже да, звездой, грех отрицать. То ли еще будет.



С утра я заехал в Центральный дивизион полиции, где после сорока минут ожидания и заполнения бумаг пожилой толстый коппер выдал мне в подвале оба моих пистолета, изъятых после перестрелки с Гусем Шиханом. Потом я проехал мимо дома Богуславского, обнаружив его опечатанным полицией, а затем объехал «Шанхайскую Лилию», увидев машину Дианы без водителя внутри и больше ничего интересного. Ну а затем посетил улицу, на которой расположен офис мистера Ву, и обнаружил перед фасадом новый «Роллс-Ройс Фантом III» с кузовом «салон» от «Маллингер» и пару американских машин. Мистер Ву на месте с охраной, а еще он любит роскошь, похоже. Чем «Роллс-Ройсы» покупать, лучше бы к Падди в долги не лез. И вот этот долг, как я понимаю, и есть уязвимое место Ву.

Что он мог хотеть от профессионального взломщика? Что-то взломать, скорей всего. А что? Что такое нужно взломать, что даже знание об этом опасно для его носителя? Падди? Как вариант. Но Падди сейчас воюет, он настороже, так что соваться к нему со взломом как минимум глупая идея. Кого еще?

Хм… на месте мистера Ву я бы украл груз фальшивых денег. И этим решил бы много проблем. Не надо платить, и, более того, можно обвинить поставщика в небрежении. Не нужен долг перед Падди. Дополнительная прибыль. А к тому времени, как привезут следующую партию, Ву и так распродаст все и легко выплатит деньги.

Так, думаем дальше. Я знаю, как это все работает, потому могу рассуждать вполне логично. Ву не мог подойти к Богуславскому и говорить о чем-то в теории. Он должен был назвать место и как минимум марку сейфа, иначе и разговор бы не состоялся. «Не мог бы ты взломать один сейф в одном месте?» – «Мог бы, если буду знать место и сейф», – на этом бы разговор и закончился.

Тогда что спугнуло Ву, если это все было именно так? Да что угодно. Он даже мог найти другого специалиста, и тогда Богуславский становился лишним. Или он отказался после разговора, например.

Домыслы, но, как уже сказал – я знаю, как это работает. Очень хорошо знаю, в том числе и от самого Богуславского. Если никакого явного конфликта не было, а его не было, со слов Дианы, то причина, вероятней всего, именно такая.

Из Чайна-тауна, залив под дороге полный бак бензина, я поехал к Сингеру. Джимми опять не работал, так я зашел в кабинет через магазин.

– Ну что?

– Его туда привезли, все верно, – сразу сказал Сингер, заглядывая в блокнот. – Его душили на полу, держа за руки и наступив коленом на спину, остались характерные синяки. Если бы это сделали на месте, то костюм был бы в цементной пыли, там ее много, но спереди ее на нем нет. Более того, он лежал при этом на ковре, похоже. Задушили веревкой, от нее остались следы. Все карманы вывернуты, на трупе вообще ничего не нашли. Дома провели обыск, нашли инструменты взлома, мастерскую и много что еще. И они его опознали, это именно Артист, и полиция полагала, что от дел он давно отошел. Вот и все, в сущности. Что это нам дает?

– Дай подумать. Как они его так быстро опознали, если при нем ничего не было?

– Один из детективов его сразу узнал. Давно работает.

– Понятно.

В принципе это только подтверждает слова Дианы, Богуславский был убит в клубе охранниками Ву, причем спланировано, если туда заранее подогнали фургончик из прачечной. А раз сам Иван Аркадьевич туда пришел, то проблем и прочего не предвидел. Значит, никакого «бифа» у них с мистером Ву не было. Да и, несмотря на внешность, Богуславский человек был тертый, так запросто с удавкой со спины к нему не подойдешь и обычно он носил с собой небольшой пистолет, по крайней мере раньше, так что… то есть напали на него тогда, когда он этого совершенно не ожидал, и те, от кого не ожидал.

Но дальше тупик. Я понятия не имею, какой информацией Ву с ним поделился. А без этого думать дальше сложно.

– Ты хочешь с Ву посчитаться, что ли? – неодобрительным тоном спросил Сингер.

– Нет, не совсем. Я пока даже не решил, что я хочу.

– Решишь – звони. Но я заранее против, так и знай.

В офисе меня дожидался запечатанный конверт без всякой подписи.

– Какой-то парень на «Роудмастере» завез, просил передать, – объяснил Ксавье. – Оставил и уехал. Знаете, что это?

– Да, знаю, – сказал я, забрав конверт и направившись к себе. Там, взяв из стаканчика нож, я его вскрыл и вытащил оттуда маленький ключ и сложенную пополам записку.

«Этот ключ я нашла в приемнике в своем кабинете. Кроме И. А. положить его туда не мог никто. Возможно это важно. Д.».



Ключ с отпечатанным на нем трехзначным номером. Не серийным, кто-то выбивал его вручную с помощью ударных штампов, получилось не очень ровно. И от чего этот ключ? От камеры хранения, разумеется. Или на автобусной станции, или, что верней, на вокзале. Потому что на нем выбиты цифры «507», на автобусной столько шкафов для хранения не наберется.

Тогда что тянуть? Поехали, пока там народу много и я ничьего внимания не привлеку.



На вокзале действительно было людно, шумели голоса и шаги, невнятный голос через громкоговоритель объявлял поезда, на платформу, с которой уходили поезда на Александрию, тянулась целая толпа народу. Я сразу направился в зал с камерами долгосрочного хранения, показал ключ охраннику на входе, затем клерк в загончике взял с меня два фунта за просроченное хранение, после чего я нашел нужный шкаф, ключ подошел идеально.

В шкафу лежала лишь одна сумка, в которой я нашел всего одну папку. Не стал даже смотреть, лишь убедился в том, что в камере ничего не осталось. На выходе ключ сдал, сказал, что он мне больше не нужен. Вот и все. И через сорок пять минут с момента получения конверта оказался в офисе снова.

В одной из папок я нашел схему сигнализации в офисе мистера Ву, примерную схему здания и предполагаемое расположение сейфа. В том, что это именно этот адрес, сомневаться не приходилось, потому что улицы на общей схеме были с названиями. Закрыв папку, я отложил ее в сторону, потом разберусь.

Во второй было другое место, причем точно так же, с названиями и подробной картой. Район в американском секторе, окраина, склад импортно-экспортной компании «Ориент Трейдерс». Обозначено все – высота заборов, тип дверей и тип замков, электрические провода и телефонные линии. Обозначен сейф и его марка – «Сокал Сейф Ко», «Паунсейф 35». Серьезный сейф, с таким возиться надо всерьез даже специалисту, а монтируют его обычно так, что и грузовиком с места не сдернешь. Копают яму, вставляют туда стальную конструкцию, заливают бетоном, а сейф привинчивают к этим рельсам толстенными болтами из лучшей стали. Последняя ступень перед банковским хранилищем. Если на место с таким сейфом устроить, например, вооруженный налет, то грабители почти наверняка уйдут ни с чем. Только взломщик-профессионал с комплектом нужного инструмента и точным знанием механизма сможет вскрыть его часов за пять, наверное.

То есть Ву действительно что-то планировал, и без взломщика ему было не обойтись. Кстати, я на место с таким сейфом просто не пошел бы, что бы там ни хранилось, не мой уровень и слишком долго работать. Тем более что склад охраняется, есть пометка, что «2 сторожа, воор., неизв. сколько будет». Был даже вид всей территории в аксонометрии, аккуратнейшим образом начерченный. Богуславский всегда очень тщательно все готовил, чувствуется его рука.

Самое интересное было на листке из большого блокнота, прикрепленном к главной карте. На нем была дата, написанная мягким карандашом, через две недели от сегодняшнего дня. Чуть ниже приписка другим, уже твердым карандашом: «Мария Роберта (?), 14 пирс». То есть вот так, еще и судно, как я понимаю. Судно, на котором прибудет груз, который попадет в сейф? Почему бы и нет. Надо будет проверить информацию в порту, а заодно глянуть, откуда идет эта самая «Мария Роберта». И почему там вопросительный знак? Богуславский не был в чем-то уверен, а лишь предполагал?

Кстати, куда судно придет, в Новый Каир или Порт-Саид? Если в Порт-Саид, то судно большое и издалека. Что у нас далеко? Китай, например. Китай точно далеко.

То есть, все это может означать, что через две недели судно привезет груз… из Китая, например, который привезут на склад «Ориент Трейдерс», а название еще одно очко в пользу моей теории, и там положат в сейф. А мистер Ву хотел уговорить Богуславского этот сейф взломать. Но потом что-то случилось, и Ивана Аркадьевича он убил.

Можно думать и дальше, эта мысль легко развивается, но пока не хочу. Надо проверить фирму и судно. И если все совпадает, то тогда я задумаюсь еще глубже.

В третьей папке было великое множество малопонятных пометок, с китайскими именами, сокращениями, стрелками от одной строчки к другой с перескоком через остальные, но при этом еще и с датами. И все пометки сделаны в разные дни, разными карандашами и в хронологическом порядке. Больше похоже на протокол подслушки мистера Ву. Но тут разбираться черт ногу сломит, писалось для себя, то есть Богуславский точно знал, о чем идет речь, и просто помечал это все, чтобы не забыть и не запутаться.

Возникает другой вопрос: если в этот сейф привезут фальшивые деньги, а Богуславский договаривался с мистером Ву этот сейф взломать, то почему он хотел, чтобы я вскрыл сейф самого Ву? Наверняка как раз перед тем, как ломать сейф в «Ориент Трейдерс»? Или он все же задумал что-то другое? Или на этом складе не фальшивки? Теперь уже не спросишь.

Но вот думается мне, что за эти знания Богуславского и убили.

Ладно, а мы вот как поступим… сейчас позвоню в порт, там выходных нет, и уточню дату прибытия «Марии Роберты» и ее маршрут. И уже что-то прояснится. А затем полистаю коммерческий справочник и поищу в нем «Ориент Трейдерс», там почти наверняка написано, чем компания занимается. Кстати, не поздно еще звонить в офис Бюро? Неплохо бы и со специальным агентом Маркамом пообщаться. Но это уже с уличного телефона, прогуляюсь потом.

Кстати, а как Богуславский мог узнать судно? Хм… да очень просто, пожалуй. Он знал, когда привезут фальшивые деньги от Ву, и взял да и проверил расписание судов, приходящих из Китая. Все именно так, полагаю.



– Как машина? Довольны?

– Да, спасибо, очень нравится. Как у вас дела?

Мы уже светскую беседу ведем, получается. Но не в «Пяти Окнах», а в другом баре, «Майкиз», в районе Восьмой авеню. Маркам легко согласился на встречу и даже успел заказать мне бурбон. Сказал, что увидел через окно, как я подъехал. Совсем у нас дружеские посиделки.

– Спасибо, все в порядке.

– Я читал газеты. Это действительно ваша девушка завалила Гуся Шихана?

– Все верно, на этот раз газеты не соврали. Хлопнула его из моего «три-пятьдесят семь магнум».

– Здоровенная пушка, как она с ней вообще справилась?

– Она из нее раньше стреляла. Мы иногда любим выехать на свалку и пострелять по старым масляным фильтрам. На этот раз пригодилось.

– Представляю ее шок, – покачал он головой.

– Он ее назвал нехорошим словом, так что про шок она забыла. – Я засмеялся. – Разозлилась и завалила как мишень.

– Хорошо, что все так закончилось. Рад за нее, она теперь настоящая знаменитость. За нее. – Он поднял свой стакан. – Передайте при случае, что все отделение Бюро теперь ее верные поклонники. А Гусь Шихан у нас висел на доске самых разыскиваемых. Держите, это для нее. – Он протянул мне лист бумаги.

– Что это? – Я развернул плакат с портретом Гуся в фас и профиль на фоне линейки и текстом внизу.

– Наш внутренний плакат о розыске. Жаль, что не могу рекламировать нашу встречу, а то бы для нее еще и весь офис на обороте расписался.

– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил я. – Мило с вашей стороны, она наверняка будет тронута. Отличный подарок.

– Что у вас для меня? Раз вы меня позвали, то это не просто так, наверное?

– Нет, разумеется. Узнал кое-что, намерен поделиться информацией. Кстати, сначала вопрос: вы что-нибудь про фальшивые деньги узнали?

– Да. Появились очень качественно сделанные фальшивки. Даже бумага под них изготовлена специально, отличить почти невозможно, не разглядывая каждую купюру под лупой и не зная признаки.

– Есть такая экспортно-импортная компания «Ориент Трейдерс». У них офис на границе Чайна-тауна и американского сектора и большая складская территория в американском секторе неподалеку от товарной станции. Есть пока непроверенная, но с высокой степенью вероятности надежная информация о том, что грузы фальшивок проходят через ее склад. А приходят морем в Порт-Саид, откуда их везут в Новый Каир с коммерческим грузом. Компания торгует восточными тканями, кожей, ценными породами дерева и многим другим.

– Мы связались с Секретной службой, дали им знать. Они в ответ подтвердили наличие проблемы с новыми фальшивками. Так что на дело обратили внимание в обеих службах, их и нашей.

– Через две недели в Порт-Саид придет судно «Мария Роберта» под португальским флагом. Порты захода: Гонконг, Макао, Сингапур. И по всему выходит, что новая партия липовых денег придет вместе с ним. Спрятать их в рулоны ткани труда не составит, я думаю. Или куда там они их запихают.

– Насколько это надежно?

– Это очень вероятно, как я сказал. Очень. Но у меня нет возможности самостоятельно проверить информацию. Думаю, что если вы проследите саму фирму, то ее концы уйдут куда-нибудь к людям, которые у вас уже на примете. И прибытие конкретного судна вместе с именем получателя груза в принципе очень серьезная информация.

– Этого не всегда хватает для получения ордера на обыск, судьи не любят их выписывать на основе только агентурных данных.

– Помочь больше я ничем не могу. Это китайцы, закрытое общество, я там чужой и на виду. Но информация надежная.

– Я попробую что-нибудь сделать. Кстати, я хочу еще раз напомнить о тех фотографиях и негативах…

– Я их сжег. Как только сменил род занятий. Сжег все, и фото, и негативы, и еще специально убедился в том, что ничего не осталось. Забудьте. Их больше нет. Да и не нужны они мне.

– Это так? – Маркам заглянул мне в глаза. – Вы говорите честно?

– Как на исповеди.

– Хорошо.

Вообще-то все в моем саквояже у Цви лежит, на всякий случай. Но говорить об этом Маркаму… он расстроится, пожалуй.



После встречи с Маркамом я проехал по Гринпарк-авеню мимо квартиры Жанин и с некоторым удивлением, хоть и рассчитывал на это, увидел у входа ее желтый «Рено» с откидным верхом. Красного «Делайе» поблизости не было, хоть он сейчас и не помешал бы. Остановившись неподалеку, я направился к оснащенному швейцаром подъезду.

– Я хотел бы увидеть мисс Леду, – сказал я сразу. – Меня зовут Роберт ван дер Меер.

– Сейчас позвоню, сэр, – кивнул тот и отошел к телефону на полированной стойке. Просмотрев список жильцов в целлулоиде, он кивнул сам себе и набрал номер.

– Мисс Леду? – фамилию он произнес правильно, с ударением на последней гласной. – Мистер Ван Дер Меер, Роберт ван дер Меер здесь и хочет вас видеть. Что? Разумеется, мисс. Четвертый этаж, сэр, вторая дверь направо из лифта, – это уже мне, после того, как швейцар положил трубку.

– Благодарю.

Прекрасный дом, холл отделан красноватым полированным камнем, лифт без лифтера, который вознес меня на четвертый, где я оказался в окружении кремового цвета стен с дверями красного дерева в них. Вместо звонка на нужной двери был бронзовый молоточек, которым я и воспользовался.

Дверь открылась почти сразу. Жанин была одета по-домашнему, явно никуда не собиралась.

– Роберт? Какой приятный сюрприз. Проходи.

Я оказался в не слишком большой, но все же просторной гостиной. Низкие мягкие широкие кресла, такой же диван, ближе к кухне овальный стол со стульями. Слегка пахнет какими-то восточными благовониями.

– Присаживайся. – Жанин показала на кресла. – Что тебе налить? У меня есть шампанское, как раз собиралась открыть. Поможешь?

Она вела себя так, словно мы в последний раз общались два часа назад.

– С удовольствием, – кивнул я.

Она ушла на кухню, где щелкнул замок холодильника, и вернулась оттуда с бутылкой шампанского и парой белых салфеток.

– Льда для ведерка нет, поэтому так, – протянула она мне бутылку. – Сейчас бокалы возьму. – С этими словами она подошла к стеклянному шкафу, нагнулась и выпрямилась с двумя высокими бокалами в руках.

Да, без белья. Когда она нагнулась, это стало очень заметно, тяжелый гладкий шелк облег ее сзади плотно. Кстати, такие же бокалы и на полке выше есть, зачем нужно было брать их снизу?

– Открывай, чего ждешь?

Я снял станиоль с горлышка, открутил проволочку и открыл «Вдову Клико» с негромким хлопком, наполнив бокалы. Жанин села сбоку от меня на диван, закинув ногу на ногу, протянула свой бокал:

– За о-очень неожиданную встречу.

– Взаимно.

Мы чокнулись, слегка отпили. Ритуальная часть визита закончена. Но я и рта раскрыть не успел, как Жанин заговорила первой:

– Расскажи теперь.

– О чем?

– Как о чем? Как вы с Сюзет Валери отстреливались от бандитов. О чем же еще? Весь город об этом уже неделю говорит. Мы все видели ваше фото вдвоем в газетах, так что поздно отнекиваться.

– На самом деле в газетах написали чистую правду, – пожал я плечами. – Мы ехали по дороге, нас попытались остановить, я увернулся. У меня всегда с собой пистолет, так что начал отстреливаться. Одного убил, второго ранил. А третий начал сквернословить из укрытия в адрес Сюзет, и когда высунулся, она застрелила его из второго моего пистолета, который лежал в машине. Потому что разозлилась. Вот и все.

– Роберт… стой, не Роберт, ты Поль, так ведь? – вспомнила она.

– Да, так. И никогда Робертом не был.

– Почему ты просто исчез после того случая в доме Марго?

– Потому что встретил Сюзет. Потому что никогда не был аргентинским наследником, а меня принимали в этом доме именно как оного. Потому что сделал то, что должен был сделать, и моя работа закончилась.

– То есть Марго была работой?

– Нет, – покачал я головой. На самом деле да, Марго и наша связь были лишь частью плана, но вслух я этого говорить не хочу, она на самом деле славная девушка и совершенно этого не заслуживает. – Это уже случилось попутно. Но эта связь не имела никаких перспектив на будущее. Мы люди из разных слоев общества, у нас почти никаких общих интересов, да и особой любви там не было, мы просто так развлекались. Не думаю, что Марго потом пережила трагедию. Я ведь прав, верно?

– Нет, трагедии не было, – согласилась Жанин. – Но видеть тебя она хотела. И у нас обеих были определенные планы. – Жанин эдак по-кошачьи улыбнулась, ее маленькое скуластое курносое лицо с большими глазами вообще вызывало ассоциации с кошкой, домашней и избалованной. – А ты их все расстроил.

– Богатые люди могут позволить себе превращать жизнь в игру, а в моем положении это не совсем разумно. Ни Марго, ни тебе не нужно думать о том, что будет дальше. Земли под виноградниками все равно будут приносить доход, поэтому жизнь можно рассматривать как развлечение.

– Поль… Поль Высоцки, правильно? – Я кивнул. – А этот Поль Высоцки хотя бы настоящий, или это еще одно съемное обличье?

– Да, он настоящий. В газетах достаточно написали, чтобы в это можно было поверить.

– Кстати, это Марго рассказала о виноградниках?

– Нет. Но это и не важно. Кстати, ты вроде бы собиралась уехать из Нового Каира после закрытия выставки?

– Виноградники позволяют превращать жизнь в игру. – Жанин засмеялась. – Поэтому я решила пока играть в этой песочнице. Мне здесь нравится.

– Плюс Уильям?

– А… – Она махнула рукой. – С Уильямом ничего серьезного или интересного. С Марго и то у нас получается пикантней.

– Откровенно, – усмехнулся я.

– У меня, к сожалению, нет папы и мамы, чтобы вовремя ставить в угол, к тому же я уже большая девочка. Не готова и не стремлюсь к семейным узам, а когда-то даже позировала художникам как натурщица. Уже не исправишь. Поэтому могу позволить себе откровенность.

– Откровенность в любом случае лучше жеманства.

– Зачем ты пришел? – перешла она к делу первой. – Не верю, что ты просто соскучился.

– Нет, я по делу, хоть и рад тебя видеть, – все же не удержался я от маленькой лжи. А может, и не лжи, почему бы и нет. – Мне нужно встретиться с Марго. Приватно, без компании друзей, потенциальных женихов и поклонников.

– Для чего? – Жанин вскинула брови.

– Чтобы она помогла мне так же приватно встретиться с лордом Бриггсом. Так, чтобы об этой встрече не узнала половина города. Это важно самому вице-губернатору, не мне. Я не хочу звонить им домой и объясняться с Уилфридом, – помянул я дворецкого семейства Бриггсов, – не хочу беседовать с леди Бриггс.

– А это тебе зачем?

– Я бы лучше Аллистеру Бриггсу все объяснил.

– Марго сейчас приедет, Поль. – Жанин посмотрела на часы на стене. – Минут через двадцать, но может и опоздать, она всегда опаздывает. Ты меня застал дома потому, что у нас с ней сегодня свои планы. Но немножко жаль, что ты именно по делу. Она тоже будет разочарована, я думаю, так что не берусь предсказать результат вашей беседы. Да и до ее папаши уже дошло, кто ты есть на самом деле, поэтому… – Она пожала плечами.

– Это больше в интересах папаши, чем в моих. Я просто пытаюсь помочь. В очередной раз, кстати. Я могу попросить Моник Франсуа организовать встречу, но боюсь, что лорд Бриггс будет чувствовать себя несколько неловко, а мне не хочется его огорчать.

Она опустила взгляд, из чего я сделал вывод, что об интрижке вице-губернатора с певицей из «Ксанаду» Жанин знает. А вот знает ли Марго – сомневаюсь. Так что у Жанин тут тоже своя игра, похоже.

– Жанин, а как ты оказалась втянута в историю с Шапленом вообще? Не говори, что нет, я знаю куда больше, чем ты думаешь, – немного блефанул я.

– О чем ты? – Жанин удивилась, но немного ненатурально.

– Шаплен был агентом германской разведки, планировавшим ограбление аукциона. Настоящая фамилия Шиллер. Ты постоянно была рядом, а некоторые твои действия даже сейчас сложно расценить, как просто отношения с Марго. Ну а как все закончилось, напоминать не надо, я думаю. Кстати, это может вызвать интерес у тех, кому по долгу службы положено интересоваться подобным.

– Зачем это все тебе? – Жанин вздохнула. – Если что-то и было, то все давно закончилось. Я просто поверила кому-то, кому не следовало верить. А немцев я терпеть не могу. И за тот случай в доме Марго я тебе очень благодарна. Не думаю, что там кто-то по-настоящему рисковал жизнью кроме меня. А вот меня ты спас. Давай на этом и остановимся. Именно поэтому я не хочу возвращаться в Париж.

– Подобные люди обычно не склонны отпускать тех, кого они использовали раньше.

– Я просто живу, как мне нравится. И мне больше никто не мешает. Налей еще. – Она протянула свой бокал.

Я поднял бутылку, обхватив горлышко свернутой салфеткой, подлил ей шампанского. Мой бокал оставался почти полным.

– Роб… ой, Поль, – Жанин вдруг улыбнулась, – что за история с Милландом? С ним потом чуть не истерика случилась, он вообще нежный и нервный.

– У него расспроси. – Я усмехнулся. – Может быть, и расскажет. Но, скорей всего, нет.

– Это как-то связано с его похищением?

– Он расскажет лучше. Особенно если со всеми подробностями. И при случае посоветуй ему обратиться в клинику доктора Бромли, там лечат героиновых наркоманов.

– Он наркоман? – Жанин аж подскочила.

– Да, причем сильно зависимый. Не самая лучшая компания на самом деле. Тем более что у него проблемы с покупкой порошка, может наделать глупостей.

Марго действительно опоздала, появившись примерно через час. К этому времени мы с Жанин уже избегали серьезных тем, и болтовня шла на дежурные светские темы, от погоды до премьер в театрах. Когда молоточек застучал в дверь, моя собеседница подскочила, и я услышал, как она сказала, пропуская Марго в квартиру:

– Не удивляйся. Он к тебе, а не ко мне.

– Роберт? – Марго, увидев меня, остановилась как вкопанная. – Как ты здесь оказался?

– Сначала ехал на машине, потом на лифте и немного шел пешком, как же еще? Вот так. – Я показал пальцами у себя на колене, как люди ходят ногами. – У тебя это как-то по-другому?

– Я серьезно! Дай мне бокал, быстро! – чуть не зарычала она на Жанин. – Я хочу объяснений.

Жанин хихикнула, взметнула подолом недлинного платья и бросилась к шкафу, вернувшись с еще одним бокалом. Я тут же его наполнил, и он перекочевал в руку Марго, продолжавшей стоять как памятник воплощенной ярости.

– Цель моего визита очень прозаическая, – сказал я. – Мне нужно тайно увидеться с вице-губернатором.

– Это все? Или есть еще пожелания? – Тон был угрожающим.

– Из основных – все.

– Все же есть и другие? – Она залпом выпила половину бокала, даже смазав помаду.

– Ну… – Я сделал вид, что задумался. – Пожалуй, что нет.

– И у тебя хватает наглости… у меня слов нет! – при этом она подошла к дивану и плюхнулась на него рядом с Жанин. – После всего, что ты сделал…

– Эти вещи не очень связаны. – Я перешел на серьезный тон. – У меня есть важная информация для твоего отца, вот и все. И мне показалось, что лучше всего попытаться встретиться с твоей помощью. Как он этой информацией распорядится – его личное дело. Взамен мне ничего не нужно.

– То есть ты просто хочешь меня в очередной раз использовать? – Она сжала губы.

– Нет. Да и в прошлом я не помню такого, чтобы я тебя именно использовал.

– Да?!

– Мне не нужно было тебя соблазнять, если ты помнишь. И я не вижу, чтобы это как-то повредило твоей репутации, все осталось между нами. Давай вести себя как взрослые люди. И то, что я пришел именно к тебе, свидетельство того, что я опять стараюсь помочь.

– Кто ты вообще такой?

– Теперь я просто бизнесмен, торгую автомобилями. Ты знаешь из газет.

– А зачем ты тогда привозил Джин Фей в клинику Бромли?

Марго, надо отдать ей должное, долго злиться не умеет. А вот любопытства в ней всегда было на пятерых, так что оно перебивает все другие эмоции.

– Доктор уже разболтал?

– Не всем, только papa и maman. А я просто подслушала.

– Джин Фей – хорошая актриса, у которой большие проблемы. Мой друг попросил помочь, а я не мог отказать, вот и все.

– Это правда, что она наркоманка? – Марго сделала страшные глаза.

– Она тоже? – подскочила Жанин.

– А кто еще?

– Дик Милланд!

– С ума сойти! – Марго допила шампанское вторым большим глотком и протянула бокал. – Налей. Милланд… а такой душка, хоть и глуповат… Я даже подумывала… Нет, не с наркоманом. А что он в борделе делал? – Вопрос снова ко мне.

– Угадай с трех раз, что люди делают в борделях.

– С ума сойти! – повторила она. – Он еще и подхватил там что-нибудь наверняка. Пусть лечиться идет сначала. И Уильям был с ним?

– Ты же читала газеты, наверное.

– Там было написано, что это клуб.

– Это китайский бордель. Можешь заехать туда сама и убедиться.

– Еще не хватало! Жанин, зачем тебе этот Уильям? – Вопрос прозвучал очень требовательно.

– Ни за чем, – фыркнула та. – И ты сама знаешь, что мы уже не…

– А вот ты, – Марго показала на меня пальцем так, словно из пистолета целилась, – много потерял.

– Марго, не говори ерунды, что я мог приобрести? Еще пара недель, и все бы узнали, что я не тот, кого изображаю. И чем бы это закончилось?

– А не обязательно было ставить в известность всех. Могли бы и так встречаться.

– Марго, это игры, а у людей жизнь, в том числе и у меня. Но я действительно рад, что у тебя все хорошо, и тогда все так же хорошо закончилось. Давай поговорим спокойно, мы все же остались друзьями, нет?

– Какой же ты нахал, – протянула она, но уже скорей со смехом. – У меня слов нет. Но говори, мне интересно, опять всякие интриги. И мне будет интересно посмотреть на физиономию papa, когда я ему предложу тайно встретиться с тобой.





15




По всему выходило, что у меня оставалось около двух недель на подготовку, то есть все можно было делать не спеша. В понедельник с утра я отвез несколько удивившемуся сумме Цви деньги, и тот, удержав традиционный процент, перевел их в швейцарский банк, куда обычно. Затем в «дилершипе» поговорил с Ианом, по обыкновению за чаем в его конторке.

– Я собираюсь хлопнуть сейф мистера Ву.

– И зачем? – Иан подозрительно посмотрел на меня.

– Это личное.

– Из-за Артиста?

Иан был в курсе истории, я ему рассказал.

– Да.

– Так, может быть, проще самого сраного чинка в расход пустить? Или у тебя опять сраные правила?

– Если Ву будет платить Галлахеру пункты каждую неделю, то он и сам плохо закончит. К тому же в сейфе должно быть много денег. Не все наши, но все равно здоровенный кусок, тебе пригодятся.

– Так ты из-за денег это делаешь?

– Нет, сказал же. Но деньги тебе пригодятся, нет, разве?

– Не буду врать, не откажусь. – Иан ухмыльнулся.

– К тому же нам понадобится еще человек, «колеса». Рауля нет, идти с этим к Сингеру я не хочу.

– Мэт. Он хоть и хромой, но машину водит хорошо и от заработка не откажется.

– Он твой друг, так что ты договаривайся.

– Да никаких проблем. На когда?

– Примерно две недели, чуть меньше. Нужен будет грузовичок ремонтный.

– Он никуда не делся, стоит, где стоял.



В тот же день мы с Сюзет снова выехали в Александрию. На этот раз всего на два дня, туда и обратно, считай, к тому же вооруженные адресом и телефоном агента по недвижимости, которым снабдила меня Мэри. И на этот раз поездка прошла без приключений. Машина неслась как ветер, мотор работал как часы, а настроение было как праздник.

Город встретил нас многочисленными стройками, рекламой, неожиданным множеством туристов на улицах. Ближе к набережной Эль-Гаиш улицы были заполнены дорогими машинами, а почти весь водный фронт целиком состоял из отелей, ресторанов, клубов и даже казино успело открыться. Кто-то, зная все наперед, построил его заранее и потом лишь лицензию выкупил.

Остановились мы в новом «Променад-отеле», взяв просторный сюит с видом на море и набережную за четыре фунта за ночь. Цены здесь уже догнали новокаирские и даже начали их обгонять. Минут через двадцать после того, как мы устроились, снизу, из лобби, позвонил агент, оказавшийся невысоким круглолицым конопатым британцем, представившимся как Марк.

– Участки на пляже, ближе к центру города, я все правильно понял? – спросил он, перекладывая какие-то листочки в папке.

– Именно так. И чтобы не было проблем с разрешением на строительство.

– Не капитальное, так? – уточнил он.

– Совершенно верно.

– Я подготовил три участка. На двадцать ярдов от моря строить ничего нельзя, а где можно, там проблема с канализацией будет, не везде можно подключиться. Я нашел три места, где пляж узкий и каменистый, поэтому не используется. Но там можно построить стену, как бы террасу, – он показал террасу с помощью двух ладоней, приставленных друг к другу под прямым углом, – и тогда наверху можно даже строить капитально, а получится все равно пляж.

– Хорошая идея, – кивнул я. – Посмотрим?

– Поехали.

На улице его поджидал новенький седан «Форд», у которого Марк заботливо распахнул заднюю дверь перед Сюзет, после чего сам уселся за руль и повез нас по набережной.

Первые два участка были расположены лучше, ближе к центру набережной, но маловаты, втиснуть туда и дансинг, и сцену, и бар, и ресторан, и бассейн будет сложно. А вот третий был и дороже, и расположен, может быть, слишком далеко к западу по Эль Гаиш, но зато места хватало для всего. И главное, там уже была выложена терраса из массивных каменных блоков, вроде тех, что пошли на строительство пирамид, наверное.

– Канализация идет вон оттуда, из клуба спортивного порта, – показал Марк на здание с ажурными колоннами слева от нас, – и проложена с запасом, подключиться не проблема. Вода здесь тоже есть, магистральный водопровод, ну а электричество протянуть тоже никаких проблем. И вот эта стенка – уже капитальное сооружение, так что можно получить разрешение вообще на любую застройку. Так что этот участок еще и инвестиция, если не построите здесь ничего сами, то через год продадите в полтора раза дороже.

Я развернул купленную в отеле карту, посмотрел на значки отелей.

– Там дальше что? – махнул я рукой в сторону запада.

– Там хороший пляж, люди туда все равно идут, потому что он самый широкий, и два новых отеля строятся. Слева спортивный порт, в нем много баров, и люди любят там гулять и смотреть на яхты.

– Что думаешь? – спросил я у Сюзет.

– Не знаю, но мне нравится. А тебе?

– Мне тоже. Марк, сколько это стоит?

– Девять с половиной тысяч фунтов. Но каждый квадратный фут этого стоит, сами видите.

Неплохо. Съедает почти все, что мы подняли с Шихана. Но не все. И у меня камень в «Де Бирс» лежит, так что не страшно. И в самом крайнем случае продам участок позже.

– Я бы взял. Но после того, как мой адвокат посмотрит все бумаги. Как можно место зарезервировать?

– Можете внести аванс, пять процентов, и мы придержим до решения.

– Наличными подойдет?

– А сам расчет? – насторожился агент. – Продавец наличные не примет, это город продает пока еще.

– Расчет будет банковским переводом, просто сейчас не хочется с этим возиться.

– Тогда поехали в офис? – спросил он. – Там мы подготовим все документы, и дальше у вас будет две недели на принятие решения.

Уже через час я отвез бумаги в отель, и затем мы с Сюзет отправились гулять под ручку по Эль-Гаиш. Тут все сделали по-умному. Если по правой стороне, ближе к морю, ты шел под солнцем, то почти весь левый тротуар прятался под навесами. Похоже, что владельцев всех заведений на набережной обязали обеспечить тень для прогуливающихся. Так что гуляли еще и в комфорте.

Но все же, если честно, место оставляло впечатление недоделанности. Вроде бы вот новый сверкающий отель, и тут же стройка. Чисто выметенный тротуар, выложенный привозной плиткой из красного гранита, и тут же на нем цементый след – рядом достраивают громаду отеля «Карлтон», реклама на котором обещает самые роскошные номера и самое великолепное казино. А затем, переходя дорогу, мы пропустили на красный свет кавалькаду из четырех дорогих машин, в том числе и белый бронированный «Кадиллак» с шестнадцатициллиндровым мотором, в которых сидели люди понятного рода занятий. А в «Кадди» как бы даже не сам Антенуччи, но тут могу ошибаться, потому что в газетах его портрет мелькал всего пару раз, а в глаза я главного сицилийца никогда не видел. Но в том, что это был глава какого-то из «аутфитов», сомневаться не приходится.

И да, кстати, через эти стройки можно столько денег отмыть… а учитывая профсоюзный рэкет, которым занимаются почти все, можно на всем заработать и дважды, и трижды. Профсоюз работников отелей и ресторанов под Антенуччи, насколько я помню, а оба профсоюза строительных и коммунальных рабочих сохранил под собой Падди Галлахер… да, тут им новое Эльдорадо открывается. Кстати, мне профсоюзное вымогательство тоже следует учитывать в будущем, никуда не денусь. Или объявлять место сезонным и нанимать временных, но от стройки-то никуда не сбежишь.

Кстати, а кто владелец казино здесь, интересно? Как бы тоже не эти… Впрочем, казино меня меньше всего волнуют, не играл, не играю и играть не буду. Помню, когда-то давно уговаривал одного знакомого отказаться от привычки «отыгрываться», но не уговорил. А потом ему как-то сломали руку и обе ноги, после чего он продал машину, дом, рассчитался с долгом, на который ему капало три «пункта» в неделю, да еще и на итоговую сумму, и уехал куда-то в Европу.

Марина, то есть спортивный порт, уже раскинулся во всей своей красе, и бо́льшая часть причалов были заполнены яхтами, от небольших до просто гигантских. На палубе одной даже вечеринка какаято, а на причале вытянулся ряд дорогущих машин, все больше «Бентли», «Ягуары» и «Роллс-Ройсы». Мечта Рауля, как мне помнится, был у нас разговор насчет чего-то подобного, только вечеринки он с бесчисленными девушками проводить хотел.

– Ты же не планируешь сюда переезжать? – спросила Сюзет, когда мы сели за столик на террасе кафе на набережной. – Мне здесь не нравится.

– Не планирую. Но почему не нравится?

– Это место не для жизни, здесь все время разные люди. Приезжают сюда для того, чтобы посорить деньгами, показать, какие они процветающие, повыпендриваться друг перед другом. Это не жизнь, а очередное шоу, все ненастоящее.

– Все верно. Но именно «посорить деньгами» для нас и важно.

– Не знаю, я наш Латинский квартал ни на что не поменяю. Даже если стану звездой, то все равно оттуда не перееду.

– Даже в большую виллу в «Оазисе»?

– Я там не была, поэтому не знаю, чему нужно завидовать. – Она засмеялась. – Того, что ты не видел, желать трудно. В любом случае я не хочу большого дома с прислугой и всего прочего. Мы даже не сможем заниматься там любовью где попало и когда захочется, все время надо будет думать, где сейчас горничная и с кем она потом бросится обсуждать нашу личную жизнь.

– Хм… с этой стороны проблему я не рассматривал. Но тут ты права, никаких сомнений. Но нет, сюда я переезжать не хочу, надо будет искать управляющего, если все получится, и съезжать из Латинского квартала я тоже не намерен. Мне нравится дом, в котором мы живем.

– А ты уверен, что тебе нужен этот клуб? Придется все время ездить туда и обратно, а у тебя уже есть бизнес.

– Торговля машинами требует все меньше и меньше времени от меня. Сэйлсмены справляются с продажами, Мэри ведет все бумаги, Иан – ремонты и обслуживание. Нужно что-то еще, а у нас сейчас есть деньги. И еще ожидаются.

– Еще? – Сюзет посмотрела на меня с подозрением. – А еще откуда?

Ну да, думает, что я опять во что-то влез. Но я пока еще не влез. Пока еще.

– Тебе же не нужен камень с Силой?

– Камень? Ах да, ты говорил, – припомнила Сюзет.

– Вот и мне не нужен. А он у меня есть. Точнее, уже не есть, а был, скорее. Отсюда и деньги.

Я рассказал Сюзет про «Де Бирс», правда, завысил цену камня. Почему? Потому что я все равно сейчас во что-то влезу, теперь я это точно знаю. А таким образом «отмою» будущие прибыли в ее глазах. Если такие прибыли будут, конечно, а то иногда вместо прибылей сами знаете что бывает.



Мы вернулись домой во вторник, поздним вечером, уставшие и довольные. На второй наш день в Александрии мы все же выбрались на пляж, где Сюзет аккуратно загорала под зонтиком. С ее работой загара с пятнами от купального костюма приходится избегать всеми силами. Меня же пляж разморил до состояния тающего мороженого, и на обратном пути я так зевал за рулем, что пришлось поменяться местами, до дома нас уже Сюзет доставила.

На следующее утро я вырядился в «Бернара Перра» и поехал в «Де Бирс», где и был с крайней любезностью принят клерком Брауном.

– Мистер Цукерман звонил, он намерен завтра с утра нас посетить, посмотреть камень и внести платеж, – с приятной улыбкой поспешил он обрадовать меня. – Я так понимаю, что он действует не в своих интересах?

– Его наниматель сейчас находится в другой стране. Мистер Цукерман – адвокат.

– Да, понимаю. Что могу сделать для вас сегодня?

– Если получатель не является своевременно за своими деньгами, что происходит дальше?

– Все есть в контракте. – Он вскинул брови с оттенком недоумения. – Через месяц мы конвертируем эти деньги в именные облигации годового займа «Де Бирс» и переводим доход на указанный счет или, если счет не указан, открываем такой в «Де Бирс Банке». Тогда он может вернуть свои деньги с доходом только через год или продать облигации раньше, но по цене рынка. По желанию клиента мы можем выдать облигации на предъявителя.

– Все верно, я читал, – кивнул я. – А вы можете сразу превратить деньги в именные облигации?

– Разумеется. И что сделать с ними дальше?

– Я хотел бы депонировать их на своем счету в Швейцарии.

У Бернара Перра есть именной счет в «Райхмут Банке», том самом, одного из управляющих которого убили при ограблении в Новом Каире в прошлом году. И убил его как бы даже не абвер.

– Именной счет? Мы избегаем проводить операции с номерными анонимными счетами, все же репутация компании… вы понимаете.

– Именной, разумеется. – Я вытащил из бумажника карточку с реквизитами счета, одну из той сотни, что мне выдали, когда «Бернар Перра» счет открывал, и положил на стол перед Брауном.

– «Райхмут»? У них здесь есть отделение, так что нет ничего проще, дальше они отправят облигации своей почтой в Цюрих, а вам уже будет гарантирована сохранность.

Именно потому что у банка есть офис в Новом Каире, я его и выбирал. Тогда «Бернару Перра» не нужно будет лишний раз пересекать границы, он может вносить деньги или бумаги здесь, а дальше забота банка, как перевести все в Цюрих. А вот в Швейцарии законы меняются, и отправить с именного счета на номерной в «Ломбар Одье» в Женеву никаких проблем не составляет. А владелец номерного уже не Перра, а Высоцки. С наличными такие трюки не проходят, все равно внимание привлечет, местный офис «Райхмута» работает по местным же законам, так что с этим к Цви, но именные облигации «Де Бирс» – никаких проблем. А затем под их залог Перра получит выгодный кредит и совершенно легально перекредитует Поля Высоцки здесь, под куда больший процент. Тогда Полю Высоцки придется этот кредит гасить, а платежи по кредитам не облагаются налогом. А подобные бумаги являются эталоном надежности, так что банк даже углубляться в схему не будет. А мсье Перра, получая платежи, сможет гасить кредит и доход переводить на номерной счет почти без всяких объяснений, это же Швейцария.

При этом личность Бернара Перра многократно проверена на надежность. Я сам ездил в Реймс в свое время, где бродил по кладбищу в поисках могил рано умерших младенцев с подходящим годом рождения, потом искал записи в церковных книгах, затем на основании записи о рождении восстанавливал сертификат, игнорируя запись о смерти, а на его основе с небольшой помощью не слишком чистого на руку чиновника получал паспорт и остальные документы, а потом мсье Перра и счета открывал, и границы пересекал, и компанию открывал, и даже налоги платил, так что никаких фальшивок, все из лучших натуральных материалов.

– Я бы хотел сейчас подписать поручение, потому что завтра должен уехать на несколько месяцев.

– Нет ничего проще. – Браун снова благожелательно улыбнулся. – Сейчас заполним черновик, я дам его перепечатать, вы его подпишете, и потом подпишет мой начальник. Займет совсем немного времени. Тогда сразу после совершения сделки мы отправим облигации в «Райхмут».

Зачем? Не хочу появляться в этом здании после того, как Падди купит камень. На всякий случай, вдруг кому-то захочется понаблюдать за мсье Перра и попытаться отследить его связи. Но до самой покупки слежку за местом устанавливать никто не будет. А вот если бы я хотел получить деньги переводом на счет, мне все равно пришлось бы появиться здесь еще раз. Вот такой я предусмотрительный.

После «Де Бирс» я направился в местный офис лондонской адвокатской конторы «Рейнолдс, Портер и Чамберлен», с которой уже имел дело раньше, при покупке территории под «дилершип», и отдал им бумаги из Александрии, уже как Поль Высоцки, разумеется. Поскольку законы о собственности зоны Большого Каира базируются в основном на праве британском, лучше все операции с недвижимостью вести через британские же фирмы.

Оттуда я заехал в оружейный и купил ежемесячник «Ганмаркет», с большим разделом о продаже всего и вся оружейного частными лицами. Засел с ним в офисе и через час отчеркнул себе три нужных объявления, после чего прошел к уличному телефону и позвонил по ним. Откликнулся всего один номер, но как раз он и был самым интересным. Договорились о встрече следующим утром в одиннадцать.

Затем я заехал в «Гараж Хупера», где на заднем дворе стоял теперь уже бежевый «Олдсмобиль» с новыми документами и номерами, пересел на него с «Доджа» и поехал в Чайна-таун. По пути остановился у очередного уличного телефона и набрал номер «Шанхайской Лилии», причем Диану звать даже не пришлось, она сама ответила на звонок.

– Есть что-нибудь интересное для меня? – спросил я по-русски, не представляясь.

– Что-то есть, – ответила она кратко, после чего спросила: – Где можем поговорить?

– В том ресторанчике, где мы встречались. В четыре. Подойдет?

– Да, я там буду.

На этом я повесил трубку и поехал дальше. Причем сначала прокатился мимо «Шанхайской Лилии», пока закрытой, прикидывая, где мистер Ву может ставить свою машину. Если только сбоку, где виден служебный вход, эдакий тупичок. Не думаю, что ее паркуют перед главным входом, потому что там и так много машин, а хозяин всего и вся не пойдет пешком вдоль всей стоянки, войдет через служебный, я думаю.

Что это мне дает? Что-то дает. Информацию для размышлений, например.

А вот улица в Чайна-тауне, на которой расположился офис мистера Ву, выглядит намного интересней. Она совершенно прямая, ни единого дерева, лишь фасады трехэтажных домов с обеих сторон. Машин у тротуаров тоже немного, район отнюдь не самый богатый, да и китайцы редко покупают автомобили кроме рабочих. Просто так можно и пешком дойти в любое место района, а за его пределы они почти никогда не выходят. То есть тут стоит пикапчик, там грузовичок, там еще один, с рекламой китайского ресторана, вот и все. И подъезд офиса просматривается с обоих концов улицы достаточно хорошо. Стоило посмотреть на место при дневном свете, стоило.

Ну а дальше я поехал в «Орлеан», в котором в то время проблем со столиками быть не должно.



Диана была сегодня одета совсем скромно, даже платье без выреза. Возможно, что решила таким образом замаскироваться. Но приехала все же с водителем, который на этот раз зашел в ресторан вместе с ней, огляделся и затем вышел обратно.

– Еще и охрана? – спросил я вместо приветствия.

– Да, стараюсь быть осторожной.

Официант, предупрежденный о том, что я жду еще человека, шустро подскочил к столу. Диана заказала аперитив, а я взял просто минеральную воду, после чего углубился в меню. Закажем и поговорим.

– Я продолжаю слушать мистера Ву, – не стала дожидаться, пока я начну, Диана. – Позавчера вечером он сказал кому-то, кто был с ним в его кабинете, что деньги у него точно будут в следующий понедельник. И раньше брать он их не хочет, потому что платит два процента в неделю, а это восемьсот фунтов.

– То есть он берет, – я прикинул в уме, – он берет сорок тысяч фунтов.

– И берет их в последний момент, чтобы не платить лишнего, – добавила она. – Что вы собираетесь делать?

– Не важно. Просто хочу сделать так, чтобы смерть Богуславского обошлась дорого.

– Они говорили об этом. Ву сказал, что так было нужно потому, что Богуславский должен был что-то сделать, чего делать теперь не нужно. И то, что он узнал, может быть опасным.

– Его убили на всякий случай, я в этом и не сомневался.

– Что насчет моей проблемы с клубом?

– Диана Донатовна, давайте я буду откровенным. – Я посмотрел ей в глаза. – Ваш бордель и ваша же роль в нем меня волнуют в самую последнюю очередь. Если бы вопрос был именно в этом, мы бы давно прекратили общение. Я вас не знаю и, откровенно говоря, знать не хочу. Надеюсь, я не был слишком груб?

– Смотря для кого. Для воспитанного человека были, для уголовника – я и не такое слышала, – ответила она, поджав губы.

– Иногда воспитанность и правда плохо совмещаются. Могу сказать одно, что я планирую создать мистеру Ву очень большие проблемы. И вы сможете этим воспользоваться. Но как именно, я вам пока не скажу. Потому что сам не знаю и потому что не до конца вам доверяю и полагаю, что у вас своя игра. А у меня – своя. И своя игра мне важней.

– О чем мы тогда говорим?

– Вы мне просто расскажете все, что знаете про мистера Ву. Где он живет, когда где бывает, когда приезжает в клуб и какая у него охрана. Все, что сможете вспомнить.

– Ну, выбор у меня небольшой, – вздохнула она. – Записывайте или запоминайте, как хотите.



После того, как мы расстались с Дианой Донатовной, я снова поехал в Чайна-таун посмотреть на дом, в котором живет мистер Ву. Жил мистер Ву хорошо, занимая трехэтажный особняк с немалым двором, обнесенным высоченной стеной с утыканным шипами верхом и с железными воротами в ней. Охраны на улице видно не было, но в том, что она есть внутри, сомневаться не приходилось.

Весь квартал застроен особняками поменьше, так что могу поспорить на что угодно, но мистер Ву купил четыре таких, снес и возвел личный дворец. Может себе позволить, получается. А деньги взаймы берет. Неразумно. Даже нехорошо. И такие люди рано или поздно попадают в неприятности.

Оттуда съездил к ресторану «Небесный Дракон», тому самому, что находился рядом с приснопамятным кабинетом китайского массажа, мои визиты в который закончились стрельбой и убийством Отто и двух китайцев. Ресторан, оказывается, тоже принадлежит мистеру Ву, да и от его дома до этого ресторана рукой подать, он тоже в самой богатой части Чайна-тауна расположен. А вывеска кабинета на месте, кстати, так что он продолжает работать. Интересно, это по-прежнему явка германского абвера или уже нет?

У ресторана тоже маленькая стоянка сзади имеется, так что есть вероятность того, что машина мистера Ву стоит там, пока он каких-нибудь трепангов лопает или что там он любит. Стоянка плохо просматриваемая, так что интереса не представляет.

Еще одним местом, которое назвала Диана, было подпольное китайское казино. Но она лишь знала, что оно принадлежит Ву, а вот насчет того, как часто он туда заезжает, сказать что-нибудь затруднялась. Может, и вообще тут не бывает, а просто посылает людей за конвертами с деньгами. Даже, скорей всего, так, потому что боссу преступности бывать в нелегальном месте не очень хорошо, а вдруг облава? Для этого есть помощники, которые образуют многочисленные прокладки между боссом и законом, алчущим этого босса запереть в камеру и выбросить ключи.

Вот, в сущности, и весь список. Так что я вернулся в «Гараж Хупера», пересел в свою машину и приехал в «дилершип», где сразу отыскал Иана.

– Говорил с Мэтом?

– Ага. Он даже насчет оплаты не спросил, сразу согласился. Я ему просто пообещал, что останется доволен.

– Отлично, тогда у нас полный комплект.

– А план у тебя есть? – спросил Иан с подозрением.

– Завтра будет, все расскажу и нарисую. И еще вот что: нам бы добыть грузовик с кузовом-ящиком. Не пикапчик, а именно грузовик.

– Сраный грузовик в любое время можно дернуть в тысяче мест. – Иан пожал плечами. – Их никто нигде толком не охраняет, а угнать пьяный младенец сможет.

– С ним надо будет еще кое-что сделать. Посчитай, сколько нужно купить матрацев, чтобы полностью обить его изнутри.

– Что?

– Ты слышал. Полностью. И еще надо будет сделать одну хреновину, я начерчу, и прибить на заднюю дверь.

– Ты что задумал?

– Неприятности для Ву. Настоящие, большие неприятности. В общем, пусть дернут грузовик, а ты обей его изнутри. И нарисуй что-нибудь на ящике, чтобы подозрения не вызывал. Нам он будет нужен в понедельник с утра.





16




На следующее утро я встретился с человеком, которого нашел по объявлению в «Ганмаркете», и купил у него по совершенно фальшивым «одноразовым» документам винтовку, «Винчестер 54» в армейском калибре 30–06 «Спрингфилд». Винтовка была почти новой, ствол в отличном состоянии, так что я быстро обменял ее на наличные и запись в формуляре. Затем я заехал в оружейный магазин, в котором никогда не бывал раньше, и купил патроны, а еще за пять фунтов и шесть шиллингов оптический прицел «Уивер 4–40» с креплениями. После чего поехал в «Гараж Хупера», где после недолгой возни установил его на винтовку, сняв задний металлический прицел, а потом просверлив и нарезав еще два отверстия в ресивере впереди окна выбрасывателя. Немного высоковато получилось, так что сверху на приклад я прикрутил наскоро выточенную деревянную планку. Так лучше. Не очень красиво, но красота в списке требований не значится.

Оттуда я поехал с винтовкой на автосвалку Хэнка, отдал старикану подобающие два фунта, после чего получил возможность пристрелять оружие на сотне ярдов, добившись в итоге разброса практически не больше двух дюймов. Затем снова вернулся в гараж, с помощью приехавшего Иана тщательно и глубоко вытравил серийный номер, и затем мы спрятали оружие на складе, в котором Иан обычно прячет краденые машины. Не очень хорошо для ресивера, но винтовке много стрелять не придется. После этого я съездил к Цви, забрал оттуда все свои инструменты и привез их просто в офис, упрятав в шкафу. А Иан еще и изготовил мне специальный двойной крючок по схеме, которую мне показал у себя дома Богуславский.

В среду облигации «Де Бирс» были уже в местном офисе «Райхмута», Бернар Перра туда съездил и подписал поручение перевести их в Швейцарию, и сразу дал распоряжения, что делать с ними дальше. В результате, если что пойдет не так, через год полная стоимость облигаций будет перечислена на номерной счет, а доступ к нему будет у Сюзет. С полгода назад я еще и завещание оформил должным образом в большой адвокатской компании, с которой никаких других дел не вел. Это все отдельно.

Странно, но поступление огромной суммы на счет меня как-то даже не вдохновило, настолько я был погружен в мысли о другом. Или я просто не осознал реальность произошедшего.

Каждый день я проезжал мимо всех мест в списке и в результате разве что обнаружил, что «Роллс-Ройс» мистера Ву стоит у служебного входа в «Шанхайскую Лилию», а рядом с ним еще и серая «Шкода Супер» охраны, потому что возле нее стояли и курили два крепких азиата в нескладно сидящих на них серых костюмах в британском стиле во вроде бы элегантную полоску. Такое ощущение, что мистер Ву намеренно отрицал всякие американизмы, но джентльменов из его шестерок все равно не получилось.

Больше ничем криминальным я не занимался, погрузившись в работу. Покупатели ждали поступления машин, которые должны были прибыть на днях, адвокаты сообщили, что с бумагами на землю все в порядке и они готовы взять на себя работу по оформлению сделки, что я им и поручил с полным удовольствием. Пусть они и дорого обходятся, но берут на себя ответственность за результат.

Да, мы встретились с Ианом и Мэтом на втором этаже «Герба Бирмингема» (а где же еще?), где я и изложил им план. Когда я сообщил возможную сумму добычи, они согласились с ним на удивление быстро, разве что Иан внес пару толковых поправок.

К пятнице на складе стоял грузовик, полуторатонный «Опель», на белом боксе которого красовалась реклама несуществующего производителя и поставщика конторской мебели из германского сектора. Иан тщательно обил будку изнутри полосатыми матрацами, соорудил нечто вроде широкого стола и скамейки, а вокруг открывающегося отверстия в заднем борту сделал из жести нечто вроде рупора, направленного раструбом внутрь кузова, который еще и обмотал снаружи толстым слоем войлока.

И в эту же пятницу в офис позвонила Марго, которая, хихикая, сообщила, что papa готов со мной встретиться за ланчем в субботу, но там, где нет риска встретить знакомых. Поэтому он выбрал ресторан в австрийском отеле «Кайзерин», причем без всякой подсказки с ее стороны. Да, получилось несколько иронично, учитывая, что именно в этом отеле мы с Марго обычно и встречались.

И уже утром субботы, когда Сюзет проснулась, я решил с ней поговорить. Играть с ней втемную я больше не буду, она этого не заслуживает.

– Я на той неделю влезу в одну авантюру, – сказал я за кофе.

– Зачем?

Она не возмутилась, не испугалась, а просто посмотрела мне в глаза.

– Мне надо отомстить.

– Кому, как и за что?

– Одному плохому человеку, который убил моего старого друга просто за то, что тот узнал нечто лишнее. Причем он сам ему рассказал, потом передумал и просто его убил, когда тот ничего плохого не ожидал. Если я этого не сделаю, то он будет процветать и радоваться жизни, а мне это не нравится.

– Я не хочу знать подробности. Ты же не обманываешь меня, так?

– Нет, не обманываю. – Я посмотрел ей в глаза, огромные и серые.

– Как ты хочешь отомстить?

– Для начала я его разорю. Я знаю, что надо сделать, чтобы он вдруг остался чудовищно должен очень неприятным людям.

– А потом?

– А потом я понаблюдаю и решу, что делать дальше. Или уже не делать. И тогда я тебе об этом скажу.

– И кто с тобой?

– Иан. Иан тоже считает, что это надо сделать. Потому что нельзя убивать людей на всякий случай. Особенно наших друзей.

Она задумалась. Надолго задумалась, мы и кофе успели допить, и круассаны доесть к тому времени, как она снова заговорила.

– Если я скажу нет, ты откажешься от дела?

– Да. Но потом мне придется с этим жить.

– Тогда я скажу да. Но обещай, что ты будешь очень осторожным, очень.

– Этого и обещать не надо, – усмехнулся я. – Не думаю, что в этом городе есть кто-то осторожней, чем я.

– Все равно обещай.

– Я обещаю. И я все продумал до самой распоследней мелочи.

Она только хмыкнула иронически. Ну да, все верно, ты можешь продумывать как угодно, но у кого-то там наверху плохое чувство юмора и он любит вносить поправки в реальность.



От Сюзет я уехал в задумчивом настроении, но встреча в «Кайзерин» его сильно исправила. Вице-губернатор зоны Большого Каира лорд Бриггс прибыл на рандеву в сопровождении Марго, разумеется. И перед тем как присесть за стол, за которым я их ожидал, разыграл целую пантомиму. Он сначала сделал непроницаемое лицо, потом побагровел, потом обрел нормальный цвет, потом вполне отчетливо фыркнул и так же подчеркнуто не протянул мне руки, хоть я, правда, и не демонстрировал готовности ее пожать. Я демонстрировал лишь вежливую мину и полную готовность дождаться окончания череды предъявляемых мне эмоций.

– Лорд Бриггс, леди Маргарет, – приторно-вежливо поприветствовал я папашу с дочкой, когда они все же присели за столик.

– Не называйте меня здесь по имени, – с оттенком паранойи огляделся вице-губернатор. – Это тайная встреча.

– Разумеется, – улыбнулся я. – Секретность этой встречи будет обеспечена.

Марго, кажется, хотела засмеяться, но сдержалась и уткнулась в меню. Подбежал официант, которому мы с вице-губернатором заказали джин-тоник «по-испански», а Марго попросила бокал шампанского.

– Послушайте, Роберт, – лорд Бриггс чуть запнулся на имени, – я совершенно не понимаю, кто вы такой и зачем я вообще согласился на эту встречу, но все же намерен потребовать некоторых объяснений.

– Разумеется, – кивнул я, твердо решив не добавлять «сэр» ни к единой фразе. – Имеете полное право.

– Вы пользовались нашим гостеприимством, вы встречались с Маргарет, мы принимали вас дома как гостя, и чем все закончилось?

– Тем, что я спас ваши жизни, – так же доброжелательно улыбнулся я. – А ведь вы были свидетелями, а люди, что держали вас взаперти в винном погребе, не имеют привычки свидетелей оставлять. Вас оставили в живых только потому, что им могли потребоваться дополнительные сведения. А угрожая убить на ваших глазах жену и дочь, они бы легко их получили.

Лорд Бриггс опять побагровел и сдавленно хрюкнул, не нашелся, что сказать сразу, но потом продолжил:

– Кто может решиться на убийство вице-губернатора?

– Те, кто играет большую игру, – торжественно объявил я. – Например, грабит аукцион «Де Бирс». И те, за кем стоит могучее государство. Кстати, именно эти люди убили Цоммера, управляющего банка «Райхмут», всего лишь потому, что искали информацию у него в сейфе.

Я не стал добавлять, что пост вице-губернатора не понес бы никакой утраты в случае гибели лорда Бриггса. Может даже, пустое кресло заработало бы эффективней, чем занятое этим солидным широким задом.

– Кто вы такой на самом деле?

– Уже никто, просто бизнесмен. Кем был раньше – это уже не так важно, считайте, что я в отставке, – напустил я туману. – Просто так выходит, что благодаря старым связям ко мне иногда попадает важная информация. И теперь она напрямую касается интересов короны, блюстителем которых вы являетесь в зоне Большого Каира.

Вот так, теперь большая конфета, пусть преисполнится осознания собственной важности. Что и произошло, потому что лорд Бриггс даже приосанился и гордо заявил:

– Да, именно на это и нацелена моя служба – блюсти интересы Его Величества в этой части мира!

– Вот видите? Скажите, если я сообщу вам информацию о серьезном преступлении против Соединенного Королевства, могу я рассчитывать на то, что она уйдет не в местную полицию, которая тут же продаст ее преступникам, а в соответствующие службы королевства?

– Это настолько серьезно? – Вице-губернатор покосился на сидящую с невинным видом рядом дочь, но все же решил, что ее присутствие режима секретности нашей встречи не нарушает.

– Это очень серьезно. Где-то в Китае открыта фабрика по производству фальшивых денег высочайшего качества. Их почти невозможно отличить от настоящих, настолько хорошо изготовлены. Их уже наверняка заметили в Великобритании, не может быть, чтобы информация не попала в сводки, которые кладут вам на стол.

– Ну… да… разумеется. – Лорд Бриггс покраснел, из чего я заключил, что никаких сводок он не читает, а они так и остаются жить у него на столе своей жизнью.

– Теперь главное: эти деньги сначала поступают сюда, в зону Большого Каира. Оптом, все сразу. А дальше перепродаются преступным группам, которые распространяют их в Америке и Соединенном Королевстве. Штаб операций именно здесь, так сказать сердце чудовища, центр этой паутины. Американцы уже в курсе, к слову, – добавил я невинно.

– Они уже расследуют?

– Да, но им интереснее движение долларов, не фунтов. А вот британцы, похоже, до источника зла пока не добрались, вы могли бы здорово помочь своей стране.

В глазах вице-губернатора, кроме чванства, промелькнула еще и тень интереса. Вот так ничего не делать и вдруг чуть не подвиг совершить…

– Как много вы знаете?

– Достаточно много. Я знаю, каким судном привезут деньги, когда и в каком месте их спрячут. Слушайте, американцы ведь наверняка что-то напутают и упустят фальшивомонетчиков, у них жуткий бардак с распределением юрисдикции между службами…

– Это да, это верно, – энергично закивал лорд Бриггс.

– Поэтому хотелось бы, чтобы за дело взялись секретные службы короны. Только тогда можно будет верить в то, что преступная сеть прекратит существование.

– Совершенно верно! Сегодня вечером я как раз встречаюсь за бриджем с моим одноклассником по Итону, он хороший приятель главы Скотленд-Ярда. Мы с ним все обсудим…

– Простите, а вы сами не можете обратиться официально к главе Скотленд-Ярда? – довольно невежливо перебил я его. – Не обсуждая секретную информацию за бриджем?

– Вы ему не доверяете? – возмутился вице-губернатор. – Мы вместе учились в Итоне!

– Если он обратится в Скотленд-Ярд, то это будет его заслуга, – зашел я с другой, уязвимой стороны. – А если это сделаете вы, то ваша.

– Да? – Лорд Бриггс задумался. – В чем-то вы правы, да, в чем-то вы правы, пожалуй…

– Смотрите, – я выложил на стол большой коричневый конверт из плотной бумаги. – Здесь я перечислил все известные детали, – из конверта возникло несколько листов бумаги. – Тут я напечатал все, что известно на настоящий момент. Это, – я показал схему, перерисованную с той, что сделал Богуславский, – то самое место, куда привезут фальшивые деньги. Здесь в привязке к улицам, а это общий вид со строениями. Я все это передаю вам. Уверен, что дальше безопасность финансовой системы Соединенного Королевства окажется в надежных руках.

– Несомненно! – Лорд Бриггс взял пакет и тут же передал его Марго. – Сложи и убери в сумочку, пожалуйста.

– Не влезет, – засомневалась Марго.

– Взяла бы сумочку побольше. – Лорд Бриггс недовольно насупился.

– Я не знала, что мне придется прятать для тебя секретные планы!

– Все приходится делать самому. – Он забрал конверт, задумался и решил: – Пусть пока подержат в баре, а когда будем уходить, я его заберу.

– Пусть пока будет у меня, – с доброжелательной улыбкой предложил я. – Все же это австрийский сектор, а они дружественны с Германией, так что кто знает… вдруг они узнали вас и решат заглянуть в конверт. Тем более у вас такой ответственный пост, что они наверняка ищут возможности вам навредить.

– Это уж точно!

– Например, информацию о Моник Франсуа они точно собирались использовать против вас, я знаю, – ругая себя последними словами, все же не смог удержаться я.

Лорд Бриггс подавился джин-тоником и тяжко закашлялся, покраснев, как свекла. Марго слегка постучала ему ладошкой по спине, оказывая первую помощь, но вице-губернатор, собрав все мужество, справился сам.

– Что? – спросил он хрипло, старательно отводя слезящиеся глаза.

– А что, что там? – Глаза у Марго засветились жутким любопытством. – Рара, что там с Моник?

– Лорд Бриггс, оказывая помощь той выставке год назад, принял участие в судьбе певицы, но эти мерзавцы из абвера всегда готовы извратить самые честные намерения и обратить это все против кого угодно. У них нет ни чести, ни совести, – торжественно объявил я.

– Да, да, именно так. Подлецы. – Вице-губернатор снова обрел дыхание.

– Ну надо же, Моник Франсуа… – восхищенно покачала головой Марго. – Я бы тоже приняла участие… в судьбе.



В субботу вечером, когда «дилершип» закрылся, я остался сидеть в кабинете, подводя итоги сделанному. И в конце концов решил, что все, все утки в ряд, как говорят британцы. Сделать больше я уже не смогу, дальше события пойдут своим чередом. У меня есть план, есть альтернативный план, на случай если первый план нарушится, и есть даже второй альтернативный, который должен вытащить нас из дерьма, если и второй провалится, но… древние не зря говорили, что хочешь насмешить богов – расскажи им о своих планах.

Я вытащил из шкафа саквояж с инструментами, проверил в очередной раз, все ли на месте, затем достал из него тот самый «вальтер» с глушителем и спиленным номером, который я подобрал с Отто. Возьму с собой. Богуславского убили охранники Ву, так что церемониться с ними не следует. Не заслужили. Я не убиваю людей, пока они не сделают первого шага за черту. Эти сделали. И мне совершенно наплевать на то, что они не могут ослушаться приказа и все такое. Когда они пошли в бандиты, то знали, что им предстоит. Так что приняли все риски совершенно добровольно и осознанно. В том числе и этот. К тому же пули из этого ствола уже светились в картотеках при разных обстоятельствах, так что еще и интересно может получиться.

Богуславский не был праведником, он провел свою жизнь как карьерный преступник, а они редко умирают в своей постели. Но у него были правила, которые он соблюдал. И вообще правила существуют, кто бы что ни думал. По правилам легче играть. Нет, у разных частей преступного мира и правила разные, у тех же сицилийцев они вообще собственные, но даже у них все равно есть. Когда-то давно, в начале века, когда в Нью-Йорке развернулась война между сицилийцами и ирландцами, обе стороны быстро поняли, насколько уязвимы их семьи, после чего заключили соглашение о том, что члены семей неприкосновенны. И правило это соблюдалось уже много лет неуклонно, независимо от интенсивности кровавой бани, которую устраивали друг другу банды.

Убийство человека, которого ты хотел нанять, передумал и решил, что много сказал – это за рамками. Может, для «аутфитов» и нормально, тем более если жертва в число своих не входит, но вот для тех, кто «берет заказы», – это за гранью. В этом обычный криминальный мир с организованным никогда не сойдется.

Что мне теперь до этого, если я завязал с прошлым? Я и сам не знаю, но Богуславский для меня до сих пор был своим, а мистер Ву – чужой. Богуславский был идеально честен с теми, с кем работал, и всегда уважал чужие решения. И он никогда никого не убил, за всю свою жизнь, а с преступниками такое редко случается.

Так что я лучше все же испорчу жизнь мистеру Ву. Очень сильно испорчу.





17




Понедельник и вторник мои законные выходные теперь, так что мое отсутствие в офисе никого совершенно не удивит. И поэтому утром я оказался в кузове мебельного грузовика, который стоял в паре сотен метров от офиса мистера Ву дальше по улице, прижавшись к забору закрытого на ремонт дома.

В кузове пока даже жарко не было, спасала и белая покраска, и матрасы внутри, похоже. Затянутое мелкой сеткой окошко в заднем борту пришлось на черную часть надписи, так что разглядеть его даже с пары шагов было трудно, а за этим окошком сидел я с биноклем, опираясь на сооруженный из массивных досок стол локтями. Иан остался в кабине, иногда я чувствовал, как оттуда каким-то невероятным образом до меня доносит запах табачного дыма.

Пока мы просто наблюдаем. Ждем появления Ву. Если все правильно рассчитали, то он приедет. Может быть, сейчас, может быть, позже, но приедет. Он сегодня возьмет деньги в долг и привезет сюда. И положит в сейф. Все. Дальше мы уедем.

На грузовик никто внимания не обращал, что очень хорошо. Удачно поставили. Поэтому те два с половиной часа, что мы наблюдали за местом, прошли без приключений. Ву появился около одиннадцати, две машины, его «Роллс-Ройс» и «Шкода» сзади, быстро подъехавшие ко входу. Распахнулись двери, причем Ву ждал, когда ему откроет дверь шофер, после чего выбрался на тротуар, приосанился, надел шляпу и лишь потом размеренным важным шагом направился в подъезд. При этом он нес в руке кожаный саквояж. Не думаю, что ошибусь, предположив, что в нем деньги, потому что другое носить мистеру Ву лично не по статусу.

– Ты дурак, Ву, – пробормотал я.

Поднявшись с лавки, я трижды стукнул в стенку фургона, отогнув один из матрацев, машина завелась, и мы неторопливо покинули Чайна-таун. Грузовик пока свое дело сделал.

До вечера сидели в «Гараже Хупера», Мэт был уже с нами. Снова проверили все необходимое – рабочие комбинезоны, маски, перчатки, оружие, мои инструменты, лестницу, уже в который раз испытав ее на прочность. Уложили между двух верстаков, так что она едва опиралась на них краями, и я ходил по ней туда-сюда. Пружинила, но держала. И обмотанные резиной края не стучали.

Дождавшись вечера, выехали на двух машинах, «Олдсмобиле» и грузовичке «Шеви», том самом, который с нами уже не на одно дело скатался. Грузовичок вел Мэт, а мы ехали отдельно, впереди, с намерением провести последнюю разведку. Потом мы оставим «Олдс» на стоянке, пересядем в грузовичок, а заберем его позже, если вообще забирать станем. Посмотрим.

Про богов и человеческие планы я уже говорил. Положился на то, что сказал мне тогда Богуславский, и когда увидел у здания не только знакомый черный «Де сото», но еще и белый «Фордор», то почему-то поначалу даже удивился.

– Двое сраных охранников, ты сказал? – ехидно спросил Иан.

Проклятье. А как насчет подумать о том, что когда деньги окажутся в сейфе, мистер Ву усилит охрану? Даже в плане склада «Ориент Трейдерс» была приписка, сделанная рукой Ивана Аркадьевича: «2 сторожа, воор., неизв. сколько будет». Вот именно, неизвестно сколько будет. И сколько там их сейчас? Если две машины, то может быть четыре или больше.

– Уже не двое, – буркнул я.

– И что делаем?

– Дай подумать.

– А что тут думать? – Иан хмыкнул. – Ты с правилами своими сраными советуйся, лично мне все равно. Я могу и по дюжине чинков в день расходовать. Только шум будет, – добавил он уже с сомнением.

– Шум нам не подходит, мне нужно время на сейф, часа три.

– Решай тогда.

Отказаться от налета? Нет, не хочу. Потому что у нас ровно один шанс, и этот шанс сегодня. До тех пор, пока Ву не расплатится деньгами настоящими за деньги фальшивые, охраны будет больше, так что никакой разницы нет. Другое дело, что придется действовать… более жестоко. Пусть я и заранее смирился с потерями противника, но все же избежать их хотелось. Я не знаю, кто именно из охраны мистера Ву душил Богуславского, потому… понятно, в общем. Они как солдаты вражеской армии, некогда разбираться в том, кто и что успел сделать, для меня все виновны. Так что без душегубства теперь не получится, боюсь. И шум может быть.

– В задницу сомнения, действуем как решили, – махнул я рукой.

– Ну и правильно. Будет шум – успеем свалить, а если не будет, то как решили.

На стоянке у парка на окраине Чайна-тауна мы остановились, дождались грузовичка и перебрались в него.

– Мэт, еще раз: в заднюю аллею не заезжай, мотор будет слышно даже в доме, – повторил я инструкции. – Просто высади нас на входе. Если услышишь стрельбу, то возвращайся, но не прямо к дому, а встань дальше по улице, у забора стройки, и просто жди. Если за нами будут гнаться, то прикрой.

– Не беспокойтесь, босс, все сделаем как надо.

Мэт совершенно спокоен. Не притворяется, а спокоен по-настоящему, в отличие от меня. У меня уже и сердце где-то в районе горла и возбуждение через край. Завидую ему, короче.

«Шеви» с надписью городской коммунальной службы на борту описал круг по району и встал там, где и нужно. Оглядевшись и убедившись в том, что за нами никто не наблюдает, мы с Ианом выбрались из машины, взяли сложенную лестницу и быстрым шагом удалились в смердящую заднюю аллею. Подсвечивая себе фонариками, разумеется, а то нас потом враг по запаху обнаружит. Машина неторопливо уехала. Сейчас Мэт встанет в узеньком проулке неподалеку, где его даже случайно никто обнаружить не должен, и будет ждать. Или успеха, или стрельбы. Лучше бы успеха.

– Сюда, – показал я на забор соседнего дома, того самого, что на ночь пустел.

Надели маски, перчатки уже были на руках. Калитку вскрывать не стал, перебрались по лестнице, так быстрее. С задней дверью возился меньше минуты. Пусть замок и рычажный, но простенький, так что с помощью рычага и гнутой отмычки вскрыл его без всяких проблем. За дверью обнаружились темнота и лестница. Мы минут пять послушали и, убедившись в том, что никто не спешит поднимать тревогу, тихо пошли по этой самой лестнице наверх, на чердак.

Дверь на чердак вообще оказалась не заперта, даже замка не было, лишь крючок накинут. Сам чердак был завален всяким хламом, который должен прекрасно гореть, если что-то неправильно случится в этом доме, так что пожарной инспекции на владельцев или арендаторов не хватает очень сильно. Через «скворечник» выбрались на черепичную крышу, снова замерли, прислушиваясь.

Голоса. Приглушенные, но голосят во всю глотку, перекрикивая друг друга.

– Чинки в том доме. – Иан показал пальцем. – Так охраняют. И чего разорались?

Китайцы вообще шумные и много кричат. Иногда кажется, что у них скандал и чуть ли не драка сейчас начнется, а на самом деле они просто общаются. Вот пусть и дальше бы так же общались, погромче.

Так, теперь лестницу перекинуть. Упереть и на веревке тихо опустить. А потом еще и перебраться со всеми сумками и оружием. Мелочиться мы не стали, прихватили еще и дробовики, кроме пистолетов, на всякий случай.

Упираясь ногами и пыхтя, мы все же сумели опустить лестницу совершенно тихо, без стука. Я чуть покачал ее, убедившись в том, что не соскользнет, потом шепнул:

– Страхуй, я полез. Потом оттуда придержу.

– Давай.

Все же карабкаться по прогибающейся конструкции на высоте третьего этажа немного не то, что перебираться с верстака на верстак в мастерской. Страшновато. И сумка набок сползла, тянет в сторону, а она тяжелая. Но ничего, перебрался. Схватил лестницу за «рога» и придержал ее, пока Иан полз по ней.

Все, перебрались, затем и лестницу на свою сторону перекинули. Пусть пока здесь лежит, дальше видно будет. Нам она уже не нужна, похоже. Вон телефонный кабель, его мы сейчас перекусим у самого столбика, одну жилу, чтобы не обвис и выглядел целым, на всякий случай. Все, теперь могут звонить куда угодно и им кто угодно.

Чердачный «скворечник», самое обычное окно, запертое изнутри на шпингалеты. Залил его резиновым клеем, наложил плотную бумагу, подождал немного, после чего разбил стекло. Получилось совсем тихо, ни единый осколок не вывалился. Сигнализация здесь есть, но она на раму, так что молчит. Затем пара минут возни при свете фонарика, и все, теперь тревога точно не подымется.

Открыл шпингалеты, и мы оба тихо, стараясь ничем не стукнуть, забрались на чердак, тоже пыльный и захламленный. Тут хотя бы светить можно.

Дверь с чердака посерьезней, с замком и тоже сигнализацией. По описанию нашел контакты, вложил туда станиолевую полоску, язык замка просто отжал, он здесь захлопывающийся. Затем куском провода перезамкнул контакты в обход, так что с этим тоже закончили.

На лестнице темно, но не так чтобы совсем глаз коли, тут окна есть. И что особенно хорошо, ступеньки ковровой дорожкой покрыты, так что наши кеды «Конверс» даже не скрипят своими резиновыми подошвами.

Третий этаж офиса оказался просто пустым, даже мебели нет в комнатах. Многовато пространства оказалось для дел мистера Ву. На втором, который мы тоже тихо осмотрели, обнаружилась лишь запертая дверь в коридор, которую я вскрывать не стал. Она наверняка и заперта потому, что там никого нет и шляться незачем. Ну и мы не будем, нам вообще в подвал.

Дверь на задний двор на первом этаже. Металлическая, замок простейший, просто защелка, но есть здоровенный засов, что надежней любого замка. Только изнутри и откроешь. Я пошевелил его, а затем еще и чуть смазал. Дверь может пригодиться как путь отхода. Подвигал засов – никакого шума вообще. Отлично.

Голоса охранников раздавались уже совсем рядом. И кроме криков слышался еще характерный звук то ли бросаемых на стол костей, то ли чего-то подобного. Китайцы еще и азартны, любят играть, в Чайна-тауне множество подпольных казино, всяких лотерей и прочего подобного. Иногда кажется, что местное население вообще все деньги на игру спускает.

Спустились еще на пролет ниже, оставив сумку с инструментом и все лишнее на лестничной площадке, замерли, прислушиваясь. Коридор темный, но из-под двери справа пробивается свет. Значит, там сидят. Сколько бы тут их ни было, но собрались вместе и развлекаются. Интересно, если бы мистер Ву их за игрой застукал, что бы он сделал? Или это нормально?

Теперь вопрос самый интересный: дверь в ту комнату заперта или нет? Не знаю. И как проверить – тоже не знаю. Стоп… туалет у них где? Если здесь, в коридоре, то наверняка открыта. Раз они даже в кости или во что там еще играют, наплевав на службу, то сомнительно, что будут запирать дверь каждый раз, когда идут в уборную.

– Сиди, жди, – прошептал я Иану на ухо, после чего положил свой дробовик на ступеньки, вытащил длинный из-за навинченного глушителя «вальтер» и тихо, стараясь не издать ни единого звука, пошел по коридору.

Если здесь есть уборная, то она во-о-н там, в самом конце, а больше ей быть и негде. Быстро дошел до двери, тихо приоткрыл, надеясь, что не заскрипит, но она все же заскрипела. Слегка. Не страшно. Заглянул внутрь – точно, уборная. Слева умывальник, дальше, за дверью, унитаз, на окне вскрытая пачка туалетной бумаги. Не очень чистая уборная, кстати, пахнет. Что при всем прочем хороший знак, охранники сюда отлить шляются.

Ну что, попробовать войти туда или все же дождаться, пока нужда кого-нибудь сюда приведет? Сначала замок посмотрю, вот что сделаю. Если с защелкой, то дверь может быть закрыта, если только ключом закрывается, то тогда…

Все так же бесшумно дошел по ковру до двери, включил фонарик. Обычный замок, только на ключ, я его знаю. Язык с этой стороны не разглядеть, так что придется немного рискнуть. Вернулся к Иану, присел рядом, зашептал:

– Надо дверь аккуратно потянуть. Если открыта, то входим и дальше по плану. А если закрыта, то ждем дальше, пока кто-то мочиться пойдет. Тогда точно откроют, уборная в коридоре.

– Давай. – Иан тихо сдвинул кнопку предохранителя своего «Винчестера».

Пистолеты-пулеметы были бы лучше, учитывая обстоятельства, но у нас их нет. А дробовики есть. И есть вот этот тихий «вальтер», так что будем обходиться имеющимся.

– Пошли.

Дробовик на плече, стволом вниз, «вальтер» в руке. Иан следом, чуть не в затылок дышит. Подобрались к двери, встали, слушая. А за ней эмоции через край. Или нам так кажется. Странный язык, даже интонации совсем другие, вот и догадывайся, что у них там за проблемы. Может быть, просто анекдоты рассказывают. Нет, тогда бы смеялись. Или они орут, а не смеются под анекдоты?

– На три, – шепнул я и положил руку на дверную ручку.

– Давай.

И Иан спокойным выглядит тоже, как и Мэт. Это я один такой нервный, что внутри все сжалось? Или они, как и подобает бриттам, умеют скрывать свои эмоции, а у меня просто не очень хорошо это получается?

Вдохнул, выдохнул, посчитал тихо, потянул ручку. Дверь легко подалась, и я тут же рванул ее на себя и прыжком оказался в комнате.

Четверо. Трое играют, сидя за столом, в нечто непонятное, там все в куче, какие-то фишки вроде домино, кости и деньги. Один сидит на диване и ковыряется в носу. При моем появлении так и замер, не вынимая пальца из ноздри.

Иан влетел следом, сказал негромко, уставив ствол ружья на игроков:

– Не шевелиться никому.

Сидящий на диване совершенно спокойно вытащил все же палец из носа и полез рукой под пиджак. Я выстрелил. Раздался негромкий хлопок, лязгнул затвор, со звоном вылетела и покатилась по полу гильза. В середине лба охранника появилось отверстие, из которого на переносицу вытекла быстрая струйка крови. Он просто обмяк, голова свалилась на грудь.

Это солдат вражеской армии, я не могу разбираться с каждым персонально. Именно так и никак иначе.

– Кто не понял? – сказал уже я, наведя пистолет на сидящих за столом.

Те дружно, хоть и медленно, подняли руки.

Я вытащил из кармана припасенный именно для этой цели моток прорезиненной «дакт-ленты» из тех, что используется для обмотки высоковольтных кабелей, сказал, прицелившись в голову тому, что сидел ближе:

– Ты первый. Медленно ложись на пол, руки за спину. Очень медленно. Если дернешься, то я тебя убью. Ты все видел.

Невысокий коренастый китаец со скуластым костлявым лицом медленно поднялся. По его глазам было видно, что он ждет любой возможности что-то сделать, но я такой ему не предоставил. Дуло глушителя следовало за каждым его движением. И это он тут старший, двое остальных смотрят на него. Причем у этого лицо непроницаемое, а остальные явно испуганы.

Когда старший лег на пол, я быстро его обыскал, вытащил из кобуры армейский «кольт», отбросил в сторону, затем нашел еще один маленький пистолет за ремнем сзади, который полетел туда же. Затем тщательно смотал ему руки за спиной и ноги в лодыжках. Надо будет и рот заклеить, но это позже.

Иан в это время переводил ствол ружья с одного оставшегося сидеть на другого, не давая никому расслабиться. Затем я упаковал так же второго, потом третьего. Отрезав кусок от занавески, я разделил его на три части и соорудил из них кляпы, для надежности обмотав лентой сверху. Еще раз всех обыскали, на этот раз тщательно, обнаружив у одного плоский нож в носке.

Затем вытащили сначала труп, потом связанных китайцев в коридор, чтобы никто не мог разглядеть этого безобразия через окно. Оружие ногой отпихнул под диван, тоже чтобы на глазах не валялось.

– Приглядывай, – сказал я Иану. – Я вниз.

У сейфа только один нужен, так что задача британца наблюдать за подступами и следить за упакованными охранниками.



Прихватив с лестницы сумку с инструментом, я направился в подвал. Там тоже пришлось сначала отключать сигнализацию, причем уже хитрую, хорошо, что Богуславский все подробно изложил в схемах. Замок в металлической двери был тоже солидный, возился с ним минут десять, пока все же не справился. Затем нашел спрятанный тумблер и отключил второй контур сигнализации, завязанный на включение света. Простенько, но может быть большим сюрпризом даже для опытного взломщика, если не знать об этом заранее. И третья степень защиты – плоский переключатель-пластина под плиткой у самого сейфа, от него тоже может завыть сирена. Так что плитку снял, бережно, почти не дыша, отключил сигнализацию.

Да, сейф именно «Шваб», шестифутовый, насыпной. Замок и все вокруг защищено толстенной пластиной броневой стали, на которой погибнет любое сверло. Сверлить придется дважды, хорошо, что верхнее отверстие может быть небольшим, лишь бы спица изогнутая пролезла. Главное сейчас хорошо все измерить, это самое главное. И схему механизма развернуть, пусть будет перед глазами.

Так, вот верхняя точка, отметим керном, вот нижняя. Начну с верхней. Размотал удлинитель, заправил первое тонкое сверло по металлу в электродрель «Блэк энд Декер», переключил обороты на минимальные. И охлаждать часто придется, сталь и в самой двери серьезная, так что…

На верхнее отверстие ушло сорок две минуты, я засек время. Когда сверло ушло вглубь, я аккуратно отложил дрель и взялся за хитрым образом изогнутую толстую проволоку. Теперь вот это полукольцо надо завести так, чтобы оно захватило головку блокиратора, после чего закрепить. На это ушло еще минут десять, поймать нужную деталь было сложно, к тому же проволока все время норовила зацепиться за болты крепления броневой пластины, крепящиеся к внутренней стенке дверцы. Когда все же расположил все как надо, то еще раз промерил по схеме и дверце, убедившись в том, что поймал нужную деталь. Затем слегка потянул проволоку вверх, давая крючку на полукольце зацепиться плотно, загнул ту часть, что торчит из отверстия, а потом еще и забил в дырку оловянный чопик, заблокировав конструкцию окончательно, теперь не соскочит.

Теперь вторая дыра нужна, побольше. Будем сверлить, а затем расширять и расширять. Это уже «рабочее» отверстие, через него вскроем замок. Тут часа на два дел, так что размяться, выдохнуть – и за дело.

Замок в «Швабе» мощный, но у него есть свои слабые места. Тягу взрывом как в том сейфе, что я вскрывал в конторе Кабана Пачетти, не скинешь, она закреплена на мощных шарнирах. Но она связана с кодовым замком, который держится за три языка из легированной стали сразу шестью мощными штифтами, их не сломать и не преодолеть ничем. Это если пытаться провернуть. Но диск, из которого штифты торчат, отходит от шестерни на пружине, и вот в эту сторону нужно не слишком большое усилие. Главная проблема удержать его в таком положении, не дать отскочить назад. Если делать это все просто инструментами, то придется не дыру сверлить, а рассверливать по кругу, потом срубать и срезать металл, так, чтобы рука пролезла, а на это сутки уйти могут. Но мы попробуем пойти другим путем.

Убил три сверла и фрезу, пока проходил сталь дрелью, устал и взмок, но в результате получил отверстие чуть не в дюйм шириной. Отсюда и до нужного узла двадцать два сантиметра, так что для начала попробуем щупом, надо сориентироваться.

Очередная стальная проволока исчезла в дыре, я даже перчатку снял, чтобы лучше чувствовать. Да, вот диск, с круглым и гладким боком, и вот шестерня привода замка. Теперь по проволоке надо завести туда изогнутую буквой «L» железную пластину с чуть заточенным концом. Придется повозиться, но…

Есть, вошла, почувствовал сопротивление пружины. Штифты чуть вышли из блокиратора. Теперь самое сложное и ювелирное по исполнению – подвести туда наложенную на другую железную полоску и примотанную ниткой размятую пальцами пластинку чего-то похожего на зеленоватую глину, пахнущую миндалем – «Нобеля-808», мастичной взрывчатки. И так, чтобы не сорвать тонкие провода и не выдавить детонатор.

На это ушло еще двадцать минут, за которые я совершенно упрел, текло с меня как с весеннего сугроба. Но все же мне удалось чуть отжать пружину и воткнуть взрывчатку под диск. Затем еще пришлось аккуратно вытаскивать первую железку, потому что неизвестно куда она там отлетит и что собой перекроет. Аккуратно потянул провода, убедившись в том, что из обжатых контактов не выскочили, затем размотал их дальше и, отойдя в другой угол комнаты, подсоединил их к машинке. Спрятался за обшарпанный шкаф, раскрутил динамку и утопил пальцем тугую эбонитовую кнопку в железном предохранительном колечке.

Бахнуло, из дыр в двери потянулся серый дымок.

Ну, момент истины… Верхнее крепление не вылетело, так что блокировка не должна была сработать. Натянул перчатку, повернул ручку на дверце – замок открылся, внутри механизма упала какая-то железка. Взрыв просто сорвал стопор с оси, что и требовалось.

Потянул, заглянул внутрь.

Пустой сейф, только на верхней полке покачивает головой китайский болванчик.



Если бы не было болванчика, то сюрприз бы получился, но мистер Ву и здесь переиграл немного. А так он словно сказал: «Ха-ха, зря старались?»

– Ну, что тут? – в подвал заглянул Иан, услышавший отзвук взрыва. – Что, сраной бумаги нет?

– Есть, – сказал я уверенно. – Ищем тайник. То есть я ищу, а ты сторожи.

– С чего ты взял? – насторожился он.

– Вот с этого. – Я показал пальцем на продолжающую качать головой фигурку. – Иногда так делают. Сам не сталкивался, но знаю. Ты ломаешь сейф, теряешь время, а приз в другом месте. Иногда даже на виду… – Я огляделся.

– Давай быстрее, там один уже в штаны наделал, воняет, как в сортире, – буркнул Иан и исчез.

На втором этаже, запертом? Не-ет, Ву не потащил бы туда саквояж на глазах охраны. Он спустился в подвал сам, без них, в этом я уверен, и спрятал тоже сам. И это означает, что тайник должен быть несложным, не фальшивая водопроводная труба, которую надо долго снимать ключами, а какой-то такой, куда можно добраться просто руками, максимум с помощью карманного ножичка. И он должен быть большим, потому что денег бывает много.

Потолок исключен, он просто гладкий, плита. Пол покрыт плиткой. Я поползал по нему на четвереньках, выискивая зазоры, но ничего не нашел, везде видны растворные швы. Отодвинул оба шкафа, не нашел за ними ничего. Заглянул в вентиляцию, проверил ее вглубь щупом из проволоки, но и там оказалось пусто. Двери обычные, тонкие, в них ничего не спрячешь. Верх, низ и стенки шкафов… вроде бы все обычно. Кстати, шкафы одинаковые, вместе куплены, задние стенки просто фанерные, но мы вот проверим кое-что…

Взяв линейку, я замерил расстояние от дверцы до стенки у одного шкафа, затем у другого. Четыре сантиметра разница!

– Ха, ты думал, что такой умный, Ву? – сказал я, посветив фонарем на заднюю сторону того шкафа, где расстояние было меньшим.

Фанера на шурупах держится, их точно никто не отвинчивал, ни единой царапины на головках. Подцепив край фанеры отверткой, я слегка ее отогнул, вместе с шурупами. Вот оно что, а она просто задвигается в пазах. Умно, ничего не скажешь. Шурупов нет, это головки вклеены. Подцепил край пальцами, с другой стороны нажал отверткой – есть, поехала. И прямо на пол посыпались пачки денег, уложенные в тайнике вертикально. Кучей, столбик за столбиком, много денег. Очень много.

– Сколько ты там взаймы взял, мистер Ву? Посмотрим, как будешь расплачиваться.

Побросал все пачки в сумку, потом сорвал и верхний лист фанеры, но под ним было пусто. Все нашел, похоже. Подумав чуть-чуть, взял из сейфа фигурку и переставил в шкаф. Вроде как сюрприз оценил. Качнул пальцем голову фарфорового китайского мандарина, она равномерно, как метроном, закачалась из стороны в сторону.

Инструмент… к черту, это был последний выход, пусть тут остается. Пальцев на нем нет, я об этом заранее позаботился и работал в перчатках, так что бросаю его к черту. Только остаток взрывчатки заберу и детонаторы, на всякий случай, просто не нужно так оставлять. Сумку взял, вся добыча в ней, дробовик на плечо, пистолет убрать. Гильза там на полу, так и пусть себе лежит. Следы ее в интересное место ведут, пусть полиция развлекается поисками.

Все, пошел, здесь мы закончили.



– Тс-с! – прошептал Иан, когда я появился в коридоре. – Копперы.

– Сюда?

– В дверь стучались. Машина у подъезда стоит.

И точно, послышался стук в дверь. Их еще не хватало. И, кстати, что их сюда принесло? По-разному может быть, по-разному… они еще и у мистера Ву на зарплате оказаться могут, так что приглядывают за местом. Но в таком случае тревогу поднимать не будут, это точно, сначала попробуют все же до охраны достучаться, а потом… потом побегут звонить нанимателю, то есть мистеру Ву.

Дверь в комнату из коридора открыта, хорошо слышны голоса у подъезда. Слов не разобрать, но говорят двое. И еще звук работающего двигателя слышен с улицы, это их патрульный экипаж там стоит.

– Сейчас назад пойдут, точно, – прошептал Иан. – Или один, или оба.

Патрульные еще с минуту поговорили на крыльце, потом раздался стук в окно, а затем еще какая-то возня. Кто-то из них явно заглянул в окно. Ну и ничего не обнаружил кроме пустоты.

Нет, это не личная инициатива, точно. Просто патрульные констебли не лезли бы так настойчиво в офис главного бандита района, уж они-то все знают, что здесь и как. Это, так сказать, заинтересованные лица, никаких сомнений.

– Пошли назад. – Я слегка коснулся плеча Иана. – Во дворик.

Быстро добежали до двери, я отодвинул засов и тихо открыл замок. Дверь распахнулась совершенно бесшумно. Откуда-то из задней аллеи потянуло помоями.

– Не на дорожку, по траве.

Дорожка до задней калитки посыпана гравием, шум будет, а трава стрижена. Поэтому засеменили по ней, дальше я так же тихо отодвинул засов на калитке. И тут же услышал шаги с той стороны.

Замерли, я мысленно выругался. Хотел уйти мимо помоек, но не успели. Иан приложил палец к губам, я кивнул. Луна сегодня полная, видно все хорошо.

Констебль, а больше и некому, остановился прямо за калиткой, потянул ее. Петли еле слышно скрипнули. Засветился фонарик, луч упал на прикрытую заднюю дверь здания. Коппер что-то пробормотал и вошел во дворик. И тут же встал, потому что Иан направил ему в грудь ствол дробовика.

– Стой тихо, fanook, – сказал я с другой стороны, выдергивая у него из кобуры револьвер. – Мордой вниз.

О, а мы уже знакомы. Это тот самый, что оштрафовал меня «за мочеиспускание в общественном месте». Его тут территория, выходит. Но я в маске и перчатках, мне все равно. Полицейский сопротивляться не стал, молча лег на землю. Хотел что-то сказать, но я вдавил ствол ружья ему сзади в шею и шепнул:

– Ни слова, или покойник. Держи его, – показал я жестом Иану и выскользнул в калитку сам.

Теперь бежать нельзя, придется и этих обоих упаковывать. Я зашел с другой стороны забора, не той, по которой обходил двор тот коппер, встал на углу, аккуратно выглянул. Второй отошел к машине, стоит у открытой двери, спиной ко мне. Мотор шумит, так что смогу подойти тихо. Никого вокруг? Нет, никого, дело уже к утру, все спят давно.

Патрульный все же услышал меня, когда я был от него в нескольких шагах, но повернулся спокойно, будучи уверенным в том, что это напарник вернулся. И когда увидел направленный на него дробовик, то просто раскрыл рот, потеряв дар речи на какое-то время. Но, впрочем, быстро его обрел снова.

– Я полицейский, ты, придурок! – сказал он веско.

– Хоть Святой Петр, fanook. Шагай вперед и не дергайся, а то рога снесу, cornuto. Давай, давай, не тормози, – надеюсь, что итальянский акцент у меня все же получается. – И ствол из кобуры, очень медленно. На машину положи.

Спорить он не стал, сделал как сказано. За жизнь он не опасался, копперы для большинства преступников неприкосновенны, кроме разве что банковских грабителей, и итальянские слова подействовали – если итальянцы, то «аутфит», а «аутфит» играет в рамках правил. Полиция за своих мстит, и мстит всерьез, вот их и не трогают.

Я под прицелом ружья завел его во двор, там уложил рядом с напарником, после чего мы тщательно связали обоих лентой, хоть и не стали завязывать рты. Прикрыв калитку, вдвоем выскочили в заднюю аллею. Иан было вознамерился бежать дальше, но я дернул его в сторону.

– Туда!

Он не стал спорить, побежал следом. Не забыв оглядеться, мы выскочили на улицу, и я запрыгнул за руль патрульного «Шеви», бросив туда предварительно револьвер, так и лежавший на крыше. Иан уселся рядом, я воткнул скорость, и машина понеслась по улице.

Я все же объехал квартал, чтобы даже по звуку не дать определить наше направление, затем выехал на нужную улицу, так никого и не увидев, ни машин, ни пешеходов, и подкатил к проулку, в котором нас должен был дожидаться Мэт. И хоть тут все пошло по плану, грузовичок стоял на положенном месте, а Мэт курил за рулем.

– Все, валим отсюда, – объявил я, заглушив мотор полицейской машины и открывая дверь. – Как можно быстрее.



Вернулись в гараж мы без всяких происшествий, даже «Олдсмобиль» забрали со стоянки. Там переоделись, сожгли перчатки и маски в ведре во дворе, комбинезоны и кеды собрали в мешок, сунули туда железяку из скопившегося на заднем дворе хлама, после чего отдали Мэту, чтобы выбросил в воду, он как раз недалеко от канала живет. Теперь еще и от «вальтера» нужно избавиться, но все же не сейчас, пока еще не все закончилось и пистолет «с хвостом» может пригодиться.

Потом, сев у Иана в офисе, взялись считать деньги. Сорок тысяч фунтов, которые Ву взял взаймы, были упакованы отдельно, в бумажную ленту, а не в резинки, и их я тут же отодвинул в сторону.

– Это пока не трогаем, – объяснил я. – Может, еще и отдать придется. Я предупреждал.

– Никто не спорит, – сказал Иан. – Давай я пока плесну всем. – Он встал из-за стола, достал из шкафа бутылку скотча и три разнокалиберных стакана, расставил все на столе.

– Льда нет, естественно? – уточнил я.

– Какой сраный лед? – Он возмутился. – Такой скотч смакуется. Вдыхаешь, пьешь глоточек, выдыхаешь и чувствуешь, как у тебя внутри все как в дубовой бочке. Лед ему еще.

– Наливай, ладно, только не выступай, – махнул я рукой.

Это еще и традиция, мы с ним вот так по стаканчику скотча каждый раз после дела здесь выпивали, и нарушать ее не следует. Так что прежде чем взяться за остальные деньги, мы чокнулись и выпили. И я даже не поморщился, хоть виски терпеть не могу, под настроение пошел как лучший коньяк.

– Считаем, короче. – Я взял первую пачку из кучки.

Деньги были и в фунтах, и в долларах. Доллары явно из одной партии, сплошь двадцатки и стянуты одинаковыми резинками. Фунты разные, и по двадцать, и по десять, и по пять. Считали медленно, потому что еще и проверяли банкноты, но если они и были фальшивыми, то не с той матрицы. Скорей всего, все же настоящие. В финале набралось восемнадцать тысяч фунтов и семьдесят тысяч долларов.

– В куидах тридцать два гранда, – не сказал, а просто выдохнул Иан, завершив подсчет. – Это реально сраный приз, а?

– Никогда столько сразу не видел, – покачал головой Мэт.

– Тогда как договорились, – продолжил Иан. – Пять долей, по две на тех, кто работал, доля «колесам». Так?

– Да хоть половина доли. – Мэт опять покачал головой. – Это же жуткие деньги.

– Как договорились, так и делим, – сказал я. – Только одно условие: пока два гранда откладываем в сторону, могут понадобиться. Раскидываем тридцать. Тоже предупреждал, так?

– Не вопрос, – ответили они хором.

– Мэт, твои шесть, – я отложил его долю только в фунтах, чтобы ему с обменом не возиться и не мельтешить, где не надо. – Все, забирай. Только с ума не сходи, живи пока тихо. Если ты завтра на «Бентли» на работу приедешь, то это вызовет подозрения.

– За меня не беспокойся, мне не шестнадцать лет.

– Рассчитываю на это. Иан, нам по дюжине. По пять в куидах, делим прямо сейчас, а остальное надо поменять, разбросаем через пару дней. Или могу отдать так, мне все равно на самом деле.

Хоть официальная валюта зоны Большого Каира фунт стерлингов, доллар, в силу того что привязан к курсу фунта жестко, пять к одному, тоже вполне свободно обращается.

– Нормально. Поменяй мне, а сам как хочешь.

– Мэт, про мешок не забудь, он должен максимум через полчаса оказаться в воде.

– Все сделаю.

– Давай еще по одной. – Иан взялся за бутылку. – Черт, паб закрыт, самое время было бы сходить.

Подумав, я с ним даже согласился. Но поскольку паб открыт не был, а я зевал на ходу, то прихватив с собой сумку, я попрощался со всеми, вышел на улицу и уехал домой на своем «Додже». Еще пока ничего не закончилось, самое интересное впереди. Пока мы столкнули первый камень с горы, который, по моим расчетам, должен потянуть за собой целый обвал.





18




– Наконец-то. – Сюзет не спала, а сидела на кухне с бокалом белого вина. – Обними меня.

– Ты почему не спишь? – Я ее даже не обнял, а буквально сгреб, прижав к себе.

– Ты с ума сошел? Думаешь, что я могла уснуть?

– Все хорошо, все в порядке, все закончилось.

– От тебя алкоголем пахнет. – Она вздохнула.

– Выпили по рюмке за успех.

– И что дальше?

– Дальше сама виновата, что не спишь. У меня эмоции и все такое. Я в душ, а через пять минут ты должна быть в спальне и встречать меня в соблазнительной позе.

– Я полумертвая. – Она хихикнула, обняв меня за пояс. – Я не смогу.

– А ты постарайся, – предложил я. – Каждый несет свой крест в семейной жизни.

– Дурак. – Она засмеялась. – Ладно, будет тебе поза, только не пугайся, если я при этом буду спать.

– Ты до сих пор не спала, так что еще чуть-чуть продержись. И да, мне тоже вина хочется.

– Ты про пять минут забыл.

– Через десять, хорошо. – Я отпустил Сюзет, взял бокал и налил себе «шабли».

– Так все же, что дальше? – зевнув, спросила она.

– Пока ничего. Просто посмотрим. Что нужно было сделать, мы сделали. Теперь наблюдаем, как мистер Ву будет пытаться выкрутиться из проблем.

И вообще я разбогател за последнее время. Уже всерьез разбогател, собрав с камня, Гуся Шихана и сейфа мистера Ву столько, сколько никогда до этого не добывал. Поэтому странно, что нет даже какой-то особой радости, просто вот вышло так – ну и вышло. Хватает теперь на все: и на строительство клуба, и кредиты «дилершипа», и даже запас остается такой, что если прогорю здесь, то могу начать что-то другое.

И это если не считать тех сорока тысяч фунтов, которые Ву взял в долг. Они у меня теперь, а вот как распорядиться ими дальше, я еще не определился. По обстоятельствам смотреть придется. Могу сказать одно, что планировать оставить их себе все же не следует, если Ву занял эти деньги у Падди Галлахера. Потому что это деньги Галлахера, а у того хватит мозгов протянуть логическую цепочку от взлома сейфа Ву к моему бывшему занятию.

Но это если у Падди. А если нет? В любом случае все надо делать так, чтобы самому себе лишних проблем не создать. Так что этой суммой я заранее мысленно пожертвовал, тем более что она никогда моей и не была.



Утром того же дня я поехал к Цви и перевел все доллары и часть фунтов в Швейцарию, а от него заехал в офис «Райхмута», где и положил те самые «спорные» сорок тысяч фунтов в ячейку, не хочу все держать у Цви на этот раз. Пусть пока Бернар Перра похранит их немного. И уже из банка поехал в офис, хоть у меня сегодня по плану и выходной. Есть подозрение, что меня некто будет искать.

Так и получилось. Едва вошел, Мэри сообщила, что мне уже дважды звонила «та самая Диана». Так и не могу понять, что у Мэри с ней за проблема. То ли она не любит всех, кто может составить ей конкуренцию по объему бюста, то ли она меня к хозяйке борделя ревнует, но я вроде бы не давал Мэри повода меня ревновать. Я ей вообще никаких поводов ни к чему не давал на самом деле.

Едва сел за стол, как снова зазвонил телефон.

– Мы можем поговорить?

Сказано было на русском и понятно кем.

– Я в офисе. Если хотите, то приезжайте сюда.

– А где-то в другом месте?

– У меня много работы, я очень занят.

– Хорошо, я приеду, – прозвучало даже несколько угрожающе.

Забавно. Ну-ну.

Я просидел над бумагами около получаса до того, как в офис буквально влетела Диана.

– И где наши деньги? – спросила она сразу, не успев даже опуститься в кресло.

– Простите? – Я удивленно посмотрел на нее. – Я брал у вас какие-то деньги или что вы имеете ввиду?

– Деньги из сейфа Ву. – Она уставилась мне в глаза.

– Вы не пробовали никогда чуть более связно формулировать мысли? Или хотя бы говорить подробней? У нас никогда не получается с вами, Диана Донатовна, связной беседы. Давайте по-порядку: ваши деньги в сейфе у мистера Ву. Хорошо. Почему вы тогда пришли сюда и спрашиваете, где они у меня?

– Сейф вскрыли сегодня ночью. Убили четырех охранников. Связали, а потом перестреляли.

– Ужас какой! – поразился я. – Надеюсь, сам мистер Ву не пострадал?

Четырех? А вот это уже интересно. Попробую угадать: мистер Ву лично покарал нерадивых. Лично мне так кажется.

– Нет. Мистер Ву не пострадал, – чуть ли не по слогам процедила Диана. – Во время налета не пострадал. Но он в бешенстве, он сходит с ума, к нему опасно подходить близко.

– Могу только посоветовать не подходить близко, пока он не успокоится. Потеря близких людей и все подобное могут вывести из себя кого угодно.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула, явно считая до десяти про себя, потом сказала, стараясь казаться спокойной:

– У нас с вами была договоренность. Вы вскрываете сейф Ву, мы делим деньги и выкупаем на них его долю.

– У нас не было абсолютно никакой договоренности, Диана Донатовна. – Я встретил ее взгляд доброжелательной улыбкой. – И я не трогал сейфа мистера Ву.

Она чуть помолчала, затем спросила:

– Как думаете, если Ву узнает, что вы были другом Богуславского и тоже взломщиком, кого он будет подозревать в первую очередь? И что он предпримет?

– Возможно, он также заинтересуется микрофоном в своем кабинете и проводом, который идет от него в ваше радио? – предположил я.

– Павел, половина всех денег и половина клуба. Половина.

– Даже если вы хотите подарить мне половину борделя, я этот дар не приму, – мягко сказал я. – Я не вижу себя в роли владельца борделя, это не мой бизнес. Вот это, – я постучал по столу, – мой бизнес. Я продаю машины, и их совершенно не нужно принуждать обслуживать извращенцев, например. Машины не нужно вывозить нелегально из Китая и держать взаперти. Люди не прячут машины от жен и не стесняются говорить о них вслух. Поэтому я не хочу быть вашим партнером.

– Вы ставите меня в безвыходное положение.

– Звучит как угроза, поэтому я сделаю вид, что ее не слышал. – Я снова улыбнулся. – Вам же могу дать один совет: не суетитесь. Как написано в одной советской книге, очень смешной, к слову: «Спешка нужна только при поносе и ловле блох». Во всех других случаях она вредит и мешает принимать трезвые и взвешенные решения. Оставьте проблемы мистера Ву мистеру Ву, пусть он пока сам с ними разбирается. А вы просто сидите на берегу реки и ждите, когда мимо проплывет… да хотя бы мистер Ву, кверху брюхом. Тем более что так предлагает поступать именно китайская мудрость.

– Насколько я поняла, вы хотели отомстить ему за Ивана Аркадьевича, – зашла она с другой стороны.

– Хотел, – кивнул я. – И сейчас хочу. Но это вовсе не означает, что я хотел для этого грабить его сейф. И моя личная привязанность к Богуславскому не влечет за собой обязательного участия в бордельном бизнесе. Это не связанные между собой вещи. Поэтому я не вскрывал его сейф и не намерен участвовать в ваших делах. Надеюсь, я достаточно ясно выразился. И да, я не убиваю людей, которые мне не угрожают непосредственно, так что сам факт, что убиты охранники Ву, и есть лучшее доказательство того, что это не моя работа. Да, и все же держите меня в курсе, может быть, я смогу помочь вам советом.

Диана даже прощаться не стала. Просто поднялась с кресла и вышла из офиса, хлопнув дверью. Через окно я увидел, как отъехал знакомый «Роудмастер».

Что она теперь сделает? Думаю, что пока ничего. Она все равно будет ждать, чем это все закончится, и попутно попытается воспользоваться проблемой мистера Ву в свою пользу. Если она будет терпелива, то у нее что-то получится, я уверен. А если нет, то… в общем, я ей все уже сказал, пусть думает сама. И еще думаю, что «держать меня в курсе» она все же будет. Хотя бы потому, что это потенциально выгодней, чем не держать.



В вечерних газетах написали об убийстве в Чайна-тауне. Четверо гангстеров связаны и потом убиты, но газетчики отнесли все на войну китайских банд. В отличие от описаний войны «аутфитов», особых подробностей не было, потому что даже вездесущие репортеры сами не до конца понимают, что в Чайна-тауне происходит. И ни слова о связанных полицейских, равно как и об угнанной патрульной машине. Думаю, что и развязались сами, это было вполне возможно, и машину нашли, она стояла всего за два квартала оттуда. А может, их Ву с утра развязал. Перед тем как перестрелять своих. Вот это слишком круто получилось, я думаю. Или у китайцев такое за норму? Даже сицилийцы не стали бы так расправляться со своими, пусть те и подвели босса. Это подало бы плохой пример и заодно заставило бы усомниться остальных в необходимости хранить верность боссу. А может быть, это просто жест отчаяния.

Положение у Ву сейчас действительно такое, что не позавидуешь. Надо платить по четыре тысячи долларов в неделю в счет долга, на днях следует вернуть деньги за прошлую партию фальшивок, и при этом все наличные исчезли. И свои, и заемные. Забавно, но если Бюро или британцы накроют поставщика, то мистер Ву сможет даже вздохнуть с облегчением, но вот долг все равно никто не отменял.

Кстати, а это точно деньги Падди Галлахера? Как бы это аккуратно уточнить? Или нет, не буду бежать впереди паровоза, пусть пока все идет своим чередом.

Ближе к вечеру у нас заказали «Крайслер Империал С-15», одну из самых дорогих машин, привозимую только по заказу, что я воспринял как добрый знак. Надо своим делом заниматься. И в конце рабочего дня позвонили из «Рейнолдс, Портер и Чамберлен» и сообщили о том, что деньги для платежа за участок в Александрии будут нужны в понедельник, так что я быстро составил договор займа между собой и Перра в качестве поручителя по кредиту, после чего подготовил телеграмму в «Ломбар Одье», заложив в нее все требуемые коды, и поехал с ней на телеграф. Если она уйдет сегодня, то деньги окажутся на моем счету в «Барклиз» даже раньше, чем необходимо.

Сюзет слегка надулась из-за того, что я провел понедельник на работе, хотя у нас он обычно совместный выходной, но на вторник я ничего не планировал и остался дома. С утра почитал газеты, которые уже забыли об убийстве в Чайна-тауне и обсуждали перестрелку в Мидтауне, закончившуюся без жертв, но создавшую много паники, потому что стороны не жалели патронов. Был расстрелян какой-то кошерный ресторанчик, а попутно досталось витринам соседних магазинов.

– Нив вчера звонила, – сказала Сюзет за завтраком.

– Попробую угадать… приглашала в «Грин Корк»?

– Ну надо же! – Она со смехом всплеснула руками. – Ты можешь выступать в кабаре с сеансами ясновидения.

– Угу. Всегда ощущал в себе этот дар. Хочешь съездить?

– Я там не была.

– Это просто очень большой паб с музыкой. И свинг там почти не играют.

– Я бы увидела Нив. А то она даже в кабаре была, но поговорить так и не получилось.

– Любимая, я не отговариваю, – улыбнулся я. – Мне как раз такие места даже нравятся. Но не уверен, что понравится и тебе.

– Надо сначала посмотреть, верно?

– Двумя руками за. – Я заодно показал, как это «за» делается двумя руками.

Может, и не самое удачное место для посещения, учитывая обстоятельства, но… Несмотря на войну синдикатов, ехать в такие места не страшно благодаря все тому же правилу, появившемуся еще в Нью-Йорке в начале века. Банды не атакуют друг друга в подобных местах из-за риска убить родственников или просто гражданских. Слишком много проблем возникает у них после этого, и не только с законом, так что запрет на подобные нападения соблюдается очень жестко. Да и я бы с Полли ОʼХарой поболтал бы.

До шести вечера просто проленились дома, а потом быстро собрались и покатили в «Грин Корк».

– Ты все же уверен насчет клуба в Александрии? – спросила Сюзет по дороге.

– Это должно сработать. Уверен.

– Я не совсем об этом. Мне не хочется, чтобы ты еще и там начал пропадать. Мы и так мало видимся. А пока место начнет работать, тебе придется все время сидеть там. А я работаю здесь.

– Я думал об этом. Есть одна идея.

– Какая?

– Рауль всегда хотел открыть клуб. Можно взять его в партнеры, и пусть рулит. Там будет много девушек, ему понравится.

– У него хоть на сам клуб время оставаться будет? – Сюзет засмеялась.

– Ты его недооцениваешь, – возразил я. – Ни в одном деле он пока еще никого не подвел. А девушек он рассматривает как заслуженный приз за труды праведные.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Чем больше я об этом думаю, тем меньше нравится эта идея.

– Да? – Я чуть озадачился. – А там мне показалось, что тебе понравилось.

– Там понравилось, но когда начала думать об этом после, то как-то все другим показалось. Поль, мне не хочется, чтобы ты забыл обо мне и носился между Новым Каиром и Александрией, пытаясь заработать еще больше денег.

– Пусть Рауль носится.

– Рауль вообще больше в Марселе живет. Ты уверен, что он захочет сюда переехать на все время?

– Поговорю.

– Ты бы сначала поговорил, прежде чем деньги тратить.

– Земля уйдет, если сейчас не купить. Да не страшно пока, можно просто потом продать землю с проектом, все равно с прибылью получится. Это последний участок на пляже такого размера.

– Ну вот купи и остановись пока, ладно?

– Хорошо, – кивнул я. – Договорились.

– Обещаешь?

– Конечно.

Сначала поговорю с Раулем. Мне и самому идея такого бизнеса, из-за которого я буду видеть Сюзет еще меньше, нравится не слишком сильно. Не важно, какую прибыль он приносит. Все же я как-то сначала не подумал, а теперь и отменять поздно. Впрочем, и тот агент Марк, и я сейчас тоже прав – перепродать подобный участок не поздно никогда. В Новом Каире цены на землю наверху, а вот в Александрии пока еще растут. Ладно, нет смысла пороть горячку, действуем по плану. Раулю письмо напишу завтра, пусть думает.

– Что там с обещаниями Сола устроить тебе роль в кино?

– Он вчера днем звонил, кстати, – оживилась Сюзет. – Пока кто-то предлагает экранизировать историю, но Сол настаивает на том, чтобы режиссер посмотрел меня сначала.

– И что?

– Вроде бы на следующей неделе обещали встречу, а потом пробы.

– Ты еще и Дину Дурбин так за пояс заткнешь. Или Элеонор Пауэлл с ее «Рожденной танцевать». Или Грету Гарбо.

– Я не актриса! И не умею играть. Все это закончится позором и всем таким.

– Про танцы ты тоже так говорила.

– Танцевать я училась, причем долго. А актрис только в кино и видела.

– Ты знаешь хоть одну актрису, которая вступила в перестрелку с грабителями в пустыне? Я не знаю. На тебя только из-за этого смотреть побегут.

– Ага. Потом посмотрят и больше не пойдут никогда. Не хочу в актрисы, правда, Поль. Я танцовщица.

– В любом случае сходи на пробы, – сказал я, накрыв ее руку своей. – Тебе самой будет интересно. Относись к этому легко. У тебя и так все прекрасно, так что терять тебе нечего, а приобрести можешь много. В чем тогда проблема?

– Я стесняюсь.

– Представь, что ты танцуешь. А наряды у тебя такие, что стесняться как минимум странно.

– Я не сисек своих стесняюсь, я ими горжусь. Я стесняюсь читать роль перед камерой, а делать придется именно это.

– А ты представь, что просто показываешь сиськи.

– Вот дурак, – вздохнула она.

Так дураком в «Грин Корк» и приехал. Правда, с мыслью о том, что звезда перестрелки в пустыне вполне могла бы сказать, что ее спас… черт, «Додж» не годится, ими не я торгую… «Крайслер»? Надо срочно брать ей «Крайслер», и пусть его хвалит, да.

Несмотря на то что вторник, да и еще не поздно, в зале было людно и шумно. И Нив там уже распоряжалась вовсю. Схватив нас прямо у входа и звонко расцеловав Сюзет, она тут же потащила обоих в верхний зал, где нас ждал лучший столик.

– А Полли нет, что ли? – удивился я.

– Сидит с ребятами сзади, сейчас придут. Лиз! Айрин! – Нив махнула рукой вошедшим в зал девушкам, той самой, что была тогда в кабаре с Брайаном, и еще одной, незнакомой. – Давайте к нам! Это Сюзет, та самая, я говорила, – тут же пошли представления. – Лиз тебя видела, она в кабаре тогда была. Айрин, знакомься…

Я даже немного потерялся в этой кутерьме, но все же не забыл заказать себе стандартный «Джи-энд-Ти по-испански» у подбежавшего официанта. Не уверен, что в ирландском клубе стоит заказывать вино, а вот джин с тоником тут точно сумеют смешать.

Через пару минут в зал зашли Полли, Брайан и еще какой-то высокий худой парень с типично ирландским бледным лицом и темными волосами, которого Полли представил как Кила.

– Это вы с Раулем приятели? – уточнил я, пожимая руку.

– Ага, точно. И того засранца тоже я вам тогда сдал, – заухмылялся он.

– Это вы о чем? – с подозрением спросила Сюзет.

– Я рассказывал. Тот актер, – не стал я углубляться в подробности, но она поняла.

Компания расселась, причем женская ее часть отделилась на своем углу стола, а я оказался рядом с ОʼХарой. Сначала болтали обо всем, от футбола до автомобилей, но затем Полли спросил:

– Помнишь того чинка, Ву, через которого вы бумаги продавали?

– Помню, конечно. – Я несколько картинно хмыкнул. – Такой бизнес до смерти не забудешь.

– Вот уж точно. – Полли гоготнул. – Короче, гребаного Ву выставили на всю наличность, что у него была. Куча бумаги ушла, просто огромная гребаная куча. Ломанули ящик. Он вообще с рельсов слетел, завалил всю охрану, что место стерегла. Сам. Прикинь, мать его?

– Охренеть, – протянул я.

– Короче, он теперь всем должен. Там половина бумаги чужая была.

– Ваша, что ли?

– Не. – Полли отмахнулся. – Падди ему и пенни не даст. Мы только с его борделя «виг» берем, и все, потому что если мы не будем брать, то возьмет кто-то другой. А «виг» там серьезный. Кил к ним раз в неделю катается, собирает. На китайских давалок спрос большой, всякие знаменитости все время пасутся, мать их. Как этот ваш. – Он заржал. – Кил рассказал, а потом в газетах читал. Слушай, что там вообще за история?

– Да смех один, а не история, – отмахнулся я. – Актер этот сидит на героине, а нас попросили выяснить, кто и как им продает дерьмо. Забрали его, вывезли к докам, попугали, он все и выложил.

– А газетчикам он рассказывал, как там чуть ли не в задницу всех послал, – сказал Кил.

– Он обмочился в самом начале беседы. Насчет «посылал в задницу» не помню.

Кстати, интересно, откуда течет в ФБР? Маркам тогда почти сразу узнал, что кто-то пытается продать бонды. От ирландцев или китайцев? Или даже… не хочется на Диану Донатовну думать, но тоже возможно. Так что совсем откровенничать нигде не нужно, хоть я никогда этого и не делаю. История с Милландом безопасна, он сам не захочет свое грязное белье на публику тащить, тогда конец его карьере.

– Слушай, а этот чинк, – я сделал вид, что только сейчас про него вспомнил, – он вообще чем занимается? Я думал, что бордель держит и все. Зачем ему тогда деньги брать взаймы?

– Хрен его знает, всякое болтают. – ОʼХара пожал плечами. – Он там у себя в Чайна-тауне большая гребаная шишка вроде. Наверняка дерьмо возит, чинки вообще полезли в это, мать его. Гинни и корсиканцы брали всегда дерьмо у турок, а теперь чинки дешевле дают. Дерьмовый бизнес, поверь. Рано или поздно он убьет все аутфиты, помяни мое слово.

– Почему?

– Потому что за дерьмо стали давать большие сроки, парень. Вот сам прикинь: взяли какого-то даго на том, что он игру держит, так? Ему светит года четыре, выйдет через два, сидеть в банке будет как король, семья даже соскучиться не успеет. А если возьмут с дерьмом, да еще и с контрабандой – это федеральное. И дадут ему лет пятнадцать в федеральной, где даже денег, мать их, сунуть некому, чтобы тот жил хорошо. И что тогда?

– Начнет сдавать своих?

– Точно! – Полли хлопнул по столу. – Как Дьюи упаковал главного гинни? А вот как раз так, кто-то из своих дал показания. Сказал, что своими глазами видел, как тот проституток бил и работать заставлял, прикинь? Дерьмо полное, мать его, босс руки не марает, но тот все, спекся. И тогда вопрос: на чем сгорел тот, что вложил этого Лучиано?

– На чем?

– Я без понятия, парень, но вот могу поставить свой «спидстер» против твоей шляпы, что на дерьме. – ОʼХара показал пальцем на мою шляпу, висящую на вешалке. – Лучиано вообще начинал с дерьма, и вообще вся их гребаная семья этот рэкет под собой держала. Так можно еще на мокром залететь, но за это не подтянешь. Там со свидетелями поговорят, там что-то еще – они всегда выходят. А вот с дерьмом берут прямо на руках, понял? Никаких гребаных свидетелей не надо. И ты поешь прокурору Дьюи все, что тот хочет от тебя слышать. Так что, делаем ставки?

– Не-а, шляпу жалко, она мне нравится.

– Вот и я об этом.

Вот это сюрприз. Даже не знаю, что и сказать. Ву, оказывается, с Галлахером дел не ведет? Только платит раз в неделю за защиту борделя? Интересно… а кто же ему тогда деньги одолжил? И подо что? И почему Богуславский говорил, что Ву через Падди дела крутит? Сам не знал или специально так сказал? Или Полли гонит мне дезинформацию зачем-то? А зачем?

– Слушай, что ты про «Крайслер» скажешь? – заговорил Кил. – Мне уже колеса пора менять, а я пока думаю. Нравится «Зефир» и «Эрстрим», не знаю, что выбрать.

– «Эрстрима» на следующий год уже не будет, – не стал я рекламировать ничего своего. – «Эрфлоу» гениален, но его не поняли.

– Он вроде опасен на ходу, нет?

– Куча дерьма. Это самая лучшая американская машина последних лет. И самая безопасная. И «Зефир» сделан в подражание. Только «Зефир» будут делать, а «Эрфлоу» скоро тоже закончится. Со следующего года будет продаваться «Крайслер-Ройал», мы уже заказы сделали, выглядит хорошо, но сказать, как на самом деле, пока не могу. Так что я брал бы «Зефир».

– Понял, спасибо. Ты же не торгуешь «Линкольнами»?

– Нет. Так что можно мне верить. Я торгую «Крайслерами». Если захочешь что-то большое, то бери «Империал», вот его могу посоветовать.

А ведь хотели начать торговать «Фордами» и «Линкольнами», но не получилось. Мне кажется, что модель «Линкольн-Зефир» побьет всех в будущем в своем классе. Отличная штука, сам бы ездил, если бы условия дилерского контракта позволяли.



В «Грин Корк» оказалось вовсе не так плохо. То есть мне и так было хорошо, я больше за Сюзет опасался, но для нее нашлась компания, они проболтали весь вечер, и домой я привез ее в прекрасном настроении. И да, она даже не танцевала, что совсем необычно. Но вообще танцы были, на сцене играл оркестрик, и время от времени девушки в забавных платьях и высоких белых чулках отплясывали «рил» под «Дроузи Магги» и всякую подобную музыку. Все очень по-ирландски в этом месте, я предупреждал.

Я же привез оттуда новый повод для размышлений. С кем на самом деле работает Ву? У кого он мог взять деньги? И чем ему это грозит? Модель мира, существовавшая до этого в моей голове, несколько перекосилась и даже сломалась. Ву ничего не должен Галлахеру, так что не следует ожидать какого-то конфликта с той стороны. А тогда чего ждать?

С одной стороны, мне проще, даже если люди Галлахера, вспомнив о моих прошлых занятиях, что-то и заподозрят, то им будет плевать. Они могут даже и не вспомнить, потому что если Ву им не партнер, то они и не станут тратить время на размышления и воспоминания. Но и я теперь не могу оценить результат нашего налета. Так чего мы все же добились? Чего-то ведь добились… только я теперь не знаю, чего именно.

Но новость об ограблении мистера Ву уже разлетелась. То есть тот, кто дал ему деньги, мог сам об этом узнать. И что он предпримет?

Ву должен платить «пункты» раз в неделю. Но у займа есть еще и срок. Не думаю, что он брал деньги надолго, максимум на месяц или около того. Тогда кредитор должен начать нервничать и выяснять, чем же Ву вернет кредит. У Ву есть клуб и есть ресторан. Есть какие-то дела в Чайна-тауне, но… никто не согласится забирать китайский бизнес в уплату, потому что им невозможно управлять. И даже совсем китайский «Небесный Дракон» тоже не слишком хорош как обеспечение по той же самой причине. То есть кредитор захочет «Шанхайскую Лилию», а бордель платит Галлахеру. И тогда получится, что Ву должен отдать доход Падди кому-то еще, так?

Так.

И что скажет на сей счет Падди? Падди, скорей всего, будет крайне недоволен, а язык у него богатый, равно как и набор привычных методов воздействия.

И где тут тогда я? Что я могу сделать такого, чтобы…

Я ухмыльнулся, затем посмотрел на часы… нет, сегодня уже поздно звонить. А вот завтра с утра в самый раз. И лучше взять «Олдсмобиль», чтобы опять не мельтешить своей машиной. И в банк заеду первым делом.





19




– Заходи, – сказал Шон, открывая дверь. – Падди ждет.

Прямо за дверью в углу стояла автоматическая винтовка BAR, так что ирландцы всерьез подготовились встретить новый налет. Окна уже заменили и даже мебель частично, но дыры от пуль в стенах пока были заделаны просто замазкой, запах которой слегка чувствовался.

– Садись. – Шон показал на кресло. – Сейчас придет.

В гостиной, кроме меня и Шона, оказались еще два человека, а на столе я увидел два дробовика и «шмайссер», выложенные в рядок. Мы с сидевшими поздоровались, хотя я не знал ни одного, ни другого. Еще в гостиной были кошки. Мордатый черно-белый кот, который тогда подошел ко мне за почесухами, лежал сейчас на серванте, важно поглядывая на всех желтыми глазами, еще двое валялись на диване. Трехцветная кошка сидела у окна во двор и задумчиво вылизывала лапу. Черный как ночь и похожий на пантеру зверь вытянулся на валике соседнего кресла. Я протянул руку, почесал его между ушей, а потом щеку, он заурчал и навалился на руку.

Послышались шаги, Падди вошел в комнату. В одной руке стакан виски, в другой дымящаяся сигара. Это завтрак?

– Привет! – Он не только вполне дружески поприветствовал меня, но еще и приобнял, похлопав по спине. – Кофе? Виски? Ирландский кофе с виски?

Из другой двери выглянула приятная пожилая леди с кудряшками, поздоровалась со мной, затем спросила у Падди с сильным ирландским акцентом:

– Что подать ребятам?

– Сделай парню кофе, ма, – сказал тот, показав на меня. – Парни?

– Нет, нет, спасибо, миссис Галлахер, – хором отказались остальные обитатели комнаты.

Падди ушел следом за матушкой на кухню, вышел оттуда с серым котом под мышкой, почесал того, затем посадил на журнальный стол, с которого кот спрыгнул и тут же убежал обратно на кухню. Затем миссис Галлахер пришла с большущей кружкой кофе, поставила ее передо мной и удалилась, а Падди тут же предложил плеснуть туда виски, но я вежливо отказался.

– Что у тебя за дело?

Я вопросительно посмотрел в сторону Шона и остальных, после чего Падди махнул рукой и повел меня в другую комнату, оказавшуюся бильярдной и кинозалом заодно. На столе для пула дремал еще кот, полосатый.

– Рассказывай.

– Проще показать, – усмехнулся я и вывалил на бильярд пачки денег из бумажного пакета, который принес с собой.

– Это что? – Галлахер заинтересовался.

– Сорок тысяч куидов. Те деньги, что китаец Ву взял у кого-то в долг.

– Именно эти? – Падди быстро пролистал одну пачку.

– Именно эти, – подтвердил я.

– Так это все же ты разбомбил его гребаный ящик?

– Я.

– И почему принес мне?

– Мне намекнули, что он взял в долг у тебя, так что я с самого начала хотел их отдать обратно. – Я присел на край бильярдного стола. – Еще когда задумывал скачок на его сейф. Хотел навалить очень большую кучу дерьма ему под дверь. Деньги вернутся, но долг останется.

– На кой хрен тебе это нужно?

– Это личное. Ты слышал про такого взломщика, как Артист?

– Его завалили на днях, так? – припомнил Галлахер.

– Именно так. Убил его Ву, а нас многое связывало.

– За что?

– Ни за что. Ву хотел нанять Артиста на какое-то дело. Тот отказывался, но потом все же согласился. А Ву передумал и решил, что Артист теперь много знает. Позвал на встречу и задушил.

– Гребаный чинк, – это было сказано совершенно обыденным тоном. – Никогда с ними дел не вел и не буду. У них даже мозги по-другому устроены, мать их. Так не делается. Почему принес деньги сейчас?

– Потому что я сделал это не из-за денег. – Я посмотрел Падди в глаза, уже слезящиеся и покрасневшие от алкоголя. – И я так думаю, что если с Ву начнут трясти долг, то отдавать он его будет только своим борделем. То есть твоим доходом.

– Хм… – Он задумался. – Тут ты прав, больше с него ничем другим не возьмут, никто не полезет разгребать их чинковское дерьмо, если он предложит что-то другое. А клуб в американском секторе, с ним все нормально. И что ты хочешь взамен?

– Проблем для Ву. – Я усмехнулся. – Чем больше, тем лучше.

– У него уже проблемы, я думаю. – Падди глотнул виски. – Интересно, у кого он взял бумагу?

– Ничего не могу сказать. Я думал, что у тебя.

– Хрен бы я ему дал бы денег взаймы. Не веду дел с чинками. Надо бы выяснить… – Он задумался еще глубже. – Надо бы выяснить, кто ему денег дал и на кой хрен. Что он покупать собирался? Дерьмо? Чинки уже по уши в этом бизнесе.

– Тут я ничего не могу сказать, я давно не лезу в такие дела, – предпочел сказать я. – И сейчас бы не полез, если бы не Артист. Главное я сделал: вот те самые деньги. Теперь ты держишь Ву за кишки. Мне этого достаточно.

– Кишки я ему выкручу, это точно, – думая уже о чем-то своем, кивнул Падди. – И ему, и… ладно, неважно. Надеюсь, там была гребаная куча бумаги и ты о себе не забыл.

– Мне надо было делиться с людьми, – ответил я обтекаемо, но понятно.

– Да! – Падди вскинулся, вспомнив о другом. – Я забрал камень. Он чистый и с Силой, осталось только привязать. Даже дали гребаную бумагу о том, что из него можно сделать что угодно. Но я не знаю, что именно делать. Как это должно сработать?

– Против камня Антенуччи?

– Точно, против гребаного гинни, мать его.

– Насколько я понимаю, человек с камнем должен быть достаточно близко, чтобы его камень не сработал. Например, так: Антенуччи хочет идти на встречу, где его ждут неприятности, так скажем. И если человек с другим камнем в паре сотен шагов в это время, то Антенуччи ни черта не почувствует и поедет.

– А по дороге?

– И по дороге лучше бы держаться недалеко. И во время встречи. В этом как раз единственная проблема и состоит. Если его камень выйдет «из-под опеки», то Антенуччи может почувствовать что-то. Правда, если потом камни снова сблизятся, он снова потеряет осторожность.

Я не сочиняю, я просто много узнавал о камнях после того, как поднял свой с тела Шаплена.

– То есть тебе придется быть рядом, – добавил я к сказанному.

– Мне это не подходит, поэтому у камня будет пока другой хозяин.

– Другой? – удивился я.

Мало кто перепоручает единственный камень кому-то другому.

– Джонни. Джонни будет владеть камнем, пока работа не сделается.

– Этот Джонни? – Я показал пальцем в сторону гостиной, подразумевая нашу последнюю встречу в этом доме.

– Он самый. Джонни лихой и вообще ни хрена не боится, ни бога, ни черта. Он честный парень и не сдернет потом с камнем. И его никто не знает в лицо в Маленькой Италии. А гребаный Антенуччи ведь и твой враг, так ведь?

– Можно сказать и так, – осторожно ответил я.

– Тогда ты тоже думай, как с ним разобраться, раз ты так до хрена в камнях этих понимаешь, – Галлахер уставился мне в глаза. – А как надумаешь, мать твою, то ищи Джонни через Боксера. С ним есть еще два парня в случае чего. Пошли, мне еще что-то отдать тебе надо, ты вовремя заехал.

– Что?

– Увидишь. Осторожней с этим.



То, что Галлахер мне отдал, я вез очень осторожно, положив рядом на сиденье и придерживая рукой, чтобы не свалилось при торможении. Вернулся я достаточно рано, чтобы застать Сюзет дома, и когда она увидела меня входящим в квартиру, то первым делом спросила:

– Ой, а что это?

– Падди Галлахер тебе передал, – сказал я, снимая крышку с корзинки и вытаскивая оттуда на диво крупного рыжего котенка с зелеными глазищами. – В благодарность и в память своего покойного кота Руди, погибшего в войне синдикатов.

Котенок огляделся, чуть понюхал воздух, после чего запищал, забарахтался в руке, пытаясь вырваться. Я опустил его на пол, тот замер, но тут же погнался за пояском халата, которым подманила его Сюзет, мало заботясь о том, что халат распахнулся. Потом, не сдержавшись, она схватила зверя и прижала к себе, поцеловав в розовый нос.

– С ума сойти… Как назовем?

– Не знаю, ты решай, его тебе подарили.

– Как звали покойного кота? Руди?

– Руди, – кивнул я.

– Тогда будет тоже Руди. Младший. Надо его покормить.

– И заодно показать, где уборная, – добавил я. – Налей ему молока, а я скатаюсь в лавку.

– Нужен песок. И коробка.

– Мы в Египте, дорогая.

Если правильная коробка, то мне сначала в гараж. Большая жестянка из-под масла вполне подойдет, если разрезать ее пополам. Пусть кто-нибудь разрежет и аккуратно завальцует края. И вымоет ее от масла как следует.

По пути в «дилершип» я все же заехал в лавку, купил цыпленка и еще пинту молока. Заодно пополнил запас кофе для нас с Сюзет и уже оттуда поехал дальше. Показавшись в офисе и быстро переговорив с Мэри и Дэном, я направился в гараж, где нашел Иана, командующего завозом в цех разбитого «Крайслера», модели позапрошлого года, то есть не нами проданного.

– Кто его так?

– Парень спьяну не заметил поворот и приехал в стенку. Сейчас вышел из госпиталя и чинит сраную машину.

– Понял. Слушай, мне нужно, чтобы кто-то взял самую здоровую жестянку из-под масла, разрезал ее пополам вдоль и загнул края. Ну и пусть очистит хорошо.

– На кой черт?

– Сюзет котенка подарили, надо туалет сделать.

От Иана ждешь насмешек, но он британец, так что любовь к животным у него в крови. Поэтому он без всякого удивления тут же отловил Сэмми, самого молодого из механиков, и приставил того к делу.

– Завтра твои доллары поменяю, – сказал я тихо. – Не успел сегодня.

– Можешь так отдать. Я тут подумал и решил, что все равно наличные спрячу, так что пусть лежат и в тех, и в других. Так надежней.

– Разумно. Тогда с утра привезу обратно.

Понятно, Иан решил не морочить себе голову финансовыми операциями, а просто спрятать деньги. Для него это и разумно, наверное, он все равно их почти не тратит, слишком запросы скромные. А так спрячет надежно и будет знать, что они у него есть. Чем плохо?

– Что-нибудь по чинку слышно?

– По городу слух пошел, что его выставили на все деньги. И эти охранники… он их всех грохнул, в общем.

– Ублюдо-ок, – протянул Иан. – Ну настоящий сраный ублюдок. Надо было его самого в расход пустить, все твоя сраная щепетильность.

Тут он перегнул немного, Иан и сам не предлагал убить мистера Ву, но я его все же понимаю. Очень хорошо понимаю.

Сэмми между тем ловко вскрыл жестянку, слил из нее остатки машинного масла и быстро заполнил почти под край какой-то крошкой песочного оттенка, которая быстро начала пропитываться по краям маслом.

– Это что? – полюбопытствовал я.

– «Земля Фуллера», – ответил Сэмми. – Хорошая штука, вроде глины. Если масло или бензин пролили, то сразу все впитывает, даже запаха не остается.

– Да? А еще есть?

– Да вон там целый мешок, – показал он в угол цеха. – В ящике. Мы ее оптом покупаем.

– Дорого?

– Двенадцать шиллингов за мешок в сорок фунтов, – сказал Иан. – А что?

– Да так, есть одна мысль, – на стал я пока ничего говорить вслух. – Есть целый мешок?

– Конечно.

– Скажи, пусть мне в багажник закинут.

– Сэмми, ты слышал, – переадресовал Иан распоряжение.

– Сделаю, босс, – кивнул тот.

– А что это вообще?

– Две каких-то глины, вроде бы. – Иан пожал плечами. – Там на мешке поставщик написан.

Позже, когда я привез и еду для кота, и жестянку, и мешок с «Землей Фуллера» домой, разместил кошачий туалет у выхода во двор и отварил котенку курицу, мелко-мелко ее покрошив, я посмотрел на надпись на упаковке, сделанную по трафарету, из чего узнал, что поставщиком является компания «Фейхи Майнинг» и находится она в Суэце, то есть на самой границе зоны Большого Каира с Египтом. Два часа езды на самом деле, чуть больше, не так уж и много. Я переписал название компании и телефон в блокнот, после чего, расцеловавшись с уже собирающейся в кабаре Сюзет, уехал обратно на работу.



В следующий понедельник в Порт-Саид пришли наконец машины, и мы с Ианом закинули себя в мой «Додж» и бросились туда, покуда Мэри срочно вызванивала транспортную компанию по поводу заранее заказанных и оплаченных грузовиков. В течение двух дней три грузовика с прицепами перевозили новенькие «Крайслеры» и «Плимуты» на нашу стоянку, заставляя сердце биться, а душу ликовать. Впрочем, ликование было несильным, потому что поступили картинки и каталоги на модель следующего года.

– Эта тачка опухла, как с похмелья, – сказал Иан, разглядывая плакат с «Плимутом» модели следующего года.

– Угу, – кивнул я. – И глаза выпучились. И цену они задрали на двенадцать процентов.

– Дерьмо собачье.

– Хорошо, если мы продадим таких половину от нынешнего года, – добавил я мрачно. – Почему идиоты просто не могут держать марку, а? «Крайслер-Ройал» будет вроде бы ничего… но он продажи не сделает. И тоже цену задрали. «Империалы» и так уходят по одному в месяц, толку с них. – Я махнул рукой. – Хотя бы морда у них будет не такая вычурная.

Ну вот как тут хранить верность марке? Я бы действительно сейчас на «Форды» перескочил, но нельзя уже, поздно.

На следующее утро все газеты взорвались новостью: «Федеральные агенты США и британской Сколтанд-Ярд накрыли крупный груз фальшивых денег! Многочисленные аресты в китайской общине Нового Каира!»

Об этом писали все и наперебой трещали все радиостанции. На первых полосах всех газет красовались глава офиса Бюро в зоне Большого Каира и рядом с ним, на каждом фото, специальный агент Маркам, под руководством которого Бюро проводило операцию. Глава Скотланд-Ярда не светился, но за него везде выступал некий интендант Краули, тоже раздавая интервью направо и налево. Печатались фото склада, сейфа, парохода, каких-то китайцев и много чего еще, непонятно как вообще относящегося к делу.

Лорд Бриггс тоже не забыл отметиться на всем этом празднике торжества правосудия, хвастаясь предусмотрительностью и источая угрозы в адрес всех врагов британских финансов.

То есть получается так, что мистер Ву может сейчас вздохнуть с некоторым облегчением. Он уже не должен за прошлую партию фальшивок, на нем висит только долг по кредиту. Не пора ли вообще уточнить, как у него идут дела? А то я что-то совсем в работу и семейные дела погрузился.





20




Как и полагал, Диана Донатовна пофыркала, но на встречу согласилась. Блистать галантностью на этот раз я не стал, и мы встретились просто на Пятой авеню, неподалеку от входа в универсальный магазин «Харродс».

– Что вы хотите? – спросила она, даже не здороваясь.

– Узнать, как у вас дела. – Я коснулся пальцами шляпы. – Наверняка мистер Ву нервничает и жалуется на жизнь?

– Он жалуется не на жизнь, а на некоего Тони Бендера, который уже требует долг назад.

Тони Бендер? Ага, это который Тони Стролло, вице-босс «дона Вито», Вито Дженовезе, что сейчас прячется в Италии и дружит с сицилийским «доном Кало». Маркам мне говорил, я помню.

– И что он собирается делать?

– Пару дней назад я думала, что он сбежит в Китай. Но вчера у него был праздник после того, как накрыли тех людей с фальшивками.

– В клуб никто не приезжал к нему?

– Уже дважды. Такие морды, прости Господи. – Она даже перекрестилась. – Орали у него в кабинете, но я не смогла подслушать, должна была распоряжаться в зале.

– Как выглядели?

– Как последние подонки.

– Итальянцы?

– Да, на них похожи. Куда больше, чем вы в тот раз, – не удержалась она от шпильки в мой адрес. – Ву без охраны даже в уборную не ходит теперь. А посетителей стали обыскивать на входе, что им очень не нравится.

– Ирландцам он все еще платит?

– Да. Тот парень, что всегда приезжает, был снова.

– Спасибо. Увидимся еще.

– Что дальше? Чего мне ждать? – Она преградила мне путь, когда я собрался уйти.

– Ничего плохого, я думаю. – Я чуть улыбнулся и обошел ее. – Просто ждите. И слушайте.

– Я так могу дождаться того, что теперь этот клуб заберут новые бандиты. Выжмут его досуха и потом сожгут за страховку.

– «Умники» не жгут бордели, даже которые зовут себя клубами, – засмеялся я. – Гимнастика в будуаре приносит больше денег. Но не думаю, что ваш бордель достанется им. Всего доброго, до встречи.

Расставшись с ней, я остановился у телефонной будки и позвонил Полли. Когда его позвали к телефону, я сказал:

– Передай большому парню, что чинк задолжал Тони Бендеру. И тот уже трясет его, как фокстерьер крысу.

– Хм, – ОʼХара явно усмехнулся. – Передам, хорошо. И еще тут вопрос возник: тебе с Джонни поговорить не нужно?

– Пока рано, нет удачных мыслей с моей стороны. Но поговорю.

– У Джонни могут быть. Или ему кто-нибудь подскажет. Заезжай к вечеру, он тут будет.

– Хорошо, заеду.

Только «Олдсмобиль» в очередной раз возьму на всякий случай.

И вот мы вплотную подходим к моей Проблеме Номер Один – Джузеппе Антенуччи, неуязвимому доселе боссу аутфита из Маленькой Италии, ведущему свои операции по всему городу. Тому, до кого никто так и не смог до сих пор добраться. В этом есть даже некий оттенок вызова, не находите?

Нет, я даже с камнем не смог бы до него добраться просто так, разве что ну очень постаравшись и много рискуя, потому что он, как и любой босс преступного мира, осторожен и окружен своими людьми. Я не смог бы выманить его на встречу, потому что у меня не тот уровень, чтобы Антенуччи со мной встречался, я не смог бы узнать его планы, потому что понятия не имею, как он их строит и кого в них посвящает. Ничего не смог бы. Но ведь теперь я не «просто так», верно?

И остается мистер Ву, с которым я еще не закончил. Пока у него неприятности, но я ведь хочу устроить ему Настоящие Неприятности.

Но возвращаясь к Антенуччи… надо хотя бы посмотреть на дом, в котором он живет. Я ведь до сих пор этого не делал, потому что не планировал ничего эдакого за полной бесперспективностью всех планов. А теперь стоит проявить любопытство. Время у меня пока есть, вроде. И я ничего не планирую, так что никакой угрозы он не почувствует даже с камнем. А сначала проеду мимо офиса мистера Ву, мне туда тоже надо, проверить кое-что.



После того, как я проехал через Чайна-таун и убедился в том, что у офиса мистера Ву стоят все нужные машины, разве что теперь еще и прямо за окном маячит физиономия охранника, наблюдающего за ними, я поехал в сторону Нила, в Маленькую Италию. Неторопливо, открыв боковые окна и лобовое стекло, слушая музыку по радио. Как на прогулке, все доступные удовольствия. «Олдсмобиль» бежал ровно, мотор урчал, шуршал асфальт под покрышками.

Великий город Новый Каир, столица цивилизованного мира, смешение всех европейских культур и стилей в одном котле. И все это плавится под жарким, как докторская лампа, африканским солнцем. Выплеснувшийся в эти края поток Европы и Америки смыл то, что существовало тут раньше, за границы зоны без всякого следа. Если бы не жара, то трудно было бы даже поверить, что еще пару десятков лет назад место выглядело типичным Египтом. Камни из Долины Фараонов и Луксора остановили страшную войну, но обрекли это место на то, что оно потеряло свои корни и превратилось в странное продолжение территории воевавших тогда держав. И только здесь за один час можно попасть из Америки во Францию, из Франции в Германию, из Германии в Британию и оттуда в Австрию, и то если не учитывать Маленьких Всех, которые делают этот лоскутный коврик еще пестрей.

Даже поток машин это доказывает, они тут со всего мира. Вон впереди и левей едет роскошная «Испано-Сюиза», вон за мной пристроился скромный «Рено», сам я обогнал зеленый «Студебеккер», а прямо передо мной катит светло-серый «Опель-Олимпия». Кстати, тоже интересно… «Опель» наладил конвейерный выпуск машин, а никакие контракты с «Крайслером» не запрещают торговать ими. А ведь и цены разумные теперь, и качество, и целая линейка моделей. «Олимпия», «Капитан» и «Адмирал». Правда, опять же слышал, что дилерам сложно работать с германскими производителями, те все же отстают от американцев по гибкости, так что выиграешь в одном, но проиграешь в другом. И опять же проблема марки: французы точно не станут брать германские машины, американцы привыкли к своим, останется только три сектора для торговли. А вот британцы бы брали, у них как раз своих машин этого класса толком и нет, поэтому покупают все подряд: и американское, и французское, и даже немецкое.

Опять я на бизнес сбился. Надо что-то с этим делать. Или, наоборот, не надо? Может, как раз у меня голова правильно и устроена, что как ни пытается разум взлететь в облака, так каждый раз немедленно падает на грешную землю. Никакой поэзии в душе нет.

На Гранд-Променаде полно машин и людей, даже жара не может всех разогнать с тротуаров. То ли еще будет. Вон и лодочный клуб, кстати. А не предложить ли его владельцу выкупить участок в Александрии? И еще идейку подкинуть? Ладно, успею. Кстати, никак в Суэц не соберусь сгонять, а надо. Новообретенный кот Руди в лоток с «Землей Фуллера» ходит с удовольствием, и у него никак не получается промочить ее так, как это происходит с песком. Тот все время менять надо, а тут только комочки выбрасывай. Намного проще.

Руди, кстати, с Сюзет нашел общий язык легко и запросто, только теперь слишком активно претендует на долю супружеской постели. Так бы и ничего, но это не всегда вовремя. Ему туда обычно надо именно тогда, когда он там нужен меньше всего. А так хороший котенок, сумасшедший и жизнерадостный, играть готов бесконечно и со всем подряд.

Гранд-Променад закончился, превратился просто в длинную набережную Нил-ривер-вэлли, на которую, как бусины на струну, нанизаны районы Маленьких всех. Тут и Маленькая Испания, и Маленькая Польша даже, и Маленькая Ирландия, и нужная мне Маленькая Италия, которая получилась вовсе не такой уж маленькой, потому что сюда, ввиду близости, потянулись не только американские итальянцы, но и самые настоящие итальянские. Приехать сюда им было куда проще, чем в Америку, поэтому довольно большой район города быстро заселился преимущественно сицилийцами, калабрийцами и другими, все больше из южных районов Италии. По размеру этот район, наверное, мог бы и на значение сеттльмента претендовать, но Италия не входила в число воевавших держав, так что район довольствовался такой вот «общей юрисдикцией».

Домашний адрес Антенуччи я знал давно, выяснил когда-то на всякий случай, а случай этот так и не представился. Жил он в хорошем квартале, что прижался к дальнему концу Виа-Наполи, одной из главных улиц района. Дома в этом месте раздвинулись, превратившись в участки с высокими стенами, за которыми скрывались уже самые настоящие виллы. Дворы заросли деревьями, въезды в них закрывались ажурными решетчатыми воротами.

Дом Антенуччи я определил по двум большим машинам, припаркованным у ворот, и стоящему поодаль полицейскому «Шеви». Вот могу на что угодно поспорить, что бандиты копперам за это приплачивают. Это не охрана, но присутствие патрульных легко отобьет желание устраивать здесь боевые действия, так что стражи закона зарабатывают себе достойный приварок к жалованью.

А так да, дом солидный и двор большой, и сколько там вооруженных людей внутри, не известно никому. Так просто на штурм не пойдешь. В периоды затишья боссы аутфитов так уж сильно не прячутся, но когда начинается очередной передел территорий, то подтягивают своих мордоворотов ближе.

И вообще место сложное и для засады, и для слежки, потому что кругом все больше заборы и пустая улица, каждая лишняя машина на виду, а свои во дворы заезжают. Там же Антенуччи садится в свой бронированный «Кадиллак», и дальше его только или взрывать, или из пушки расстреливать. Нет, винтовочную пулю даже такие дюймовые стекла не остановят, но ведь надо еще ухитриться разглядеть цель в быстро едущей машине, а потом по ней еще и не промахнуться.

Вспомнился мне грузовичок «Рено», был у нас такой во времена моей службы в Легионе. Мы ему в кузов воткнули турель с непонятно как попавшим к нам британским пулеметом «виккерс», их версией «максима» под британский патрон, и этот грузовичок успешно сопровождал колонны через разные нехорошие места, засыпая пулями из длинной ленты все, что пулеметчику не нравилось. А потом кузов накрывали быстро сбрасываемым тентом, и машина выглядела как обычный транспорт.

Вот таким можно было бы воспользоваться, наверное, он бы любой бронированный «Кадиллак» за минуту в решето издырявил со всем, что внутри сидело. Но если честно, то до такого безобразия в городе доходить все же не хочется, даже ради Антенуччи. Нет, есть там камень у Джонни или нет, но мне даже не придумать, как добраться до этого плохого человека. Разве что мощная бомба на ум приходит, но бомба вещь очень плохая. Обычно под ее разрыв попадают те, кто не должен был попасть, и избегают именно объекты покушения. Так что бомбы мы рассматривать не будем.

В «Грин Корк» я был уже за своего, никто никаких вопросов не задавал и впускали меня через боковую дверь сразу в «офис». Там я и нашел ОʼХару с Джонни, который никаких сложных чувств не выказал, а поздоровался за руку, ухмыляясь до ушей. Не видна в нем скорбь по почившему Шихану, не видна.

– Что скажешь? – спросил Полли. – Есть идеи?

Я так понимаю, что у Галлахера Полли за «энфорсера», то есть главный боевик. Поэтому «проблема Антенуччи» перешла к нему во всей, так сказать, красе.

– Честно? Нет, – ответил я. – Ты правильно пойми, что я никогда в делах аутфита не участвовал. Антенуччи знаю только заочно, ну и он меня тоже. Я не знаю, куда и зачем он может ездить и с кем встречаться. Я даже про его дела больше из газет узнаю. А так он сидит дома с охраной, и там до него не дотянешься без штурма с пулеметами. Тут скорей у вас идеи должны появляться.

– У нас с ними тоже пока не очень, – сознался он. – Он правда сейчас больше дома сидит, остальные к нему ездят. С гребаным камнем, без камня, он почти не выходит, мать его. По слухам, он только с корсиканцем этим гребаным, Лерией, встречался. И все.

– «Армию» наймите, – предложил я в шутку. – Они и дом штурмовать не постесняются.

– Найми их, потом вообще из дерьма не вылезешь. Особенно если мирных положат.

– Бомбу с аэроплана, – засмеялся Джонни.

– И то ближе к теме, – буркнул ОʼХара.

– Полиция может его увезти из дома. Это так, в порядке бреда. Выпустят сразу, но все будут знать, где он.

– Полиция, мать ее. – Полли помассировал себе затылок. – Они же ему первому и заложат. Возьмут деньги и с нас, и с него. Бюро если, или там кто еще из англичан… в Маленькой Италии они все могут действовать, общая юрисдикция.

– А свидетеля им, – сказал Джонни. – Типа, сам видел, как тот кого-то на куски резал, своими руками. Доллар против ста, что они его в суд приволокут.

– М-да? – Полли обернулся к нему.

– Ну да. Только к конкретному случаю привязать.

– А потом?

– А потом свидетелю деньги на билет и отправить куда-нибудь. А от показаний он откажется. Камень, не камень, а в суд Антенуччи приедет. А там можно и с моим камешком подождать, пусть не боится.

Мне вспомнился главный суд зоны Большого Каира. Широкое крыльцо, ступеньки, а напротив офисные здания с множеством окон. Я бы попал из такого окошка. Правда, могут быть еще жертвы, пуля насквозь пролетит. А по-другому его там не встретишь, слишком много полиции и людей вообще, а дальше он сядет в бронированную машину и уже до самого дома из нее не выйдет.

Ладно, пусть пока думают сами, это на самом деле не моего размера ноша, надо быть реалистом.

Разговор довольно быстро ушел в никуда. Кроме фальшивого свидетеля и вызова Антенуччи в суд в голову никому ничего не пришло. Зато потом, когда беседа увяла сама по себе, я отошел с ОʼХарой в сторону и спросил его:

– А что по чинку Ву и борделю слышно?

– Падди вышибает гребаного чинка из этого бизнеса. Тони Бендер хотел забрать бордель, но Падди выкупает долг. Они встречались и все решили. Завтра с ребятами еду туда, проследить, чтобы все шло гладко. – Он засмеялся. – Гребаный Ву собирает вещи. Небось в последний раз бегает там по девкам за бесплатной задницей.

– Я рад. Серьезно.

– Догадываюсь. От него там жары не будет?

– Не должно. Чинки не любят и боятся шуметь за границами Чайна-тауна. Сожрет и не подавится.

Ну, вот примерно это мне и хотелось услышать. Для такого все и затевалось. Не знаю, насколько Диана порадуется такому исходу, но… не думаю, что ей будет хуже, чем с Ву. И долю Богуславского она унаследовала, так что пусть радуется тому, что приобрела.

– Кстати, – мне в голову пришла одна мысль, – а у Антенуччи «Кэдди» какого цвета?

– Белый, – ответил ОʼХара, – а что?

– Я видел его в Александрии. С ним было еще три машины его людей, но впереди ехал белый бронированный «Кэдди». Что он там мог делать?

– Там? – ОʼХара задумался. – Там казино, там всем интересно… Надо подумать и поспрашивать.





21




В пятницу я все же сорвался, наконец, в Суэц, предварительно договорившись о встрече с хозяином «Фейхи Майнинг», неким Ричардом Фейхи. Выехал рано утром, напившись кофе, накормив кота и в очередной раз с удовлетворением отметив, что «земля Фуллера» оправдывает мои ожидания. Выбросил комочки и все прочее, а остальное так и осталось сухим и нетронутым. Прихватив с собой из холодильника бутылку минеральной воды, я загрузился в «Додж» и выехал на еще темную улицу, на которой пока и фонари не погасли. Что утро здесь позднее, что ночь ранняя для лета. И почти никаких сумерек, просто раз – и тьма сменилась светом, а потом – наоборот. Зато дневной зной еще не навалился, так что ехать, приоткрыв окно, было приятно.

Шоссе на Суэц было, конечно, попроще того, что идет на Александрию, но и движения по нему куда меньше. Суэц не порт и не курорт, а всего лишь маленький город с военной базой, замыкающий южный выход из Суэцкого соответственно канала. Не более. Так что тянулась туда обычная двухрядная дорога, идущая через поля, и без всяких декоративных пальм по обочинам. И ехали по ней все больше грузовики, тяжелые, груженые и неторопливые, так что постоянно приходилось их обгонять, выискивая прорехи во встречном потоке. Да и железной дороги в эту сторону нет до сих пор, потому что возить по ней нечего особо. А вот чтобы загрузить узкое шоссе, так груза хватает, получается.

Хорошо, что в ту сторону я успел проскочить до самой жары, хоть и нанюхался дыма из выхлопных труб. А вот компанию «Фейхи Майнинг» пришлось поискать, катаясь по окрестностям, пока не нашелся пыльный и разбитый проселок, который и привел меня к двум большим ангарам в пустыне, возле которых пристроился офис-вагончик с натянутым поверх крыши тентом. Тут многие так от жары спасаются.

Пристроив свой «Додж» рядом с зеленым «фордовским» пикапом, я выбрался из машины, успев подумать о том, что она к моему возвращению превратится в духовку, так что вернулся и быстро опустил стекла в дверях. Пусть хоть как-то продувается.

– Доброе утро! – возвестил я, входя в офис.

– Мистер Высоцки? – Высокий тощий человек в рабочих штанах на подтяжках и синей рубахе с закатанными рукавами поднялся из-за обшарпанного стола мне навстречу.

Лет за пятьдесят, худое лицо с морщинами от постоянного солнца, волосы не слишком аккуратно подстрижены машинкой. А рука мозолистая и крепкая, въевшееся в кожу машинное масло не вымывается уже, похоже.

– Мистер Фейхи?

– Просто Ричард. Садитесь. Чаю хотите? У меня тут только чай.

Акцент шотландский, ни с чем не спутаешь. «Р» почти как русское, раскатистое, да и все остальное.

– Нет, спасибо, я и так по дороге минеральной напился, если добавить чаю, то совсем взмокну. Зовите меня тогда Поль.

– Пол?

– Поль.

– Хорошо, Пол. А так да, чертова жара. Но я привык. О чем вы хотели поговорить? Я так понял, что вы не покупатель?

– Я именно покупатель, – объявил я праздничным голосом. – Может, даже самый лучший из всех, что у вас были. Просто сначала мне надо кое-что прояснить, если не возражаете.

– Валяйте. – Он сунул электрический нагреватель в банку с водой. – Отвечу, если смогу.

– Сколько «земли Фуллера» у вас берут?

– На жизнь хватает. – Он усмехнулся. – Грузовик в день отдаю.

– Сами копаете?

– Да, карьер прямо за фабрикой. – Он показал рукой в сторону ангаров. – Там ее на десять веков еще хватит. Плохо, что ее не так много нужно. Гаражи берут, всякие фабрики… в общем, те, кто может пролить масло на пол. Еще плохо, что проливают нечасто.

– А как вы эту «землю» делаете? Она так уже и добывается комочками или?..

– Нет, это все сами. Дробим, потом увлажняем, обкатывем и сушим. Затем рассыпаем по мешкам и продаем.

– Конкуренция есть?

– Нет. Это маленький бизнес, нет смысла отбивать.

– Понял, – кивнул я, делая пометку в блокноте напротив записанного заранее вопроса. – А добавлять что-то еще в свой товар можете?

– В смысле? – обернулся он ко мне.

– Не знаю. Еще какие-нибудь вещества.

– Если сыпучие, то без проблем. А зачем?

– Скажу позже. И еще вопрос: рассыпать все это в пакеты по пять фунтов вы сможете?

Фейхи пожал плечами, затем сказал:

– Почему нет? Поставить маленький конвейер и пару ребят… но линия стоит почти семьсот фунтов, и новым платить, так что пока не увижу смысла, покупать ее не буду, мне тогда с банком договариваться придется.

– Хорошо, – я написал карандашом «700 + 2 чел.» напротив вопроса. – Теперь вот еще что…

Я задал ему еще с пару десятков вопросов, и на все он ответил, ни на секунду не задумавшись и не заглядывая ни в какие бумажки. За это время и чай заварился, после чего Фейхи выставил на стол две большие кружки.

Со стороны фабрики были слышны голоса, заехал под погрузку грузовик, но так по всему выходило, что бизнес и вправду небольшой. Товара много, а вот покупателей мало. И больше их и не будет.

– Мистер Фейхи…

– Ричард.

– Ричард, – поправился я, – за сколько вы бы продали свой бизнес?

– А зачем мне его продавать?

– Ну, предположим, кто-то сделал вам очень выгодное предложение. И дальше вы можете начать что-то новое.

– Я к этому делу привык, – покачал он головой. – А кто хочет купить?

– А часть бизнеса? И вы бы остались им управлять?

– Тут для одного прибыли маловато, – засмеялся он. – Какой смысл влезать сюда еще и партнером?

– Сюда, – я постучал по столу, – никакого. Но этот бизнес можно превратить в другой, куда больший.

– Это какой?

– Извините, пока я этого не скажу, – улыбнулся я. – Но у «земли Фуллера» есть огромный потенциал на другом рынке. Если мы договоримся о продаже, скажем… семидесяти процентов вашего бизнеса и подпишем договор, то дальше я вложу в дело столько, сколько потребуется, и оформлю патенты. И потом вы увидите, что на самом деле можно сделать с вашим товаром.

– Пятьдесят, – ответил он почти сразу.

– Семьдесят, сэр, – покачал я головой. – Мне нужен контроль. На вас останется производство, но управлять продажами буду я сам. Надо действовать быстро, и у меня нет желания спорить по любому поводу.

– Делайте предложение. Цена всей фабрики и карьера семь тысяч фунтов, – он посмотрел мне в глаза так, словно ожидал увидеть в них ужас. – Значит, семьдесят процентов обойдется вам…

– В пять тысяч для ровного счета, – закончил я за него.

– Да, именно так. Если не в шесть.

– У вас есть хороший адвокат или вы доверитесь моему? – тут же согласился я. – И да, здесь аванс, – я отсчитал из конверта шестьсот фунтов. – Пишите тогда расписку, сэр.

– Вот так сразу? – спросил он с подозрением.

– Именно так. Вы на пороге новой эры, Ричард. – Я широко улыбнулся. – И даже не представляете, какой успех ждет вас впереди. Да, и если мы воспользуемся моим адвокатом, то будет лучше, если вы составите письмо с предложением о продаже доли в бизнесе, меньше времени потеряем.

– А в чем ваш бизнес вообще, Пол? – наконец спросил Фейхи.

– Пока я торгую машинами, «Плимутами» и «Крайслерами». Кстати, хотите новый пикап? Для партнера можно сделать большую скидку, а вы можете отнести это все на расходы компании.

И грузовички нам вообще понадобятся. Для начала – минимум два. И небольшой склад, откуда удобно развозить товар. И люди, которые это будут делать. И патент, обязательно патент. Так что бегом обратно в Новый Каир, дел невпроворот.



Дорога обратно запомнилась больше. Ехал еще медленней, дыму наглотался больше, а заодно и жара уже придавила. Хоть и снял пиджак во время езды, все равно вкатил в город мокрый как мышь, а машина была покрыта пылью ровным слоем.

Заодно, глядя на грузовики, подумал о том, что Фейхи много теряет на перевозках, гоняя один небольшой грузовик каждый день. Если что-то получится, то проще нанимать большую машину и завозить товар раз в неделю, например, на свой склад и оттуда спокойно развозить грузовичками поменьше. К тому же Фейхи еще делит доход с дистрибьюторами, потому что своего склада у него тут нет, не по карману, так что и на своей «земле Фуллера» много теряет.

Склад… есть неплохие места неподалеку от «Гаража Хупера», и со стороны Суэца взъезжать туда достаточно удобно, британский сектор как раз в эту сторону частично ориентирован, большому грузовику не придется толкаться через весь город.

Итак, у меня по порядку: адвокаты, причем вопрос не столько в приобретении доли в компании, сколько в патентном праве, типография, выяснить там все затраты, поговорить с Ианом насчет склада, он в том районе всех знает, пусть заодно стоимость аренды уточнит, затем… затем мне химик какой-нибудь нужен… где искать химика? А вот Мэри поручу, она кого хочешь найдет. И как найдет, выдам премию. И машину помыть, черт бы побрал эту пылищу, сразу в гараж загоню.



Из офиса я собрался уходить во втором часу ночи, «дилершип» к тому времени давно был закрыт, а Мэт, так и не бросивший пока работу сторожем, несмотря на неожиданно свалившееся богатство, привычно сидел на скамейке у своей будки и пил чай, попутно покуривая трубку. Ну и кошки никуда не делись, кучковались на своем месте.

– Что-то долго сегодня, – сказал он, когда я подсел к нему.

– Работы много. Новые машины, новый бизнес планирую, так что сидел с арифмометром и считал, считал, считал.

– Для меня это сложно, не хватает мозгов на то, чтобы свое дело открыть. – Мэт усмехнулся и затянулся трубкой. – Теперь и деньги есть, а придумать ничего не могу. Разве что еще один маршрут хлебный. Взять второй грузовичок и кого-то посадить на него.

– У меня другое предложение есть, – сказал я, потянувшись. – Я тут новый склад открываю, с него надо будет развозить товар по городу. Пару новых «Плимутов» дам под это дело в лизинг. Надо бы организовать все это дело.

– Это не проблема.

– А складом управлять сможешь?

– А что им управлять? – Он даже удивился вопросу. – Следи, чтобы цифры на входе и выходе совпадали, да и все.

– Ну тогда у меня такое предложение: в эту будку, – я постучал по стене, – сядет кто-то другой, а ты завтра подойди к Иану, уточни адрес склада, что он нашел, и займись организацией. Надо будет принимать туда груз в мешках по пять и пятьдесят фунтов, после чего развозить дальше. Для начала, я думаю, нужен будет только один шофер, за второго ты, но как дело пойдет, придется взять еще людей, а ты уже будешь рулить всем со склада. Возьмешься?

– Если будешь хорошо платить, то почему бы и нет?

– Примерно как старшему механику в гараже для начала. – Я показал на ворота мастерской, сейчас запертые на замок. – А дальше посмотрим.

– Можно попробовать. А этих кто кормить будет? – показал он на кошек.

– Поручим кому-нибудь. А заодно начнешь возле склада подкармливать.

– Тогда ладно.



Домой я вошел, зевая на ходу, и уставший как не знаю кто. Котенок обрадовался моему появлению, пришлось с ним играть и кормить, но затем, когда тот углубился в поглощение холодной курятины, я полез в душ. Потом критически осмотрел костюм и решил, что теперь он точно нуждается в чистке. Заодно вспомнил про второй, тот, что так и лежит в багажнике «Доджа». Сам отвезу завтра, оба.

Адвокаты бумаги на покупку доли в «Фейхи Майнинг» приняли, сказали, что все сделают быстро. С патентом тоже вроде бы не должно быть проблем, но нужно грамотное описание и там есть тонкости, так что химик мне требуется, химик. Мэри вроде бы нашла какую-то фирмочку в германском секторе, которая работает на подряде, но поговорить с ними я сегодня уже не успел, они закрылись. В типографии я был, но оказалось, что это не совсем то, что мне нужно. Но там мне дали другой адрес, вроде бы те могут печатать цветную картинку на бумажных мешках.

Кстати, сегодня ирландцы вроде бы должны были совершить «перевод собственности» с мистера Ву на себя. Даже немного жалко, что нельзя поведать мистеру Ву о том, что они выкупили его долг за его же деньги. Думаю, что он бы очень порадовался, просто был бы тронут до глубины души. Да, это неприятности серьезные, что не может не радовать меня.

Интересно, как там Диана Донатовна отнеслась к тому, что у нее новые партнеры по бизнесу? Не то чтобы меня это волнует, но все же интересно. Впрочем, если она всегда управляла борделем, то ей точно не грозит потеря работы, никто не станет портить то, что и так катится по рельсам.

С кухни выбежал Руди, ракетой пронесся по комнате, потом вскарабкался, цепляясь когтями, на кресло и с поручня перебрался ко мне на колени, затоптавшись лапами и заурчав так, словно внутри него завели маленький дизельный мотор.

– Вот, гляди, какая у нас теперь гармония, – сказал я, погладив котенка по спине, отчего его хвост даже не вытянулся вверх, и изогнулся в настоящую дугу. – Теперь ждать Сюзет не так скучно. Кстати, – я посмотрел на настенные часы, – она сейчас будет.

И точно, через несколько минут из двора послышался отраженный стенами звук мотора, хлопнула дверца, а затем в квартиру вошла Сюзет, как всегда уставшая и с уже смытым гримом.

– Мне дают второй сольный танец! – торжествующе объявила она прямо с порога.

– Прекрасно!

– А у тебя как день?

– Успешно. Только устал ужасно. Я всего час как приехал.

– И завтра опять рано убегаешь?

– Завтра суббота, так что высплюсь, к середине дня поеду в офис. А вот следующий понедельник опять буду занят, к сожалению.

– Эй, мы же договаривались!

– Это не навсегда, только на той неделе. Надо успеть сделать как можно больше до того, как моя гениальная идея придет в голову кому-то еще.

– А я могу потом рекламировать твою идею? – она улыбнулась и подхватила котенка с моих колен.

– Я бы не советовал, честно. А вот он может, – потянувшись, я почесал кота.

– Что за идея? Почему я не могу ее рекламировать?

– Ты не ходишь писать в лоток, – сказал я. – Это будет патентованный наполнитель для кошачьих туалетов «Руди». Или «Счастливый Руди». Или как-то еще.

– И кто это купит? – Сюзет прищурилась.

– Все. Мы сначала развезем по пет-шопам и универсальным магазинам мешки и предложим раздавать бесплатно. И те, кому понравится, пусть возвращаются и покупают по два шиллинга и семь пенсов за мешок.

– И ты думаешь, что они вернутся и будут платить деньги за песок для туалета? – Сюзет выглядела потрясенной.

– Еще как будут! И не за песок, а за патентованный наполнитель «Счастливый Руди». Дай сюда кота, мне еще с ним обсудить надо.





22




На самом деле в понедельник утром я поехал не в офис. Тут я был вынужден обмануть Сюзет, хоть и не люблю этого делать. Но про некоторые дела все же рассказывать не стоит. И сейчас я снова сидел в обитом матрацами кузове грузовика, припаркованного у забора ремонтируемого дома на северо-восточной Семьдесят Пятой улице. Примерно триста метров до входа в офис мистера Ву, возле которого сейчас стоит серый «Шевроле». Одну охрану перестрелял, вторую посадил. Что теперь охраняет, интересно? И что думает про босса новая охрана?

Улица не слишком оживленная. Проезжают время от времени машины, раз прошла забавная процессия из трех китайцев в этих их странных пижамах, каждый из которых катил на тачке целую гору тюков. Так вот колонной прошли и свернули на перекрестке налево.

На грузовик внимания никто не обращает. За рулем Иан, а он еще и кепку натянул поглубже, и заимствованные у меня очки с простыми стеклами на нос нацепил и даже усы наклеил, которые я купил в лавке театральных реквизитов. И так-то потом не узнаешь, а для китайцев все европейцы на одно лицо, можно не беспокоиться. Главное, от машины и прочего избавиться должным образом, но это мы все продумали. Вон стоят канистры бензина, перемешанного с машинным маслом, вон одежда и обувь в пакетах, так что все будет как надо. И «Олдсмобиль» в нужном месте нас дожидается.

«Роллс-Ройс» мистера Ву проехал мимо нас, удаляясь, в одиннадцатом часу. «Шкода» сзади, на своем месте. Я потянул бечевку, сетчатое окошко в задней двери кузова открылось. Приложился к лежащей на мешках с песком винтовке, чуть поерзал, занимая удобное положение.

Триста метров до входа в офис, я рассчитал по фасадам домов и ширине проездов между ними. От трехсот десяти до трехсот тридцати примерно, если совсем точным быть. Винтовка пристреляна на сто ярдов, то есть чуть меньше ста метров, у старика Хэнка на свалке рулетка была только в ярдах.

Ну что, мистер Ву, сегодня как всегда? Выходишь из машины, замираешь и торжественно надеваешь шляпу, пока все смотрят с подобострастием? Надеюсь…

«Роллс-Ройс» плавно остановился у тротуара, водитель выбежал из-за руля, подскочил к задней дверце со стороны тротуара, распахнул ее, низко поклонившись. Из «Шкоды» выбрались трое охранников, но они не мешают. Прямо театр…

А вот и мистер Ву. Вышел из салона, держа шляпу в руке, замер в важной позе. Чуть-чуть выше, как раз по маковке целимся…

Подточенный и отполированный спуск сдвинулся легко. Выстрел в закрытом кузове грохнул сильно, но все же как-то вязко и мягко, матрацы заглушили волну, не дали загулять эху, а «рупор» впереди отразил большую часть звука назад, на меня.

Мистер Ву дернулся и мешком свалился на асфальт. Водитель с недоумением заозирался, телохранители из «Шкоды» забегали вокруг, выхватив револьверы и оглядываясь по сторонам.

– Все в дом, все в дом, – пробормотал я, досылая следующий патрон и беря на прицел того, который вылез с переднего сиденья «Шкоды». – Не надо сюда смотреть.

Грохнуло еще раз, китаец упал, схватившись за грудь, остальные гурьбой бросились в здание, толкая друг друга. Когда они исчезли за дверью, оставив тела лежать там, где упали, я постучал в стенку кузова, и грузовик, фыркнув двигателем, неспешно стронулся с места.

Я вернулся на лавку, поставил винтовку на предохранитель и сказал в пространство:

– А вот теперь, мистер Ву, у вас действительно Очень Большие Неприятности. Уверен, что вы со мной согласитесь. Вы умерли.



* * *





notes


Примечания




1




Транкбак (trunkback) – трехобъемный кузов с багажником, они как раз появились у всех производителей во второй половине 30-х годов.





2




Куид (quid) – жаргонное название фунта стерлингов.





3




Мик (Mick) – несколько оскорбительное прозвище ирландцев. Происхождение точно не известно. Есть теория, что кличка пошла от фамилий, начинающихся на Мак (McFlannagan, например), а некоторые утверждают, что это обозначает пьяную икоту. Слово пошло из Ольстера, где так ирландцы-протестанты звали ирландцев-католиков.





4




У Фернана Леже не было скульптуры «Восход», но он и не работал в Новом Каире в силу отсутствия Нового Каира в нашей реальности. Так что я решил, что пусть у него и такая скульптура будет. (Примеч. автора.)





5




Cornuto – рогоносец (американо-итальянский сленг).





6




Fanook – гомосексуалист (от finocchio) (американо-итальянский сленг).





7




Gidrul – придурок, недоумок (американо-итальянский сленг).





8




Capish (американо-итальянский сленг) – Ты понял? (от capisco).





9




Vaffangul, schifosa! – … тебя в задницу, страхолюдина! (американо-итальянский диалект).





10




«Виг» (Vig) – чья-то доля.